Реферат: Конфликты постсоветского пространства: фактор стабильности?
Главное, о чем пойдет речь - не конкретные механизмы, при посредстве которых конфликт вообще, на постсоветском пространстве в частности, может стать фактором стабилизации (это отдельная и большая тема), но, во-первых, сама возможность, правомерность и целесообразность такой постановки проблемы, а во-вторых, особенно необходимый в ее контексте анализ того, что именно понимается под стабильностью и к какого рода стабильности стоит стремиться.
Тема, вынесенная в название статьи, не столь парадоксальна, как может показаться на первый взгляд. В самом деле, чем обычно диктуется в целом отрицательное отношение к конфликту? В первую очередь, разумеется, этическим неприятием наиболее крайних форм и средств конфликта, прежде всего тех, что влекут за собой кровь, физическое и психологическое насилие, страдания человека, разрушение материальной, социальной, духовной среды его обитания. Осознанием сопряженных со всяким конфликтом издержек: нравственных, человеческих, материальных, иных. Пониманием того, что с ним всегда связаны какие-то явные и еще более неявные, неожиданные, а потому и более грозные опасности. Все это реальные и серьезные причины, не считаться с которыми невозможно.
Но есть и другие, проистекающие из особенностей индивидуальной и общественной психологии человека. Конфликт часто ставит под угрозу то относительное благополучие, которое люди, его имеющие, стремятся сохранить как можно дольше, по возможности даже вечно. И отсюда - призывы к бесконфликтному существованию, желание замять конфликт, так или иначе снять его, как можно меньше меняя при этом в привычном укладе жизни. Стремление это естественно, хотя по большому счету и невыполнимо. Впрочем, социальные издержки подобного консерватизма давно уже осознаны, проанализированы, и многие страны закладывают в свои политические, экономические, правовые системы, в структуру своих общественных и государственных институтов средства разумного и рационального ограничения этой тенденции.
Рядом с ним, однако, существует и достаточно стойкое, малоосознаваемое, почти инстинктивное представление, будто жизнь может быть организована неким идеальным образом, когда не будет бед, проблем и конфликтов, восторжествуют разум и справедливость и всем будет хорошо. Истоки его восходят и к нравственному инстинкту человека, и к религиозным воззрениям, и к тем научным представлениям, что сформировались еще классическим периодом в развитии естественных наук на протяжении XVII-XIX вв., но только в XX в, превратились в один из интуитивно и эмоционально значимых компонентов массового сознания.
Представление это выполнило в истории колоссальную духовную роль. Оно служило тем средством психологической компенсации, что позволяло человеку, его психике справляться с нравственными и душевными перегрузками эпох невежества, материальной и интеллектуальной слабости человеческого рода. Именно это представление дало возможность человеку духовно, а затем и практически окончательно расстаться со средневековьем и начать созидать то, что сегодня принято называть модернизмом, новой и новейшей историей, современностью.
Но к концу XX в. этот когнитивно-этический комплекс явно исчерпывает себя - и 110 существу, и, как следствие этого, психологически. Осознание его иллюзорности (фактически уже идет, и достаточно интенсивно. И либо на базе этого осознания смогут быть найдены новые практические решения (а тем самым открыты и новые психологические, нравственные возможности), либо целые страны и регионы могут надолго опуститься в кризис разочарования, социального безволия, нравственного упадка.
Все это имеет самое непосредственное отношение к процессам, развернувшимся на постсоветском пространстве, и прежде всего к происходящим тут конфликтам. По причинам, подробно рассмотренным в трех предыдущих статьях, избавиться от конфликта как явления практически невозможно, по крайней мере в обозримом будущем. Это, скорее всего, даже и нежелательно: конфликт поддерживает жизненный тонус системы, является проявлением и одной из форм ее естественной эволюции. Попытки задавить конфликты и конфликтность, предпринимавшиеся везде и во все времена, рано или поздно неизменно заканчивались тем, что противоречия развития, выставленные в дверь, врывались назад через окно или иные "проемы", только более мощно и разрушительно, более жестоко и безжалостно по отношению к человеку. На сегодня не видно пока и средств, которые теоретически могли бы заменить конфликт в его социальных и исторических функциях.
Следовательно, конфликт как явление неизбежен. Значит, для ограничения и уменьшения его издержек и других отрицательных проявлений конфликт надо цивилизовать, а для этого интегрировать его в систему социальных ценностей, общественных отношений, политических институтов.
