Реферат: Норманнская теория происхождения государства у славян и ее роль в российской истории

от него же род Кобылий»... «Выеха из прус к великому князю Василию Димитриевичу честен муж Христофор, прозванием Безобраз и от него род Безобразов»... и т. п.

В соответствии с подобными заявлениями, потомка­ми немцев оказались Колычевы, Кутузовы, Салтыковы, Епанчины, Толстые, Пушкины, Шереметевы. Беклеми­шевы, Левашевы, Хвостовы, Боборыкины. Васильчиковы и очень многие другие; потомками шведов — Аксаковы, Суворовы, Воронцовы, Сумароковы, Ладыженские, Вель­яминовы, Богдановы, Зайцевы, Нестеровы и пр.; потом­ками итальянцев — Елагины, Панины, Сеченовы. Чиче­рины, Алферьевы, Ошанины, Кашкины, и др.; греков — Жуковы, Стремоуховы, Власовы; англичан — Бестужевы, Хомутовы, Бурнашевы, Фомицыны; венгров — Батури­ны и Колачевы. Апухтины и Дивовы оказались фран­цузами; Лопухины, Добрынские и Сорокоумовы — чер­кесами и т. д.

Несомненно, некоторые из них действительно шли от нерусских корней и о своем происхождении писали прав­ду. Но подавляющее большинство было, конечно, ино­странцами такого же порядка, как Иван Грозный. Не­редко то происхождение, которое люди себе приписы­вали, чтобы удовлетворить этой печальной моде, было много хуже подлинного, которое казалось скверным только потому, что оно было чисто русским. Доходило до абсурдов. Так, например, всей России известные Рю­риковичи —- князья Кропоткины показали себя выход­цами из Орды. Даже это, очевидно, казалось более по­четным, чем происхождение от великих князей Смолен­ских. Собакины, — тоже потомки Смоленских князей, — стали писаться выходцами из Дании.

При Петре Первом и его ближайших преемниках эта тенденция в русском дворянстве еще усилилась. Меншиков, до встречи с Петром, как известно, торговавший на улицах Москвы пирожками, оказался потомком литовских магнатов; Разумовский и Безбородко — за­ведомые малороссы и притом далеко не знатного проис­хождения, — отпрысками древних польских родов и т, д.

Стоит ли говорить о том, что порожденная немцами норманнская доктрина, при такой настроенности верхуш­ки русского общества, не могла задеть в нем каких-либо специфически русских национальных чувств и была при­нята в лучшем случае с полным равнодушием.

Она вошла во все академические труды и учебники, ее стали преподавать в школах и в университетах, посте­пенно отравляя национальное сознание русских людей, прежде справедливо гордившихся своей древней исто­рией и самобытной культурой, а теперь все глубже про­никающихся подсунутой им идеей неполноценности рус­ской нации и неспособности русского народа обойтись без руководства и опеки иностранцев. Она была с отмен­ным удовольствием принята и утверждена за границей, давая нашим соседям «научное» основание для того, чтобы смотреть на русских свысока, как на низшую расу, пригодную лишь в качестве удобрения для других

. Более всего в этом погрешны немцы, навязавшие нам норманнскую теорию и старавшиеся ее использовать в своих по­литических целях. Но многие русские впадают в глубокую ошибку, не делая различия между этими «внешними» немца­ми и немцами прибалтийскими, которые тут совершенно не­повинны. Эти потомки Ливонских рыцарей, с присоединени­ем Ливонии, вошли в состав Российского государства и чест­но служили ему на протяжении веков.

Все это привело к тому, что развитие русской исто­рической науки пошло по совершенно ложному пути, искривленному предвзятой уверенностью, что мы народ без прошлого, из мрака неизвестности выведенный на историческую арену каким-то другим народом высшей категории, — конечно, не славянским.

Приняв летопись Нестора за основу истории Киев­ской Руси, наши официальные историки вынуждены бы­ли в какой-то мере считаться со сведениями, которые имеются в этой летописи об основателе города Киев — князе Кие и его династии. Однако, допустить, что эти князья были полянами, т. е. русскими, никто не хотел. Академики Байер, Миллер и другие отечественные нем­цы, конечно, объявили их готами; В. Татищев — сарматами, историк князь Щербатов — гуннами. Только Ло­моносов утверждал, что они были славянами, позже к этому мнению не без колебаний примкнул Карамзин. Наконец, просто решили объявить все это легендой и таким образом совершенно списать князя Кия и все с ним связанное с исторического счета. На эту позицию твердо встал С. Соловьев, заявивший: «Призвание кня­зей-варягов имеет великое значение в русской истории, которую с этого события и следует начинать». Косто­маров, отважившийся верить в «легенду» и считать Кия исторической личностью, этим испортил свою репута­цию серьезного историка. Преуспевающий Ключев­ский благоразумно обходил спорные вопросы молчанием, хотя по существу норманистом не был. Платонов тоже счел за лучшее о Кие не упоминать и с некоторыми ого­ворками примкнул к норманистам, — иначе бы ему не бывать академиком. Иловайский, как уже было сказано, сидел на двух стульях.

Итак, под Рюрика был подведен германский фунда­мент, и с него стали начинать официальную историю Русского государства. Все, что было прежде, объявили вымышленным или недостоверным. Даже допущение того, что поляне были способны сами построить свой столичный город, считалось ненаучным и противореча­щим всему норманистскому представлению о древней Руси. Основание Киева старались приписать кому угод­но, только не славянам. Многие русские историки (Куник, Погодин, Дашкевич и др.) защищали совершенно нелепую гипотезу, согласно которой он был построен готами и есть не что иное, как их древняя столица Данпарштадт. То обстоятельство, что Константин Багряно­родный в одном из своих трудов назвал Киев Самбатом, сейчас же породило целую серию «исторических» гипо­тез, будто этот город был построен аварами, хазарами, гуннами, венграми и даже армянами, — только лишь потому, что в языках этих народов нашлись слова, по­хожие на Самбат. Но прямое указание Птолемея на то, что в его время¹ на Днепре уже существовал славянский город Сарбак (чем легче всего объяснить «Самбат» Баг­рянородного), всеми было оставлено без внимания. Вероятно, решили, что Птолемей что-то путает, — настоль­ко неправдоподобным казалось норманистам славян­ское происхождение Киева.

Вопрос, по существу совершенно ясный, в конце концов, запутали до того, что только археология могла дать ему окончательное решение. Теперь раскопки археоло­гов, и в частности академика Б. А. Рыбакова, неопро­вержимо доказали, что никакие «высшие» народы тут ни при чем, и что Киев был построен своими, славян­скими рук