Реферат: О зарождении славянского государства
Арабский писатель Ат-Табари писал о правителе Дербента Шахриаре, что тот в 644 году заявлял следующее: "Я нахожусь между двумя врагами: один - хазары, а другой - русы, которые суть враги целому миру, в особенности же арабам, а воевать с ними, кроме здешних людей, никто не умеет. Вместо того, чтобы мы платили дань, будем воевать с русами сами и собственным оружием. И будем удерживать их, чтобы они не вышли из своей страны".
Это свидетельство категорически опровергает бытующую даже ныне теорию теорию, что руссы были скандинавами. Первое историческое упоминание о нападении викингов на Англию относится к 787 году. Это дата их первого появления в истории. А свидетельство Шахриара относится к 644 году, т. е. за 143 года до появления викингов в Европе. И относится к Северному, а не Каспийскому морю. В связи с тем, что уже было сказано о руссах на Черном море в начале VII века, ясно, что Шахриар говорил о руссах-славянах. Уже в 644 году они благодаря своим набегам на Каспий считались "врагами всему миру, а в особенности арабам". Шахриар, признавая верховенство арабов и заключая с ними договор, говорит, что вместо уплаты дани арабам он берет на себя защиту их от нападений руссов.
В "Житии" уже следующего святого - св. Стефана Сурожского имеются весьма интересные данные о нападении русского князя Бравлина на южный берег Крыма. В "Житии" говорится: "По смерти святого мало лет мину, прииде рать великая русская из Новагорода, князь Бравлин, силен зело". Он захватил всю прибрежную полосу Крыма между Корсунем и Керчью и взял приступом Судак.
Норманистов смущало имя князя: и не славянское, и, очевидно, не германское. Но в "Житие" сказано: "рать русская" - значит основной воинский контингент были руссы. А кто был их князем - это их личные проблемы.
"Житие" св. Георгия Амстердамского сохранило многочисленные данные о Руси: "Было нашествие варваров Руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они - этот губительный и на деле, и по имени народ, - начав разорение от Пропондиты и посетив прочее побережье, достиг наконец и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол и возраст".
Так как в 838 году мы застаем послов народа "рос" в Царьграде для заключения "договора о любви" при том же императоре Феофиле.
Из договоров Руси с греками, которые до нас дошли, видно, что в числе лиц, которым было поручено заключать договор, были и скандинавы. Нет ничего удивительного, что и за несколько десятков лет до этого скандинавы тоже принимали участие в договоре. Речь шла о варягах-наемниках, которых руссы приглашали для совместных военных операций против греков. Воеводы эти, конечно, знали и языки, и всю необходимую процедуру заключения мира. За это они и получали деньги.
Таким образом, мы застаем еще в 838 году Киевскую Русь как вполне сформированное государство, заключающее мирный договор с Византией и притом в условиях большого внимания со стороны последней. Очевидно, с Русью приходилось считаться: послам ее оказывалось самое предупредительное внимание.
От всего вышеперечисленного можно сделать один вывод - в ту пору Русь была сильна и еще как сильна. Имея сильную армию и флот она не только защищала себя, но и часто оказывала сильное физическое воздействие на строптивых соседей. При таком положении дел уж очень смешно выглядят потуги историков-профессионалов представить наших предков этакими невинными овечками, которые платили дань всем, лишь бы их с печи не сгоняли.
Первым официальным упоминанием вооруженного похода славян является 860-й - год поход на Царьград. В связи с этим возникло много путаницы и недомолвок. Никто не обратил внимания на то, что многие сведенья были взяты из греческих и болгарских источников без учета разницы в летоисчислениях. Византийцы при переходе с исчисления "от сотворения мира" отнимали от числа лет 5508, а болгары лишь 5500. Получалась разница в 8 лет. В 1894 году была опубликована греческая хроника, в которой точно указано, что "руссы" явились под стены Царьграда 18 июня 860 года. Этому же находим и подтверждение в летописях: "В лето 6374. Иде Аскольд и Дир на греки, и прииде в 14 лето Михаила цесаря. Цесарю-же отошедшю на агаряны". Если перевести эту дату в греческое летоисчисление получаем (6374-5508=866) 866 год. А у византийцев упомянут 860г. Подумаешь, ошибка в шесть лет!
Вот на этом - то многие и ошибались. Никто не принимал во внимание, что впервые упоминание о походе 6374 года было взято русскими летописцами из болгарских источников, а это уже совершенно другая история. На самом же деле следовало отнимать не 5508 лет, а 5500. И выход 874, что является действительно 14-м годом правления Михаила III-го Порфирородного. Как же тогда интерпретировать греческую хронику с датой похода в 860 год? Если внимательно прочитать описание походов и их финал, то невольно приходишь ко мнению, что речь идет о двух совершенно разных событиях. Что не исключает ни греческая хроника, ни русская летопись. Просто кто-то, где-то умолчал, по своим личным соображениям. Таким образом получается не один, а два похода с солидной разницей в 14 лет. Летописец не имел полных данных о времени первого похода, и не долго думая взял данные из греческой хроники, но согласно его виденью изложения "исторической правды" вставил в изложение событий имена Аскольда и Дира. А если иметь в виду, что поход славян в 860 году был не очень удачным, а русский летописец знал о неудаче похода 874 года, то он счел последний за тот, о котором шла речь в греческой хронике, слив таким образом воедино два похода.
