МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. ЛОМОНОСОВА

ФАКУЛЬТЕТ ЖУРНАЛИСТИКИ

кафедра стилистики русского языка

РЕФЕРАТ

М.Е. Салтыков-Щедрин - редактор

Выполнил:

Научный руководитель:

Гаранина Н.С.

Москва, 2007

Введение

Профессия редактора появилась уже несколько веков назад. Памятники древнерусской литературы XII – XVII веков нередко доходят до нас в нескольких различных вариантов. Можно проследить, какие правки вносил в текст каждый новый переписчик, стараясь улучшить, дополнить произведение.

С появлением первых печатных книг в конце XV века начали складываться вполне определенные редакторские традиции. Составитель книги теперь должен был обращать внимание не только на содержание, но на подбор шрифтов, рисунков. Так, книги выпущенные первопечатником Иваном Федоровым, отличаются вдумчиво подобранным оформлением.

Сам термин «редактор» был внесен в русские словари в начале XIX в. В «Новом словотолкователе», вышедшем в 1806 г., приводится его значение: «редактор – издатель, уложителъ, составщик чего-либо на письме». Этот новый термин вытеснил старые – «справщик», «спасатель», «переписчик», обозначавшие профессии участников процесса подготовки книги к печати. Термины «издатель» и «редактор» долгое время употреблялись как синонимы. В середине XIX в., когда характер издательской деятельности стали определять законы коммерции, «письменную часть» работы над текстом стали поручать специально нанятому для этого человеку. Была введена отдельная плата за редактирование.

Редакторский опыт XIX века поистине уникален. Во главе газет, журналов и издательств стояли самые образованные и талантливые люди эпохи. Н.М. Карамзин, А.С. Пушкин, М.А. Бестужев-Рюмин, Н.А. Некрасов, М.Е. Салтыков-Щедрин, Л.Н. Толстой – вот только несколько имен, оставшихся в истории литературного редактирования XIX века. Именно тогда сложились традиции высокого уровня периодических изданий и бережного отношения к публикуемым произведениям.

М.Е. Салтыков-Щедрин – редактор

40-е – 60-е годы XIX века стали эпохой расцвета журналов. Именно в эти десятилетия журналы заняли прочное место, как в литературной, так и в общественной жизни. Одним из наиболее передовых изданий того времени был «Современник». Журнал «Современник» был основан А.С. Пушкиным в 1836 году. Изначально там публиковались стихи, проза, критические, исторические, этнографические и другие материалы. После смерти Пушкина журнал в течение 1837 года продолжала издавать группа писателей во главе с П.А. Вяземским, затем П.А. Плетнёв (1837-1846). В сентябре 1846 «Современник» был передан в руки Н.А. Некрасова и И.И. Панаева. Именно под редакторством Некрасова журнал обрел наибольшую известность и стал заметно влиять на общественное мнение.

С конца 1862 г. активное участие в издании журнала стал принимать М.Е. Салтыков-Щедрин. Он стал ведущим публицистом журнала, автором хроники «Наша общественная жизнь» – ежемесячных обозрений общественной и культурной жизни России, центрального отдела «Современника». Кроме того, Салтыков-Щедрин участвовал в создании журнала «Отечественные записки», где руководил беллетристическим отделом.

«В качестве редактора журналов Салтыков... резко отличался от всех других редакторов, в том числе и от Некрасова, – писал его соредактор по «Отечественным запискам» Г.З. Елисеев. – Большая часть наших редакторов, набирая сотрудников с бору и сосенки, что называется, похожа на дурных кучеров, которые не дают лошадям бежать спокойно и ровно, дергают их из стороны в сторону. Известно, что нет ничего хуже таких кучеров, нет ничего хуже таких редакторов. Напрасно они держат то и дело совещания со своими сотрудниками, о чем писать в тот или другой момент, напрасно потеют, сидя с утра до вечера над корректурами, стараясь ослабить или смягчить ту или иную резкую фразу в виду тех или других соображений о возможных читателях и т.п. Все это ни к чему не приводит, кроме возбуждения нервной болезни в сотрудниках, кончающейся в конце концов совершенным их обезличением»[1]

Другой сотрудник Салтыкова-Щедрина по журналу – Н.К. Михайловский отмечал в его работе такое качество, как «правдивое и живое отношение к делу». Благодаря этому Салтыков-Щедрин в качестве редактора создавал целостное издание, все материалы в котором были гармонично подчинены одной общей цели.

