Реферат: Общие начала назначения наказания

Второй признак рассматриваемых начал — их общий характер. В исходном смысле общее всегда есть то, что со­ставляет лишь часть отдельного, которое, помимо общего, предполагает наличие индивидуального и особенного. В этой связи, раскрывая данные начала, следует прежде всего пом­нить, что они имеют значение по всем категориям рассмат­риваемых судом уголовных дел, где возникает вопрос о не­обходимости определить наказание. Далее исходная посылка позволяет заключить, что, отражая лишь повторяющееся, общее, такого рода начала не исчерпывают всей характе­ристики этого вида деятельности, предполагая наличие в ней и определенного рода особенностей, которые, будучи весьма многообразными, могут быть обусловлены: наличием в деле исключительных обстоятельств; фактом неоконченности пре­ступной деятельности, вменяемой виновному; множествен­ностью посягательств, совершенных одним лицом; множест­венностью участников посягательства; особым порядком применения отдельных видов наказания; недостижением ви­новным совершеннолетия; признанием присяжными заседате­лями лица виновным, но заслуживающим снисхождения или особого снисхождения; и т. д.

Заметим, что в прежнем законодательстве ряд вопро­сов, регулирующих особенности назначения наказания, ре­шался в рамках учения не о наказании, а о преступлении (в отношении соучастников, неоконченной преступной деятель­ности). Более логичную позицию на этот счет заняли разра­ботчики вновь принятого УК РФ, но к сожалению, и она не до конца последовательна. Вряд ли оправданно, например,включение в раздел , именуемый "Уголовн ый закон", прави­ла, согласно которому гражданам РФ и постоянно прожива­ющим в России лицам без гражданства при осуждении за преступление, совершенн ое за пределами РФ, нак азание не может превышать верхнего предела санкции, предусмотрен­ной уголовным з аконом иностранного государства; здесь за­конодатель явн о решает вопрос не о преступности действий, а их наказуемости и, с тало быть, такого рода норма должна включаться именн о в главу "Назначен ие наказания". Дума­ется, в ней, а не в главе, посвященной понятию и видам на­казания, следовало поместить и статью о ц елях нак аз ания. Ясно, что с амо по себе наказание никаких целей н е име ет; они мыслимы лишь в рамках какой-то деятельности. Иначе говоря, речь может идти лишь о целях, с которыми н аказ а­ние назначается или исполняется.

Третий п риз нак — общие нач ала есть положения, вы­ражающие прин ципы назначения наказания.

Надо сказать, что до сих пор в нашей уголовно-право­вой науке нет единства мнений не только по поводу того, какие именно идеи должны быть отнесены к этим принципам (в литературе к их числу чаще всего предлагается отно­сить идеи законности, справедливости, гуманизма, экономии репрессии, индивидуализации, неотвратимости), но и по по­воду того, каково их отличие от самых общих начал назна­чения наказания. Отмечая, что в юридической литературе довольно часто анализу общих начал предпосылается рас­смотрение принципов назначения наказания, некоторые ав­торы придерживаются мнения о том, что выделение вопроса о принципах в качестве самостоятельного приводит к не­нужному повтору одних и тех же положений. В большинст­ве научных и учебных работ приводится, однако, иная точка зрения, но при этом в них нет единства взглядов на разли­чия между принципами и общими началами. Иногда в их соотношении авторы видят взаимосвязь философских кате­горий "общее" (принцип) и "отдельное" (общее начало). Вы­сказывалось мнение, согласно которому общие начала есть то, что суд обязан учесть при назначении наказания, прин­цип же — это не только идея, что-то предписывающая, но и идея, которая разъясняет соответствующее предписание и направляет деятельность суда. Не возражая против такого решения вопроса, часть ученых в то же время считает воз­можным согласиться и с тезисом, согласно которому различие между принципами и общими началами назначения наказания выступает как различие между общим и особенным, от­дельным.

Полагая, что термином "принцип" принято обозначать основу чего-либо, более правильным следует признать не­сколько иное решение вопроса: в отличие от общих начал, характеризующих общее в этой деятельности, принципы от­ражают в ней основные начала настало быть, в данном слу­чае имеет место взаимосвязь не общего и отдельного (тем более, единичного), а общего и основного. Поскольку в фило­софском смысле основа (основное) выступает частью сущ­ности, которая в свою очередь не исчерпывает всего содер­жания общего, принципы назначения наказания нельзя не только отождествлять, но и противопоставлять общим нача­лам.

