Реферат: О социальной структуре общества постсоветской России

Г1 — работники физического труда средней квалификации

Г2 - неквалифицированные работники физического труда и "люмпены"

В схеме треугольниками выделены субструктуры, связанные с государственной и капиталистической собственностью. Они разделены социально-профессиональными группами. В стороне от треугольника линейными обозначениями фиксируются слои разного уровня - в верхней части элитарные ( I ), затем средний ( II ), у основания базовый ( III ), "на дне" люмпены ( IV ). Пунктирные продолжения линейных обозначений — необязательное, факультативное распределение случайных неутвердившихся элементов выделенных групп. В графическом изображении масштабы классов, слоев и групп условны, несоизмеримы.

Анализ социальных новообразований постсоветского общества вскрывает самые непривычные для нас в прошлом отношения, связанные с возрождением классической классовой структуры, определяемой противостоянием труда и капитала, с которой неизбежно корреспондируют распределения власти и отчасти престижа. Наглядно это отражено на схеме.

Разумеется, природа труда и капитала в современных постиндустриальных обществах по сравнению с эпохой К. Маркса существенно изменилась. Наряду с сохраняющимся традиционным трудом рабочего, расширяется сложный комплексный высококвалифицированный, во многом творческий труд, требующий знаний, инициативы и интеллекта, что влияет на социальную природу наемного труда. Капитал, находясь в мировой конкуренции, должен с этим считаться и делиться прибавочным продуктом (прибавочной стоимостью), создаваемым таким трудом, с теми, кто им овладел. Чем созидательнее и масштабнее такой по существу интеллигентский труд, тем сильнее позиции его обладателей в рыночных отношениях и соответственно ограниченнее возможности бесконтрольного самоуправства капитала. Частная собственность на средства производства в современном обществе реально может перестать быть безусловно частной, оказываясь под контролем соучастников в ее использовании. Ограниченная, а по существу разделяемая такая собственность может явиться основанием так называемого среднего класса, совмещающего функции рационального сочетания труда и капитала. Для России и стран ближнего зарубежья это пока приемлемо скорее лишь теоретически. Практическое сочетание труда и капитала в российской ситуации представляется преждевременным. Отечественные обществоведы идеализируют действительность, когда, недооценивая реальность, констатируют появление в России развитого "среднего класса". Правда, видится такой "средний класс" ими в весьма" неопределенных границах и охватывает по разным оценкам от 15% до 60-70% населения страны [5] . Между тем, справедливо считается, что "устойчивость структур, их полнота обусловливаются их повторяемостью во времени и пространстве" [6] .

На схеме видно безусловное преобладание базового слоя, который также далеко не однозначен. Если в среднем слое, а тем более в высшем, представлены высококвалифицированные люди умственного труда и элитарных функций, то в "базовом" - все остальные социально-профессиональные группы, включая массовую интеллигенцию и полностью людей, занятых физическим трудом. Социальный потенциал базового слоя - это резерв, который может сказаться на политической расстановке сил при обострении классовых противоречий.

Права З.Т. Голенкова, которая считает, что постсоветская Россия ассоциируется с "пирамидой, где большинство населения "прижато к низу", тогда как до 5% богатых составляют ее вершину, а среднего класса как бы и вовсе нет" [7] . Таким образом привычная классовая структура, где представлены полярные группы нанимателей и нанимаемых, это не социальная фантазия и не прогностическая оценка, а факт, характерный, хотя в разной мере и в разном виде, но неизбежно проявляющийся во всех постсоветских государствах. Естественно, в каждом из них есть своя специфика в отношениях между государственными и капиталистическими структурами, но суть одна -функционируют новообразованные классы, правда, с зачаточным размытым классовым сознанием. По западным меркам "в России социальные классы остаются пока очень слабыми" [8] . В ущербных классовых группах сознание пока остается "в себе", а отнюдь не "для себя", хотя противоречие между трудом и капиталом "в потенции, безусловно, является антагонистическим" [9] .

Тенденция образования "среднего класса" не снимает воссоздания в нашем обществе традиционной классовой структуры при переплетении государственной и капиталистической собственности и чем дальше, тем со все более очевидным противостоянием труда и капитала, а одновременно глубокой социально-функциональной дифференциацией власти и труда. Приведут ли пробуждаемые классовые противоречия к конфликтам, которые на первом этапе, по определению В.В. Радаева и О.И. Шка-ратана [10] , носят характер "неосознанной борьбы" за перераспределение прибавочного продукта, покажет время.

Так или иначе очевидно паразитическое утверждение частной собственности на орудия и средства производства, способствовавшее подрыву многих отраслей экономики страны и за короткий срок разделившее народ на противоположные, действительно антагонистические классы - нанимателей и нанимаемых, имущих и обездоленных.

Если в 1990 году в частном секторе было занято не более У ъ занятых в экономике, то в 1997 году здесь сосредоточилась уже половина рабочих и специалистов, в последующие годы этот рост продолжался [11] . В 2000 году в государственном секторе было занято 24,4 миллиона человек, в частном - 27,9 миллиона [12] .