Рассмотрим внимательным образом поход 860 года, основываясь на архиважный источник - свидетельство самого византийского патриарха Фотия.
В двух речах, произнесенных партиархом Фотием, одна в момент осады Царьграда, другая непосредственно после ухода руссов, слышится укор греков в безнравственности и в плохом отношении их к руссам. И касается это даже самого имп. Михаила, имя которого Фотий, по понятным причинам не осмеливается назвать.
"Помните тот час, несносный и горький, когда в виду нашем плыли варварские корабли, навевавшие что-то свирепое и убийственное? Когда это море, утихнув, трепетно расстилало хребет свой, соделывая плавание их приятным и тихим, а нас воздымали шумящие волны брани? Когда они проходили перед городом и угрожали ему, простерши свои мечи? Когда мрак объял трепетные умы и слух отверзался лишь для одной вести: "варвары уже перелезли через стены города, город уже взят неприятелем?" Далее Фотий уже не намекал, а говорил открыто: "И как не терпеть нам страшных бед, когда мы убийственно рассчитывались с теми, которые должны были нам что-то малое, ничтожное". Кто "должен малое" и кто "убийственно расчитывался" ясно как божий день, иначе не появилась бы славянская рать под стенами величественного Царьграда. И видно расчитались так убийственно, что славяне сотворили в ответ только зло. Но патриарх Фотий упрек бросает не им, а своим соплеменникам: "Не миловали ближних... многие и великие из нас получали свободу по человеколюбию; а мы немногих молотильщиков бесчеловечно сделали своими рабами".
Внезапная атака атака славян была совершенно неожиданной и повергла Царьград в состояние паники и безисходности. Император, легионы и флот были в дальнем походе, а город оставался лишь под охраной местного гарнизона.
Убежденные в неприступности гавани Царьграда и мощности пограничной сети крепостей, византийцы были убеждены в полной своей безопасности. Никто не ожидал атаки с моря. Флот славян действовал быстро и решительно. Но несмотря на внезапность атаки и панику среди осажденных, отсутствие войск и самого императора, Царьград все же не был взят. Главным образом - из-за высоких и мощных стен. Когда первая атака не дала результата, нападавшие обратили внимание на близлежащие окрестности, имевшие множество богатейших дач недалеко от стен.
Фотий вспоминал: "Он разоряет и губит все: нивы, пажити, стада, женщин, детей, старцев, юношей, всех сражая мечом, никого не милуя, ничего не щадя... Лютость губила не одних людей, но и бессловесных животных - волов, коней, куриц и др., какие только попадались варварам. Лежал мертвый вол и подле него мужчина. У коня и у юноши было одно мертвенное ложе. Кровь женщин сливалась с кровью куриц. ...Речные струи превращались в кровь. Некоторых колодезей и водоемов нельзя было распознать, потому что они через верх наполнены были телами..." Грабители так не поступают, полный погром может быть только из чуства горькой мести.
Нападавшие не были особенно многочисленными. Рать руссов не была особенно значительной. По самым максимальным сведениям, число ладей достигало 360, по минимальным - 200. Разные источники трактуют количество по своему. Если взять среднее арифметическое, то получается 250-270. Так как обычно в ладье помещалось 40-50 человек, то самое большое число осаждавших было 10 тысяч. Для взятия и разгрома такой мощной крепости, как Царьград, такого количества было явно маловато. Но все же страха они навели предостаточно. Если руссы чуть-чуть не взяли город, то лишь потому, что там была невероятная паника.
Чтобы поднять дух населения, Фотий устроил торжественный молебн с ризой Богоматери. Вскоре после этого флот славян исчез, сняв осаду. Их уход был объяснен греками, как заступничество Богородицы. Бытует мнение, что флот славян был уничтожен бурей.
Однако ни о какой буре, разметавшей ладьи руссов, Фотий не упоминает. Славяне, досыта награбивши и удовлетворивши свою месть, покинули негостеприимные берега Эллады. В любой момент могли подойти легионы имератора или сильный греческий флот.
Существует двоякое виденье результатов похода 860 года. Согласно одной точки зрения руссы потерпели военную неудачу: город был не взят. Согласно же другой, поход был удачен: обида былп отомщена, взята богатая добыча, разрушены все близлежащие предместья Царьграда, показали свою воинскую доблесть и хитрость и нанесли большой ущерб фортификационным укреплениям Царьграда.
