Реферат: Общественно-политические взгляды просветителей Башкортостана

Во второй половине XIX века, после упразднения в 1865 году кантонной системы управления, начинается новый этап в развитии общественной мысли Башкортостана. Этот период с полным на то основанием может быть назван эпохой башкирского просвещения, которая охватывает историческое время с 60-х годов XIX столетия до начала ХХ века. Наиболее известными деятелями башкирского просвещения были М.Бекчурин (Биксурин), А.Куватов, Б.Юлуев, М.Уметбаев, М.Акмулла, Р.Фахретдинов, М.Баишев, Ю.Бикбов и др. Если характеризовать башкирское просветительство в целом, его интеллектуальный потенциал определяется, во-первых, ориентацией на проблему человека, а отсюда и абсолютизация роли морально-этического фактора как важнейшего средства общественного прогресса.

Во-вторых, башкирское просветительство выделяется своей слабой обращенностью к политическим проблемам, в нем почти не затрагиваются национальный вопрос, национальное самоопределение и национальный суверенитет.

В-третьих, башкирское просветительство было устремлено к национальному самопознанию, чтобы лучше узнать свой народ. Этим объясняется увлечение многих просветителей этнографией и фольклором. Они пишут исторические статьи, публикуют песни, легенды, пословицы и поговорки.

В-четвертых, нельзя не отметить, к сожалению, известного отставания башкирского просвещения от просветительства казахов (чего стоят, например, труды Чокана Валиханова!), бурят (Доржи Банзаров), татар (Ш.Марджани и К.Насыри), чувашей (К.Иванов), объяснением чему служит история народа — непрерывные восстания в течение двух веков (XVII—XVIII), кантонная система управления, ломка традиционных устоев и образа жизни вследствие обезземеливания, приведшие к внезапному переходу от преимущественного скотоводства к земледелию. Все названные особенности общественной мысли так или иначе отражены в сочинениях башкирских просветителей.

1. Истоки башкирского просветительства, его особенности

Разложение феодальных структур и формирование капитализма, сопровождающиеся переменами в общественной жизни и культуре, способствовали возникновению в Башкортостане во второй половине XIX - начале ХХ вв. просветительского движения, в котором выделяются два крыла: религиозно-реформаторское и демократическое направление.

В конце XIX - начале XX века исламские традиции играли значительную роль в бытовой жизни башкир. В религиозных праздниках и обрядах башкир Прикамья проявляются общемусульманские традиции. К ним можно отнести ежедневное пятикратное совершение молитвы намаз, соблюдение в месяц рамазан поста ураза, во время которого запрещается употреблять пищу в дневное время (от восхода до заката солнца). Пост завершался праздником Ураза бэйрэм, который являлся одним из самых главных религиозных праздников. Через два с небольшим месяца отмечался праздник Корбан бэйрэм. Он совершался в честь умерших, поэтому главным было принесение жертвы умершим родственникам. Среди татар и башкир Прикамья отмечались также Мэулид и Гашурэ (Ашурэ) бэйрэм.

Религиозные ритуалы совершались и во время семейных обрядов. Мулла совершал обряд имянаречения, проводил бракосочетание, совершал необходимые ритуалы в похоронной обрядности. Среди пермских татар и башкир получила распространение книжность, найдены рукописные религиозные книги XV-XIX веков. В XIX веке почти в каждой большой деревне были построены мечети, в некоторых из них работали школы медресе. Среди пермских башкир и татар был развитым культ местночтимых святых - семи газизов, святые могилы которых находятся в Пермском крае. При этом в разных деревнях почитались разные святые.

Как синтез древних представлений и исламских традиций в религиозно-мифологической картине мира татар и башкир складывался культ предков. Души умерших живут в потустороннем мире, путь в который лежит через огненную пропасть по тонкому мосту сират купер. Праведный человек преодолевает преграду, а грешник падает в пропасть. Но и после смерти душа человека могла являться живым в виде бабочки или птицы.

