Реферат: Отечественная историография монгольского завоевания Руси

Работа выполнена на кафедре истории ИППК МГУ

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Кадырбаев Александр Шайдатович,

доктор исторических наук,

Арапов Дмитрий Юрьевич

доктор исторических наук, профессор Усанов Виктор Иванович

Ведущая организация: Челябинский государственный педагогический университет

Защита состоится " " ________________2007 г. в _______часов на

заседании Диссертационного совета Д.501.001.75 Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Воробьевы горы, 2-й корпус гуманитарных факультетов, ИППК.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (1-й корпус гуманитарных факультетов).

Автореферат разослан "____ " _____________2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного Совета,

доктор исторических наук Разуваева Н.Н.

I . Общая характеристика работы

Актуальность исследования. К числу ведущих и актуальных проблем мировой медиевистики относится вопрос монгольских завоеваний в Евразии и история возникших здесь полиэтничных владений в рамках огромной Монгольской империи. Вряд ли сегодня найдется страна в Европе или Азии, в той или иной степени не испытавшая на себе их влияния. "В исторической памяти русского народа и других народов, подвергшихся монгольскому завоеванию, походы Батыя сохранились как катастрофическое бедствие, принесшее смерть и страдания сотням тысяч людей, сопровождавшееся разрушением городов и уничтожением культурных ценностей, - подчеркивает современный российский историк. - Для Руси эти походы означали установление на два с лишним столетия чужеземного ига, изменившего вектор ее естественного развития"[1] .

После монгольского завоевания Руси само возникновение Московского княжества, его территориальный рост и усиление, выдвижение на ведущие позиции в Северо-Восточной Руси, объединение под властью московских великих князей значительной части северных русских земель происходили на фоне отношений с Золотой Ордой и в тесной связи с ней. Поэтому необходимость оценки степени влияния монгольского завоевания на русскую историю с самого начала была неразрывно связана с задачей изучения истории этого образования. Сам характер первой постановки академической задачи в 1826 году отражал общее состояние отечественной историографии того времени, в которой, как известно, вопрос об исторических последствиях монгольского ига решался весьма неоднозначно и противоречиво[2] .

Как писал один из основоположников отечественного востоковедения: "История сей династии образует необходимое звено Российской истории, и само собою ясно, что ближайшее познание первой не только служит к точнейшему уразумению последней, в сем достопамятном и злополучном периоде, но и много способствует к пояснению наших понятий о влиянии, которое Монгольское владычество имело на постановления и народный быт России[3] ".

Вполне объективно замечание о том, что "вопросы, связанные с этнической историей, формой общения и взаимодействия народов, входивших в средневековые государственные образования, так же как и источники, в которых нашли отражение исторические судьбы народов Восточной Европы, еще далеко не полностью изучены, хотя теме этой и, в частности, выявлению и разработке восточных источников с давних пор уделяется большое внимание[4] ".

Поэтому, несмотря на то, что для нас в одинаковой степени ценными для интерпретации по искомой проблеме являются источники на всех языках, которые появились и отложились в Золотой Орде и за ее пределами, мы обращаемся к тщательному анализу истории изучения и интерпретации восточных. Кроме того, как отмечал известный историк-востоковед Б.Н. Заходер задача описания истории изучения и публикации восточных историков заслуживает отдельной монографии[5] .

В связи с этим, мы считаем необходимым в исследовании проблемы монгольского завоевания Руси в отечественной исторической науке, наряду с разработками русской истории, одновременно изучать изыскания представителей русского академического востоковедения[6] , перед которыми была поставлена важнейшая задача освоения комплекса письменных источников, в чем ориенталисты были "прежде всего, филологами по приемам и методам исследования[7] ". Весьма актуален в этом плане призыв К.А. Пищулиной, что "нужен дальнейший поиск материала, в уже казалось бы, известных сочинениях этих и других восточных авторов[8] ".

За долгие годы исследовательской работы монгольское завоевание Руси было изучено и освещено крайне неравномерно. Есть мнение, что "отдельные… моменты этого сложного, насыщенного бурными событиями и новыми явлениями периода или вообще выпадали из поля зрения интерпретаторов, или же изображались… однобоко, искаженно…"[9] . В советское время даже сложилась неестественная ситуация противопоставления историографии "до- и послереволюционной", когда считалось, что "русские дворянско-буржуазные исследователи… были бессильны понять значение освободительной борьбы… народов против татаро-монгольских захватчиков и оценить решающий вклад великого русского народа в борьбу…"[10] . Это была крайняя точка зрения, не учитывавшая огромный вклад предшествующих поколений историков.

Со второй половины 80-х гг. XX в., в связи с началом "перестроечных процессов" среди отечественных историков утвердилось мнение о том, что выход из кризиса исторической науки заключается в критическом переосмыслении всего накопленного материала. Некоторые современные историки считают, что "нет оснований характеризовать состояние российской историографии конца XIX начала XX в. как "кризисное": на самом деле развитие российской исторической мысли шло по восходящей линии"[11] . Большое внимание современные историографы уделяют изучению науки советского периода. По суждению одного из них: "В подавляющем большинстве случаев за внешними формами - ритуально политизированными и идеологизированными - она (историческая наука. – Ф.М.) продолжала развиваться по своим внутренним, присущим ей как форме общественного сознания законам. И это подспудное течение, ход исторической мысли не могли изменить существовавшие привходящие обстоятельства"[12] .

