Реферат: Культура России X-XIIвв.

Вступление

Первые упоминания о славянах в греческих, римских, арабских и ви­зантийских источниках относятся к рубежу 1 тыс. н.э. К VI в. произошло вы­деление восточной ветви славян. В VI — VIII вв. в условиях нараставшей внешней опасности протекал процесс политической консолидации восточ­нославянских (поляне, древляне, северяне, кривичи, вятичи и др.) и неко­торых неславянских племен (весь, меря, мурома, чудь), завершившийся образованием Древнерусского государства—Киевская Русь (IX в.). Будучи одним из крупнейших государств средневековой Европы, оно простира­лось с севера на юг от побережья Ледовитого океана до берегов Черного моря, с запада на восток — от Балтики и Карпат до Волги. Таким образом, Русь исторически представляла собой контактную зону между Скандина­вией и Византией, Западной Европой и Арабским Востоком, Но взаимо­действие культур для Руси не сводилось к рабскому подражанию или меха­ническому соединению разнородных элементов. Обладавшая собствен­ным культурным потенциалом, дохристианская Русь творчески усваивала влияние извне, что обеспечило ее органичное вхождение в общеевропей­ский историко-культурный ландшафт и породило "вселенскость" как харак­тернейшую черту русской культуры. В результате объединения восточно­славянских племен постепенно сложилась древнерусская народность, об­ладавшая известной общностью территории, языка, культуры и явившаяся колыбелью трех братских народов — русского, украинского и белорусского.

Славянское язычество

Высокий уровень образно-поэтического, иррационального мировос­приятия сложился у восточных славян в "дописьменный" период, в эпоху язычества. Славянское язычество являлось составной частью комплекса первобытных воззрений, верований и обрядов первобытного человека на протяжении многих тысячелетий. Термин "язычество" — условный, его ис­пользуют для обозначения того многообразного круга явлений (анимизм, магия, пандемонизм, тотемизм и др.), которые входят в понятие "ранние" формы религии. Спецификой язычества является характер его эволюции, при которой новое не вытесняет старое, а наслаивается на него. Неиз­вестный русский автор "Слова об идолах" (XII в.) выделил три основные этапа развития славянского язычества. На первом они "клали требы (жертвы) упырям и берегиням", т.е. поклонялись злым и добрым духам, управлявшим стихиями (водными источниками, лесами и т.п.). Это дуалис­тический анимизм[1] глубокой древности, когда люди верили, что божество в образе духа живет в различных предметах и явлениях, а животные, рас­тения и даже скалы имеют бессмертную душу. На втором этапе славяне поклонялись Роду и рожаницам. По мнению Б.А. Рыбакова, Род — древнее земледельческое божество Вселенной, а рожаницы — божества благополучия и плодородия. По представлениям древних, Род, находясь на небе, распоряжался дождем и грозой, с ним связаны источники воды на земле, а также подземный огонь. От Рода зависел урожай, недаром в восточнославянских языках слово урод употреблялось в значении урожай. Праздник Рода и рожаниц - это праздник урожая. По представлениям славян, Род давал жизнь всему живому, отсюда целый ряд понятий: народ, природа, родня и др. Отмечая особое значение культа Рода, автор "Слова об идолах" сопоставлял его с культами Осириса[2] и Артемиды[3] . Очевид­но, Род олицетворяет собственно славянскую тенденцию перехода к мо­нотеизму. С основанием в Киеве единого пантеона языческих богов, а также во времена двоеверия, значение Рода снизилось — он стал по­кровителем семьи, дома. На третьем этапе славяне молились Перуну, т.е. сложился государственный культ княжеско-дружинного бога войны, который первоначально почитался богом грозы.