Произошла весьма своеобразная социальная "революция". Обычно революция претендует на то, чтобы "те, кто был ничем, стал всем". В данном случае должностная номенклатура - наиболее удачливые из тех, кто был почти "всем", стали ими уже окончательно и безгранично. Не случайно, партийно-государственный аппарат, как считает Р.В. Рывкина, "инициировал перестройку", когда для этого уже в 80-е годы открылись возможности [13] . Те, кто в недавнем прошлом находились на партийно-хозяйственных или общественно-командных высотах, поднялись еще выше, а главное прибрели новое качество - стали собственниками-капиталистами, получив тем самым легальную возможность закрепить свои господствующие позиции в обществе и обеспечить себя и свою родню, наследников "до седьмого колена" вдруг обретенной собственностью, в том числе на средства производства. По выражению В.И. Ильина, в результате этих перемен произошла "маркетизация аппарата" и создана была благоприятная почва для его "сращивания с теневой экономикой" [14] .

Государственные предприятия в новой системе, если не считать некоторых относительно доходных за рубежом преимущественно сырьевых отраслей (в первую очередь, по добыче нефти), в большинстве своем оказались в плачевном состоянии. Их, не считаясь с инфляцией, государство стало плохо финансировать, не компенсировалась и часто с большими задержками выплачивалась зарплата. В частном секторе оплата, хотя нередко отставала от прежних доперестроечных норм, все же была значительно выше, чем в государственном, и выплачивалась намного аккуратнее [15] . В 1999 году (данные на октябрь) зарплату выше 1800 руб. в месяц в государственном секторе получали / 4 работников, в частном секторе - близко к половине (43%) [16] .

О распределении относительно высоких доходов более подробную информацию можно получить по обследованным нами регионам. В Москве, по самооценкам, которые несколько занижены (конец 1999 года) [17] , доход выше 5 000 руб. в месяц в государственном секторе имели 4%, в частном - 32% занятых; в Саратове соответственно 1% и 16%. Руководители, а тем более предприниматели принадлежали в подавляющем большинстве (по данным исследования в Саратове - 81%) к самым обеспеченным группам, которые в государственном секторе почти отсутствовали [18] .

Естественно, в частном секторе как более доходном, сосредоточивалось относительно больше мужчин и молодежи, а специалисты высокой квалификации, особенно пожилого возраста, потеряли свое былое преимущество. Главным для них теперь оставался ущербный государственный источник дохода. Такое развитие экономики было явно болезненно для страны в целом, хотя бы потому, что частная собственность в первую очередь утверждалась в прибыльных потребительских отраслях за счет многих производственных отраслей. Неслучайно, валовое производство в промышленности за 90-е годы резко сократилось. Сильно пострадало и сельское хозяйство, свободное теперь "от организации", а главное от снабжения техникой, удобрениями и в значительной мере лишенное заказов, вынужденное конкурировать с западными импортерами.

В итоге наблюдалось заметное обнищание широких слоев населения. Даже в Москве, самом состоятельном в стране городе, у 50% населения (1999 г.) доходы в расчете на одного члена семьи, по самооценкам, составляли 1000 руб. В Саратове таких низкооплачиваемых был 71%, а в селах Саратовской области - 98%.

В России в целом "многократно усилилась социальная и культурная поляризация "верхов" и "низов": "Зона бедности" с конца 80-х годов расширилась с 18% до 40-50% [19] . Особенно страдали от низких заработков люди, работающие в сфере культуры, образования, науки, которые оставались только на государственном обеспечении. В плохом положении оказались многие отрасли промышленности, которые не выдерживали непривычных рыночных отношений. Преимущества не производственного, а потребительского сектора в экономике сказались на отраслевой и социально-профессиональной структуре населения. В частном секторе резко возросло население, занятое в торговле и сфере обслуживания, где государственный сектор был сведен к минимуму и сохранялся в основном в промышленности, отчасти на транспорте и по существу монополизировал сферу культуры, где соответственно преобладала нищенская оплата труда.

Перемены отразились на социально-профессиональной структуре населения. Число рабочих, занятых в производственных отраслях, заметно уменьшилось, что отразилось на поколенческой структуре. В новом поколении вырос удельный вес руководителей, которые были часто связаны с капиталом, и группа обслуживающего персонала, зафиксированного в категориях умственного труда невысокой квалификации. Принципиальные перемены в социальной структуре, естественно, органически связаны с имущественным положением и доходами социальных групп трансформированного общества. У подавляющей части населения доходы по сравнению с доперестроечным временем, существенно сократились; у новых, особенно удачливых хозяев-предпринимателей, они, напротив, неимоверно выросли. В результате дистанция в имущественном положении между разными группами населения многократно возросла.

