Первоначальный эскиз 1861 года значительно отли­чался от осуществленного памятника. Очевидно, предна­значение памятника: запечатлеть матушку-царицу в ее любимой загородной резиденции — подсказало художнику изящную камерную композицию. Микешин представил Екатерину обаятельной женщиной, с непринужденной грацией держащей в руках венок и лиру - символы славы и искусства. На четырехгранном постаменте, прихотливо изогнутом в стиле рококо, должны были разместиться ме­дальоны с портретами Румянцева, Суворова, Потемкина и воспевавшего победы екатерининских орлов Державина, но профессора Академии нашли, что пропорции пьеде­стала не соответствуют величине фигуры, проект недо­статочно монументален, а лира в руках императрицы «не уместна для памятника коронованной особы». Тем не менее, модель была отлита в бронзе на заводе Шопена и отправлена на Всемирную выставку в Лондоне, где ее высокое техническое качество отметили медалью. Модель понравилась Александру II, и в 1862 году ее установили в царскосельском саду, отметив тем самым столетний юбилей восшествия Екатерины на престол.

В мае 1863 года петербургский генерал-губернатор князь А.А. Суворов (внук генералиссимуса) обратился с ходатайством к императору "в воспоминание о благоде­тельном для нашего Отечества царствовании Великой Императрицы" соорудить памятник не в Царском Селе, а в столице. Тогда же впервые было названо и место — в сквере перед Александрийским театром.

Место это будит богатые исторические воспоминания. Рядом — Российская национальная библиотека, известная многим поколениям петербуржцев как Публичка. В ее осно­ве лежит книжное собрание польских епископов братьев Иосифа и Андрея Залусских, перевезенное в 1794 году по повелению Екатерины II в Петербург из Варшавы в каче­стве военного трофея. Вскоре собрание достигло почти 250 тысяч томов. Для него было построено специальное здание на углу Невского и Садовой (1796 —1801, архитектор Е.Т. Соколов), которое позднее соединилось с главным корпусом, обращенным фасадом на площадь (1828—1834, архитектор К. Росси). Императорская Публичная библио­тека, доступная для всех горожан, открылась в 1814 году.

На другой стороне площади — усадьба Аничкова дворца, строившегося в 1741—1750 годах как подарок императрицы Елизаветы Петровны своему тайному супругу, графу Алексею Григорьевичу Разумовскому. В царствова­ние Екатерины II дворец принадлежал Потемкину. В саду Аничкова дворца, простиравшемся в XVIII веке от Фонтанки до Садовой улицы, находился каменный павильон, где устраивались драматические и музыкальные представления. В начале XIX века в деревянном театре, стоявшем на том месте, где позднее соорудили памятник Екатерине, давала представления Императорская российская труппадрамати-ческих актеров, на сцене которого шли пьесы драматургов Екатерининского времени: А.П. Сумарокова, Я.Б. Княжнина, В.В. Капниста, Д.И. Фонвизина. Площадь эта стала одним из театральных центров Петербурга еще до постройки Александринского театра (1828—1832, архитектор К. И. Росси).

В связи с изменением места установки памятника, в июне 1863 года Микешин создает новый проект. Высота монумента была увеличена до 7 саженей, или 21 аршин (около 15м), изменена форма постамента, вырастающего на массивном, круглом в плане и суживающемся кверху основании (что в дальнейшем наводило критиков памят­ника на сравнение его с настольным колокольчиком). Такая форма позволяла гармонично соединить многофи­гурную композицию постамента с венчающей сооружение статуей императрицы. На сторонах постамента предпола­галось поместить уже не медальоны, а круглые статуи, причем в число сподвижников Екатерины, по предложению петербургского генерал-губернатора, был включен еще и И.И. Бецкой, так что общее число фигур увеличилось до пяти. Главноуправляющий путями сообщения и публич­ными зданиями П.П. Мельников, ведомству которого было поручено сооружение памятника, обратился в Академию художеств за новой экспертизой. Ректор К.А. Тон отвечал, что заключение можно сделать лишь по представлении подробного перспективного плана, но ясно, что памятник не должен быть выше 15 аршин (в полтора раза меньше задуманного художником). Тем временем Микешин создал еще один вариант, изменив пропорции и рисунок поста­мента. Предполагалось вернуться к четырехсторонней форме, причем на трех сторонах поместить по два ме­дальона с портретами. Возник вопрос, кого еще включить в число изображенных, и художник поставил на выбор име­на А.Г. Орлова и В.Я. Чичагова или княгиню Е.Р. Дашкову.

