Реферат: О роли экономической теории в подготовке экономистов-практиков
Гармоничное сочетание теории и практики является одной из старейших, но по сей день трудно решаемых проблем образовательного процесса. Но отметить, что сегодня разрыв между теорией и практикой в высшем экономическом образовании, возможно, более велик, чем прежде.
По данным статистики, к началу нового тысячелетия в России экономическим специальностям обучалось почти 200 тысяч студентов. Подавляющему большинству из них в дальнейшем предстоит заниматься практической работой на частных и государственных предприятиях или в "экономическом блоке" органов власти.
Вместе с тем обучение экономической теории в вузах нашей страны ведется по учебникам общей направленности, мало учитывающим специфику потребностей будущих "капитанов бизнеса". Преподаются курсы экономической теории, микроэкономики и макроэкономики, то есть то, что в других странах обычно объединяется понятием "общая экономическая теория" (general economics) или просто "экономическая теория" (economics). Рынок буквально переполнен учебниками и учебными пособиями этого типа. Число изданных разными вузами и независимыми авторами курсов уже давно перевалило за несколько сотен.
На заре появления этой литературы в начале 90-х годов казалось, что она сильна именно своей практической направленностью. В самом деле, впервые после десятилетий засилья схоластических рассуждений о кризисе капитализма курсы "экономикс" западного образца объясняли студентам, как фирма максимизирует свою прибыль, сколько продукции она должна выпускать для этого и какой объем ресурсов ей надо привлекать. То есть разговор шел именно о том, что хотел знать будущий практик, готовившийся вести свое предприятие по бурным водам формирующегося рынка.
Однако довольно быстро выяснилось, что изучаемая в вузах экономическая теория помогает практику не в большей степени, чем, например, знание принципиальной (школьной) схемы работы двигателя внутреннего сгорания способно помочь конструктору разработать мотор нового автомобиля.
К примеру, в курсе микроэкономики любого экономиста, имеющего опыт работы на реальном предприятии, приводит в недоумение использование однопродуктовой модели. Ведь на реальном рынке действуют практически только многопродуктовые фирмы. Даже маленькая авторемонтная мастерская выполняет разные виды работ. А любой самый крошечный ларек торгует десятками видов товаров. На больших же предприятиях таких товаров часто сотни, если не тысячи. И главная "головная боль" хозяина, директора или линейного менеджера, обычно состоит в выборе верного ассортимента.
Соответственно, начав изучать курс микроэкономики (скажем, в рамках программы МВА или второго высшего образования) такой практик сначала терпеливо ждет, когда однопродуктовые модели сменятся многопродуктовыми, а потом, убедившись в тщетности своих ожиданий, нелицеприятно высказывает все, что он думает о "пользе" изучения экономической теории. Чем сильнее состав студентов заочного (или, как модно говорить, "дистантного") обучения, тем чаще та же проблема встает и у этой категории учащихся. С обычными, "дневными" студентами, конечно, легче. Они просто не знают, чем руководители реально занимаются на фирме. Но проблемы всплывают позже, после окончания вуза. Придя на рабочее место, бывший студент убеждается, что на самом деле экономическая теория в том виде, в котором ее преподавали, мало кому полезна.
Можно долго продолжать примеры отрыва обучения теории от потребностей практики, и терпеть такое положение можно лишь до тех пор, пока не осознана вся глубина проблемы. Задумываемся ли мы, скажем, о том, что на страницах стандартного учебника теории ни разу не появляется категория "качество"? Неужели это центральное для обеспечения жизнеспособности фирмы понятие не заслуживает теоретического рассмотрения?
Не лучше обстоит дело с проектным мышлением. Изложение теории построено так, словно фирма непрерывно и бесконечно долго выпускает одну и ту же продукцию. От практика же в первую очередь требуются решения по поводу бизнес-проектов, т.е. разовых, ограниченных по времени задач, имеющих четкое начало и конец и почти всегда нуждающихся в уточнении в ходе реализации.
Пугает и поза всеведения, свойственная учебникам. Скажем, изложение строится так, словно фирме досконально известна кривая спроса на ее продукцию. Причем в этом отношении, как ни странно, дела обстоят тем хуже, чем выше класс учебника. В учебниках среднего уровня все ограничивается самой этой кривой, что еще можно принять как простую модель процесса. Но в "продвинутых" изданиях студента уже лихо учат оперировать со вторыми производными соответствующих функций. Учащегося заставляют решать этими методами нелегкие даже по своей математической форме задачи. Очевидно, предполагается, что это поможет ему в практическом управлении фирмой. Но в реальности-то кривая спроса менеджеру неизвестна! Более того, она настолько изменчива, что любые ее оценки можно рассматривать лишь как примерный ориентир.
