Реферат: Миграция. В чем минусы и плюсы

Социальный статус мигранта относится к категории достигаемых, если выбор и обретение его происходит добровольно в силу самостоятельных решений и свободных действий личности. Социальный статус мигранта может быть предписанным, если миграция совершается под давлением неотвратимых обстоятельств, в силу тех или иных внешних по отношению к личности действий, создающих ситуацию вынужденности в перемещении (депортации, эвакуация, угон военнопленных, бегство из зон военных действий, природных и экологических катастроф). Определенный уровень предписанности, особенно применительно к этническим мигрантам, и особенно там, где формируются диаспоры и анклавы этнических мигрантов, может более или менее устойчиво сохраняться и в последующих поколениях мигрантов.

Определение и самоопределение в пространстве «местные – мигранты» всегда было очень важным аспектом взаимоотношений между теми, кто считал себя полноправными хозяевами территории и связанных с нею социальных прав. Коренной житель, местный, рожак, урожденный всегда были признаками определенной статусности, важной составляющей символического капитала по принадлежности к тем, кто определял себя в качестве того, что стало затем именоваться титульной нацией, то есть некой совокупности людей обладающих дополнительным социальным ресурсом

Что значит быть местным и как можно превратиться в него из мигранта и как происходит это превращение? Какова длительность такого рода статусных превращений? Разработки в отечественной научной литературе касающиеся коренизации мигрантов относятся к специфическим условиям советского времени, когда сами миграции имели специфический характер. Сегодня ситуация изменилась и прежде всего эти изменения коснулись содержательной стороны миграций, образования и организации миграционных сообществ, их по-своему целевых предназначений и установок мигрантов и самих миграций, а, соответственно, характера социальных взаимодействий с принимающим обществом, превращения мигрантов, по крайней мере по самоощущениям из категории мигрантов в категорию местных жителей.

Можно также заметить, что, предпосылки различных временных лагов в процессах социальной адаптации и интеграции мигрантов в принимающее общество, превращения мигрантов в местных заложены в условиях создающих миграционную мобильность и субъективных характеристиках тех, кто мигрирует, условиях принимающего общества, в том числе наличии в нем тех, кто мог бы оказать психологическую и другого вида поддержку как соплеменники.

В этих же условиях предписанность статуса и соответствующих ролевых ожиданий к поведению мигранта проявляется в стигматизации личности по признаку миграции. В частности это проявляется в оправдании мер по созданию системы миграционного контроля. С точки зрения административного управления и, особенно, в связи с проблемой терроризма, необходимостью предотвращения и пресечения криминальной, преступной деятельности свобода передвижения и выбора места жительства может быть и должна быть ограничена, а также дополнена возможностями контроля за местом нахождения мигранта и его деятельностью.

С позиций структурной функциональности важное методологическое значение для понимания влияния этнических миграций на характер и результаты социальных изменений в принимающем обществе имеет представление об их связи с другими системными структурами общественной жизни: институциональной организацией, экономической, социоструктурной (в том числе этноструктурной), политической, социокультурной подсистемами. При этом функциональной позитивности этнических миграций сопутствуют возникновение противоречий и социальных напряженностей.

Социальное взаимодействие иноэтнических мигрантов с местным населением неизбежно нагружено необходимостью приспособления собственных этнокультурных ценностей и норм к требованиям новой социальной ситуации при одновременном их сохранении и воспроизводстве для «внутреннего» (в семье, диаспоре) употребления. Устойчивые черты менталитета и особенности институциональной организации мигрирующих этносов могут вступать и реально вступают в противоречия с ментальностью, институциональными отношениями, социальной организаций социальных практик принимающего общества.

Характер влияния этнических миграций на социоструктурные изменения определяется степенью совпадения или различий в социальной дифференциации мигрантов и принимающего общества, социально-стратификационными дистанциями и претензиями мигрантов на определенный социальный статус. Каковы социальные предложения, к чему готовы и на какие социально-статусные позиции претендуют мигранты? При этом весьма существенными будут различия в ожиданиях и конструкциях отношений с новой реальностью у перемещающихся высококвалифицированных профессионалов и у мигрантов чернорабочих, у вынужденных мигрантов более или менее спонтанно покидающих местожительство и у тех, кто добровольно определяет свой выбор. Да и само значение различных видов миграций и качественного состава мигрантов для принимающего общества может быть неоднозначным и противоречивым.

