Реферат: Организационное обеспечение деятельности судов

Выполнение названных и некоторых других задач, охватывае­мых функцией организационного обеспечения деятельности судов, в соответствии с недвусмысленными требованиями закона ни в коем случае не должно осуществляться в ущерб принципу самостоятельности судов, независимости и подчинения только закону судей и участвующих в отправлении правосудия представителей народа.

Суть данной функции состоит во всемерном оказании содей­ствия судам в надлежащем осуществлении ими своих полномочий, которыми они наделены как органы судебной власти, особенно полномочий по отправлению правосудия. Ее реализация несовместима с попытками подменять суды, заменять их или командовать ими, подчинять каким-то государственным органам законодательной (представительной) или исполнительной властей, органам местного самоуправления, коммерческим структурам, ставить в зависимость от произвольного усмотрения или капризов тех или иных должностных лиц, даже самых высокопоставленных.

Она несовместима с безграничным диктатом в сфере правосудия, также каких бы то ни было судебных инстанций, включая самых высоких, а равно руководителей этих инстанций. Вышестоящие судебные инстанции вправе проверять законность и обоснованность приговоров и иных решений судов, разбирающих граж­данские и уголовные дела, к примеру, по первой инстанции. Однако делать это они могут лишь в тех пределах, которые установлены законом. Например, вышестоящий суд, отменяя приговор и направ­ляя дело на новое рассмотрение в нижестоящий суд, не вправе предписать ему, какую меру наказания он должен определить после повторного рассмотрения дела и признания вновь подсудимого виновным в совершении преступления. Если такое предписание все же будет дано, то оно не должно исполняться.

2. Эволюция системы органов обеспечивающих деятельность судов

Современное понимание сущности организационного обеспечения деятельности судов и того, какие органы должны заниматься им, - результат многолетней эволюции, неоднократных проб и ошибок. По сути совей это не простая история поисков путей налаживания нормальных взаимоотношений между судами и органами исполнительной власти прежде всего. Процесс автономизации судов шел долгие годы. Долгое время в царской России судьи были лишь частью огромного административного аппарата, конечно в то время нельзя было и говорить о какой-либо независимости судебной власти от государства. Исполнительные органы, прежде всего органы юстиции неохотно освобождали суды из-под своего контроля. До судебной реформы 1864 годы суды в Российской империи находились в тесном взаимоотношении с органами юстиции. Органы юстиции в свою очередь брали на себя большую часть работ по обеспечению деятельности судов.

Но судебная реформа 1864 года несколько изменила привычную картину взаимоотношений судов и иных государственных органов. В основу преобразований реформы 1864 года был положен принцип разделения властей: судебная власть отделялась от законодательной, исполнительной, административной. В законе отмечалось, что в судебном процессе “власть обвинительная отделяется от судебной”[4] . Провозглашалось равенство всех перед законом. Путаницы в системе старых судебных учреждений не стало вместе с отменной принципа сословности судов. Однако пережитки сословности сохранились в виде судебных учреждений с особой компетенцией (волостные, духовные, военные, коммерческие и инородческие).

Однако даже судебная реформа 1864 года, провозглашавшая автономизацию судов, не положила конец, зависимости судов от органов юстиции. За министрами юстиции Российской империи оставалось право, надзирать за судами и принимать необходимые, с их точки зрения решения. Ничем не ограниченное право министра юстиции назначать судей, не вдаваясь при этом в объяснения, стало одним из главных каналов давления администрации на судебные органы. Делали они это лично или используя свой аппарат, в первую очередь подчинявшихся им непосредственно прокуроров (министры юстиции одновременно являлись генерал-прокурорами). Прокурорам при окружных судах вменялось в обязанность доносить вышестоящим прокурорам либо министру о выявленных нарушениях. Весьма жестким средством реализации права административного надзора за судами была предоставленная министрам юстиции возможность проведения сплошных ревизий всех сторон их деятельности, в том числе деятельности по осуществлению правосудия в отношении конкретных дел. Кроме всего выше сказанного, министру юстиции было дано право возбуждать в отношении судей дисциплинарные производства, ставить вопрос об их увольнении, о назначении или не назначении на должность, о повышении или понижении в должности. Предание государственных чиновников суду осуществлялось постановлениями их начальства, а не по решению суда. Присяжные заседатели устранялись от рассмотрения дел, имеющих политический характер. Эти и другие изъятия из общего судебного порядка постепенно готовили почву для надвигающихся контрреформ.