Прецеденты есть, и в изобилии. Политическая система США, как известно, изначально основана на принципе конфликта трех ветвей власти и в целом успешно функционирует и развивается уже более двухсот лет, обеспечивая в США весьма высокий по сравнению с абсолютным большинством других государств и политических систем уровень внутренней стабильности. Политическая демократия в принципе вообще по сути своей есть не что иное, как система институционализированного конфликта. Состязательные суды и арбитражи, конкурсы и соревнования, социальная мобильность и различные формы выдвижения кадров - все это исторически сложившиеся системы институционализации конфликтов в определенных областях, в целом действующие весьма эффективно.
Подчеркнем, что речь идет именно об институционализации конфликта, а не о его предотвращении, разрешении (в том смысле, какой вкладывается в это понятие теоретиками соответствующего направления), не об урегулировании как таковых и не о том, чтобы загнать конфликт вглубь. Институционализированный конфликт отличается от неинституционализированного только тем, что его течение введено в определенные (впрочем, достаточно широкие) рамки, а разрешение конфликта (носящее чаще всего промежуточный, а не "высший и окончательный" характер) подчинено определенным правилам. Их нарушение влечет достаточно жесткие санкции нередко не только против нарушителя, но и против всех участников конфликта. Соответственно, есть структуры и силы, способные вынести решение о таких санкциях и добиться его осуществления.
Приложить этот опыт в полном его объеме к системе международных и межгосударственных отношений мешает целый ряд объективных и не всегда достаточно изученных обстоятельств. Все ныне существующие системы институционализации конфликтов действуют внутри государств, то есть в условиях и пределах некоей социокультурной, политической и правовой целостности. Даже там такие системы специализированы на определенной сфере политики и на присущих этой севере конфликтах, и не распространяют свои институционализацию и функционирование на иные сферы и конфликты. По существу самые первые шаги делает и теоретическое осмысление явления институционализации конфликтов.
Конфликты, о возможной институционализации которых идет речь - макросоциальные, будь то внутренние или международные, - отличаются также своими реальными или потенциально возможными масштабами, продолжительностью (до многих веков включительно), тем, что участниками их оказываются чаще всего большие и очень большие организационные структуры и социально-территориальные системы, а причины таких конфликтов связаны обычно с самыми глубокими проблемами и противоречиями общественной жизни, внутреннего и мирового развития.
Кроме того, конфликт в международных отношениях - в отличие от конфликтов внутри государства, - часто означал и означает войну либо, как минимум, потенциально чреват ею; подсознательно до сих пор если не отождествляется с войной, то очень тесно (и с достаточными основаниями) связывается с ее возможностью и угрозой. Не случайно все исследователи международного конфликта обращаются именно к конфликтам, уже достигшим тех или иных фаз военно-силового противоборства: под конфликтом зачастую понимают только такое противоборство, пусть в слабых его формах: операции ООН (теперь, видимо, НАТО) направляются на "миротворчество", а не на разрешение конфликта как таковое. Слова "институционализация войны", согласимся, звучат пока дико и отторгаются сознанием.
Но, во-первых, институционализация конфликта не тождественна непременной институционализации войны, особенно войны любой и всякой. Во-вторых, именно институционализация войны в международных отношениях позволила бы резко ограничить как количество самих войн, так и степень их жестокости и их издержки, особенно потери среди мирного населения. И, в-третьих, поскольку в обозримом будущем обойтись без применения силы в международных отношениях скорее всего не удастся, то институционализация такого применения не только укрепляла бы правовое начало в мировой политике (этот процесс идет и так), но повышала бы эффективность принимаемых мер, позволяя обходиться меньшей и более избирательно направляемой силой.
Институционализация международного конфликта упирается пока и в отсутствие в мировой политике "полицейских" сил и структур, в нежелание большинства государств - по разным причинам - создавать такие силы на постоянной основе, оплачивать их существование и функционирование. В перспективе, однако, от решения этой задачи, видимо, не уйти; а само решение может стать необходимым гораздо раньше, чем думают многие. Одно из главнейших достоинств любой институционализации -эффект "обезличивания", которым она всегда сопровождается и который снимает любые обвинения в том, будто кто-то подыгрывает одной из конфликтующих сторон.
Проблема в основе своей проста и естественна: если в свое время государство возникло, судя по всему, под давлением необходимости противостоять захлестывающему все и вся насилию (фактически со становлением института государства насилие стало первой сферой деятельности, где оказалась введена госудаственная монополия, попытавшаяся ликвидировать здесь "частное предпринимательство", с тех нор именуемое преступностью), то теперь перед во многом аналогичной задачей, только но отношению к политически и социально дестабилизирующим конфликтам, стоит весь мир. Особенно в промышленно развитой его части, где такие конфликты могут обернуться тяжелейшими экологическими угрозами, последствиями, катастрофами глобального масштаба.