Недаром же партиарх Фотий укорял властьдержащих: "Почему ты острое копье друзей своих презирал, как малокрепкое, а на естественное средство плевал, и вспомогательные союзы расторгал, как озорник и бесчестный человек?"
По всей видимости поход был кратковременным, не больше нескольких недель. Если руссы явились 18 июня и задержались бы в осаде на несколько месяцев, то против них сразу же встали две могущественные силы: природа и армия Византии. После лета нименуемо следует осень и уже через несколько месяцев реки должны были покрыться ледяной коркой. Тогда пришлось бы бросить ладьи и прорываться через всю территорию Византии по суше с богатой добычей. Не следует сбрасывать со счетов пограничные крепости греков, которые не были разрушены во время набега и могли надолго задержать славян в горах, до прибытия войск императора. Войска императора, насчитывавшие многие десятки тысяч воинов, а также флот успели бы к этому сроку и руссам оставалось бы только одно - славно пасть в битве с многочисленными врагами. Пасть славно и без пользы. В планы это как-то не входило.
В Прологе сказано, что руссы оставили Царьград 7 июля. Если они появились 18 июня, то за 18 дней они могли достаточно награбить и насладиться местью. Поэтому можно принять с полной уверенностью утверждать, что набег продолжался около 3 недель. Бытует мнение, что нападение могло быть подготовлено в союзе с арабами. Точно известно, что в 626 году славяне нападали на Царьград вместе с арабами. Если об этом конкретном случае 860 года нет достоверных исторических данных, то это не означает, что самого факта не было. Необыкновенная точность нападения говорит также в пользу сговора: славяне достоверно знали, что в Царьграде войск нет, поэтому и решили посчитаться с греками.
Вернемся к одному из самых коварных и неоднозначных исторических вопросов: а не были ли нападавшие руссы скандинавами-норманнами? Ведь до сих пор еще некоторые утверждают это, охкак сильна нормандская версия. Для большей достоверности приведу отрывок из работы известного историка Сергея Лесного:
"Вот что говорит о нападавших Фотий: "Народ, ничем не заявивший о себе (это о норманнах, о которых в Европе добавляли в молитвах: "Господи, избави нас от свирепости норманнов!" - С. Л.). Народ, считаемый наравне с арабами (это о норманнах? - С. Л.), неименитый, но приобретший славу со времени похода к нам (это о норманнах? - С. Л.), но достигший высоты блистательнойи наживший богатство несметное (это про неудачу похода? - С. Л.), народ, где-то далеко от нас живущий, варварский, кочевой (это о норманнах? - С. Л.), гордый оружием, не имеющий стражи (внутренней), неукоризненный, без военного искусства (это о норманнах? - С. Л.), так грозно, так мгновенно, как морская волна, нахлынул на пределы наши и, как дикий вепрь, истребил живущих здесь, словно траву..." Эти слова Фотия доказывают, что нападали все, кто угодно, но не норманны. Ибо норманны вдобавок были за тысячи километров и неожиданно не могли напасть - проникнуть незамеченными из Эгейского моря в Мраморное невозможно. Все указывает на руссов. И это подтверждает документально сам Фотий несколько лет спустя."
С именем патриарха Фотия связана еще одна страница истории, непосредственно имеющая отношение к славянам. В 866-867 гг. он разослал послание всем восточным патриархам, в котором писал: "И не только этот народ применяли прежнее нечестие на веру во Христа, но даже и многими многократно прославленные и в жестокости, скверно-убийстве всех за собой так называемые руссы, которые, поработив находящихся около них и возомнив о себе высоко, подняли руки и против Ромейской державы. А в настоящее время даже и они променяли эллинское и нечестивое учение на чистую и неподдельную христианскую веру, с любовью поставив себя в чин подданных и друзей наших, вместо ограбления нас и великой дерзости против нас. И до такой степени разгорелись у них желание и ревность веры, что приняли епископа и пастыря и лобзают верования христиан с великим усердием и ревностью" (перевод А. В. Карташова).
Это официальное послание говорит совершенно конкретно и четко: руссы, незадолго до того грабившие и воевавшие с Византией (860 г.), к моменту послания патриарха Фотия (866-867) уже приняли христианство. Если принять во внимание официальную дату принятия христианства на Руси 988 год, то это послание отодвигает московскую версию на целых 122 года. Патриарх Фотий достоверно говорит, что приняли христианство не только болгары, но и руссы. Так как крещение болгар состоялось в 865 году, а послание относится самое позднее к первой половине 867 года, то крещение болгар и руссов произошло почти одновременно. И даже из слов Фотия не ясно, кто из этих народов принял христианство первым. Официальный хронограф Кедрина говорит: "...пришло от руссов в царствующий град посольство, просившее сделать их участниками божественного крещения, что и было". Известно, что случилось это после 860 года и до 867-го.
ПВЛ ничего не говорит о первом крещении Руси. Но это не значит, что его не было. Летописец мог не знать всего хода мировой истории, а мог и намеренно умолчать о первых славянах-христиан - кормился-то с барского стола.