Реферат: Маршал Жуков

Сталин собирался расстрелять генера­ла Конева, но Жуков спас его. Он ска­зал Сталину, что «это только произве­дёт тяжёлое впечатление в армии... Вот расстреляли в начале войны ко­мандующего Западным фронтом Пав­лова, а что это дало? Ничего не дало».

10 октября Жуков возглавил Запад­ный фронт, объединивший все вой­ска на подступах к столице. Основ­ные силы генерал сосредоточил на линии Волоколамск — Можайск — Ма­лоярославец — Калуга. Обороняться пришлось в основном соединениям, переброшенным из резерва Ставки и с других фронтов. Во второй половине ноября, когда началось новое гене­ральное наступление немцев, Сталин спросил у Жукова: «Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю с болью в душе. Говорите честно, как коммунист». Тот ответил: «Москву, без­условно, удержим. Но нужно ещё не ме­нее двух армий и хотя бы 200 танков». Сталин пообещал две армии к концу месяца, и слово сдержал. К тому време­ни немцы выдохлись. Жуков свиде­тельствовал: «Из опроса пленных было установлено, что в некоторых ротах осталось по 20—30 человек, моральное состояние резко ухудшилось, веры в возможность захвата Москвы уже нет». Когда усиленные резервами войска За­падного фронта перешли в контрна­ступление и отбросили противника от столицы, Жуков, много ночей не смыкавший глаз, наконец, заснул и про­спал двое суток.

ПОЛОСА НЕУДАЧ

В январе 1942 г. армии Западного Фронта развернули наступление на Вязьму. Жуков стал Главнокомандующим Западным и Калининскими Фронтами на Западном направлении. Как признавал маршал в мемуарах: «Мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника». В результате наступавшая на Вязьму ударная группа 33-й армии во главе с генерал-лейтенантом Михаилом Гри­горьевичем Ефремовым была окруже­на и почти полностью уничтожена, а сам Ефремов застрелился, чтобы не попасть в плен. Проведённый Ген­штабом анализ операции показал:

«Западный фронт погнался прежде­временно за большими целями и не создал кулака в виде крупной, мощ­ной группировки из всех родов войск на решающем направлении. Громкие приказы, которые отдавал командую­щий Западным фронтом, были невы­полнимы. Ни один приказ за всю опе­рацию вовремя не был выполнен войсками. Они оставались голой не­нужной бумагой».

Столь же неудачным оказалось на­ступление, организованное Жуковым на Вязьму в июле 1942 г. Это, однако, не помешало 26 августа назначить Георгия Константиновича замести­телем Верховного Главнокомандую­щего и первым заместителем наркома обороны. Основной задачей Жукова осталась координация боевых дейст­вий на Западном направлении. Здесь в конце ноября началось подготов­ленное им третье наступление на Ржев и Вязьму, закончившееся ещё плачев­нее. Жуков рассчитывал разгромить группы армий «Центр» и «Север» и выйти к Балтийскому морю. Но удар­ные группировки Западного и Кали­нинского фронтов попали в окру­жение и с огромными потерями, лишившись всех танков и большинст­ва орудий, вернулись к своим.

СТАЛИНГРАД

27 августа 1942 г. Сталин вызвал Жуко­ва и направил его в Сталинград, где складывалось тяжёлое положение. Ге­нерал организовал контрудар с севера по прорвавшимся к городу немецким войскам. Наступление готовилось в спешке и закончилось неудачей, но от­влекло часть неприятельских сил. Ско­ро Жуков и начальник Генштаба Але­ксандр Василевский поняли, что нужно какое-то иное решение. 12 сен­тября они предложили Сталину подго­товить удар по румынским войскам на флангах Сталинградской группировки и окружить её. Независимо от них та­кую же идею выдвинули командую­щий Сталинградским фронтом Анд­рей Ерёменко и член Военного совета Никита Хрущёв. (Как известно, у побе­ды много отцов, тогда как поражение всегда сирота.)