По этому проекту в декабре 1863 года академики высказали еще более резкое суждение. Совет нашел, что новый рисунок постамента «еще менее монумента­лен, чем прежде... безобразно широк внизу в отношении к верху пьедестала и стоящей на нем фигуры и несо­размерно с нею велик». А.П. Брюллов и П.В. Басин настаивали, что высоту надо уменьшить, скульптор Н.С. Пи­менов, вообще не понимавший, почему эту работу ведет профессиональный ваятель, указывал, что статую им­ператрицы надо «сочинить как следует», и даже академик Я.И. Гримм, который в итоге стал вести архитектурные работы по монументу, нашел, что в представленном проек­те «формы памятника не одушевлены, мертвы».

Художника не смутила столь суровая критика. Он про­должал работу, шлифуя свой проект и не уступая в основных позициях своего замысла. В марте 1864 года он обратился с ходатайством о выдаче ему для работы из Зимнего двор­ца и Эрмитажа бюстов Екатерины, Румянцева, Потемкина, Суворова, Бецкого, Безбородко, Дашковой и Державина. На этом этапе художник вернулся к варианту полно­фигурных скульптур вокруг постамента, число которых достигло семи. Стремясь к наибольшей достоверности портретов, Микешин запросил в Министерстве двора подлинные костюмы Екатерининской эпохи из гардероба императорских театров,каковых,однако,там не оказалось.

Модель памятника Екатерине II выполнил по рисун­ку Микешина его ближайший помощник, с которым они вместе работали над новгородским монументом, — Матвей Афанасьевич Чижов (1838—1916). Для памятника «Тысячелетие России» Чижовым было вылеплено несколь­ко десятков фигур на фризе постамента.

Высочайшее утверждение новой модели памятника последовало 4 февраля 1865 года. Началась работа по леп­ке из глины и отливке в гипсе больших фигур. Художнику заплатили только восемь тысяч рублей за выполненную модель памятника. Эти деньги сразу ушли на подгото­вительные работы. По смете же, составленной автором, изготовление гипсовой фигуры императрицы и двух фигур для постамента требовало восемнадцати тысяч рублей. Работы в глине были начаты, а средства на литье гипсовых форм не поступали до августа следующего года.

Четырехметровая статуя Екатерины, вылепленная М.А. Чижовым, была закончена 3 февраля 1867 года, и после внесения скульптором исправлений по замечаниям ака­демических профессоров в июне фигура была отлита из гипса. Мелочные придирки к Микешину продолжались: от него потребовали разломать деревянный сарай во дво­ре Академии художеств, где просушивалась гипсовая скульптура, под предлогом, что шум беспокоит жившего по соседству диакона академической церкви.

Первыми фигурами для постамента оказались Держа­вин и Дашкова — их, отлитыми в гипсе, приняли в апреле 1868 года. К декабрю завершилась работа над фигурами Румянцева и Суворова, которые, как и остальные портреты сподвижников Екатерины, выполнил Александр Михайло­вич Опекушин (1838—1923). Имя этого ваятеля неразрывно связано с памятником А.С. Пушкину в Москве (1880).

Число скульптур на постаменте было увеличено лишь 15 февраля 1871 года, когда очередной вариант модели памятника вновь осмотрел Александр II. На стороне мо­нумента, обращенной к театру, художник предполагал поместить медальон с надписью. Вместо него решили установить изваяния флотоводцев.