Религиозно-реформаторское просветительство было представлено именами Р. Фахретдинова, З. Камали, З. Давлеткильдеева и других деятелей башкирской и татарской культуры. Они сыграли большую роль в пропаганде западно-европейской и арабской философии. Р. Фахретдинов, будучи бессменным редактором оренбургского журнала "Шуро" ("Совет"), большое значение в духовном и экономическом прогрессе общества отводил религиозному обновлению. В области реформы образования религиозные просветители находились на платформе джадидизма (Джадид - новый), осуждали реакционное духовенство, кадимизм (кадим - старый), схоластические способы обучения. Как ректор Уфимского медресе "Галия", З. Камали способствовал росту демократической молодежи, становлению Г. Ибрагимова, М. Гафури, Ш. Бабича и др.

Своеобразие религиозного просветительства проявлялось в отношении решения социальных проблем. Так, в сочинениях Р. Фахретдинова ("Асма", "Салима", "Семья", "Наставления") мы встречаем осуждение корыстолюбия, невежества и подлости. Согласно его выводам безнравственные поступки бывают присущи и богатым людям. Это не значит, что религиозные реформаторы ставили вопрос о причинах несправедливого распределения общественного богатства. Устами своих героев они твердили о взаимопонимании, гармонии и идиллии между воспитанными и образованными аристократами и простыми людьми. Причем в обязанность господствующих классов вменялось свершение добродетельных поступков по отношению к бедным людям. Тем самым реформаторы пытались укрепить веру народа в добрых аристократов, баев и священнослужителей.

В отличие от религиозных деятелей башкирские просветители-демократы Мухаметсалим Уметбаев (1841-1907), Мифтахетдин Акмулла (1831-1895), Мажит Гафури (1880-1934), Шайхзада Бабич (1890-1919), Даут Юлтый (1893-1938) обнажали остроту социальных проблем, для них был неприемлем путь сглаживания противоречий.

Фактором, определившим особенности демократического просветительства народов Поволжья, явился национально-колониальный гнет. Хищнические приемы капиталистической эксплуатации в совокупности с методами военно-феодального грабежа особенно ярко проявились в аграрной политике самодержавия. В течение многих десятилетий земли башкир являлись объектом купли-продажи для казны, помещиков и чиновников. Раздавая башкирские земли, царское правительство искусственно создавало себе лиц, "способных служить столпам Отечества", создавало класс крупных земельных эксплуататоров. Активное участие в расхищении земель принимала богатая верхушка башкир. Процесс этот к концу XIX столетия закончился "чисткой земель" под капитализм. Нехватка земли тяжело отразилась на жизненном уровне крестьян, вынуждая их арендовать земли у помещиков. Последние же, пользуясь своим положением, прибегали к такой форме крепостнической кабалы, как отработка, которая, по существу, восходила к барщине. Аграрный вопрос в Башкирии был самым злободневным для крестьянства, которое в экспроприации помещичьих земель стало видеть путь освобождения из вечной кабалы. Понятно, почему он нашел отражение в творчестве башкирских просветителей-демократов, которые выступали как выразители интересов крестьянства.

О М. Уметбаеве можно говорить как о самобытном мыслителе своего народа. Он явился достойным преемником прогрессивных традиций предшествующей общественной мысли Башкирии. Просветитель не остался на уровне подражания своим предшественникам. Есть определенное своеобразие, которое отличает его как передового идеолога от своих современников. В истории общественной мысли М.Уметбаев выступает как вдумчивый социолог, пытающийся разобраться в социально-экономическом положении в истории башкирского народа.

В Башкирии еще в XIX в. сложилась благоприятная обстановка для распространения передовых идей. Русская общественная мысль оказала определяющее воздействие на формирование мировоззрения башкирских просветителей. Их деятельность проходила в непосредственном общении с русскими учеными: историками, экономистами и публицистами. Например, М.Уметбаев был хорошо знаком с историком-краеведом Р.М.Игнатьевым, венгерским ученым Вильмаши Проле и др. В свою очередь, освоение культурного наследия башкирского народа духовно обогащало русских писателей, способствовало выдвижению коренных социальных проблем эпохи, затрагивающих интересы многонациональной Родины.