19 ноября начали наступление вой­ска Юго-Западного и Донского фрон­тов, а 20-го — Сталинградского. Гене­рал Ерёменко настаивал, чтобы его фронт наступал надвое суток позднее других, когда противник уже исполь­зует свои резервы, но Жуков согласил­ся лишь на суточную задержку. После войны немецкие генералы свидетель­ствовали: при принятии плана Ерё­менко успех советских войск стал бы значительнее, поскольку немцы не ус­пели бы подтянуть резервы и противо­действовать удару Сталинградского фронта. Ерёменко же думал, что Жуков своим решением стремился облегчить наступление фронтов Константина Рокоссовского и Николая Ватутина, так как благоволил к этим генералам, а его недолюбливал. Жуков» а в момент контрнаступления под Сталинградом уже не было: он готовил наступление на Западном направлении.

КУРСК

18 января 1943 г. Жукову было присво­ено звание Маршала Советского Со­юза. Вместе с Василевским он убедил Сталина в районе Курска сначала от­разить ожидавшееся немецкое на­ступление и лишь потом, наступать са­мим (см. статью «СССР во Второй мировой войне»).

11 июля 1943 г., перед началом контрнаступления, Георгий Констан­тинович вместе с командующим Брян­ским фронтом Маркианом Поповым отправился на передовую. О том, что произошло дальше, рассказал началь­ник охраны маршала, Николай Бедов:

«Уже у самой передовой Жуков сказал: «Теперь вы останьтесь, я один...». Надо было ему убедиться, что местность для рывка танков выбрана без ошиб­ки. Пополз. Я за ним. У нейтральной полосы Жуков внимательно осмот­рел лощины и взгорки. А когда возвра­щались, были замечены немцами. Ми­ны! Одна — впереди, другая — сзади. «Третья будет наша, прижимайся к зе­мле!» При этих словах Жукова я рванулся и накрыл, как мне предписано было службой, маршала своим телом. Мина взорвалась в четырёх метрах, к счастью, на взгорке, — осколки вер­хом пошли. Но взрывом нас сильно тряхнуло. Георгий Константинович потерял слух». В госпиталь маршал ложиться не стал, лечил контузию на фронте.

Жуков, бесспорно, был храбрым человеком. Однако он рисковал жиз­нью двух человек, причём в абсолют­но бессмысленном мероприятии. Ведь маршал никогда не командовал танковыми частями, и для подобной разведки куда лучше сгодился бы лю­бой толковый командир танкового батальона. Но главным для Георгия Константиновича было доложить Ста­лину, что он лично был на передовой и всё проверил. Много лет спустя, на дне рождения у маршала Ивана Степа­новича Конева, Жуков даже бравиро­вал этим эпизодом. Когда начальник Главпура (Главного политического управления Советской Армии) гене­рал Алексей Епишев высказал вполне

здравую мысль, что «доблесть коман­дующего фронтом состоит в управ­лении войсками, а не в том, чтобы рисковать жизнью и ползать по пере­довой на животе», Георгий Константи­нович гордо возразил: «А я вот, будучи командующим фронтом, неоднократ­но ползал на животе, когда этого требовала обстановка, когда перед на­ступлением в интересах дела желал составить себе личное представление о переднем крае противника на участ­ке будущего прорыва».

В СРАЖЕНИЯХ 1944—1945 ГОДОВ

Весной 1944 г. после ранения генера­ла Ватутина Жуков стал командующим 1-м Украинским фронтом. Его вой­скам удалось окружить немецкую 1-ю танковую армию генерала Ганса Хубе в районе Каменец-Подольского. В результате в кольцо попали 23 диви­зии — больше, чем под Сталинградом. Основная ударная сила Жукова — 1-я танковая армия генерала Михаила Ефимовича Катукова двинулась к Дне­стру. Маршал думал, что немцы станут прорываться на юг, к Днестру. Однако командующий группой армий «Юг фельдмаршал Эрих Манштейн организовал прорыв окружённой армии на запад и сильный удар танкового корпуса СС навстречу ей. Армии Хубе удалось, хотя и с большими потерями вырваться из кольца. В мемуарах Жуков признавал, что лучше было бы бросить танкистов генерала Катукова на разгром окружённых немцев. Гораздо успешнее для Красной Армии прошла операция «Багратион по окружению немецких войск в Белоруссии, где Жуков как представитель Ставки координировал действа четырёх фронтов. В начале июля маршал побывал в освобождённом Минске. Перед ним открылась трагическая картина. Жуков увидел, что города больше нет: «Семь лет я командовал полком и бригадой в Минске, хорошо знал каждую улицу, все важнейшие постройки, мосты, парки, стадион театры. Теперь всё лежало в руинах.