Если обратиться ко вновь принятому УК РФ, то в нем вопрос о принципах решается применительно к уголовному законодательству в целом. Из числа указываемых в этой свя­зи принципов (законности, равенства граждан перед зако­ном, вины, справедливости, гуманизма), в общих началах прямо упоминается только принцип справедливости, в то время как другие лишь предполагаются. Надо думать, что это не является случайным с той точки зрения, что о спра­ведливости наказания можно говорить лишь при условии, что оно основано на законе, равенстве граждан перед зако­ном, исходит иа принципа субъективного вменения, отвеча­ет требованиям гуманизма. В конечном счете, главное в дан­ном случае не только то, сколько принципов названо, но и то, как они при этом понимаются и соотносятся между со­бой, в каких именно общих началах выражаются.

Выделяя еще один — четвертый признак, подчеркну, что в зависимости от его толкования об общих началах можно говорить в узком или широком смысле слова. Акцентируя внимание на том, что они есть положения (правила, требова­ния, критерии и т. п.), которыми обязан руководствовйться суд в своей деятельности, в нашей литературе их связывают с основаниями принятия решения при определении винов­ному наказания. Бесспорно, такой аспект характеристики назначения наказания весьма актуален. Вместе с тем, вы­ступая как разновидность деятельности, назначение наказа­ния предполагает наличие в ней и других элементов: субъек­та, объекта и т.д. В этой связи, констатируя факт существо­вания в нашей литературе понимания общих начал в узком смысле слова (как нечто, принимаемое во внимание судом при назначении наказания), нужно одновременно признать возможной и целесообразной и их широкую трактовку, т.е. в качестве положений, раскрывающих все наиболее сущест­венные аспекты данного вида деятельности.

В рамках такого, широкого понимания уголовно-право­вая характеристика общих начал требует акцента, в част­ности, на том, что в настоящее время теории и практике борьбы с преступностью известны два основных подхода к назначению наказания. Отличительной чертой первого из них является закрепление в законе (например, в США) так на­зываемой идеи "неопределенного наказания" ("неопределен­ного приговора"). Руководствуясь соответствующей нормой, суд, признав лицо виновным в совершении преступления, направляет его в места лишения свободы на срок, "установ­ленный законом". По истечении какого-то времени специ­альный орган (например, Совет по условному освобождению), учитывая пределы срока, установленные законом, и поведе­ние лица в местах лишения свободы, решает, когда следует освободить виновного. Главное преимущество такого подхода усматривается в том, что его размер зависит и от тяжести содеянного, пределов санкции уголовного закона, и от фак­тического поведения лица в местах лишения свободы, что, помимо всего прочего, является дополнительным стимулом к ресоциализации преступника. По иному пути идет законо­дательство России и некоторых других стран. Оно исходит из того, что во всех случаях конкретизировать длительность сроков наказания, указанных в законе, должен суд при вы­несении обвинительного приговора. Иначе говоря, задача суда состоит не только в том, чтобы установить, какое наказание предусмотрено законом за содеянное, но и то, какую меру наказания должен отбывать виновный.

К сожалению, в нашей юридической литературе внима­ние часто сосредоточивается в основном на критике идеи "неопределенности наказания", а существо и признаки прин­ципа "определенности наказания" часто оказываются вне поля зрения авторов. Видимо, этим объясняется тот факт, что до настоящего времени понятие "мера наказания" еще не получило должной разработки и нередко используется с разной смысловой нагрузкой. Так, его довольно часто отож­дествляют с близкими понятиями "вид наказания" и "раз­мер наказания", что с философской точки зрения трудно признать обоснованным, ибо в соответствии с ней категория "мера" призвана отражать не качественную либо количественную определенность чего-либо, а как раз единство того и другого. Трудно полностью согласиться и с мнением уче­ных, утверждающих, что термин "мера наказания" обозна­чает конкретное наказание, установленное законом в санкции уголовного закона (например, за незаконное врачевание — лишение свободы на срок до одного года, или исправительные работы на тот же срок); либо для обозначения уже назначенного приговором наказания (Лишение свободы сроком на пять лет).