В этой переломной эпохе сформировались такие деятели башкирской культуры, как Заки Валиди, Абдулкадир Иман, Галимжан Тоган, Мухаметша Бурангулов. Эти деятели, работая в экстремальных условиях, смогли оставить после себя немеркнущие творения, составившие золотой фонд башкирской культуры. Заки Валиди (1890-1970) - лидер башкирского национального движения, один из создателей башкирской автономии, написавший сотни трудов по истории и культуре тюркских народов, в том числе и башкир. Абдулкадир Инан (1889-1974) -исследователь, вложивший немалый труд в тюркологическую науку. Мухаметша Бурангулов (1888-1968) - выдающийся башкирский фольклорист, благодаря неустанной деятельности которого удалось сохранить жемчужины башкирского эпоса.

Именно ислам и мусульманское образование были теми институтами, которые сплотили мусульман Волго-Уральского региона, включая оседлое и кочевое население. Башкиры Бирского уезда Уфимской губернии в 1873 г. так отвечали на предложение генерал-губернатора Крыжановского об открытии русских училищ в аулах: «учить своих детей русской грамоте они не желают и что с них довольно, если они будут знать татарскую». По мнению основателя башкирской автономии Ахмад Заки Валиди: «до 1860 г. среди башкирской молодежи, служившей в башкирских войсках или вообще в воинских частях и учившейся в военных школах, не наблюдалось увлечения русской культурой». Вспомним и то, что в начале прошлого века Уфа была крупнейшим центром российских мусульман.

Философская сторона творчества указанных деятелей требует глубоких исследований, проникновения в их творческую лабораторию. Их, разумеется, нельзя назвать чисто философами, но их творчество, имея глубокий философский смысл, оказало огромное влияние на все стороны башкирской культуры, в том числе и на современную философскую мысль.

В сложившейся ситуации культа личности и государственно-монополистического социализма, с господством при нем тоталитарно-авторитарного мышления, с его подавлением и унификацией личности трудно было ожидать от творческой интеллигенции такого малочисленного народа, как башкиры, каких-то ощутимых достижений по большому счету. Но, несмотря на это, даже в условиях сталинизма и последующего застоя башкирская национальная культура дала ряд философов и социологов, известных в стране и мире.

На рубеже ХIХ-ХХ вв. именно в Уфе сформировалась значительная прослойка мусульманской интеллигенции. В ее подготовку заметный вклад внесли Уфимская татарская учительская школа и Уфимский учительский институт (открыт в 1908 г.), а также городские новометодные (джадидистские) медресе.

2. Просветительская деятельность М. Уметбаева

Общественно-политические воззрения М.Уметбаева (1841—1907) тесно связаны с его социально-экономическими и правовыми взглядами. В своих работах просветитель рассматривает культуру башкир под углом зрения социально-экономических и политических отношений. Несколько его работ носят специально этнографический характер. Это “Заметки о значении слова “тюба”, некоторые разделы из его сборника “Ядкар” и несколько неопубликованных статей, которые хранятся в различных архивах. Особого интереса заслуживает статья, написанная (но неопубликованная) для “Санкт-Петербургских ведомостей” в 1897 году, и письмо под названием “Общественные порядки”, адресованное Уфимскому генерал-губернатору. М.Уметбаев крайне отрицательно относился к крепостничеству, называя его рабством. Однако освобождение от крепостного права, по его мнению, не привело к облегчению положения крестьян. “Экономическое положение крестьянского населения, — писал М. Уметбаев, — за последние 30-35 лет если не ухудшилось, то нельзя сказать, что и улучшилось”. Уметбаев хорошо видел, что освобождение крестьян от крепостного ига вело к дальнейшей социально-классовой дифференциации общества. В этой связи он писал: “Богатство заметно только среди торговцев и арендаторов”. М.Уметбаев пытался разобраться в причинах социального неравенства и угнетения. Этим и объясняется стремление Уметбаева видеть причины всего происходящего в злоупотреблениях местной администрации, против чего он и пытался бороться. М.Уметбаев дошел до понимания колонизаторской сути политики царизма по отношению к народам окраин. “В такие места, — пишет он, — ранее правительства обыкновенно являются компании и ростовщики, которые до прибытия цивилизации, “скупая земли” и истребляя леса, разоряют местное население.