Таблица 1

Отношение к развитию частной собственности в промышленности (в % и индексах)

Отношение	Москва		Саратов		Саратовская область (село)
1992	2000	1992	2000	1992	2000
Положительное	54	32	45	36	20	17
Отрицательное	26	44	32	37	53	38
Индекс	+28	-12	+13	-1	-33	-21

Наши данные, основанные на массовой информации, естественно, не "добираются" до отечественных богатеев и тем не менее иллюстрируют, как резко поляризовались доходы широких слоев населения и небольшой группы предпринимателей. Численный рост собственников-предпринимателей не был интенсивным: в 1992 г. в Москве их было около 2%, в 2000 - 5%; в Саратове соответственно 1 и 3%, а в селах Саратовской области они только появились, составив 1%. Однако при относительной малочисленности предприниматели сосредоточивают в своих руках теперь чуть ли не основную часть доходов. По официальным данным, удельный вес их доходов в 1999 г. почти соответствовал размерам оплаты труда и социальных трансфертов фактически всего населения страны [20] . В этой ситуации очень немногие даже в крупных городах могли иметь мало-мальски приличные заработки. По нашим данным, заработки в 1999-2000 гг. в пределах 3000 руб. и выше в Москве получала только 1/5 населения, в Саратове – 1/10. Материалы исследования подтверждают данные начала 90-х годов: сравнительно высокими доходами выделяются по-прежнему в основном руководители и особенно предприниматели. Зарплата в государственных предприятиях, пособия, стипендии остаются основным источником доходов большинства населения, а доходы от бизнеса оставались монополией предпринимателей. Чем старше население, тем больше оно вынуждено ограничиваться низкими государственными источниками дохода. В целом доходы в расчете на одного члена семьи, по самооценкам, были мизерными, Даже в Москве только 5% населения имели доходы выше 5000 руб. в расчете на одного члена семьи, в Саратове - 2%, в саратовских селах таких вообще нет. Удовлетворенные заработками составляют в пределах 10% занятого населения, в отличие от 70—80 гг., когда индекс удовлетворенности заработками был положительным, т.е. удовлетворенных заработками было больше, чем не удовлетворенных.

То, что подавляющее большинство всех групп населения, кроме руководителей и предпринимателей, были очень недовольны своим материальным положением, возможно, связано не столько с обеднением людей, сколько с окончательным крахом их социальных ожиданий. В массах зреет глубокое разочарование социальными результатами экономических реформ. Очень четко это отражается в "реанимации авторитета" социалистической собственности и дискредитации частной, капиталистической, что фиксируется нашими исследованиями. По этим данным, с 1992 по 2000 г. число сторонников государственных предприятий в Москве и Саратове выросло с 17% до 1 /4 – 1/6, а число людей, ориентированных на частные предприятия, сократилось, причем в селах Саратовской области почти свелось на нет.

Если в начале 90-х годов в Москве и Саратове преобладали положительные установки на развитие частной собственности в промышленности, то теперь - отрицательные, хотя частные предприятия, нередко поставленные по сравнению с государственными в выигрышное положение, дают более высокие доходы и заработки [21] . Особенно заметно преобладание ориентации на государственную собственность у людей старшего возраста, среди которых в городах мало кто допускает приемлемость частной собственности в промышленности, а на селе в аграрном производствелочти полностью исключает это (табл. 1, 2).

Такая же картина теперь в оценке частной собственности на землю: в городе положительные установки довольно ограничены, в селе преобладают отрицательные. Особая позиция у руководителей и предпринимателей, преимущественно настроенных в пользу частной собственности, что отразилось на решениях Государственной Думы. Таким образом, совершенно очевидно классовое, правда, пока неосознанное, противостояние подавляющего большинства населения социальной трансформации экономики, стимулированной властью имущих в своих интересах. В чем, в принципе, сходятся разные классы и все группы населения в городах и селах - в признании частной собственности в сфере обслуживания (табл. 3). В этой сфере, особенно в городах, со всей очевидностью проявляются преимущества свободной торговли и реального учета потребностей населения, весьма вариативных, но зорко учитываемых при свободе частной инициативы.

В удовлетворенности работой нет устойчивых перемен. На работу, по данным 1999-2000 гг., устроиться стало труднее, чем в прошлом, тем более в дореформенное время (табл. 5), когда люди практически не знали безработицы. Особенно высок стал спрос на занятость в частном секторе, где, несмотря на ограниченность зарплаты, она намного выше, чем в государственном секторе.

Возросло бесправие людей на работе. С течением времени они все больше осознают (заметнее в государственном секторе), что лишены возможности оказывать влияние на решение важных вопросов в коллективе (табл. 6). Исключение составляют предприниматели, которые в большинстве своем и решают дела трудовых коллективов (70-80% в Саратове и Москве). Итоги говорят о критическом положении людей, особенно занятых в производстве, об их растущей неудовлетворенности сложившимися производственными отношениями, резко дифференцирующими социальные интересы наемных работников и узкой группы работодателей.

Таблица 2

Положительные установки социальных групп на развитие частной собственности в промышленности (в % к числу опрошенных)

Пол Возраст « 1 2 3 4 5 » К-во Просмотров: 333 Бесплатно скачать Реферат: О социальной структуре общества постсоветской России >>> Скачать <<< Меню Поиск