После покушения на императора Александра II, совершенного народовольцами, усиливается правительственное наступление на судебную систему, порожденную реформой 1864 года. В 1881 году было принято специальное положение “Положение о мерах к ограждению государственного порядка и общественного спокойствия”, возвратившее и закрепившее все ранее сделанные изъятия из общего судебного порядка. Согласно этому Положению министру внутренних дел и генерал-губернатору представлялось право передавать ряд дел на рассмотрение военных судов для решения по законам военного времени. Причем это право не было ограничено территориальными пределами: достаточно, чтобы в одном месте было введено положение чрезвычайной охраны, и оно могло распространиться на всю территорию страны. Кроме того, в 1885 году наряду с кассационными департаментами Сената организованно специальное административное присутствие, отобравшее у департаментов ряд дел кассационного производства. Административное вмешательство в судопроизводство повлекло за собой отход от одного из важнейших принципов судебной реформы – гласности суда. Волостные суды, которые уже в ходе самой судебной реформы составляли особое звено судебной системы, с 1889 года попали под непосредственный контроль земских начальников. Последние отбирали кандидатов для волостных судов, осуществляли ревизии, штрафовали и арестовывали без особых формальностей волостных судей.

В октябре 1917 года Министерство Юстиции было упразднено. Его место занял Народный комиссариат юстиции РСФСР (Наркомюст РСФСР). Но такое переименование, как это обычно бывает не решило проблем, связанных с определением должностных взаимоотношений судов с органами исполнительной власти. На деле эти тенденции из Российской империи перекочевали в Советскую Россию и еще более усугубились. Как и прежний, новый орган получил очень широкие полномочия.

Основной задачей этого наркомата и его органов на местах с первых дней их существования было создание судебной системы взамен той, которую разрушили “до основанья”. Началась эта работа с подготовки проекта упоминавшегося Декрета о суде №1. Это был первый официальный шаг в формировании новых судов.

Декрет о суде №1 отменял действие старых законов, если они противоречили "революционному правосознанию". Революционное правотворчество осуществлялось самими судебными органами, высшими органами власти и даже местными советами. Главное место отводили судебному решению как ведущей форме правотворчества. Практическая реализация этих и иных законодательных актов, принимавшихся в ходе образования советской судебной системы, требовала значительных усилий, связанных с созданием конкретных судов, подбором для них кадров, обеспечением необходимым инвентарем. Как правило старые судьи и другие работники судов делились на две категории. Одни сами ни стали сотрудничать с новой власть, а “неугодных” власть отстраняла сама. Одним из важных дел Наркомюста РСФСР стояла задача создания нового законодательства, так как все старое было объявлено не действительным, в силу его “буржуазности”. Уже в ноябре 1918г. ссылки на старые законы были вовсе запрещены. В связи с несовершенством правовой системы тех лет, Наркомюсту РСФСР пришлось заниматься выполнением некоторых несвойственных для органов юстиции функций, которые в нормальных условиях обычно возлагаются на другие правоохранительные органы – суды, прокуратуру, органы внутренних дел. В первые десятилетия были периоды, когда взаимоотношения судов и органов юстиции строились на началах ничем не скрываемой безусловной субординации, в силу которой суды попросту подчинялись таким органам. Приходилось преодолевать многочисленные препятствия, свя­занные с отсутствием квалифицированных кадров, опыта работы в формировавшихся социально-политических условиях, четкого пред­ставления о нормах и требованиях правовой культуры. Препятствия были связаны и с ожесточенной борьбой за власть, которая приводила к ориентации на исключительно силовые приемы и спо­собы решения возникавших проблем. По мере ослабления этих фак­торов появились признаки обособления судов от исполнительной власти. Эта линия довольно четко обозначилась в ходе судебно-правовой реформы 1922—1924 годов.

