Реферат: Куба в 1950-1990 годах

Удивительно, но за столь малый период времени, октябрь 1962г., Куба стала неким узлом противоречий между двумя сверхдержавами. Здесь встретились интересы двух биполярных систем - СССР и США. Можно с уверенностью сказать, что их военно-политическое противостояние стало реальной угрозой для жизней миллионов ни в чем неповинных людей.

Не поняв уроки прошлого, мы не сможем предотвратить того, что может случиться завтра. Изучая и анализируя исторические факторы данной проблематики, можно в полной мере осознать величие и одновременно беззащитность человека перед таким грозным оружием XX века, которое является своеобразной фишкой в руках всемогущих политиков.

Начало 1960-х гг. в развитии мировой социалистической системы характеризуется напряженностью отношений между СССР и странами соцлагеря, имевших на вооружении большие запасы оружия самых разных систем, и США.

В Латинской Америке подъем национально-освободительного движения ознаменовался победой Кубинской революции. Победа революции на Кубе вызвала неадекватную реакцию у империали­стов Соединенных Штатов, и они пустили в ход весь арсенал средств политического шантажа, экономического давления и орга­низации контрреволюционных заговоров. Резко враждебная антикубинская линия США подтолкнула Фиделя на сближение с СССР и другими социалистическими странами: иного выхода из экономического кризиса и политической изоляции не было. Отношения с Москвой никогда не были простыми у Кастро, который стоял за более активную поддержку революций во всем мире, а не за «мирное сосуществование» с Западом (в конце 60-х он даже посадил на скамью подсудимых членов «просоветской фракции» своей партии). Неоднозначно к нему относились и в странах соцлагеря и в развивающихся в частности. Тито откровенно его не признавал, не сложились отношения с Насером, в частности, из-за того, что Фидель, получив в подарок серебряный сервиз, неудачно пошутил: «А я думал, что вы подарите мне крокодила». Возвращаясь к политике контрпереворота надо сказать, что в период с 1960 по 1965 г. ЦРУ организовало и пыталось осущест­вить ряд заговоров и террористических актов с целью устранения Фиделя Кастро. Освободительная борьба кубинского народа против американ­ского империализма встретила полное понимание и активную под­держку со стороны Советского Союза. Не ограничиваясь предо­ставлением Кубе экономической помощи, Советское правительст­во предупредило агрессивные круги США, что СССР готов принять самые решительные меры для обеспечения ее независи­мости. Во время пребывания в СССР кубинского министра рево­люционных вооруженных сил Рауля Кастро в июле 1960 г. Совет­ское правительство заверило правительство Кубы в своей под­держке.

Правительство Кеннеди, пришедшее к власти на смену прави­тельству Эйзенхауэра в январе 1961 г., продолжало проводить в отношении Кубы прежний агрессивный курс, который лежал в основе обанкротившейся политики его предшественника. 17 апреля 1961 г. Куба подверглась разбойничьему нападе­нию вооруженных банд интервентов, происходившему под при­крытием военных кораблей и авиации Соединенных Штатов. Советское правительство на следующий же день, 18 апреля 1961 г., выступило с заявлением, в котором разоблачило содей­ствие интервентам со стороны США, выразило твердую решимость оказать всю необходимую помощь кубинскому народу в его борь­бе за свободу и независимость и потребовало прекращения агрес­сии против Кубы. «Куба не одинока»,—говорилось в этом заявле­нии "³ . США оказались вынужденными отступить.

Однако, как показали последующие события, провал апрель­ского вторжения не остановил империалистические круги США в их попытках задушить революционную Кубу. Они стали энергич­но готовить новое нападение — на этот раз уже с использова­нием собственных наземных вооруженных сил. Несмотря на это в феврале 1960 г. в Гаване открылась торгово-промышленная выставка, которая буквально поразила большинство кубинцев, не имевших до той поры практически ни­какого представления о нашей стране. На открытие при­был Анастас Иванович Микоян, с которым у Фиделя и других кубинских руководителей сложились самые теплые, друже­ские отношения. . А через три месяца был подписан официальный документ об открытии посольств в Га­ване и Москве. Подчеркну, что именно А. И. Микоян сыграл решаю­щую роль в становлении советско-кубинской дружбы и до конца сво­их дней он делал все возможное для ее укрепления.

Еще раньше этого события, в мае 1959 г., Никита Сергеевич Хрущев выдвинул неожиданную идею - разместить на острове советские ядерные ракеты. Такой шаг он шутливо объяснял тем, что империалистам “надо запустить ежа в штаны”.Он выразил абсолютную уверенность в том, что в отместку за поражение на Плайя-Хирон американцы предпримут вторжение на Кубу уже не с помощью на­емников, а собственными вооруженными силами: на этот счет у нас есть достоверные данные. Мы, продолжал он, должны найти столь эффективное средство устрашения, которое удержало бы американ­цев от этого рискованного шага, ибо наших выступлений в ООН в за­щиту Кубы явно недостаточно. Надо дать им понять, что, напав на Кубу, они будут иметь дело не только с одной непокорной страной, но и с ядерной мощью Со­ветского Союза. Надо максимально повысить плату за военную авантюру против Кубы, в какой-то мере уравнять угрозу Кубе уг­розой самим Соединенным Штатам. Логика подсказывает, гово­рил Хрущев, что таким средством может быть только размещение наших ракет с ядерными боеголовками на территории Кубы.