Тем временем на площади перед Александрийским театром уже велись строительные работы. Руководство ими было возложено на профессора Давида Ивановича Гримма (1823—1898). По рисункам Гримма были созданы четыре массивных канделябра с пятью фонарями, форма оснований которых как бы вторит силуэту постамента, картуш с надписью и несохранившаяся бронзовая ограда в виде гирлянд из дубовых листьев вокруг памятника. Некоторые архитектурные детали проработал ученик Гримма Виктор Александрович Шретер (1839—1901).

Подряд на устройство фундамента и пьедестала был заключен с петербургскими купцами ГА. Балушкиным и Н.П. Осетровым. Для устройства фундамента вынималась земля в диаметре девяти сажен (около 20 м) на глубину до пяти аршин (3,5 м). Фундамент на сваях клали из от­борной бутовой плиты на портландском цементе. Поверх плиты прокладывали сплошной слой гранита, на котором, собственно, и держится постамент. Он сложен из блоков сердобольского гранита трех цветов: темно-красного, светло-серого и темно-серого. Гранит доставляли с апреля 1869 года из окрестностей Ладожского озера на спе­циальных судах. Добывали его на островах Св. Сергия, Св. Германа и Янцарь, входящих в Валаамский архипелаг. Камни весом от одной до трех тысяч пудов (16—48 т) доставлялись к пристани, устроенной вблизи Лебяжьей канавки, откуда их, используя переносные рельсы, изго­товленные на заводе Сан-Галли, перевозили на строитель­ную площадку. Современники отмечали, что «перевозка камня поперек Невского проспекта почти не прерывала движения экипажей». В работах принимали участие сот­ни рабочих, но не было ни одного несчастного случая, за исключением происшествия 13 июня 1871 года, когда при ломке камня на крестьянина Щелпанова отлетела глыба весом в три тысячи пудов, но он удачно укрылся в расще­лине между двумя блоками и остался «целехонек».

Торжественная закладка памятника состоялась в при­сутствии императора 24 ноября 1869 года. День был выбран не случайно: по церковному календарю, это День святой Екатерины, то есть день тезоименитства императ­рицы Екатерины II — в 1869 году исполнялось 140 лет со дня ее рождения. В основание памятника был положен ящичек с золотыми и бронзовыми монетами и медалями. В подборке медалей символично соединялись важные события двух царствований: восшествие Екатерины II на престол, присоедине­ние Крыма и Тамани, при­нятие Грузии в русское подданство, возвращение русских областей от Поль­ши — и то, что происходило уже при Александре II: его коронация, освобождение крестьян, покорение За­падного Кавказа.

Перед началом работы по отливке статуй в бронзе, 14 июня 1872 года гипсо­вые модели еще раз осмот­рел царственный заказчик. На этот раз были сделаны лишь мелкие замечания. Александр II обратил вни­мание на то, что Микешин изобразил графа Безбородко с Георгиевской звездой, а этот орден, дававшийся за боевые заслуги, вельможа получить не мог, не имея высокого воинского звания. Чтобы избежать подобных огрехов, царь тут же велел присутствовавшему при этом министру путей сообщения графу А.П. Бобринскому (правнуку сына Екатерины II) дать точный список наград изображенных вельмож. По совету царя, около фамилий сподвижников Екатерины были поставлены их графские и княжеские титулы.

С июня 1872 года по май 1873-го все бронзовые детали памятника были отлиты на литейном заводе Кохуна, при­надлежавшем торговой фирме «Никольс и Плинке» Бронзы на памятник пошло 3100 пудов (почти 50 т) Высота скульп­туры Екатерины — 6 аршин (4,2 м), статуй на постаменте — от четырех до трех аршин. Общая высота памятника, как и задумал Микешин, 7 саженей, то есть 15 метров К этому времени постамент был уже готов В целом на него пошло больше 600 гранитных блоков, вес которых после отделки и шлифовки составил 16,5 тысяч пудов (6 тысяч стесали при обработке). Одна из особенностей массивного камен­ного сооружения состоит в том, что, во избежание кор­розии, блоки соединяли посредством гнезд и выступов, без пиронов, винтов и железных полос Верхняя брон­зовая часть памятника накрывает собой куполообразное завершение постамента, сложенного из гранитных блоков.