Покуда это будет продолжаться, будут везде бедствия и страдания, произведенные Гогами и Магогами”. В анализе общественной жизни и быта башкир М.Уметбаев свободен от национальной ограниченности и кичливости. Более того, М.Уметбаев видит недостатки в устройстве быта башкир и критикует их. В частности, он сокрушается по поводу того, что башкиры очень много пьют чай. “Этому бичу из российских народов первыми подвержены башкиры, пьющие чай уже 100 лет, от них переняли уже мещеряки и тептяри. О разорительности чая давно сложили стихи. Будет ли богатым народ, который, продав в неделю 10 пудов хлеба, покупает 1 фунт чаю да 4 фунта сахару”. Основная мысль автора сводится к тому, что поскольку чай стоил очень дорого, его башкиры могли и не покупать. Однако этому мешало отсутствие элементарной практичности. М.Уметбаева глубоко волнует земельный вопрос в Башкирии, который был стержнем всей экономической жизни. Как известно, в то время в Башкирии господствовало общинное землепользование, при котором земля считалась общей собственностью общины.

Но поскольку производились периодические переделы и переверстки, была возможность злоупотреблений со стороны местной администрации и байской верхушки. Здесь в воззрениях М.Уметбаева обнаруживаются элементы классового подхода. Защищая интересы бедных общинников, он писал, что когда решаются вопросы аренды земли в вотчинных хозяйствах, то на этот случай имеется “партия сильных”, во главе которой “всегда стоят староста или старшина, которые и выносят окончательное решение. Влиятельная партия состоит из местных сельских властей и зажиточных”. Критика влиятельной партии превращается в критику правопорядка. “Еще в Положении о башкирах 1863 года, — пишет Уметбаев, — не велено начальству входить в рассмотрение о выгодности продажи земельных угодий”. Это развязывало, считает он, руки местным богачам. Уметбаев отмечает пассивность угнетенного народа, его забитость. “Жаловаться на общество и порядки… не смеют, потому что это будет шаг против местных начальников. Даже и при опросе всегда отвечают, что начальством довольны”.

Представляет интерес взгляд М.Уметбаева на необходимость сохранения общинного землевладения: “Общинное пользование землей будет даже очень полезно, когда земля распределится на наличные души”. Причину бедственного положения башкир Уметбаев связывает с резким переходом от кочевой жизни к оседлой. “Обеднение башкир, — пишет он, — произошло… от крупного поворота из кочевой жизни в оседлую, так что они не могут привыкнуть ни к ремеслам, ни к искусствам европейцев”. Однако, по М.Уметбаеву, тягостное положение народа не является следствием природной лености башкир, его неспособности обеспечить свою жизнь необходимым. Уметбаев понимает трагизм положения народа, внезапно оставившего кочевой образ жизни и еще не сумевшего приобщиться к способу хозяйствования оседлых народов. В то же время этот народ не забыл древнего искусства кочевников по изготовлению и устройству необходимых атрибутов быта (“…шить свой костюм, домашнюю выделку кожи для обуви, красить шерсть и вышивать белым шелком”). Эти объективные причины и породили кажущееся противоречие в общественном мнении, которое нашло выражение в письме Уфимского губернатора от 11 июня 1896 г. Уметбаеву. Губернатор писал: “Ознакомившись ныне подробно с Уфимской губернией, я не могу не прийти к крайне печальному выводу, что коренное население губернии — башкиры-вотчинники, при обширности территории владеемых ими земель, находятся в крайне плохом экономическом положении, значительно худшем в сравнении с благосостоянием остальных пришлых народностей и, несомненно, требуют особых административных забот”. С точки зрения формального отношения к проблеме, действительно, здесь было противоречие между размерами земельной площади башкир и их бедственным положением.