Кроме упомянутых, на разных этапах язычества у славян существовало множество других божеств. Важнейшими в доперуново время были Сварог (бог неба и небесного огня), его сыновья — Сварожич (бог земного огня) и Даждьбог (бог солнца и света, податель всех благ), а также другие солнечные боги, носившие у разных племен и другие имена— Ярило, Хоре. Имена некоторых богов связывают с почитанием солнца в разные времена года (Коляда, Купало, Ярило). Стриборг считался богом воздушных стихий (ветра, бурь и т.д.). Велес (Волос) являлся покрови­телем скота и богом богатства, вероятно, потому, что в те времена скот был основным богатством. В дружинной среде Велес считался богом музыки и песен, покровителем искусства, недаром в "Слове о полку Игореве" легендарный певец Боян назван велесовым внуком. Вообще культ Велеса был необычайно распространен во всех славянских землях судя по летописи, его именем клялась вся Русь. По народным пред­ставлениям, спутницей Велеса была богиня Мокошь (Макошь, Мокоша, Мокша), как-то связанная с овцеводством, а также являвшаяся богиней плодородия, покровительницей женщин, домашнего очага и хозяйства. Еще долгое время после принятия христианства русские женщины почитали свою языческую покровительницу. Об том свидетельствует один из вопросников XVI в., в соответствии с которым священник на исповеди должен был спрашивать прихожанок: "Не ходила ли еси к Мокоше?".

Местом отправления культа служили капища, требища, храмы, в которых волхвы — жрецы языческой религии — молились, совершали различные обряды, приносили жертвы богам (первый урожай, первый приплод скота, травы и венки из пахучих цветов, а в каких-то случаях — живых людей и даже детей).

Осознавая значение религии для укрепления княжеской власти и государственности, Владимир Святославич[4] в 980 году попытался рефор­мировать язычество, придав ему черты монотеистической[5] религии. В единый для всей Руси пантеон были включены наиболее почитаемые разными племенами боги, в том числе, кроме славянских, персидский — Хоре, финно-угорская — Мокошь. Первенство в иерархии богов было отдано, конечно же, княжеско-дружинному богу войны Перуну, для повышения авторитета которого Владимир даже приказал возобновить человеческие жертвы. Состав киевского пантеона раскрывает цели ре­формы: укрепление центральной власти, консолидация господствующего класса, объединение племен, утверждение новых отношений социального неравенства. Но попытка создать единую религиозную систему, сохранив старые языческие верования, не увенчалась успехом. Реформированное язычество сохраняло пережитки первобытного равенства, не устраняло возможности традиционного поклонения только своему, родоплеменному божеству, не способствовало формированию новых норм морали и права, соответствовавших изменениям, происходившим в социально-полити­ческой сфере.

Фольклор

Языческое мировоззрение нашло свое художественное выражение в народном творчестве еще в дохристианскую эпоху. Позднее, в период двоеверия, языческая традиция, гонимая в сфере официальной идеологии и искусства, нашла прибежище именно в фольклоре, прикладном искусстве и т.п. Несмотря на официальное неприятие дохристианской культуры, именно взаимовлияние языческой и христианской традиций в домонгольский период способствовало "обрусению" византийских художественных норм и, таким образом, созданию самобытной культуры средневековой Руси.

С незапамятных времен развивалась устная народная поэзия древних славян. Заговоры и заклинания (охотничьи, пастушеские, земледельчес­кие); пословицы и поговорки, отражавшие древнейший быт; загадки, часто хранящие следы древних магических представлений; обрядовые песни, связанные с языческим земледельческим календарем; свадебные песни и похоронные плачи, песни на пирах и тризнах. С языческим прошлым связано и происхождение сказок.

Особое место в устном народном творчестве занимали "старины" — былинный эпос. Былины киевского цикла, связанные с Киевом, с Днеп­ром Славутичем, с князем Владимиром Красно Солнышко, богатырями, начали складываться в Х — XI вв. В них по-своему выразилось обществен­ное сознание целой исторической эпохи, отразились нравственные идеалы народа, сохранились черты древнего быта, событий повседневной жизни. Устное народное творчество явилось неисчерпаемым источником образов и сюжетов, веками питающих русскую словесность, изобрази­тельное искусство, музыку.