По свидетельствам коллег Салтыкова-Щедрина, статьи, принадлежащие начинающим или мало известным авторам, он нередко переделывал, почти что писал вновь. Не менее тщательно он перечитывал и статьи постоянных сотрудников и просил исправить все, что представлялось ему ненужным или вызывало сомнения. Иногда он даже изменял сюжет произведения. «Я помню, как Щедрин гильотинировал один слишком затянувшийся роман Гирса, – писал в своих воспоминаниях В.И. Немирович-Данченко. – Роман не понравился Михаилу Евграфовичу, он просил автора прикончить его, а тот, наоборот, пообещал прислать еще две с половиной части. И вдруг в новой книжке журнала с ужасом прочел описание грандиозной стихийной катастрофы, в которой погибли все его действующие лица»[2] . Впрочем, если произведение действительно заслуживало внимания, Салтыов-Щедрин стремился сохранить в нём все ценное, был предельно бережен при изменении авторского текста.

Несмотря на природную резкость и раздражительность, Щедрин искренностью и прямотой привлекал к себе людей. Если он обещал прочесть статью в такой-то срок, то непременно читал ее. Если статья не нравилась ему, он так и отвечал автору и всегда объяснял почему. И в результате сам Щедрин мог сказать: «Наиболее талантливые люди шли в «Отечественные записки», как в свой дом, несмотря на мою нелюдимость и отсутствие обворожительных манер. Мне доверяли, моему такту и смыслу. Никто не роптал, ежели я изменял и исправлял. В «Отечественных записках» бывали слабые вещи, но глупых – не бывало»[3] .

К сожалению, почти не сохранилось рукописей, по которым можно судить о редакторской деятельности М.Е. Салтыкова-Щедрина. Но одним из уцелевших источников является рукопись части очерков Глеба Успенского «Из деревенского дневника».

Основным вопросом общественной жизни в 60–80-х годах XIX в. был вопрос крестьянский. «Отечественным запискам» были нужны материалы о деревне, и в таком авторе, как Г. Успенский, редакция была крайне заинтересована. Однако не все взгляды Успенского редакция разделяла. Работая над рукописью, Салтыков-Щедрин писал Михайловскому: «Успенский совсем с пути сбился, такую философию заковыривает, что чертям тошно. Хотя бы Вы его вразумили. На каждом шагу противоречия, одна мысль другую побивает, а я сижу и привожу эти противоречия в порядок»[4] . Философия Успенского, которую не принимал Щедрин, состояла в преувеличении роли крестьянской общины, в идее сохранить патриархальные нравы в деревне. Щедрин мало правил текст там, где дается реалистическая характеристика деревни, и решительно изменял все места, в которых автор выражал свои взгляды на крестьянскую жизнь.

В рассуждениях Успенского о приходе цивилизации в деревню Щедрин вычеркнул все, что было написано по поводу общины, оставив только описание нищеты крестьян. Закончив правку, он пишет Успенскому: «... посылаю Вам корректуры Вашей статьи, которую только что сейчас прочитал. Убедительнейше прошу допустить те выпуски, которые я сделал. Статья Ваша произвела на меня тяжелое впечатление, и я серьезно начинаю думать, что Вы увлекаетесь идеалами Достоевского и Аксакова... Повторяю: в том виде, т.е. с сделанными выпусками, статья получит этнографический смысл и перестанет быть тенденциозною»[5] .

Анализ правки очерка Г. Успенского «Подгородний мужик»

Рассмотрим подробнее правку очерка Г. Успенского «Подгородний мужик». Это произведение было напечатано вместе с двумя другими очерками писателя под общим названием «из деревенского дневника» в сентябрьской книжке «Отечественных записок» в 1880 г.

Правка Салтыкова-Щедрина прежде всего заключалась в сокращении излишних слов и оборотов, только загромождавших изложение. Редактор сделал стилистические исправления, тщательно исправил пунктуацию, разделил громоздкие, очень длинные фразы на несколько и т.д. Например (взятое в квадратные скобки вычеркнуто редактором): «Что крестьянину-человеку было душно в этой беспрерывной [мастерской] работе и [на пользу всевозможных хозяев, своих и иноплеменных, что ему было] холодно в этой узости общинных форм, [которая была ему доступна] - тому доказательства беспрестанные попытки к основанию общин, имеющих целью не одну черную [неблагодарную] общинную работу во имя фискальных интересов: а общность убеждений, [справедливость общинных условии жизни,] справедливость относительно вообще человека, а не только плательщиков»[6] . Или: « [И] эти дылды [эти с букетами и шарами] - наши деревенские, и [легко понять] конечно что именно [дылде] им следовало бы воевать с быком, вместо того, чтобы прыгать с «пукетом» [тогда как]. А для девочки самым подходящим делом было бы сидеть дома, расти, учиться [фантазия!] и много-много - отогнать хворостиной свинью, сующую свое рыло куда не следует и т.д. »[7] Несложно заметить, что после редакторской правки текст становится гораздо легче для восприятия.

Были изъяты и те места в тексте, которые могли вызвать придирки цензуры. Самые крупные редакторские поправки встречаются в тех местах, где речь идет о крестьянской общине. Для Салтыкова-Щедрина были совершенно неприемлемы даже малейшие надежды Успенского на крестьянскую общину как средство спасения деревни от расслоения, от развития в ней капиталистических отношений, от нарастания «голытьбы».

