Реферат: Лубянка

Одна из наиболее известных и узнаваемых московских площадей — Лубянская. «В девяностых годах прошлого столетия разбогатевшие страховые общества, у которых кассы ломились от денег, нашли выгодным обратить свои огромные капиталы в недвижимые собственности и стали скупать земли в Москве и строить на них доходные дома. И вот на Лубянской площади, между Большой и Малой Лубянкой, вырос огромный дом. Это дом страхового общества «Россия», выстроенный на владении Н. С. Мосолова». Так начал свой очерк «Лубянка» в книге «Москва и москвичи» известный писатель и журналист, знаток Москвы В. А. Гиляровский.

Дом этот, точнее — комплекс из двух зданий, и поныне нависает над Лубянской площадью: особенно хорошо чувствуешь грозную мощь этого здания, когда стоишь в сквере у Соловецкого камня, привезенного из страшного Соловецкого лагеря особого назначения (СЛОН) и установленного здесь, на Лубянке, в память обо всех жертвах репрессий советского времени и в назидание нашим детям и внукам.

Дом, о котором писал В. А. Гиляровский, был действительно построен как доходный (то есть для сдачи квартир) для страхового общества «Россия». Это было осуществлено в 1897—1898 годах по проекту академика А. В. Иванова. В тридцатые годы он был надстроен еще на два этажа. А вот справа к нему (если смотреть через площадь, находясь близ основного выхода из станции метро «Лубянка») в 1940—1947 годах был пристроен новый административный корпус, проект разработан известным советским архитектором — А. В. Щусевым. Теперь, когда два здания стали составлять единое целое, вряд ли кто и заметит, что это два разных дома. Разных по времени создания, по авторам проектов, но не по «содержанию». Ведь именно это здание (конечно, вместе с целым комплексом других домов на Лубянской площади и улице Большая Лубянка — вплоть до Большого Кисельного переулка) сыграло особую роль в судьбе поначалу просто интересного старомосковского топонима Лубянка.

«Его забрали на Лубянку», «он сидит на Лубянке», «ночью приехали с Лубянки и арестовали всю семью» — многим людям и сейчас понятен трагизм этих фраз.

«Черный воронок», «ГУЛАГ», «Лубянка» — звенья одной цепи исторической трагедии, звенья цепи ассоциаций.

Именно здесь, на Лубянской площади и на улице Большая Лубянка, с первых лет советской власти начала работу ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Ее вначале возглавлял верный соратник Ульянова-Ленина, профессиональный революционер Феликс Эдмундович Дзержинский, «железный Феликс».

Ф. Э. Дзержинский, польский дворянин по происхождению, был одним из старейших членов партии большевиков. С юношеских лет он принимал активное участие в польском и российском революционном движении, неоднократно бывал в тюремном заключении. В феврале 1917 года Дзержинского освободили из Бутырской тюрьмы. С момента образования ВЧК в декабре 1917 года «железный Феликс» до последнего дня своей жизни возглавлял аппарат борьбы с «контрреволюцией» (реорганизованный в 1922 году в ГПУ, затем — в ОГПУ). С 1921 по 1924 год он одновременно исполнял обязанности наркома путей сообщения, а с 1924-го был председателем ВСНХ (Высшего совета народного хозяйства).

Лубянская площадь была переименована в площадь Дзержинского в 1926 году, сразу же после смерти. В 1958 году в центре площади был установлен памятник Феликсу Дзержинскому работы Е. В. Вучетича: в центре бронзового постамента в обрамлении лавровых ветвей было изображение щита с обнаженным мечом, привычная советским гражданам эмблема революции, защищающей себя и карающей врагов. Было... Теперь в центре Лубянской площади нет ни того памятника, ни даже постамента. Его снимали в августе 1991 года, поздно вечером, при большом стечении народа. Тогда я стал свидетелем своеобразного возмездия натерпевшегося (или перевозбужденного?) народа не только памятнику первому чекисту, но и... топонимам. Обернувшись на крики и странный хруст, я увидел, как на углу площади и улицы Дзержинского группка разгоряченных длинноволосых юношей ломает и топчет бело-голубые таблички «Улица Дзержинского» и «Площадь Дзержинского», сорванные с углового здания. До этого я несколько лет занимался очень непростой работой по «пробиванию» идеи восстановления в Москве исторических названий, воевал в властями в прессе, на телевидении, в публичных дискуссиях, помогал большой работе научно-общественного совета по топонимии в Советском фонде культуры. Топоним Лубянка был в списке трех-четырех десятков исторических московских городских топонимов, которые СФК предлагал восстановить за счет средств самого фонда (а не городской казны) в первую очередь. И хотя в дни августовского путча 1991 года я не выбирал, я твердо знал, где мое место, сцена такого решения топонимических проблем, какое я увидел на площади, произвела тягостное впечатление.