В начале октября 1944 г. Сталин предложил Жукову возглавить 1-й Белорусский фронт, нацеленный на Берлин. Маршал заметил, что «Рокоссовскому вряд ли будет приятно, если он будет освобождён с 1-го Белорусского фронта». Сталин возразил: «Что касается обид — мы не красные девицы», вызвал Константина Константиновича объявил о своём решении. Потрясённый Рокоссовский задал вопрос: «за что такая немилость?». Он просил оставить его на 1-м Белорусском. Но Сталин был непреклонен. Ему хотелось видеть своего заместителя во главе фронта, наступающего на столицу «рейха», а сам Верховный Главнокомандующий собирался координировать действия фронтов на Западном правлении. Сталин умело играл на чувстве соперничества между двумя лучшими военачальниками, придерживаясь знаменитой древнеримской поговорки «разделяй и властвуй». Как признавал Георгий Константинова после этого между ним и Рокоссовским «не стало тех тёплых товарищеских отношении, которые были между нами долгие годы».

В Берлинской операции войска Жукова понесли большие потери при лобовых атаках укреплений на Зееловских высотах. Позднее они захватили большую часть Берлина, включая правительственный квартал. 3 мая 1945 г. маршал вместе с бойца­ми расписался на стене Рейхстага. В ночь на 9 мая по поручению Стали­на он принял безоговорочную капи­туляцию Германии.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

До апреля 1946 г. Жуков оставался Главнокомандующим советской во­енной администрации в Германии, а затем его назначили Главнокоманду­ющим сухопутными войсками. Но уже в июне Сталин созвал Главный воен­ный совет, где обвинил Жукова в пре­увеличении собственных заслуг и ума­лении заслуг других командующих в проведении главных операций Вели­кой Отечественной войны. Поводом послужили показания арестованного Главного маршала авиации Александ­ра Новикова, друга Жукова. Совет напо­минал заседание 1937 г., санкциони­ровавшее расправу над Михаилом Тухачевским и его товарищами (см. статью «Михаил Тухачевский»). Одна­ко была и принципиальная разница:

Жукова, в отличие от Тухачевского, не арестовали, и он присутствовал на заседании совета. Это послужило маршалам и генералам своеобразным сиг­налом: нового процесса о «военном за­говоре» не предвидится.

Георгий Константинович вспоми­нал: «Сталин предложил высказаться. Выступили Молотов, Берия и Булганин. Все они критиковали меня за то, что я оказался неблагодарен Сталину, за его хорошее ко мне отношение, что я якобы зазнался и не хочу считаться не только с авторитетом Политбюро, но и лично Сталина, что меня следу­ет одёрнуть и поставить на место». Од­ни члены совета поддержали обвине­ния, другие — опровергли. Главный маршал авиации Александр Голованов свидетельствовал: «выступавшие гово­рили, что Жуков стал изображать из себя Наполеона. «Наполеона? — воз­мутился Жуков. — Наполеон проиграл войну, а я её выиграл!». Маршал Конев так описал это заседание: «Сталин за­явил, что Жуков присваивает все побе­ды Советской Армии себе. Что же вы­ходит, Ставка, ГКО, все мы были дураки? Только один товарищ Жуков был умным, гениальным? Взял слово я и отметил, что характер у Жукова не­уживчивый, трудный, с ним работать очень трудно. Но категорически от­вергаю обвинения Жукова в полити­ческой нечестности, в неуважении к ЦК». Маршал бронетанковых войск Павел Рыбалко призвал не верить «по­казаниям, вытянутым насилием в тюрьмах». В итоге Жукова «поставили на место»: сняли с поста главноко­мандующего, вывели из ЦК и отправи­ли командовать второстепенным Одесским округом. Сталин рассчиты­вал, что маршал ещё пригодится в случае новой большой войны, и оста­вил его в армии.