Однако после насильственного и обманного отторжения земель у башкир местной администрацией у народа оставалось такое количество земель, которого не хватало для скотоводства в условиях кочевой жизни. Не обладая достаточными навыками хозяйствования, башкиры не могли рационально использовать эту землю. Понимая это, М.Уметбаев объясняет бедствия народа не его нерадивостью или неполноценностью, как это считали отдельные русские историки. Наоборот, Уметбаев верил в силы народа и писал: “Народ башкирский к наукам и искусствам весьма способен”. Пробуждение угнетенного народа и дальнейшее его прогрессивное развитие М.Уметбаев связывал с идеей политической автономии. “Литература и просвещение, — писал он, — проявляются больше в той нации, где имеется свое правительство, которое способствует и поощряет свою национальность”. Политические симпатии башкирского просветителя были на стороне просвещенного гуманизма. Однако просвещенный гуманизм Уметбаев представлял в рамках существующего монархического строя. “Тот только правоверный и верноподданный сын отечества, кто истинно почитает бога и искренне любит царя”.

Таким образом, просветительство М.Уметбаева может быть охарактеризовано как просвещение в рамках абсолютизма. В заявлении, поданном М.Уметбаевым в Уфимское VII очередное земское собрание, он пытался вскрыть причины, мешающие просвещению мусульман: “…Многие из магометан в просвещении детей наукам на русском языке без предварительного понятия на родном языке видят не просвещение, а только одно обрусение”. Обучение детей на родном языке просветитель считал необходимым условием для усвоения европейских наук. “Как европейцы многие науки перевели с восточных языков на свой родной и каждый народ в Европе достигал образованности изучением наук на своем языке, так… и европейские науки следует перевести на восточные языки. Мне, как природному башкирцу, известно, что у нас грамотные, кроме шариата, большие охотники читать исторические романы и по неимению новых книг, часто башкирам остается быть рассказчиком своей книги.

Поэтому можно судить, что почитавши на своем языке, мусульмане узнают безвредность европейских наук и русских учителей не будут называть агентами какого-то общества и, наконец, муллы в этих науках найдут науки, виденные ими в арабском и персидском языках, но только в старом методе”. Требование М.Уметбаева обучать детей на родном языке вытекает из его представлений о необходимости равенства прав в употреблении языков, а также объясняется практическими соображениями более лучшего овладения науками.

3. Мировоззрение Акмуллы

Известный башкирский просветитель, выдающийся поэт Мифтахетдин Акмулла, широко известный у башкир, татар, казахов, узбеков и каракалпаков, большое внимание в своем творчестве уделил нравственно-этической проблематике. Осмысливая окружающую действительность через призму нравственных оценок, Акмулла выходил к широким философским обобщениям. В назидательно-дидактических стихах поэта, порой граничащих с морализаторством, весьма близких по смыслу к рубаятам Омара Хайяма, видно высокое уважение к человеку, сочувствие его судьбе, а поучения Акмуллы говорят о желании помочь людям, страдающим от материального и духовного порабощения. Акмулла был верующим человеком, но это не мешало ему выступать с реалистических позиций, свободных от мистики и веры в чудеса.

В стихотворении “Башкиры мои, ученье нужно” он писал:

Прибавив к шести единицу,

не получишь десяти,

Повернув часовую стрелку,

не сделаешь день ночью.

В то же время Акмулла верил в судьбу. Это особенно проявилось в его стихотворении “Место мое — в тюрьме”.

Никому не избежать велений судьбы,

Будь он султан, будь он император.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--