Реформа не могла не отразиться на содержании основных функций Наркомюста РСФСР и структуре его центрального и на­чавшего формироваться уже с первых дней советской власти местного аппаратов. В соответствии с Положением о Народном комисса­риате юстиции, утвержденным Декретом ВЦИК от 1 февраля 1923 года, этому наркомату предписывалось выполнять многочис­ленные функции по руководству прокуратурой, нотариатом и су­дебными исполнителями, наблюдению за деятельностью органов дознания и следствия Государственного политического управле­ния (ГПУ), за "правильным функционированием мест лишения сво­боды и исправительно-трудовых учреждений", земельных комис­сий, арбитражных комиссий, примирительных камер, третейских судов и "иных подобных учреждений", наделенных судебными функ­циями, а также по наблюдению за деятельностью коллегий, адво­катов и организации юридической помощи населению. Наркомату вменялись в обязанность ведение следствия по некоторым катего­риям уголовных дел, подбор и расстановка прокурорских кадров. Он также должен был участвовать в разработке про­грамм по подготовке кадров юристов и организовывать краткосроч­ные курсы судебных работников. Однако что касается взаимоотношения с судами, то органам юстиции дозволялось не командовать ими и подменять их, а осуществлять функции, связанные с "общим руководством, организацией и инструктированием".

Однако данной линии не было суждено реализоваться полно­стью. События, последовавшие после реформы 1922—1924 годов, для органов юстиции тоже характеризовались, как отмечено выше, насаждением административно-командных приемов и методов реализации их функций. Это проявилось, например, в том, что Наркомюст РСФСР шаг за шагом становился учреждением, в котором вновь оказалась сосредоточенной вся работа не по общему, а пря­мому и повседневному руководству судами. Более того, 30 января 1928 года было принято Постановление ВЦИК и СНК РСФСР, пре­дусмотревшее, что Народному комиссару юстиции Республики не­посредственно подчиняются в качестве заместителей как Проку­рор РСФСР, так и Председатель Верховного Суда РСФСР. Еще более четко такая линия выразилась в Положении о Народном ко­миссариате юстиции РСФСР, утвержденном 26 ноября 1929 года 2-й сессией ВЦИК XIV созыва, где было записано, что Верховный Суд РСФСР входит в состав аппарата Наркомюста РСФСР.

По Положению о Наркомате юстиции СССР, утвержденному Постановлением ЦИК и СНК СССР от 8 декабря 1936 года, он и его местные органы (наркоматы юстиции союзных и автономных рес­публик) наделялись чрезмерно широки­ми полномочиями в отношении судов. В частности, могли давать им указания в целях обеспечения правильности и единообразия су­дебной практики, руководить выборами судей, ревизовать всю их деятельность, давать обязательные указания по вопросам приме­нения закона и т. п.

Такое построение взаимоотношений судов и органов юстиции было явно противоестественным. В течение длительного времени оно подвергалось заслуженной критике и послужило одним из по­водов для упразднения в 1956—1963 годах Министерства юстиции СССР и его органов на территории всей страны. Последующие события показали, что это было явно волюнта­ристское решение, не учитывавшее объем и степень важности всей работы, выполнявшейся органами юстиции в сфере создания усло­вий, необходимых судам для их нормальной деятельности. Функ­ции этих органов передали Верховным судам союзных в автоном­ных республик, краевым, областным и приравненным к ним судам (вопросы руководства судами и нотариатом), местным Советам.

Такое решение проблемы привело к ряду отрицательных последствий для судов. Оно лишило суды того существенного содействия их деятельности, которое оказывалось органами юстиции. Уже вскоре стало совершенно очевидно, что правоохранительная система, и в первую очередь суды, не в состоянии функционировать нормально без органов юстиции.