С точки зрения вышеприведенного, общетеоретического соображения, можно поддержать лишь второй вариант тол­кования понятия "мера наказания", заметив при этом, что в первом варианте, подразумевающем под мерой установлен­ную законом санкцию, почти всегда имеется в виду некото­рое множество мер наказания.

Надо сказать, что действующее уголовное законодатель­ство прямо не фиксирует принципа определенности назна­чаемого наказания, однако явно его подразумевает. В этой связи специально закрепляются правила, касающиеся по­рядка исчисления сроков различных видов наказания. В со­ответствии с такими правилами сроки лишения права зани­мать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, сроки исправительных работ, ограничения по военной службе, ограничения свободы, ареста, содержа­ния в дисциплинарной воинской части, лишения свободы дол­жны исчисляться в месяцах и годах, а обязательных работ— в часах. Исключение предусматривается для замены или сло­жения наказания, а также в отношении зачета времени со­держания лица под стражей до судебного разбирательства, когда сроки исчисляются в днях. О размерах других видов наказания (например, штрафе) речь идет непосредственно в статьях, определяющих порядок и основания его примене­ния.

С позиций рассматриваемого широкого понимания об­щих начал назначения наказания следует самостоятельно упомянуть и о воспринятом нашим уголовным законом прин­ципе личной (персональной) ответственности. Это важно сде­лать не только в связи с неодинаковым решением законо­дательством разных государств вопроса о допустимости и целесообразности применения отдельных видов наказания (в первую очередь штрафа) к юридическим лицам, но и в связи с использованием в отечественном УК такой конструк­ции уголовно-правовых норм, в которой объектом наказуемо­сти объявляются преступные деяния. То, что в действитель­ности наказываются не они, а лица„ их совершившие, каких-либо доказательств не требует и, следовательно, в данном случае обоснованно говорить лишь о не совсем удачной за­конодательной технике и не более того. Дело, однако, в том, что в юридической литературе на этот счет нередко выска­зываются и несколько иного рода суждения, авторы кото­рых видят в наказуемости деяния (или, как иногда утвер­ждается, в первую очередь деяния), но не деятеля чуть ли не самый важный отличительный признак большинства со­временных уголовно-правовых доктрин.

Причины, обусловившие столь некорректные формули­ровки объекта наказуемости, думается, заложены в отождест­влении двух относительно самостоятельных характеристик назначения наказания: одна осуществляется с позиции объ­екта наказуемости, другая — с позиции освований наказуе­мости. Между тем в первом случае предполагается решение лишь вопроса о том, на кого возлагается ответственность, кто претерпевает наказание. Ясно, что при такой постановке вопроса не может и не должна идти речь о том, за что или при каких условиях оно назначается, ибо в последнем слу­чае подразумевается уже не объект наказуемости, а ее ос­нования. Как раз при их уяснении и должен делаться акцент на преступном деянии, поскольку только оно (а не что-либо другое) и выступает той предпосылкой, с наличием которой связывается правомерность привлечения лица к уголовной ответственности и применения к нему соответствующих мер. Следовательно, называя вещи своими именами, нужно под­черкнуть: наказывается не деяние, но за деяние и, как далее будет сказано, с его учетом.

Обращаясь к характеристике общих начал назначения наказания, понимаемых уже не в широком, вышеприведен­ном, а в узком смысле слова, повторю, что во втором случае под ними как раз фактически подразумевают то, что непос­редственно касается оснований наказуемости. Так, говоря о составе преступления (деянии, содержащем все признаки состава преступления или преступлений), имеют в виду осно­вание уголовной ответственности вообще. УК РСФСР 1960 г., предусматривая возможность освобождения от наказания, но не уголовной ответственности, проводил различие между основаниями уголовной ответственности как таковой и осно­ваниями назначения наказания. Вновь принятый Кодекс ори­ентируется на то, что всякая форма реализации уголовной ответственности предполагает назначение виновному нака­зания и, следовательно, разграничивать их практически не имеет смысла. Иначе обстоит дело с основанием назначения наказания вообще и основаниями определения конкретного его вида и тем более меры. Избирая последнюю, суд безус­ловно должен сначала установить наличие основания уго­ловной ответственности. Но для ее индивидуализации при­знаков, образующих такое основание, явно недостаточно. Стало быть, нельзя отождествлять основание уголовной от­ветственности с основаниями выбора того или иного конкрет­ного наказания. Разумеется, было бы опрометчиво ставить перед собой задачу выяснить специфику оснований назна­чения всех отдельно взятых мер, которые согласно закону определяет суд. Однако из этого вовсе не следует, что они не могут быть предметом изучения. Интересующие нас общие начала как раз и есть один из возможных аспектов характе­ристики оснований определения конкретных мер наказания.