Если же вернуться к теме планировки Лубянской площади, стоит, вероятно, напомнить и то, что с 1835 по 1934 год в ее центре находился водоразборный фонтан работы скульптора И. П. Витали (сейчас его можно увидеть около здания президиума Российской академии наук на Ленинском проспекте, 14).

В 1926 году получила новое название не только бывшая Лубянская площадь, но и улица Большая Лубянка, которую также переименовывали в улицу Дзержинского (сейчас ей возращено историческое наименование.) Рабочий кабинет Дзержинского в 1918—1920 годах размещался в доме № 11 по этой улице; в этом и соседних зданиях затем долгие годы находилось московское городское и областное управление КГБ. А в XVII веке улица Большая Лубянка называлась Сретенкой (этому топониму посвящена отдельная статья нашего пособия, которую вы читаете) как и вся современная улица, которая идет от площади Сретенских Ворот до Сухаревской площади. Название же улицы Малая Лубянка не менялось.

Итак, Лубянка… Когда и как возник этот московский топоним, какое значение он имеет, связан ли по своему образованию с какой-либо характерной чертой древней столицы?

В некоторых путеводителях можно встретить версию о том, что имя Лубянской площади связано с лубяными шалашами, поскольку с 1704 года городские власти якобы предоставляли места для торговли здесь овощами и фруктами в лубяных шалашах. Это неверно уже по той причине, что слово Лубянка как название местности упоминается в исторических источниках гораздо раньше — уже в XV веке.

Наиболее распространенной и аргументированной в настоящее время следует признать ту гипотезу, сторонники которой утверждают, что название Лубянка возникло не в собственно Москве, а в ином городе и стало, таким образом, перенесенным топонимом. Согласно этому объяснению, истоки названия следует искать в древнем Новгороде. Там существовала улица Лубянка или Лубяница. Неподалеку от Лубянской площади в Москве была выстроена около 1480 года переселенцами из Новгорода и церковь св. Софии, Премудрости Божией (как и Софийский собор в Новгороде в 1045—1050 годах). Близ Лубянской площади, на углу старинной Мясницкой улицы (до недавнего времени называвшейся в течении нескольких десятилетий улицей Кирова) стояла церковь Гребневской Богоматери, возведенная Иваном III в 1472 году в память о покорении Новгорода. Ее разрушили в 1934 году, и не все теперь знают, что под этим храмом были похоронены математик Леонтий Магницкий и поэт Василий Тредиаковский.

«При чем здесь Новгород?» — можете вы спросить. Я бы условно назвал топоним Лубянка, как это ни странно с точки зрения его печальных исторических ассоциаций XX века, одним из первых ономастических и топонимистических символов инакомыслия и противоборства жестокому централизму в России. Дело в том, что после насильственного присоединения Новгорода и Пскова к Московскому княжеству соответственно в 1478 и 1510 годах более двух сотен наиболее знатных и влиятельных семей новгородцев и псковичей были переселены, перевезены на постоянное жительство в Москву — во избежание появления в захваченных великим князем землях очагов противодействия московской власти и неповиновения ей. В Москве они были расселены в районе современных Лубянской площади зданий Федеральной службы безопасности, магазина «Детский мир». Выстроенные ими здесь церкви также были духовно связаны с судьбами Новгорода и Пскова; заметим, кстати, что Введенская церковь, стоявшая на углу Большой Лубянки и улицы Кузнецкий Мост, носила наименование «во Псковичах». В русских летописях существуют записи о том, что после присоединения Новгорода и Пскова знатные семьи новгородцев и псковичей действительно переехали в Москву в интересующий нас район города.