Критики не оставляли своих нападок и после окон­чательного утверждения проекта В фигуре Екатерины усматривалось «неопределенное выражение», а о скульп­турном постаменте журнал «Зодчий» в 1872 году выразился еще более резко По мнению оставшегося безымянным критика, «сподвижники изображены в различных пикант­ных и довольно каскадных позах, ни в одном изобра­жении .. не выдержан исторический характер. Из этого видно, что г Микешин в настоящее время точно так же нуждается в хорошем исполнителе, как он пользовался в начале своего нового поприща Во все это время он, по-видимому, не старался изучать образцов монумен­тальной скульптуры, а потому с ним произошло то, что обыкновенно бывает в случаях такого рода Внезапный случайный успех в художнике пробуждает в нем само­мнение, уверенность в своей непогрешимости, и тогда конец дальнейшему развитию».

В августе 1873 года подходила к концу шлифовка по­стамента, шла установка бронзовых деталей памятника. Вокруг сквера был устроен тротуар из серого гранита с асфальтовыми полосами между плитами. В сквере выса­живали молодые дубки и кусты жимолости. Газоны пред­полагались только травяные, без цветов и кустарников, что обеспечивало хороший обзор памятника со всех сто­рон. Устанавливалась «простая, но чрезвычайно изящная» ограда, кованые столбики которой соединялись «толстой проволочной сетью с ромбовидными отверстиями».

Открытие памятника состоялось 24 ноября 1873 года. С 10 часов утра все войска, назначенные к участию в цере­монии, были на своих местах. Внутри здания Публичной библиотеки и по периметру сквера был установлен почетный караул. В половине 11-го государь начал объезд войск, выстроившихся на Невском проспекте. Императрица Мария Александровна с дочерьми наблюдали за церемонией из окон библиотеки. От Казанского собора к памятнику направился крестный ход во главе с высшим духовен­ством. На специально устроенном в ограде помосте, обитом красным сукном, был отслужен молебен, после чего прогремел салют 360 выстрелами из всех орудий пешей и конной кавалерии. Затем начался церемони­альный марш. В честь праздника на Невском и Большой Морской была устроена иллюминация газовыми светиль­никами и бенгальскими огнями. «Монумент Екатерине II освещался посредством 4-х приборов в виде труб, отра­жавших на поверхность памятника свет пламени особого горючего состава. Много было копоти и дыма, но эффекта не было. Свет оказался слабым, не достигал вершины центральной фигуры, а постамент очутился в полумраке».

«Коллежский асессор» М.О. Микешин получил в на­граду за памятник орден Святой Анны 2-й степени, такой же орден получил подрядчик, производивший отливку бронзовых скульптур. А.М. Опекушин был удостоен Вла­димира 4-й степени, а М.А. Чижов — Станислава 3-й сте­пени. Общая стоимость затрат на памятник достигла 500 000 рублей, более чем вдвое превысив первоначально намеченную по смете сумму в 241 740 рублей.

В целом работа Михаила Микешина над памятником Екатерине II заняла двенадцать лет: ровно столько же тру­дился в России Этьен Морис Фальконе, приглашенный Екатериной в 1766 году для создания памятника Петру I.

По тонкому замечанию знатока русской скульптуры барона Н.Н. Врангеля, Микешин «всегда думал формой, грезил силуэтами и широкими очертаниями, понимал прелесть массы. Он один среди всех своих современ­ников не хотел шаблона, смело и размашисто творил — сохранил всюду искру священного огня».

Силуэт памятника Екатерине II четко очерчен, но в нем нет сухой геометричности, контуры смягчены динамичными разворотами фигур на постаменте. Наиболее интересен памятник со стороны Невского проспекта, откуда он эффектно вырисовывается на фоне ампирного портала Александрийского театра. Хорош он и в боковом ракурсе, на фоне деревьев Аничкова сада: благодаря диагональным складкам мантии, фигура царицы кажется устремленной вперед. Интересен вид со стороны театра, когда мантия императрицы, расшитая орлами, каскадом плавно струится вниз. Отовсюду хочется подойти поближе, взглянуть на массивный картуш со словами «Императрице Екатери­не И-й в царствование Императора Александра П-го. 1873 г.». Это эпиграф к разворачивающемуся повествованию.