В январе 1948 г. Жукову предъяви­ли показания адъютанта Сёмочкина, обвинившего маршала во враждеб­ном отношении к Сталину и в мо­ральном разложении. С Георгием Кон­стантиновичем случился инфаркт. После выздоровления его назначили командующим Уральским военным округом, где почти не было войск. Но уже в 1950 г. Жукова избрали в Верхов­ный Совет СССР, а в октябре 1952 г. на XIX съезде партии он стал кандидатом в члены ЦК, Сталин рассматривал возможность советского вторжения в За­падную Европу и готовил возвраще­ние Жукова к руководству армией.

После смерти Сталина маршала сделали первым заместителем ми­нистра обороны и членом ЦК. Он иг­рал видную роль в аресте Лаврентия Берии. В сентябре 1954 г. Георгий Константинович руководил учения­ми на Тоцком полигоне под Орен­бургом, во время которых использо­валось ядерное оружие. Из 40 тыс. солдат и офицеров, участвовавших в учениях, три четверти вскоре умер­ли от воздействия радиации. В фев­рале 1955 г. Жуков стал министром обороны и в июне помог Н. С. Хру­щёву в борьбе с оппозицией. В ответ на предложение сместить Хрущёва Жуков бросил знаменитую фразу: «Армия против этого решения, и ни один танк не сдвинется с места без моего приказа». Обращаясь на Пле­нуме ЦК к Вячеславу Молотову и его сторонникам, маршал пригрозил: «Если вы и дальше будете бороться против линии партии, то я вынужден буду обратиться к армии и народу». На Пленуме Жукова избрали членом Президиума ЦК КПСС. Георгий Кон­стантинович достиг пика своей карь­еры. Но вскоре последовало стре­мительное падение.

27 октября 1957 г., когда Жуков вер­нулся из Албании, его сняли со всех по­стов. Маршала обвинили в проведении линии «на ликвидацию руководства и контроля над армией и флотом со сто­роны партии, её ЦК и правительст­ва». Поводом к отставке послужило предпринятое министром, без ведома Президиума формирование частей

спецназа для диверсионно-разведывательной деятельности. Это было ис­толковано Хрущёвым как возможная подготовка к перевороту. Он вспоми­нал: «Когда в 1957 г. обсуждался во­прос о пресечении попытки Жукова организовать военный путч с целью захвата власти в руки военной хунты, то генерал Москаленко активно вы­ступал с обвинениями в адрес Жуко­ва. Уже не на общем заседании Плену­ма ЦК КПСС, а в более узком кругу лиц, когда Москаленко со страстью обви­нял Жукова за поползновение к захва­ту власти, Жуков с его солдатской гру­бостью, с его солдатской прямотой (а я верю Жукову, что он сказал прав­ду) бросил ему: «Что ты меня обвиня­ешь? Ты же сам не раз мне говорил: че­го смотришь? Бери власть в свои руки, бери!»». Хрущёв в военной сфере полагался в основном на ракетное и ядерное оружие и в будущей войне не собирался заваливать врага трупа­ми. Жуков на посту министра оборо­ны был ему уже не нужен.

Опала маршала продолжалась вплоть до падения Хрущёва. В 196 5 г. Жукову разрешили присутствовать на торжественном заседании в честь 20-летия Победы. В 1969 г. вышли в свет, хотя и с большими сокращени­ями, мемуары Г. К. Жукова «Воспоми­нания и размышления». При жизни маршала их перевели на основные европейские языки. В Советском Со­юзе «Воспоминания» стали самой по­пулярной книгой о Великой Отечест­венной войне.

Георгий Константинович Жуков скончался 18 июня 1974 г. и похоро­нен у Кремлёвской стены.