Вызовы близкого будущего
Острота кратко обрисованной нами проблемы разрыва теории и практики в образовательном процессе резко увеличивается в силу принятых нашей страной международных обязательств. В рамках Болонского соглашения Подробный материал автора данной статьи на эту тему был опубликован в "Вестнике Финансовой академии" № 1(29) 2004 г. - Прим. ред , уже подписанного Россией, экономической теории при подготовке бакалавров экономических направлений придается в целом большее значение, чем в рамках современных российских учебных планов. В большинстве престижных вузов Европы при подготовке бакалавров по экономическим направлениям обязательными являются курсы микро- и макроэкономики уровней 1 и 2. Кроме того, читаются курсы институциональной экономики, экономики общественного сектора (вариант: теории экономической политики), истории экономических учений, теории отраслевых рынков и другие дисциплины, являющиеся по своей сути экономико-теоретическими. Применительно к России, вероятно, может добавиться еще и курс переходной экономики.
Но остановимся лишь на микро- и макроэкономике, составляющих содержание курса экономической теории по принятой в нашей стране классификации. Только на них выделяется от 20 до 30 кредитов (точнее ECTS, т.е. международно стандартизированных единиц учета) или порядка 600-800 часов. На практике это выражается в четырех семестрах занятий по четыре аудиторных часа в неделю и обширном шлейфе самостоятельной работы студентов. И это, повторим, без учета часов, отводимых другим экономико-теоретическим дисциплинам.
Разумеется, российским вузам, готовящим экономистов-практиков, процесс сближения структуры учебного процесса с принятым в Европейском Союзе следует проводить не механически, а творчески. Во внимание должны быть приняты национальные педагогические традиции, сложившиеся пропорции общеэкономических и специальных дисциплин, теоретический потенциал вуза и - превыше всего - запросы будущих работодателей наших выпускников. Хорошо известно, что даже в "старых" странах-участниках Болонского соглашения процессы унификации идут отнюдь не гладко.
В то же время общая тенденция усиления внимания к экономической теории не может игнорироваться. Если уж практичный Запад, с его склонностью видеть во всем преимущественно прикладные аспекты, уделяет повышенное внимание экономической теории, то, видимо, это себя оправдывает. Не следует забывать и того, что первоклассная теоретическая подготовка всегда была отличительной чертой российской национальной модели высшего, да и общего образования. Наш школьник, студент, специалист всегда были сильны тем, что понимали суть дела, а не просто обладали наработанными навыками решения типовых задач (последнее-то как раз зачастую хромало).
Поэтому главный вопрос состоит не в том, повышать ли внимание к преподаванию экономической теории. Ответ на него очевиден: нет ничего практичнее хорошей теории. Суть проблемы состоит в другом: в каком направлении должно вестись углубление изучения экономической теории?
На наш взгляд, верное решение может заключаться только в переходе к ориентированному на практику преподаванию теории. Это непростая задача. Она потребует создания новых учебников, переподготовки преподавателей, более жестких требований к студентам.
Кроме того, не следует строить иллюзий: более реалистический курс обязательно окажется и более сложным. Знаменитая Джоан Робинсон, автор теории олигополии, как-то сказала, что экономические модели бывают либо простыми, либо реалистическими. Так вот, преобладание нереалистических моделей в российском экономическом образовании должно закончиться. Вероятно, новый курс займет больше аудиторных часов. Этого тоже не стоит бояться даже в условиях общей тенденции уменьшения аудиторной нагрузки, если, конечно, отпущенное дополнительное время пойдет на дело.
Конкретнее: по нашему твердому убеждению, потратить эти дополнительные часы надо не на радикальное повышение степени математизации курса и не на более строгое выстраивание аксиоматики (такой путь вполне оправдан при университетской подготовке экономистов-исследователей и вузовских преподавателей экономической теории, но не экономистов-практиков), а именно на приближение теории к практике. Скажем даже резче: если углубление изучения экономической теории приведет к еще большему удалению вузовского курса от нужд практики (например, к тому же исчислению уже упомянутых вторых производных от заведомо неизвестных функций), то оно не просто неоправданно, а вредно!
Даже в собственно теоретической сфере высокая степень формализации аппарата экономической науки, как известно, периодически порождает революции, в ходе которых часть ученых решительно отказывается продолжать оттачивать его детали и пытается вместо этого пересмотреть первоосновы. Конец (или только середину?) одной из таких революций - неоинституционалистского взрыва теоретической парадигмы неоклассики - мы сейчас переживаем.