Раскрывая вопрос о понятии общих начал назначения наказания, необходимо также иметь в виду, что они всегда выступают как некоторая система положений (правил, тре­бований и т. п.). Применительно к их трактовке в узком смы­сле, т. е. в качестве того, чем надлежит руководствоваться суду при определении меры наказания (далее имеется в виду именно такая трактовка), этот признак общих начал имеет особую актуальность. Почему?

Главным образом потому, что очень часто общие начала назначения наказания (в первую очередь такие, как общест­венная опасность совершенного преступления, личность ви­новного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответ­ственность) в теории и на практике рассматриваются в виде некоторого перечня положений, призванных дать ответ на один и тот же вопрос: какие конкретно обстоятельства дела учитываются при определении наказания. Неизбежным след­ствием подобного рода понимания общих начал, сформули­рованных в ранее действующем уголовном законодательстве, являются сложности, возникающие в представлении об их содержании и взаимосвязи. Если, например, в одних рабо­тах проводилась мысль о невозможности и нец елесообраз­ности разграничивать общественную опасность содеянного, личности виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, то в других, хотя и утверждалось противоположное, высказывались разные взгляды о взаимо­связи этих общих начал, их конкретном содержании. Нужно ли считать неожиданными итоги опроса 477 практических работников, проведенного Л. Л. Кругликовым и выявившего, что, по мнению 43% из них, понятия: степень обществен ной опасности совершенного преступления, личность вин овного и смягчающие, отягчающие обстоятельства — совпадают по содержанию частично. В то же время 26% опрошенных пола­гают, что у помянутые понятия ни в какой части не пересе­каются.Около трети (31% ) ответа не дали, что также может свидетельствовать об испытываемых практикой затрудне­ниях в толковании соответствующего законоцоложения. На поставленный последующий вопрос: не считают ли они ка­кое-либо из указанных понятий родовым — 72% опрошен­ных ответили утвердительно. Но 21% назвали таковыми смяг­чающие и отягчающие обстоятельства. Вместе с тем боль­шая часть (51 % из 72%) иначе решают этот вопрос, считая понятие смягчающих и отягчающих обстоятельств видовым, а родовым — понятие степени общественной опасности со­вершенного преступления и личности виновного.[1]

Отмечая безуспешность уже не раз предпринимавших­ся попыток устранить сложности в понятиях содержания и взаимосвязи общих начал назначения наказания, обратимся к главному: во всех случаях исходной была мысль о тождест­венности функций этих начал, вследствие чего основной за­дачей оказывалось решение вопроса о том, что именно нуж­но иметь в виду при назначении наказания с учетом, ска­жем, общественн ой опасности совершенного преступления или л ичности виновного. В результате совокупность закреп­ленных в УК РСФСР 1960 г. общих начал рисовалась имен но как перечень, а не определенная система требований, ори­ентируясь на которые, суд должен избрать меру наказания. При этом не уделялось должного вниман ия тому, что выбор наказания есть всегда решение целого комплекса отн оси­тельно самостоятельных вопросов: может ли повлиять то или иное обстоятельство дела на выбор наказания; каков должен быть характер этого влияния (смягчающий ответственность либо, напротив, отягчающий ее), что считается отправной точкой отсчета при смягчен ии или отягчении наказания, в каком объе ме отдельно взятое обстоятельство значимо для индивидуализации наказан ия, каковы допускаемые пределы судебного усмотрения в оце?