Что подсказывает в этом отношении опыт постсовстского пространства; чем он интересен именно с такой точки зрения; и какие проблемы содержательного (не политического - это отдельная тема) характера предстоит решить, чтобы конфликт из фактора дестабилизации макросоциальных, в том числе международных отношений мог бы превратиться в один из факторов их стабилизации'?
Прежде всего, что понимать под стабильностью вообще, стабильностью макросоциальных и международных отношений в частности? К какому ряду понятий принадлежит категория "стабильности", с какими иными категориями и в каком понятийном "родстве" находится? Ответим на эти вопросы вначале применительно к процессам и системам, в которых никак активно не участвует человек (но может присутствовать в них как физическое тело, как сумма химических веществ или как пассивный наблюдатель).
Необходимо подчеркнуть, что хотя понятия стабильности, дестабилизации, устойчивости и родственные им широко используются применительно к оценкам внутренней сферы общества и состояния международных отношений, политические и политологические определения этих категорий продолжают оставаться преимущественно интуитивными, что дает право предложить изложенную ниже их интерпретацию,
Очевидно, ближайшими смежными со стабильностью понятиями можно считать категории неизменности-изменчивости-эволюции. То есть категории, обозначающие определенные виды процессов, возможные в системе взаимодействий "время-пространство-объект-процесс" .
Неизменность- суть процессы, в которых меняются только координаты времени и пространства, состояние же объекта остается на всем протяжении процесса практически одним и тем же.
Изменчивость - такие процессы, при которых возможны или имеют место некоторые перемены в состоянии объекта; однако о природе и причинах таких перемен исследователю ничего нс известно, а наличие в них каких-то закономерностей, некоего внутреннего порядка с очевидностью не просматривается.
Эволюция - процессы, сопряженные с такими изменениями в состоянии объекта исследования, которые, носят зримо упорядоченный характер, даже если природа данной упорядоченности от нас скрыта. В эволюции хотя бы угадывается некое общее ее направление, тогда как в изменчивости в лучшем случае можно определит». вектор конкретных ее факторов и примеров.
Два принципиально разных вида изменчивости - хаотическая и упорядоченная, -вызывают потребность в категориях, которые позволяли бы различать и описывать тот и другой в смысловых единицах, равно чувствительных к наличию и общего, и различий в описываемых и анализируемых явлениях.
Понятие хаоса отрицает в принципе саму возможность какого бы то ни было порядка. Изменчивость же предполагает как минимум теоретическую возможность некоего порядка, пусть даже в данный момент этот порядок не только нам неизвестен, но имеющиеся в нашем распоряжении средства наблюдения и измерения не позволяют засечь даже намек на него. И все-таки хаотическая изменчивость - это уже не хаос, а нечто качественно более высокое, сложное.
Упорядоченная изменчивость, напротив, начинает уже граничить с эволюцией и даже переливаться в нее. Порядок еще не ясен, мера соотношения в конкретных процессах порядка (то есть каких-то присущих этим процессам закономерностей) и случая, стихии пока не поддаются определению и оценке. Но сам факт присутствия -и не малого, коль скоро речь зашла об упорядоченности, - какого-то порядка уже не вызывает сомнения.
Всякий же порядок требует - в научных и практических целях - способности различать и конкретных обстоятельствах наличие или же отсутствие порядка, а также возможность, факт и меру его нарушения, хотя бы приблизительно: неопасное, опасное, угрожающее, катастрофическое. Именно здесь в наши рассуждения входят понятия устойчивости и стабильности.
Характеристика устойчивости может быть отнесена к процессу, состоянию и эволюции. Поскольку любой процесс всегда подвергается воздействию каких-то внутренних и внешних возмущений, то устойчивость указывает на способность самого процесса и/или каких-либо средств его регулирования удерживать неизбежные колебания в минимально возможных пределах, практически слабо сказывающихся на ходе и результатах процесса.
Устойчивость состояния предполагает не только аналогичное удержание состояния в минимально отклоняющихся от неких, как-то установленных параметров, но и способность объекта (системы) самостоятельно восстанавливать нарушенное равновесие (таков, например, смысл выражения "устойчивость энергосистемы"). Устойчивость эволюции указывает на в принципе сохраняющуюся на протяжении длительного времени направленность данной эволюции.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--