То, что на смену эпохе "бури и натиска" приходит новая пора абсолютно необходимого совершенствования аппарата (а неоинституционализм срастается с неоклассикой), сказанному вовсе не противоречит. Для науки, имеющей столь сложный предмет изучения, как тот, что выпал на долю экономической теории, "возвратно-поступательный" путь развития, по-видимому, неизбежен. Нереалистичная модель (классический пример - модель совершенной конкуренции) именно благодаря своей упрощенности вполне может оказаться на редкость креативной и эвристичной (как и оказалось на самом деле в случае модели совершенной конкуренции). И "бунт" против ее допущений не отбрасывает науку назад в "домодельный" период, а продвигает вперед с учетом полученных с помощью модели результатов.
Но практик, в отличие от теоретика, не может "временно" пользоваться нереалистичной моделью. Требование реалистичности знания задано для него значительно строже, чем для теоретика. Он должен быть адекватен обстановке всегда, в каждый момент времени, здесь и сейчас, как бы далеки не были теоретики от строго научного решения соответствующих проблем.
Необходимо признать очевидность: глубокое понимание сущности экономических процессов далеко не всегда достигается за счет усиленной математизации. Вспомним: пока "чистая" экономическая теория совершенствовала математический аппарат теории потребительского поведения, ориентированная на практику экономическая наука закладывала основы маркетинга. И маркетинг изучал это же самое потребительское поведение, но изучал совершенно по-другому, почти без опоры на концепцию предельной полезности, зато именно так, как это было нужно фирмам в их повседневной деятельности. Кстати, ныне "приземленно-прикладной" и совсем не математизированный маркетинг - через работы тех же неоинституционалистов - уже сам обогащает "большую" экономическую теорию.
Пути решения проблемы
Какими же конкретными чертами должно отличаться ориентированное на подготовку экономистов-практиков обучение экономической теории? Выделим три момента, представляющихся нам наиболее важными.
1 Явно выраженная (эксплицитная) демонстрация роли экономической теории в качестве методологической основы эффективной практической деятельности. Практик всегда ориентирован на прямое, непосредственное использование знания. Каждый, кому приходилось вести бизнес-семинары для директоров или иных руководителей компаний, знает: аудитория бывает по-настоящему удовлетворена только тогда, когда до нее доводится новый конкретный рецепт улучшения работы фирмы. Общие же рассуждения, так сказать теоретизирования в дурном стиле, воспринимаются с однозначным неодобрением. Легко понять, что такая ментальность свойственна всем практикам, просто у солидных, многого достигших людей она проявляется более открыто.
Поэтому уже при составлении программы курса необходимо постоянно задавать себе вопрос: какую пользу принесет практику знание того или иного раздела теории? как он сможет применить его в своей деятельности? Все подобные точки соприкосновения теории и практики должны быть особо выделены. После упоминания "критических точек" уместно объяснение того, как их анализ используется в практике управления фирмой. Описание картелей неполно без рассмотрения типовых практических ситуаций, с которыми сталкивается предприятие (поставщики фирмы объединены в картель; фирма сама получила предложение войти в картель и т.п.). Объяснение сущности дисконтирования логично увенчать описанием всего спектра сфер применения этого метода.
Решающее значение в этом плане имеет систематизм и даже педантичность. "Расписан" по направлениям практического использования должен быть весь курс от первой до последней темы.
При этом "наведение мостов", сближение теории с практикой - это миссия или, если угодно, бремя, которое по преимуществу должна нести именно экономическая теория, а не более конкретные дисциплины. Вряд ли преподаватель-"конкретник", описывая принципы ведения переговоров, упомянет "ящик Эджуорта". Для него это слишком далеко и абстрактно. Но если политэконом, объясняя студентам суть знаменитой диаграммы, не просто вводит понятия зоны возможного соглашения и кривой контрактов, но объясняет их взаимосвязь с тупиками в переговорном процессе и, напротив, со способами преодоления патовых ситуаций, то технические приемы, описываемые конкретными дисциплинами на старших курсах, будут усвоены более глубоко и творчески. Иными словами, смычка теории и практики должна закладываться с самого начала процесса обучения, являться его неотъемлемой частью, а не вноситься на финальных стадиях подготовки специалиста. Как говорится, все хорошо в свое время.
В других ситуациях в курсе экономической теории целесообразно лишь наметить общее направление решения проблемы, отсылая студента за подробностями к специальным дисциплинам. Но отсылки эти должны быть сделаны в явной и конкретной форме. Так, в курсе микроэкономики неуместно объяснять суть регрессионного анализа. Но необходимо зафиксировать, что на практике менеджер имеет дело не с кривой спроса, а лишь с отдельными ее точками и что построение полной кривой по этим точкам возможно именно с помощью регрессионного анализа, изучаемого в таких-то разделах математики.
Такой способ изложения теории представляется очень важным именно для практиков. Овладение экономической теорией в немалой степени полезно для них именно тем, что помогает понять "где что лежит" в разросшейся до почти необозримых объемов совокупности экономических наук.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--