Принятие христианства

Дохристианская Русь в области материальной культуры, в сфере религиозных (языческих) представлений, многоликой стихии народного творчества достигла, безусловно, высокой ступени развития и оказалась в основном готовой к восприятию новых идей (в виде сложнейшей концеп­ции христианского вероучения) и образно-художественного мышления, присущего византийской культуре. Поэтому вполне закономерно выглядит второй шаг Владимира Святославича в области религиозных преобразова­ний. Согласно летописи, в 988 — 989 г. киевский князь, увидев "заблуж­дение язычества", оказался перед трудным выбором, какую из имевшихся в других странах монотеистических религий выбрать. Владимир принял и выслушал проповедников мусульманства из Волжской Болгарии, иудаизма из Хазарского каганата, католицизма "из немцев" и православия из Визан­тии, а затем отправил в эти страны своих послов, чтобы те на месте убеди­лись в преимуществах того или иного вероисповедания. Интересно, что решающим доказательством истинности веры русские послы сочли красо­ту. "Не знаем, на небе ли мы были или на земле, ибо нет на земле такого вида и такой красоты, и мы не знаем, как рассказать об этом; только знаем, что там Бог с человеками пребывает, и Богослужение их лучше, чем во всех иных странах. Мы не можем забыть красоты той",— рассказывали послан­цы Владимиру о своем посещении Софийского собора Константинополя. Так якобы была решена историческая судьба Руси: она приняла крещение из Византии, и это определило ее вхождение в систему связей и взаимо­действий, сложившихся на православном Востоке.

Легендарный рассказ летописи, конечно, нуждается в комментариях. Совершенно очевидно, что христианизация Руси не могла быть единовре­менным событием. Этот сложный процесс продолжался веками, причем начался он значительно раньше реформы Владимира. Достаточно широко в литературе бытует мнение (в значительной мере основанное на рассказе Никоновской летописи), что впервые в качестве государственной религии христианство было принято в Киеве, по крайней мере, в 860-е гг., и что первыми русскими князьями-христианами были Дир и Аскольд. Вторжение варягов-язычников во главе с Олегом временно привело к победе язычест­ва, тогда как христианство было оттеснено на задний план, но не исчезло с русской земли. Яркое тому свидетельство, например, крещение княгини Ольги. Кроме того, по меньшей мере столетием ранее второго, Владими­рова, крещения Русь имела связи с христианской Болгарией времен Симеона (864? — 928 г.) и, возможно, с Великоморавской державой, где болгарские просветители и миссионеры Кирилл и Мефодий в 869 (870?) г. организовали славянскую церковь. Есть основания предполагать, что более ранним и, при этом довольно значительным, могло быть болгарское, а не прямое византийское влияние. Накануне второго крещения Русь уже получила значительную долю того, чем владела Симеоновская Болгария — тексты Священного писания на церковнославянском языке, богословские сочинения "солунских братьев" (Кирилла и Мефодия) и пр. Об этом есть упоминание и в русской летописи. Прямое же восприятие византийскойхристианской культуры вследствие реформы Владимира было уже вторичным. Кроме того, надо иметь в виду, что и после 988 г. утверждение христианства, особенно в отдаленных землях Киевской Руси происходило в течение долгого времени и совсем не просто—иногда силой, а зачастую приспосабливаясь к языческому мировоззрению. Как ни парадоксально, важным в укреплении позиций христианства стало нашествие монголо-татар. Перед лицом страшной опасности русские люди осознали свое единство как христиане в противовес завоевателям-язычникам.

С введением новой религии Русь окончательно определила свое вхождение в общеевропейский историко-культурный ландшафт. Хрис­тианство с его монотеизмом, иерархией святых, развитым учением о господстве и подчинении, проповедью непротивления злу и насилию наиболее полно отвечало феодальному строю и способствовало укрепле­нию монархической государственности. Религия, имеющая космополи­тический характер, а значит пригодная для любой этнической группы, входившей в государство, оказала цементирующее воздействие на процесс формирования древнерусской народности.

Письменность и просвещение

Письменность у восточных славян возникла из потребностей социаль­ного развития в эпоху формирования феодальных отношений и станов­ления государственности.

О наличии письменности у восточных славян дохристианской поры с уверенностью сообщают арабские и немецкие источники Х в. В них, например, упоминается о надписи на памятнике воину-русу, о пророчестве на камне в славянском языческом храме, о "русских письменах", получен­ных одним из кавказских царей. Археологические данные свидетельствуют об использовании письменности и для бытовых целей: в Гнездовских кур­ганах у села Гнездово к югу от Смоленска найден глиняный сосуд с над­писью, датированной, по крайней мере, серединой Х в. Черноризец Храбр в сказании "О письменах" (рубеж IX — Х вв.) отмечал, что пока славяне были язычниками, они использовали "черты" и "резы" (не сохранившееся пиктографическое, т.е. рисуночное письмо), при помощи которых "чтаху и гадаху" (читали и гадали). Так как область применения такого письма весьма ограничена (календарные знаки, знаки собственности и т.п.), для записи сложных текстов славяне использовали так называемую "протокириллицу" (запись славянских слов с помощью греческого алфавита).

