Реферат: Моисеев Игорь Александрович
Накануне следующего парад мне позвонил секретарь ЦК ВЛКСМ Александр Косарев и попросил срочно приехать к нему. Речь зашла опять о параде. Заметив, что я настроен решительно, Косарев предупредил мои протесты: "Дело в том, что товарищ Сталин поинтересовался, почему институт физкультуры имени Сталина уже третий год не получает наград за свои выступления. Ему ответили, что первое место присудили белорусам. Иосифу Виссарионовичу тоже понравилось это выступление, и он спросил, кто его готовил. Когда назвали вашу фамилию, товарищ Сталин сказал: "Пусть он и сделает". Поэтому мы попросили вас приехать".
Мог ли я спорить со Сталиным? Мне ничего другого не оставалось, как вновь заняться физкультурой. К тому же Косарев пообещал: "Даю вам честное слово, если выступление будет удачным, вы наверняка будете отмечены".
Я поставил номер "Если завтра война". Институт занял столь желанное Сталиным первое место. А обещанный орден я не получил, так как еще до конца работы Косарев был объявлен "врагом народа".
Между тем работа ансамбля шла своим чередом. Все "парадные" предложения, с которыми к Моисееву обращались, он отверг и поехал с молодым коллективом на гастроли в Кисловодск. За два дня до конца сезона ему принесли правительственную телеграмму: "Приезжайте в Москву. Председатель по делам искусств Храпченко". Решив, что Храпченко может и подождать, Моисеев послал ответ: "Выехать не могу в связи со сложными обстоятельствами в ансамбле". Буквально через несколько часов получил вторую правительственную телеграмму: "В пререкания не вступайте, выезжайте немедленно".
Дальнейшие события развивались как в лихо закрученном детективе.
Подъезжаем к Москве, поезд останавливается, в наш вагон входят два чекиста и зычным голосом спрашивают: "Кто здесь Моисеев?" Увидев чекистскую форму, пассажиры затаились. У меня сердце упало, и, не узнавая своего голоса, отвечаю: "Я здесь". - "Где ваши вещи?" Я показываю чемодан. Один из чекистов взял мой чемодан и вышел, я пошел за ним, второй чекист - за мной. Я понял, что арестован, и стал судорожно перебирать в уме, кто мог меня оговорить...
На площади перед вокзалом стояла роскошная открытая машина "линкольн" с изображением борзой собаки на носу - тогда они были модны. Мы сели в нее, и вдруг один из чекистов задал мне вопрос: "Вас домой или прямо к нам?" Я, удивленный таким предложением, говорю: "Домой".
Меня стали мучить сомнения: арест это или нет?
Поехали ко мне. Адрес они не спросили, но повезли абсолютно точно. Когда они поднялись со мной в квартиру, я решил, что все-таки арестован. Жена открыла дверь и, увидев чекистов, побелела. Я, пытаясь ее успокоить, сказал: "Не бойся, это по делу..." Но какое может быть спокойствие при виде чекистов в своей квартире в тридцать седьмом году.
В то время не было такого дома, такой квартиры, где бы кого-то не арестовали. Один из чекистов подошел к телефону и доложил: "Товарищ начальник, товарищ Моисеев доставлен. Какие будут указания?" На том конце провода, видимо, ответили: "Дайте ему трубку". Мне дали трубку, и я услышал приветливый голос: "Товарищ Моисеев, мы очень хотим с вами встретиться. Вы не могли бы сейчас к нам приехать?" Я попытался оттянуть время: "Я так плохо себя чувствую, если можно, дайте мне передохнуть". - "Хорошо, завтра в одиннадцать утра за вами приедут".
Потом я себя ругал, что не поехал сразу. Всю ночь не спал, теряясь в догадках. В одиннадцать утра эти же два человека приехали за мной на той же машине и отвезли на Лубянку. Меня остановили у двери с дощечкой: "Начальник транспортного отдела". Я и транспортный отдел?! В голове полный хаос, и очень страшно. Войдя, я оказался в маленькой комнате, из-за стола вскочил секретарь и, вытянув руки по швам, спросил:
- Товарищ Моисеев? - Я кивнул головой. - Вас ждут.
- Куда пройти?
-
Он указал на шкафчик с зеленой занавеской точно в рост человека, скрывавший большую высокую дверь, за которой находился просторный кабинет. Огромнейший письменный стол был весь уставлен телефонами. Навстречу мне из-за стола с лучезарной улыбкой поднялся маленький человек.
- Товарищ Моисеев, как я рад вас видеть!
-
Подошел. Долго тряс руку.
- Вы меня помните?
-
- Убейте меня, нет.
-
- Ну как же! Когда после выступления белорусы вас качали, я вас поздравлял. Тогда я представлял грузинскую делегацию. Моя фамилия Мильштейн.
-
- Товарищ Моисеев, - продолжил Мильштейн после небольшой паузы. - У нас сейчас очень сложная ситуация. Товарищ Берия сейчас принимает дела и разбирается в тех безобразиях, которые натворил враг народа Ежов. Он забраковал план выступления общества "Динамо", разработанный до него, и потребовал полной перемены. Ответственным за проведение парада назначили меня, и я вспомнил о вас. Это я послал телеграмму, но, чтобы вас не испугать, подписался фамилией Храпченко.
-
Я замахал руками и сказал, что об этом не может быть и речи. До парада оставалось меньше месяца. Естественно, мне не хотелось брать на себя такую ответственность и делать скороспелое выступление. Я прекрасно понимал, чем может окончиться моя работа в случае неудачи, пусть и по чисто объективным, не зависящим от меня причинам.
Мильштейн повел со мной разговор в форме вежливой угрозы. Он сказал мне:
- Дорогой товарищ Моисеев, если вам понадобится сто помощников, у вас будет сто помощников. Если попросите сто тысяч рублей, вы их получите. Но отказывать нашей организации... Сами понимаете.