Реферат: Латынина (Дирий) Лариса Семеновна
Перед началом соревнований определение порядка нашего выступления по снарядам ясно сказало: тренеры считают, что в команде два лидера - Лина Астахова и я. Прошло время, когда борьба за первенство была нашим внутренним делом. Бороться же с соперницей тандемом было бесполезно: нам как раз не хватало тех сотых, складывающихся в десятые, а проиграно их было шесть, - которые отдаются одному, только одному лидеру. Еще раз хочу сказать, что таким лидером могла быть или Лина, или я. Кто именно - должны были решить тренеры. Кто-то из нас, несомненно, был бы обижен. Но кто-то, возможно, смог бы завоевать медаль абсолютной чемпионки. Ведь и при той расстановке сил, что была принята, мы проиграли немного. В абсолютном первенстве нам были уготованы на этот раз второе и третье места.
Да, мы проиграли Вере Чеславской. И проиграли достойной сопернице.
"На пьедестале всякая ступенька почетна". Я смогла ровно почти так же, как в Риме, выступить на всех снарядах: брусья - второе, бревно - второе, прыжок - третье.
Олимпийской чемпионкой на брусьях стала Полина Астахова. Перед вольными, что проходили в последний день, я знала: и здесь все будет решать чуть-чуть. Пусть кто-нибудь упрекнет меня в неискренности, но, думая о победе, я не думала о золотой медали. Ведь я уже завоевала ее и самую почетную - вместе с командой. Но победа нужна была мне: я просто не имела права закончить олимпийский путь поражением. И не только мне: перед последними часами соревнований мы еще отставали от американской делегации в неофициальном командном зачете на одиннадцать с половиной очков. Очки, медали: скучная арифметика спорта. Но оттого, что она скучна кому-то со стороны, ее не упразднишь. Потом оказалось, что после наших с Полиной медалей потребовалась победа боксера Бориса Лагутина в финале, и делегация вышла на первое место.
Ах, арифметика! Ну, не только арифметика... "Таймс" писала в те дни о вольных: "В жизни каждого человека бывает несколько моментов такой красоты, которая вызывает слезы и стеснение в груди. Это может быть закат в горах, картина, какой-нибудь музыкальный отрывок, это может быть один из тех редких моментов, когда спорт внезапно становится формой искусства.
Один такой момент мы испытали здесь, в Токио, когда Латынина очаровала нас своими вольными упражнениями. В этот момент она была не просто великолепной гимнасткой. Она была воплощением молодости, красоты и блеска".
"В памяти остается Латынина. Сейчас ей 29 лет, возможно, мы уже никогда не увидим ее такой. Но именно такие моменты, как те, которые она нам дала в этот вечер, порождают вечные надежды".
И по сей день Лариса Латынина остается единственной гимнасткой, которой удалось выиграть золотые медали в вольных упражнениях на трех Олимпиадах подряд - в Мельбурне (1956), в Риме (1960) и в Токио (1964) и единственной за всю историю Олимпийских игр обладательницей 18 олимпийских медалей, из которых 9 - золотые.
И вот наступил момент, когда мои надежды все меньше стали связываться с большой гимнастикой. Еще в 1962 году перед Прагой я, смеясь, отгоняла мысль о расставании со спортом, думала, что ох как далеко-далеко до момента прощания. Да ни у кого в нашей команде такая мысль и не появлялась. Но вот прошел 1964 год, и нашей чудо-команды нет. Еще в Токио ушли Лида Иванова и Ира Первушина (и у той и у другой травмы колена). После Токио простились с гимнастикой Соня Муратова, Тамара Манина, Тамара Люхина. И что уж совсем странно, ушли из гимнастики и те молодые, которыми разбавили нашу команду в Токио, - Люся Громова и Лена Волчецкая.
В январский день 1965 года я ждала перед Дворцом спорта Александра Семеновича, и мысли мои были совсем невеселыми. Недавно я проиграла здесь первенство СССР 15-летней девочке Ларисе Петрик. И что удивительно: я вдвое старше ее.
Я готовлюсь к выступлению на первенстве Европы 1965 года. И оно приносит мне вторые места. Пять серебряных медалей. У Ларисы Петрик я выиграла, как предсказывал Мишаков, а первое место - вновь у Чаславской. И на этот раз без всяких "но". Она сильнее - вот и все. Затем осень этого же года в Мехико, когда я окончательно поняла: до Олимпиады мне не дотянуть. А коль так, надо было наметить свой последний рубеж. И я его наметила: сентябрь 1966 года, первенст?