Чувство меры не приходит само по себе. Его надо осваивать. Уже Демокрит отмечает, что главная цель образования заключается в освоении меры: "Счастлив не тот, кто имеет много, а тот, кто знает меру. Кто знает меру, тот владеет искусством даже зло превращать в добро".

Тезис о том, что "добродетель есть знание", развивает Сократ, доводя его до моральной суверенности личности. Человек в рамках своей жизнедеятельности должен руководствоваться продуманными убеждениями.

Платон не только разделяет позицию своего учителя, но и вскрывает проблему внутренней связи добродетельности личности и ее социального бытия, заявив о необходимости поиска гармонического соединения индивидуальной добродетели и общественной справедливости.

Добродетельный человек есть выражение совершенства. Совершенный человек выстраивает добродетельные отношения с миром, признавая интересы других людей столь же законными, как и свои собственные.

В процессе своей жизнедеятельности совершенный человек, по Аристотелю, придерживается "золотой середины", избегая как недостатка, так и избытка. Для него характерны дружелюбие, мужество, правдивость, ровность, справедливость, умеренность, щедрость, честолюбие.

Образ совершенного человека - это сфера долженствования, но такого долженствования, которое находится в пределах возможного для любого человека как "разумного или полисного человека".

Средневековье выносит критерии добра и зла за пределы человека. Добродетели не нужно учиться, не нужно культивировать в себе характер совершенного человека. Нужно научиться принимать моральные нормы, в качестве которых выступают заповеди Бога. Мораль дана до бытия человека. Ее нормы общезначимы, безусловны и абсолютны.

Мораль как форма общественного сознания (Этика Нового времени)

Этика Нового времени пытается соединить античность и средневековье в их взглядах на мораль, ответив на вопрос, каким образом мораль, как свойство отдельного человека, становится общеобязательной социально организующей силой и каким образом эта сила может блокировать эгоизм отдельно взятого человека? Ответ на поставленный вопрос рационализм Нового времени связывает с надеждой на Разум. Только Разум в форме просвещения и воспитания способен обуздать анархию эгоизма и осуществить переход от индивида к роду, от зла к добру, соединив индивидуальную добродетель и общественную справедливость, о чем так мечтал античный философ Платон.

Но практическая реальность сплошь и рядом демонстрировала не гармонию, а противостояние индивида и общества, что позволило И. Канту заявить о неистребимости эгоизма людей и отсутствии подлинной добродетели. А посему мораль как всеобщую связь нельзя выводить из опыта. Она не может быть учением о сущем, она есть учение о должном. Основанием морали является категорический императив априорного происхождения: "... поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом"

Если И. Кант категорически отказал морали в праве быть учением о сущем, то другой представитель классической немецкой философии Г. Гегель обратил внимание на различие морали и нравов, идеальных и фактических форм общественной связи между людьми. Нравственность, по Гегелю, есть выражение сущего, закрепленного традицией, нравами, а мораль есть выражение должного.

Подметив важные, существенные аспекты проблемы морали, и тот и другой мыслитель рассматривают мораль как некую абстракцию, тогда как в действительности мораль включена в живую ткань интересов человека и общества, и каждая эпоха вкладывает в нее свое содержание.

Так, в условиях первобытного общества нравственность есть свойство жизнедеятельности человека. Содержание нравственности обеспечивается кровнородственными отношениями. Нравственность выступает как естественное состояние человека, о чем он даже не подозревает, ибо лишен личностной определенности. Статус первобытного человека - родовое существо, повязанное единой системой запретов, непосредственным коллективизмом и уравнительным равенством.

Разделение труда, возникновение частной собственности, семьи и государства создают условия, в которых индивид обретает качественную определенность, социально-историческую конкретность. В эту пору складывается эгоизм как некое социально-нравственное состояние человека, обусловливающее определенный способ общения людей, где один рассматривает другого как средство достижения своих целей. Эгоизм не природное свойство человека, а свойство общества, основанного на частной собственности. Капиталистический способ производства вызывает к жизни фетишизацию товара, денег и капитала. Превращаясь в самостоятельную и господствующую форму, капитал провоцирует возникновение феномена отчуждения. Выполняя чужую волю, рабочий из субъекта деятельности превращается в носителя обременительного труда, когда и сам труд, и его результаты превращаются в самостоятельную силу, господствующую над человеком и враждебную ему.

Отныне не общество обслуживает людей, а люди прислуживают Левиафану, исполняя ту или другую функцию. На место подлинной субъектности (индивидуальности) приходит ролевая псевдосубъектность как производная мира вещей и "персонифицированных" общественных отношений. Инверсия общественных отношений из системы обеспечения в систему самообеспечения включает механизм персонификации отношений и деперсонификации индивида, превращения его в "частичного" человека.

Бытие "частичного" человека не является подлинным, ибо мир вещей, суета заслоняют от человека его историчность. Он начинает жить в мире иллюзий, творит не реальные проекты, а мифические. Ориентируясь на принцип "здесь и только сейчас", этот человек теряет свое лицо, растворяется в вещественно-природной или социальной среде. Более того, он уже сам склонен рассматривать себя как вещь, определять свою стоимость.