Вот показательный пример такой правки: «Итак, к чему ж, к каким результатам пришел этот республиканец новгородский, пройдя чрез заимки в лядинах, чрез бродяжничество и шатания по господам, чрез сохи и обжи, чрез оброки и барщину, чрез подушное и поземельное, словом, исколесив вдоль и поперек все 26 томов и достигнув наконец кадрили, пиньжака и петровской папироски? [Во-первых] - из общинных форм он не сохранил вполне преданий даже и заимки, - там были уж следы общинного труда общинною хозяйства, которое есть по нашему мнению именно то, для чего собственно община и нужна, именно того, в чем заключается ее целебная сила и спасительная, от наростания голытьбы, и вообще от несправедливости экономических отношений человеческих охрана. Общинное хозяйство это, во-первых, право всех ртов получить кусок хлеба, как всех душ - получить для хлеба землю; во-вторых, это такого рода хозяйство, где право на хлеб основано на том, что при общинном хозяйстве решительно не найдется в деревне ни калеки, ни глухою, ни увечного, ни дряхлого беспомощного старца, слоном никого, до последней девочки или мальчика, который умеет отогнать хворостиной свинью от анбара с хлебом и т.д., - словом, ни единой души человеческой, которая бы не могла участвовать чем-нибудь в общей гармонии труда, которая не была бы впитана этой общинной трудовой машиной, добывающей общинный хлеб. Мы не пишем программы организации общественного труда, но говорим, что на дележ, на треугольники и т.д. уходит главнейшая мирская забота, а в деле правильного и справедливого употребления общинных сил на общинную работу и правильного и справедливого распределения добытого такой работой хлеба (больше ничего не желаем), - в этом отношении кажется ничего не сделано. Впрочем наверное утверждать не можем, но зато наверное можем утверждать следующее]. В 28 дворах той деревни, которая перед нашими глазами, - уже есть четыре крупных представителя третьего сословия. Как крестьяне, они без сомнения получают в общественной земле точь-в-точь столько, сколько им соответствует по справедливости [словом наделены они «как крестьяне» вполне справедливо], - но вот, как-то разжились, властвуют, скупают у обывателей краденый лес, а один из них имеет рысака и кабриолет. «Почесь - что барин». Но он не барин, а крестьянин, временю обязанный, и земля его в мирском владении, - и однако же он властвует, а остальные воруют для него лес, иные прямо «бьются», - а земля, повторяем, переделена между всеми - правильно. Несмотря на эту правильность, постоянно слышишь - «у него и скотине-то есть нечего! ». «А иному бедному и двугривенной [и тот] слаще рубля серебром! » - очень часто говорит общинник»[8] .

По приведенному отрывку несложно проследить, как Салтыков-Щедрин, оставляя практически нетронутым, за исключением небольших стилистических поправок, описание деревни, решительно вычеркивает большой кусок текста, в котором автор выражает свои идеи по поводу достоинств крестьянской общины.

В целом, текст Успенского после правки Салтыкова-Щедрина, без сомнения, выглядит более стройным и стилистически грамотным. Исправлены многие недочеты (повторяющиеся слова, излишне громоздкие грамматические конструкции и т.д.), а также вырезаны многие излишние подробности, мешающие восприятию текста. Но нельзя не отметить и то, что искажена основная идея, вложенная в текст Успенским.

Впрочем, судя по сохранившимся источникам, Успенский, высоко ценя литературный талант Щедрина, без возражений принял его редакторские поправки. «Щедрин - литератор, беллетрист, за которым огромный опыт и огромный труд, - писал Успенский В.А. Гольцеву. - Я знаю его, ценю, уважаю, и знаю еще, что он может мне указать»[9] .

Заключение

При рассмотрении правки Салтыковым-Щедриным очерка Г. Успенского «Подгородний мужик» несложно выявить основные принципы работы его как редактора. Салтыков-Щедрин четко видел цели того журнала, в котором он работал, и старался подчинять этим целям все произведения, печатающиеся в номере, чтобы добиться целостности. При редактировании очерка Г. Успенского он безжалостно вычеркивает все места, которые кажутся ему сомнительными, могут вызвать недовольство цензуры и т.п. Редактор заботиться не столько о сохранении индивидуальности того или иного автора, сколько о качестве журнала в целом.

Также нельзя не отметить высокий профессионализм Салтыкова-Щедрина. Он исправляет все стилистические недочеты, делая текст гораздо более стройным, логичным, легким для восприятия.

Без сомнения, редакторская деятельность Салтыкова-Щедрина – образец работы образованного и талантливого человека. Хотя след, который он оставил в истории литературного редактирования, и менее ярок, чем тот, который он оставил в истории русской литературы, Салтыков-Щедрин в роли издателя может служить достойным примером для подражания и для современных редакторов и журналистов.

Библиография

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--