Полагают, что при создании славянской азбуки братья-миссионеры Кирилл и Мефодий могли использовать древнерусские письмена. Перво­начально (во 11-й половине IX в.) ими был создан глаголический алфавит, а на рубеже IX—Хвв. появиласысириллица, возникшая в результате упро­щения глаголицы. Кириллица получила на Руси наибольшее распрост­ранение. Принятие православия, допускающего богослужение на нацио­нальных языках, способствовало распространению письменности. Грамот­ность была распространена не только среди феодалов и служителей культа, но и среди простых горожан. Об этом говорят многочисленные бе­рестяные грамоты, обнаруженные в Новгороде, Пскове, Смоленске, а также надписи-граффити[6] на стенах, сохранившиеся в храмах Киева, Новгорода и других городов. При Владимире Святославиче и Ярославе Мудром началось "учение книжное" детей "нарочитой чади", "старост и по­повых детей", были созданы первые школы для девочек.

Общественно-политическая мысль и литература

Острая публицистичность древнерусской литературы позволяет рас­сматривать многие литературные произведения одновременно как па­мятники общественно политической мысли. Большинству из них присущи монументализм форм и историзм содержания. Ведущим жанром формирующейся русской литературы было летописание. Наиболее значительным памятником в этом жанре является "Повесть временных лет", составленная не ранее 1113г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Главная задача сочинения сформулирована автором в первых строках летописи: "се повести временных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть". В основу "Повести" легли летописные своды XI в., не дошедшие до нас, документы княжеских архивов, русско-византийские договоры Х в., фраг­менты византийских хроник и пр. Летопись, наряду с погодными записями сведений о важнейших политических событиях, содержит много поэтичес­ких легенд и преданий: о призвании варягов, о походах Олега на Царьград и против хазар, о мести древлянам княгини Ольги за смерть Игоря и др. Происхождение Древнерусского государства и княжеской династии дано на фоне всемирной истории. Безусловно, крещение Руси и восприятие литературного византийско-славянского наследия явились важнейшими предпосылками появления у наших предков интереса к истории, а значит и формирования литературно-исторического жанра — летописи, которая явилась самобытной формой литературного произведения, возникшей на русской земле, в специфических условиях, и не имеющей прямых аналогов в византийской и болгарской культурах.

Древнейшее из известных нам произведений русской литературы — "Слово о законе и благодати", написанное будущим митрополитом Иларионом между 1037 и 1050 гг. Сочинение Илариона — это рассказ о том, как слово Божие распространялось среди людей сначала через иудейский "закон" (десять заповедей, полученных Моисеем), затем через евангельскую, христианскую "Благодать и Истину" (данные Иисусом Христом) и, наконец, достигнув Русской земли, рассеяло "тьму идольскую", за что автор возносит похвалу Владимиру Святославичу и молитву к Богу от имени новообращенных христиан-русичей. Богослов­ское сочинение, созданное древнерусским автором, отличалось от старого канона[7] Иоанна Дамаскина[8] практичностью и историзмом. Используя форму церковной проповеди, Иларион вышел за рамки традиционной теологии и создал политический трактат, поднимавший важнейшие политические проблемы, связанные с отношениями Киевской Руси с Хазарским каганатом и Византией, с принятием христианства и с расцветом государственности в правление Ярослава Мудрого. Необходи­мо отметить еще одну особенность, присущую русской богословской мысли — символизм (использование метода символического истолкова­ния неясных мест в священных текстах).

Издавна любимым чтением наших предков была агиографическая литература — жития святых. Житие рассказывало о жизни людей, достигших святости, представляло образцы праведной жизни, убеждая, что прийти к такому христианскому идеалу может человек, лишь поверяя свои дела евангельскими заповедями.