Этноструктурные аспекты раскрываются через характер расселения мигрантов (дисперсное, компактное, анклав), особенности взаимодействия в сфере трудовой занятости и профессиональной деятельности. Как и в каких районах, с точки зрения плотности населения и его этнической мозаичности, происходит поселение и формируются диаспоры мигрантов? Как изменяется долевое соотношение местных этносов и этносов мигрантов? Занимают ли прибывающие этносы здесь некую свободную экономическую нишу или же вытесняют местных из уже освоенных, традиционных видов деятельности? Складывается ли их занятость по принципу доминирования в некоей нише (наиболее характерна здесь торговля, определенные виды профессий или предпринимательской деятельности, криминальный бизнес) или же они рассеиваются примерно равномерно во всех видах занятости?

Есть существенные различия в предпосылках и процессах социального взаимодействия «мигранты – местные» у добровольных («свободных») мигрантов и у беженцев и вынужденных переселенцев. Свободный мигрант наделен ментальностью, «комплексом» мигранта. Он человек готовый к встрече с новым и движимый «охотой к перемене мест», авантюрист и космополит. Для него перемены и движение важнее определенного и устойчивого, более ценным является не столько прошлое, сколько проект и ожидание будущего. Он реалист и прагматик, для которого большее значение имеет состояние здесь и сейчас.

Вынужденный же мигрант, вместе с возможностью наличия этих свойств, подвержен переживанию «комплекса изгнания», который выражается в полной или частичной утрате прав, обусловленных, в том числе, проживанием в определенном месте, определенном жилище, на определенной территории.

Появление этой категории мигрантов создает новую ситуацию в местах их нового проживания – ситуацию предъявления (обозначения) ими прав (на права), в том числе и территорию, их утверждения и защиты. Эта ситуация не может не быть напряженной, а то и конфликтной, ибо местные, конечно, же стремятся отстаивать достигнутые ими права. Ведь они считают свои усилия по их достижению и созданию условий для их реализации безусловной ценностью. Они опасаются сокращения и лишения этих прав, считая пришлых не только посягателями на эти права, но и недостойными их, поскольку они не имеют своего вклада в создание этих прав и условий для их реализации.

Кроме того, специфика в размещении мигрантов заключается в том, что они стремятся в крупные города и центры с развитой инфраструктурой, то есть туда, где с большей степенью вероятности можно найти работу и более или менее приемлемые условия существования для себя и своей семьи или же сносный заработок компенсирующий даже неблагоприятные условия жизни в одиночку с тем, чтобы часть этого заработка переправлять или привозить семье по исходному месту жительства. Возникающая конкуренция за рабочие места, дополняется более или менее выраженными признаками этнической монополизации тех или иных мест поселения и видов деятельности. Возникает, в том числе, и территориально-пространственная определенность положения мигрантов в принимающем обществе Это не только гетто, как места жизни и социокультурная территория локализованного поселения этнических мигрантов, но и пространственная организация деятельности определенного этноса (места торговли, занятость в определенных организациях, места отдыха, времяпрепровождения и других форм социальной жизни).

Актуализация этничности в современной России вызвала к жизни, актуализацию, с одной стороны, идеологии и действий по этническому возрождению, а с другой, повышенный, зачастую искусственно гиперболизированный и постоянно индуцируемый страх за состояние этнической самобытности и этнической безопасности. Для тех этносов, статус которых стал определяться как титульных наций на определенной территории или в пределах определенной государственности, это состояние повышенного беспокойства оказалось сопряженным с идей национальной безопасности, которую во что бы то ни стало нужно поддерживать и укреплять.

Очень значимым оказалось и то, что местной этнической элите так же, во что бы то ни стало, необходимо было утвердить свое исключительное право на ресурсы данных территорий и на представительство в данной государственности. Отсюда оказался неизбежным всплеск интолерантности не только по отношению к этническим «чужакам», определяемым как мигранты, а и к тем, кто, хотя по своей статусной принадлежности относится к местным, но в силу своей иноэтничности не попадает в круг «своих» и тоже стигматизируются как пришлые.

В связи с проблемами толерантности ощутимым недостатком исследований в этой области становится рассмотрение адаптации как процесса предрасполагающего к взаимоприспособлению мигрантов и местных, но в большей степени относящегося к поведению мигрантов и в меньшей степени полагающего необходимость изменений и сами изменения в принимающем обществе. Речь, в данном случае, идет не только о стратегиях и вариантах социальных практик в поведении мигрантов по отношению к принимающему обществу, но и реакциях принимающего общества на мигрантов и тех стратегиях и вариантах поведения местных жителей, которые обращены к мигрантам вообще и к их различным категориям в частности. Необходим переход от изучения внешних, поверхностных впечатлений, которые возникают при эпизодических контактах мигрантов и