В июле 1962 г. в Москву прибыла военная делегация Кубы во главе с Раулем Кастро. Она вела переговоры с военными руководителями СССР о предоставлении Кубе военной помощи. Переговоры шли долго, а 3 и 8 июля в них принимал участие и Н.С.Хрущев. Можно с уверенностью предположить, что именно в эти дни было принято окончательное решение о размещении на Кубе ракет среднего радиуса с ядерными боеголовками и бомбардировщиков, способных нести атомные бомбы, и были согласованны детали их отправки. Когда на советские корабли грузилось это грозное оружие и корабли один за другим отплывали в далекий путь со своим смертоносным грузом, Хрущев предпринял самую продолжительную поездку по стране за все время пребывания у власти. Несомненно, что эта поездка имела характер отвлекающего маневра. Хрущев побывал в Петрозаводске, в Мурманске и Мурманской области, присутствовал на учениях военных кораблей Северного флота, причем в учениях принимали участие и первые советские атомные подводные лодки. Из Мурманска он вылетел в Архангельск и Архангельскую область. Он никогда раньше не был в этих областях. С севера Хрущев поехал на юг - сначала в Тульскую и Орловскую, а затем в Курскую области. Он осмотрел стройки на Курской магнитной аномалии и провел день в своей родной Калиновке, пригласив сюда с Украины Подгорного и Щербицкого, а из Москвы Полянского, чтобы показать им процветающее хозяйство колхоза. Конец июля он провел на Украине - в Кременчуге, Днепропетровске, Херсоне и сельских районах, большую часть августа отдыхал в Крыму и на мысе Пицунда возле г. Гагры. В гостях у Хрущева побывали и король Афганистана Муххамед Захир Шах, и глава ГДР Вальтер Ульбрихт, и исполняющий обязанности Генерального секретаря ООН У Тан, и американский фермер Р.Гарст. Но самая важная встреча состоялась у Хрущева с кубинскими лидерами Э.Че Гевара и Э.Арагонесом. Операция по переброске на Кубу ракетного и атомного оружия шла в августе 1962 г. полным ходом. После отдыха в Пицунде Хрущев вылетел в Среднюю Азию, где знакомился с предприятиями Туркмении, Таджикистана и целую неделю провел в Узбекистане. Только 10 октября, когда советские ракеты уже находились на Кубе и шла быстрая работа по устройству пусковых площадок и сборка доставленных по частям бомбардировщиков ИЛ-28, Хрущев вернулся в Кремль.

Операция по размещению советс­ких баллистических ракет на Кубе называлась «Анадырь». Считается, что это название придумал И.В.Ста­лин, намеревавшийся базировать один миллион войск на Чукотке на случай, если США попытаются на­пасть на СССР. По плану операции от советского ВМФ предполагалось задействовать две эскадры: надво­дную и подводную. Однако, желая обеспечить мак­симальную скрытность операции, от использования эскадры надво­дных кораблей отказались, а эскадру подводных лодок задействовали частично — в составе четырех боль­ших дизельных торпедных подвод­ных лодок 641 проекта, достаточно современных по тому времени. Это были Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130. Между тем уже в июле началась подготовка к отправке на Кубу как материальной части, так и воинского персонала. С нашей стороны к середине октября 1962г. на Кубу было поставлено почти все, что планировалось: войска, бронетехника, средства ПВО, самолеты МиГ-21 и Ил-28, 32 ракеты средней дальности, а также ядерные боеголовки к ним, правда, не в полном комплекте.

1 октября 1962 г. около полу­ночи четыре подводные лодки Се­верного флота с полным запасом боевых торпед, в том числе с одной ядерной, с интервалом в 30 минут отошли от плавбазы в губе Сайда. Перед походом подводников напут­ствовал первый заместитель глав­нокомандующего ВМФ адмирал В. Фокин: "Провожаем не на войну, но все может быть!"

Пакеты с маршрутами командирам подводных лодок разрешалось вскрыть в открытом море — только там они наконец узнали, что идут на Кубу.

Сообщение о советской военной помощи обеспокоило американских политиков и военных. Наблюдение американской разведки за Кубой было усилено. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз сооружает на Кубе стартовые площадки для зенитных управляемых ракет (ЗУР), которые считаются оборонительным оружием. Велось интенсивное строительство крупного рыбацкого поселка, под видом которого, как полагало ЦРУ, СССР создает крупную судоверфь и базу для советских подводных лодок. Американское правительство не только выразило свою “озабоченность” через посла СССР А. Добрынина, но провело в районе Кубы крупные маневры, в которых участвовало 45 военных кораблей и 10 тысяч морских пехотинцев. Увеличилось число разведывательных полетов “У-2”, непрерывно фотографировавших территорию Кубы, что можно было делать, не нарушая воздушного пространства острова. Теперь перед Соединенными Штатами встал во­прос жизни и смерти, разрешение которого требова­ло либо решительных действий, либо уступок. Расчеты аналитиков, растянувшиеся на неделю, показали, что несмотря на то, что в ответ на старт со­ветских ракет с Кубы американская сторона может нанести удар по территории Советского Союза, по­тери для США в этом случае станут совершенно не­приемлемыми, во многом по этому президент Кеннеди попросил Конгресс разрешить призвать в армию 150 тысяч резервистов. 4 сентября Кеннеди сделал публичное предостережение: США ни при каких условиях не потерпит размещения на Кубе ракет “земля-земля” и другие видов наступательного оружия.