Князья Борис и Глеб, младшие сыновья великого князя Владимира Святославича, были первыми русскими святыми, которые удостоились всенародного почитания и были канонизированы Русской православной церковью после их трагической гибели в 1015 г. До нас дошли три житийных памятника, посвященных Борису и Глебу: 1) летописная повесть под 1015 г.; 2) "Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" Нестора Летописца (кон. XI в.); 3) "Сказание, страсть и похвала св. мучеников Бориса и Глеба" неизвестного автора той же эпохи. Обращает на себя внимание парадоксальность канонизации князей, павших в междоусобной борьбе за власть, а не за веру, и возникает вопрос — в чем же новая церковь и новообращенный русский народ видели свя­тость и смысл их христианского подвига?

Безусловно, в житиях святых присутствует морально-политическая идея — утверждение права родового старшинства и дается практический образец для подражания. Однако при более внимательном знакомстве с произведениями на первый план с особой силой,выступает идея доб­ровольного страдания, жертвы в виде непротивления, отличная от герои­ческого мученичества, столь характерного для древних византийских свя­тых. "Подвиг непротивления есть национальный русский подвиг, подлин­ное религиозное открытие новокрещеного русского народа" (Г. Федотов). Образ страдающего и кроткого Спасителя, как самая большая святыня принятый Русью, и отражение евангельского света виделись русскому человеку сквозь лики русских страстотерпцев.

Одним из древнейших подлинных русских житийных произведений было "Житие преподобного Феодосия Печерского", написанное Нестором (кон. XI в.). Феодосии (ум. в 1074 г.)—третий святой, канонизированный Русской церковью, но первый монах, представляющий русский тип аскетической святости. "Житие Феодосия" — одно из лучших произведений летописца.

Один из списков "Повести временных лет" под 1096 г, содержит "Поучение" Владимира Мономаха (1053 — 1125 гг.). В отличие от тради­ционного жанра поучений, носивших религиозно-дидактический харак­тер, это сочинение содержит черты историко-политического трактата, со страниц которого предстает образ идеального государственного деятеля — борца за единство Руси, мудрого политика и смелого полководца, к тому же талантливого писателя. В "Поучении" содержится автобиография Мо­номаха—древнейшая в русской литературе.

Ко времени княжения Мономаха относится сочинение игумена Даниила в жанре "хожений". Даниил совершил паломничество в Палести­ну, прожил там шестнадцать месяцев и с большой точностью и выразитель­ностью описал свое путешествие.

Литература Киевской Руси богата литературными памятниками, написанными в разных жанрах. К сожалению, наше представление о ней — неполное, ведь из всей ее сокровищницы уцелела, избежала уничтожения во время пожаров, наводнений и других бед лишь небольшая часть. Однако и она позволяет судить о появлении еще в древнерусской литературе таких традиционных черт русской словесности, сохранившихся до нового времени, как высокая гражданственность и истинный патриотизм, целомудренная чистота образов и благородство идеалов. Древнерусской литературе в целом присуще жизнеутверждающее начало: даже в самых трагических произведениях мы не найдем отчаяния и уныния. Наконец, издревле русские писатели с глубоким уважением относились к другим народам, их обычаям и религиям. Древнерусская литература не знала вымышленных сюжетов и героев, в ней всегда описывались исторические события и реальные лица. Даже если автор вводил в сюжет фантас­тические (с современной точки зрения) детали, то это не было худо­жественным вымыслом, ведь и сам автор, и читатели верили написанному. Кроме того, и персонажи этих произведений либо герои, совершающие нравственные или военные подвиги, либо безусловные злодеи.

Древнерусская литература не знала рифмованной поэзии, но она пронизана образным мышлением — поэтическими сравнениями и гипер­болами, содержит множество примеров ритмической речи. Самобытность и высокий профессионализм древнерусской литературы питали два неиссякаемых источника: устное народное творчество и переводная литература различных жанров и стилей, та, что тысячелетиями создава­лась творческим гением народов Греции и Египта, Иудеи и Сирии. Древ­нерусские писатели приобщились к лучшим образцам мировой литера­туры, т.е. черпали из тех же источников, что и средневековые писатели Западной Европы.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--