Таким образом, существуют законные основания предполагать, что «житьими людьми» (как тогда говорили), выходцами из главного северо-западного русского города, было принесено с собой привычное им географическое название, укоренившееся в московском топонимистическом ландшафте. Это вовсе не удивительно, поскольку феномен «перенесенных названий» встречается в топонимистической традиции многих народов и стран мира — достаточно взглянуть на карту США и Латинской Америки, где есть очень много перенесенных из Европы топонимов. Что же касается формы названия Лубянка, то тут налицо своеобразное «встречное влияние»: новгородское Лубяница на московской почве вполне могло измениться на Лубянку под влиянием очень продуктивной в прошлом (да и сейчас — весьма употребительной устной речи москвичей, переиначивших в Олимпийку даже Олимпийскую деревню) московской модели именная основа + -к(а) типа Сретенка, Покровка, Ильинка, Варварка, Петровка, Стромынка и других.

По своему значению название Лубянка связано с относительным прилагательным лубяной (с индоевропейским корнем луб). Лубь в русском языке XIV—XVI веков означало «внутреннюю кору липы и других деревьев», а также изделие из луба — «лубяной короб, мера сыпучих и других тел». Луб, как известно, употреблялся и в качестве материала для письма. «Лубом» могли называть и сам документ, написанный на коре, например грамоту. В словаре В. И. Даля упомянуто и слово лубянеть «твердеть, скорузнуть, обращаться в луб», например: «пашня лубянеет в засуху. Река лубянеет (мерзнет)». Слово же «лубяной» в качестве одного из основных значений имело «крытый или обшитый корой, лубом», «сделанный из коры, лыка». По материалам археологических исследований известно, что улицы в древних северо-западных городах часто имели покрытия из деревянных плах, досок, коры. Это вполне могло стать мотивом названия той или иной улицы.

Рассказывая о топонимах Лубянка, Лубянская площадь, нельзя пройти мимо ряда интересных фактов из истории Москвы и России, связанных с названиями улиц, прилегающих к Лубянской площади.

Малоизвестен, например, такой факт из истории самой Лубянской площади: здесь была поставлена стрелецкая слобода — по-видимому, еще во времена Ивана Грозного. Известный историк Москвы С. К. Богоявленский, детально изучавший историю московских слобод — дворцовых и ремесленных, монастырских и владычных, военных, иноземных, «черных», — считал, что в XVII веке на месте Лубянской площади и Лубянского сквера находились уже две стрелецкие слободы.

В начале XVII века жители района Лубянки и Сретенки приняли активное участие в борьбе с польско-литовскими интервентами. В 1611 году под предводительством князя Пожарского они успешно отбивались от поляков и «втоптали их в город».

Во время войны со шведами Петр I опасался прихода в Москву войск Карла XII, и это вынудило его построить в 1707—1708 годах новые большие земляные укрепления вокруг Кремля и Китай-города. Укрепления были окружены новым, специально выкопанным рвом, в который, в частности, поступали верхние подпочвенные воды с Лубянки.

Несчастьем старой Москвы были частые пожары. С Лубянки начался один из самых опустошительных московских пожаров первой половины XVIII века. Вот что поведал об этом в 1881 году Н. Смирнов в книге «Чтения в обществе любителей духовного просвещения»: «В пожар 10 мая 1748 года в Москве пострадало от огня 1202 двора, 26 церквей и сгорело 96 человек. Он начался во втором часу пополудни в Белом городе, между Никольскими и Ильинскими воротами, в доме княжны П. М. Куракиной, что был в приходе Гребеневской церкви на Лубянке».

Любопытное объявление, в котором упоминается топоним Лубянская площадь, обнаружено в одном из номеров газеты «Московские ведомости» за 1846 год: «Огромного кита в 14 сажень длины и панораму, находящуюся в большом балагане на Лубянской площади, можно видеть на масленице ежедневно от 1 часа пополуночи до 7 часов вечера; между ребрами кита помещен хор музыкантов, играющих разные пьесы».

В очерке «Лубянка» В. А. Гиляровского и в других описаниях ушедшей Москвы рассказывается, что на Лубянской площади между Большой и Малой Лубянкой рядом с огромным доходным домом был выстроен для простонародья трактир «Углич». Раньше, как пишет В. А. Гиляровский, Лубянская площадь заменяла собой извозчичий двор (кстати, извозчики, чтобы напоить лошадей, нередко пользовались водоразборным фонтаном, тем самым, на месте которого в советское время поставили памятник «железному Феликсу»). Здесь находилась биржа извозчичьих карет, биржа ломовых извозчиков, а вдоль тротуара от Мясницкой до Большой Лубянки располагались легковые извозчики.