Спецификой неподлинного бытия, как отмечает М. Хайдеггер, является своеобразная структура межчеловеческих отношений. Человек неподлинного бытия ориентирован на представление о взаимозамещаемости. Эта взаимозамещаемость (мысленная подставка себя на место другого, а любого другого на свое место) создает прецедент первого шага на пути формирования феномена усредненности.

В условиях иллюзии взаимозаменяемости рождается еще один феномен. Этот "другой", через которого "я" рассматривает себя, не есть конкретная личность. Он есть "другой вообще", но, тем не менее, под знаком его доминанты формируется конкретная личность. Конкретизация личности под знаком "другого" приумножает его господство. Так рождается третий феномен - психологическая установка ложного ориентира "как все". В неподлинном бытии этот "другой вообще", будучи квазисубъектом, обретает статус подлинного субъекта, которого М. Хайдеггер именует "Das Man". Das Man - это человек повседневности, улицы.

Он лишен своей индивидуальности. Это человек так называемого "массового общества", где каждый хочет быть "таким же, как другой, а не самим собой".

В обществе неподлинного существования никто не пытается вырваться из массы, расстаться с психологией толпы, никто не будет испытывать чувство ответственности за свои поступки в пределах толпы. Такое общество является благоприятной почвой для политических авантюр, возникновения тоталитарных режимов.

Бесспорный вывод о том, что в результате отчуждения человек теряет свою индивидуальность, а продукт его деятельности приумножает демоническую силу персонифицированных общественных отношений, несет в себе ложное представление о том, что отчуждение производится только в системе материального производства. А если это так, то и средства его упразднения следует искать там же. В действительности в сфере материального производства чаще всего имеет место единичное отчуждение, реже - локальное и как исключение - тотальное.

Что касается отчуждения на уровне властных структур, культуры, то возможность здесь тотального отчуждения скорее правило, чем исключение. В силу относительной самостоятельности любая властная система (семья, государство, партия, церковь) стремится к самоценности, и вот уже семья превращается в изолированную "монаду", а государство становится бюрократизированным Левиафаном.

Возможность тотального отчуждения может нести и культура, когда она из фактора единения людей превращается в инструмент их разобщения, когда ни один из ее ликов не выполняет своего общечеловеческого назначения - быть системой обеспечения жизнедеятельности людей; когда наука становится "самоедской", искусство превращается в игру лжи и глупости, а философия больше не является "эпохой, схваченной в мысли".

В условиях, когда человек довольствуется суррогатами культуры, является заложником политиков, объектом манипулирования в руках государства, влачит жалкое существование, ибо отчужден от собственности, трудно сохранить свое "Я". А поскольку общественное производство превращает человека в разновидность общественной функции, в некую одномерность, то у него возникает искушение идти по течению, подлинному бытию предпочесть неподлинное.

Но практика социальной реальности свидетельствует, что далеко не все люди и не всегда теряют человеческий облик даже в ситуации крайнего отчуждения. Срабатывает механизм избирательной способности выбирать свою дорогу в жизни, ориентируясь на общечеловеческие ценности или ценности текущего момента. У человека всегда есть выбор подняться до заоблачных высот или опуститься до скотского состояния. Этот ориентир и формирует нравственное сознание отдельно взятого человека.

Частнособственнический ориентир задает тенденцию общественного развития, но не исключает бескорыстное начало в этом развитии. Мораль переместилась в идеальную (желаемую мыслимую) форму, оторвавшись от нравов текущего момента. Она отражает не сущее сегодняшнего дня, а общественное, собранное вековыми усилиями. И это общечеловеческое задает через свои ценности мировоззренческий ориентир в желаемое будущее, выступает эталоном для нравов конкретного народа, конкретного времени.

Мораль, являясь особой формой сознания, имеет свою структуру - систему форм, нарастающих по степени своей обобщенности и независимости от конкретной ситуации. Структура включает: норму - систему норм - моральные качества - моральный идеал - моральные принципы - понятия, задающие нормативный смысл социальной действительности (справедливость, общественный идеал, смысл жизни) - понятия, задающие особый уровень развития личности (долг, честь, достоинство, ответственность).

Структура морали фокусирует особое требование к поведению человека. Специфика этого требования в том, что оно носит всеобщий, общечеловеческий характер, снимает различие между субъектом и объектом, представляет высший уровень обусловленности, имеет свои санкции в форме общественного мнения, ориентированного на должное.

Логика морали как особой формы сознания - это логика долженствования. Она ориентирует человека на возможность своими усилиями проектировать себя, созидать свою жизнедеятельность, уяснив свой смысл жизни и избрав свой образ жизни, свое понимание противоречия между сущим и должным.

Поскольку мораль как форма сознания включается в структуру общественного сознания, где одна из форм задает ориентир отражения общественного бытия (философия в античности, религия в эпоху средневековья, политика в настоящее время), то мораль, имея общечеловеческое основание, несет на себе печать и своего времени, и той формы, которая доминирует в структуре общественного сознания. И чтобы уяснить содержание морали, ее характер применительно к конкретному времени, следует учитывать все факторы влияния на мораль. Только так можно понять причину метаморфозы тех или других норм морали, их камуфляж.