Поэтому семь лет спустя состоялось решение о восстановлении органов юстиции всех уровней. В августе 1970 года в связи с рассмотрением мер по дальнейшему улучшению работы судов и других правоохранительных органов было признано целесообразным вновь учредить Министерство юстиции СССР, министерства юстиции союзных и автономных республик, систему их учреждений на местах. 30 августа 1970 года Президиум Верховного Совета СССР издал соответствующий Указ, положивший начало воссозданию этих органов. В Российской Федерации полностью структура и функции Министерства юстиции оформились к середине 1972 года, после принятия Советом Министров РСФСР (Постановление от 21 июня 1972 г.) Положения о Министерстве юстиции РСФСР.

Во всех актах, возрождавших органы юстиции, с учетом ошибок прошлого, подчеркивалось, что эти органы ни в коем случае не должны действовать в ущерб независимости судов и подчинению их только закону.

Однако и этот благой порыв не был осуществлен полностью. За органами юстиции сохранялось, хотя и в ограниченных пределах, право производить проверку деятельности судов.

В ноябре 1989 года при принятии Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве произошел отказ от предоставления органам юстиции возможности произво­дить под каким бы то ни было предлогом проверки деятельности судов. В этом законе вместо термина "организационное руководство судами" был использован другой — "организационное обеспечение деятельности судов". Тем самым было подчеркнуто, что органы юстиции во взаимоотношениях с судами должны ориентироваться не на руководство (командование), а на оказание содействия им.

После возрождения в 1970 году Министерство юстиции РФ и его органы сделали немало полезного для судов общей юрисдикции. Вместе с тем все сделанное органами юстиции для организа­ционного обеспечения судов общей юрисдикции не положило конец длящемуся многие годы антагонизму между судами (судьями) и этими органами, их должностными лицами. В последние годы он вновь обострился. Одной из основных причин послужили широко известные трудности с финансированием судов, а вместе с этим и своевременной выплатой заработной платы судьям и работникам аппаратов судов. Получило широкое распространение мнение, что эти трудности — результат бездействия или неумелых действий органов юстиции и их работников, в первую очередь — министра юстиции РФ. Об этом прямо заявлено в Постановлении Президиу­ма Совета судей Российской Федерации от 20 июня 1996 года.

По логике сторонников данного мнения единственный путь к преодолению таких трудностей – передача функции организационного обеспечения судов общей юрисдикции “из рук” органов юстиции какому-то другому органу, который бы подчинялся не Правительству РФ, а Верховному Суд РФ, поскольку он стоит на вершине пирамиды судов общей юрисдикции, попавших в трудное положение.

В такой обстановке и состоялось принятие 31 декабря 1996 года Закона о судебной системе, предусмотревшего образование нового для российской практики органа – Судебного департамента при Верховном Суде РФ, а 8 января 1998 года – специального закона об этом департаменте.

Параллельно с поисками путей улучшения организационного обеспечения деятельности судов общей юрисдикции в последние годы начали складываться свои подходы к такому обеспечению деятельности Конституционного Суда РФ и арбитражных судов.

3. Органы обеспечения деятельности судов

В последние годы судебная система Российской Федерации значительно усложнилась. В ее составе появились подсистемы (ветви) судов, которых раньше не было – Конституционный Суд РФ, военные суды, арбитражные суды, начался процесс формирования судов субъектов Федерации. В значительной мере в силу этого обстоятельства и ряда других причин организационное обеспечение деятельности судов оказалось вверенным не какой-то одной системе органов, а разным - в зависимости от того, об обеспечении каких судов идет речь. Такой подход закреплен в Законе о судебной системе.

1. Обеспечение деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации осуществляется аппаратами этих судов.

2. Обеспечение деятельности других судов общей юрисдикции осуществляется Судебным департаментом при Верховном Суде Российской Федерации.

3. Обеспечение деятельности других арбитражных судов осуществляется Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации”[5] .

Именно на основе этих статей и следует рассматривать структуру нынешнего построения организационного обеспечения деятельности судов.

Организационное обеспечение деятельности Конституционного Суда РФ, как отмечено в статье 7 Закона об этом Суде, является исключительно его “внутренним делом”. Как говорится в этой статье, данный суд “независим в организационном, финансовом и материально-техническом отношениях от любых других органов”. Он “самостоятельно и независимо осуществляет информационное и кадровое обеспечение своей деятельности”.