Очень интересной с исторической точки зрения можно считать внешне не слишком примечательную улицу, идущую от Лубянской площади вниз, к улице Неглинке. Это — Пушечная улица, хранящая связь с историей Москвы и России непосредственно в своем наименовании. Пушечный двор в Москве XV—XVII веков был, можно сказать, одним из самых важных сооружений — первым артиллерийским заводом на Руси. Двор возник на высоком левом берегу Неглинной при Иване III, когда стала очевидной необходимость организации большого государственного предприятия для литья пушек, что было не под силу отдельным ремесленникам. В частности, гигантская Царь-пушка была отлита мастером Андреем Чоховым именно здесь, на московском Пушечном дворе.

Несмотря на многочисленные пожары, здания Пушечного двора просуществовали до начала XIX века, затем их разобрали, а камень использовали на строительство Яузского моста. Образовавшийся пустырь был застроен в двадцатые годы XIX века: тогда-то в основном сформировалась современная Пушечная улица. Кстати говоря, название Пушечной улицы на карте Москвы существует лишь с 1922 года. Именно тогда было восстановлено старое название улицы, точнее говоря, переулка — Пушечного. В свое время оно было заменено на название улица Софийка — по церкви св. Софии (не путайте его с Софийской набережной, что напротив Кремля, до недавних пор нынешнему поколению москвичей известной более как набережная Мориса Тореза).

Основное здание станции метро «Лубянка» на Лубянской площади выстроено там, где еще в 30-е годы нашего столетия проходила стена Китай-города и радовали глаз Никольские (Владимирские) ворота Китай-города с башней. Здесь на Лубянку выходила шедшая от самых стен Кремля, от его Никольской башни и храма Казанской иконы Богоматери знаменитая Никольская улица. Так она называлась издревле и до 1935 года, когда ее переименовали в улицу 25 Октября — «в честь революционных событий 1917 года». Вместе с другими историческими названиями центра Москвы Никольская улица несколько лет назад обрела свое право вернуться на карту столицы.

Никольская улица была началом дороги на Владимир, которая шла через Кучково поле, улицу Сретенку и у Сретенских ворот Белого города выходила за пределы Москвы. Имя свое улица получила по находившемуся поблизости Никольскому греческому монастырю. Он стоял на левой стороне современной Никольской улицы — вблизи того места, где на нее выходит Богоявленский переулок (бывший Куйбышевский проезд). Монастырь был известен уже в конце XIV века и назывался Никола Старый, но застройка дороги вблиз него и превращение ее в улицу произошли позднее. Никольская — одна из старейших московских улиц, тесно связанная с развитием русской культуры и просвещения. В истории России она знаменита, в частности, тем, что здесь в XVI веке находился первый с стране Печатный двор, а потом и Славяно-греко-латинская академия, в которой учился М. В. Ломоносов.

Думаю, не найти в русских городах и селах храма, где не было бы иконы, изображающей величественного седовласого старца с пронизывающим взглядом. Это — святитель Николай Чудотворец, архиепископ Мирликийский. Святой Николай всегда был любим и почитаем на Руси. Как справедливо заметил в одной из своих статей публицист Алексей Ключарев, шестнадцать с половиной веков — трудно и представить! — отделяют нас от времени его кончины, а мы и сегодня, как наши предки и сто, и тысячу лет назад, обращаемся к нему в молитвах как к «скорому помощнику», неизменному предстателю нашему пред Господом, восстанавливаем старые монастыри и храмы в честь Николая Чудотворца, строим новые Никольские церкви и часовни. День его памяти — 6 (19 по новому стилю) декабря — так называемый «Никола Зимний», день блаженной кончины святителя. Второй день прославления памяти св. Николая введен — в отличие от Византии — только на Руси, он приходится на 9 (22) мая; это «Никола Вешний». В этот день в 1087 году произошло перенесение мощей святителя Николая из Мир Ликийских, города в Малой Азии, в город Бари, что в итальянской провинции Калабрия.

Горячие молитвы Николаю Угоднику возносили воины, землепашцы, моряки и рыбаки, путешественники, супруги. Недаром возникла и поговорка: «Кто знается с Николой милосливым, тот счастлив будет».

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--