В свете общепризнанной важности темы отношений Руси с Золотой Ордой парадоксально выглядит тот факт, что до сих пор нет комплексного и обобщающего историографического исследования, которое бы охватывало весь период монгольского завоевания и одновременного существования этих государственных образований. Еще разительней контраст между их положением в начале и конце этого процесса. "В конце XIII в., с одной стороны, - небольшое княжество в бассейне р. Москвы (не имевшее даже выхода к Оке), с другой – огромная держава, раскинувшаяся в степях от Дуная до Иртыша. В начале XVI столетия, с одной стороны, - крупнейшее государство Европы, занявшее примерно половину территории Руси домонгольской эпохи, с другой – несколько десятков тысяч мечущихся по степи людей[13] ".

Поставленная проблема в широком смысле актуальна, имеет самостоятельное значение и вписывается в рамки одной из задач историографической науки, которая подразумевает "изучение методики исторического исследования, совокупности приемов анализа, истолкования и использования источников империя только в 1261 г.). Зависимость от ордынского различными школами и направлениями исторической мысли"[14] .

Такая постановка проблемы, включающая обобщение и осмысление опыта, накопленного несколькими поколениями историков, дает возможность представить не только степень разработанности проблемы со всеми ее достижениями и недостатками, но и выявить еще не в полной мере изученные стороны.

Степень изученности темы. Проблема монгольского завоевания Руси и установления ее зависимости в результате походов 1237-1238 гг. на Северо-Восточную Русь и 1239-1241 - Южную и до ее освобождения издавна изучается отечественной историографией, и всегда привлекала большое внимание исследователей. До 60-х гг. XIII в. верховными сюзеренами Руси считались монгольские императоры – великие ханы. С этого времени западный улус империи Чингисидов – Золотая Орда – стал полностью самостоятельным государством, и русские княжества остались в вассальной зависимости только от него. Зависимость выражалась в праве утверждать русских князей на "столах" и получать с русских земель дань (с XIV в. она именовалась на Руси "выходом") и другие подати; русские князья были обязаны также предоставлять Золотой Орде военную помощь[15] .

Зависимость от Орды (т.н. "иго"[16] ) просуществовала два с половиной столетия, сохраняясь даже после распада Золотой Орды на ряд ханств. Причина такой длительности и стойкости отношений зависимости – в особенностях мировосприятия эпохи. В отличие от других завоеванных стран, где монголы осели и правили непосредственно, русские земли сохранили в главных чертах свою общественно-политическую структуру, в них продолжали управлять собственные князья. Изменение во властвовании свелось к появлению вне пределов Руси источника верховной власти – хана Золотой Орды. На Руси он именовался царем, т.е. титулом более высоким, чем кто-либо из русских князей, и ранее последовательно применявшимся только к императорам Византии и Священной Римской империи. Золотая Орда, таким образом, заняла в мировосприятии место мировой державы – царства (в середине XIII в. временно пустовавшее в результате захвата столицы Византийской империи – Константинополя, в 1204 г. западными крестоносцами; восстановлена была Византийская империя только в 1261 г[17] . Зависимость от ордынского "царя" стала традиционной нормой. Чтобы во властных кругах возник вопрос о ее ликвидации, должно было измениться не столько соотношение военных сил, сколько пробить себе дорогу идея о нелегитимности иноземной власти.

Несмотря на всю важность, вопрос о монгольском завоевании Руси издавна принадлежит к числу дискуссионных в отечественной историографии и не стал предметом ее специального рассмотрения. Но он освещался в тесной связи с другими: во-первых, в обобщающих трудах – по русской истории в целом[18] или по истории Северо-Восточной Руси[19] ; во-вторых, в работах по истории Золотой Орды[20] ; в третьих, в исследованиях русско-монгольских отношений или международных отношений в Восточной Европе в целом[21] . Специальные работы посвящались только двум коротким историческим периодам: времени княжения Дмитрия Донского до 1380 г. включительно[22] и эпохе Ивана III до 1480 г. включительно[23] , т.е. внимание исследователей было сконцентрировано лишь на двух ключевых эпизодах – Куликовской битве и ликвидации зависимости от Золотой Орды. Ряд работ посвящался выдающемуся деятелю этого периода Александру Невскому[24] .

Это было обусловлено, прежде всего, тем, что русские историки были озабочены стремлением к всестороннему изучению средневековой национальной российской истории. Поэтому "одни из них (отчасти уже Н.М. Карамзин, а главным образом Н.И. Костомаров и В.В. Леонтович, а также Н.П. Загоскин, В.И. Сергеевич, И. Энгельман и немногие др.), - утверждал в 1930 г. В.А. Рязановский, - находят, что монголы оказали большое влияние на развитие государства Московского, которое сложилось под влиянием монгольской государственности. Другие же – и таких большинство (С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов, Е.Ф. Шмурло, М.Н. Поковский, Д.И. Багалей, М.Ф. Владимирский-Буданов, М.А. Дьяконов и некоторые другие) – находят, что т.н. татарское иго не оказало глубокого влияния на ход нашей истории, не произвело глубоких социальных переворотов в жизни Русского государства. …Приведенный взгляд, - продолжал он, - разделяемый наиболее видными нашими учеными историками последнего времени…, обладавшими для разрешения его и большим запасом сведений, занял в начале XX в. господствующее положение в науке[25] ". Он также замечает, что появилось "направление научно-публицистической мысли, так называемое евразийство, придающее не только первостепенное, но исключительное значение для русского народа факту монголо-татарского нашествия и монголо-татарского влияния[26] ".

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--