Различного рода слухи о ракетах на Кубе и ведущихся там строительных работах доходили до американцев. Но у них не имелось ясных доказательств. Только 10 октября они смогли возобновить фоторазведку, и полученные фотографии их крайне обеспокоили. Они увидели автомобильные дороги там, где десять дней назад темнели джунгли. Кеннеди приказал расширить фоторазведку, но на Кубу обрушился еще один тайфун, и новые снимки удалось сделать только 14 октября. Американские самолеты снимали не только с большой высоты, но и с малой - в 130 метрах. Тысячи снимков, которые были получены, ясно показали специалистам, что речь идет уже не о зенитных ракетах, а о ракетах “земля-земля”, способных нести ядерное оружие. В Белом доме шли почти непрерывные дискуссии, что делать по двум проблемам: как остановить поставки оружия на Кубу и как удалить или уничтожить завезенные туда баллистические ракеты. Бурное обсуждение разделило президентский штаб. Военные были за радикальное силовое решение обеих проблем. Еще раньше Кеннеди создал особый военно-политический штаб - Исполнительный комитет Национального совета безопасности, все члены которого уже не сомневались в грозящей Америке опасности и требовали ответных действий, правда они еще расходились во мнениях о характере и масштабах этих действий. Джон Кеннеди и его брат Роберт выступали за полную морскую блокаду Кубы. Военные лидеры настаивали, однако на массированной бомбардировке всех пусковых установок, на которых уже проводился монтаж ракет, доставленных ранее. Войска и авиация стягивались в районы, максимально приближенные к Кубе. Но президент США временно отклонил предложение о немедленной военной атаке, приказав, однако, начать блокаду.

Советский Союз продолжал утверждать, что на Кубе нет никаких ракет; полученные же военной разведкой и ЦРУ фотоснимки были убедительным свидетельством для американских военных, но не для мирового общественного мнения, которое не исключало возможности фальсификации. Первые данные об огромном увеличении количества советских судов, следовавших на Кубу, американцы получали от западногер­манской разведки : в самом деле, число наших судов на Балтике и в Атлантике за два-три месяца, предшествовав­ших кризису, увеличилось почти в десять раз. Кроме того, кубинцы, бежавшие во время и после революции в США, начали получать от своих родственников письма, в которых сообщалось о завозе «странного советского вооружения». Хотя вся выгрузка ракет в портах и перевозка их к местам назначения осуществлялись по ночам и только советским персоналом, скрыть факт движения по дорогам надежно закамуфлированных 20-метровых ракет было трудно.

Судя по рассекреченным в США правительственным докумен­там, фактически до начала октября американская администрация не придавала большого значения поступавшей на сей счет информа­ции. И только 14 октября, после того как разведывательный само­лет У-2, пролетавший над Кубой, сделал фотосъемку ряда стартовых площадок, специалисты пришли к выводу, что на острове устанавливаются действительно ракеты средней дальности. Правда, сами ракеты сфотогра­фированы не были, но подъездные пути и сконцентрированное на стартовых площадках оборудование убедили американских экспер­тов в том, что речь идет о ракетно-ядерном оружии. Новые снимки, полученные 17 октября, позволили увидеть несколько новых пусковых площадок, на которых расположились 16 или 32 ракеты, дальность которых, по заключению экспертов, составляла более тысячи миль. Тогда же в Белом доме уже прошел ряд совещаний в узком кругу и тайное стало явным, Встреча Громыко с Дж.Ф.Кеннеди, состоявшаяся 18 октября, оказалась лишней. Президент с трудом сдержался, слушая заверения Громыко о том, что СССР и Куба не помышляют о нападении. В субботу, 27 октября, над островом был сбит американский разведывательный самолет У-2. Его пилот Андерсон погиб. Обста­новка в США накалилась до предела: тот день американцы назы­вают «черной субботой ». Президент, подвергавшийся сильному на­жиму «ястребов», требовавших немедленного возмездия, расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны. Если до этого он придержи­вался арсенала традиционных военно-политических средств, то те­перь понял, что только дипломатия, только равноправные перегово­ры и компромиссы могут стать эффективными средствами разре­шения кризиса. Кстати, тогда был пущен слух, что самолет У-2 сбили кубинцы. Один эмигрант, называвший себя «очевидцем», даже доказывал позднее в газетной публикации, что «кнопку пускового устройства ракеты нажал сам Фидель Кастро». Президент США не поверил этим слухам, но он был убежден, что самолет сбит по приказу Со­ветского