Над картушем аллегорический натюрморт: книга с надписью «Закон» окружена лавровым венком, симво­лом славы, венчающим атрибуты наук (свитки), искусств (палитра и фанфара), военного и морского дела (клинок, якорные цепи), земледелия (колосья). Суживающиеся покатые ступени, закругленные блоки полированного гранитного подиума направляют взгляд к бронзовому постаменту, окруженному фигурами сподвижников, и вы­ше — к статуе императрицы. Она облачена в широкое, скрывающее очертания фигуры платье, плечи покрыты порфирой, из-под которой ниспадает мантия. На лице Екатерины запечатлено выражение спокойного величия. На голове венец и ветви лавра. Важное смысловое зна­чение имеют детали, почти не видные зрителю снизу: муаровая лента на груди и кованая цепь ордена Святого Андрея Первозванного — высшей награды России. Ски­петр — знак державной власти — царица держит легко и уверенно. В левой ее руке — лавровый венок. Вновь и вновь остроконечные лавровые ветви напоминают о славе екатерининского царствования. Гирлянды и венки из лавра декорируют круглый постамент, разделенный на четыре части орнаментированными волютами, обви­вают медальон с вензелем Екатерины. Венчающая па­мятник статуя фиксирует основную композиционную ось. Содержание памятника раскрывается при его обходе, вглядывании в детали, равномерно распределенные по всему периметру постамента.

Задача создания монументального портрета в виде отдельно стоящей фигуры в полный рост чрезвычайно сложна. Резко выраженное движение, запечатленное в бронзе, может придать скульптуре неуместно сует­ливый оттенок. Полная статика привносит ощущение монотонности. Динамика создается разворотом фигуры, точностью найденного жеста, игрой света и тени в склад­ках одежды. Особенно трудно решить тыльную сторону статуи, поэтому подобные памятники обычно рассчитаны лишь на фронтальный обзор. О микешинской Екатерине этого сказать нельзя. Фигура царицы живет, движется, сохраняя величавую осанку и царственную гордость по­ступи. Тяжелые складки мантии, подбитой горностаем, спадают на постамент, создавая зримый образ покрова, сени, под которой находят убежище и обретают силы блистательные сподвижники Екатерины.

Григорий Потемкин

Прямо под вензелем, у ног императрицы, — изваяние ее ближайшего советника и друга Григория Потемкина.

Его фигура занимает центральное место в группе из трех фельдмаршалов, военачальников Екатерины Великой. Он единственный из изображенных, среди наград и лент которого жалованный портрет Екатерины.

Светлейший князь Григорий Александрович Потем­кин-Таврический (1739—1791) впервые обратил на себя внимание царицы будучи 23-летним вахмистром Конной гвардии. Он был награжден, среди других активных уча­стников переворота 1762 года, званием камер-юнкера, серебряным сервизом и четырьмя сотнями крепостных душ (всего тогда было роздано 18 тысяч). Однако подлинное увлечение Екатерины началось позднее. Это не было оче­редным капризом. Легенда гласит, что тайное венчание царицы с возлюбленным состоялось в 1775 году в церкви Большого Вознесения у Никитских ворот в Москве. Как всякий фаворит, Потемкин сра­зу был осыпан чинами и награ­дами, но проходили годы, целых 16 лет, а светлейший не терял своего места у трона. Екатерина сделала верный выбор. Потем­кин отличался не только могучим телосложением и неукротимым темпераментом, но был одним из выдающихся государствен­ных умов своего времени. Его организаторские способности особенно выявились в освое­нии так называемой Новорос-сии — южных земель, вошедших в состав империи в результате турецких войн. Среди заслуг Потемкина основание Одессы, Херсона, Севастополя, Екатеринослава, создание Черноморского флота, Во 2-й Ту­рецкой войне, будучи главнокомандующим, он по досто­инству оценил полководческий дар Суворова, который получил по его протекции титул графа Рымникского.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--