Реферат: Парадигмы античной философии

в раннем христианстве

Когда мы пользуемся такими понятиями, как “античная философия”, то конечно имеем дело с некоторыми условностями. Как и все на свете “античная философия” имеет свое завершение, свой исход в философию “средневековую”. Фактически здесь идет речь не только о хронологической принадлежности философской мысли, сколько об определенных внутренних направляющих соответствующих мыслительных систем и их комплексов. Крайне важно при рассмотрении ситуации смены философских парадигм (а такой процесс практически всегда носит трагический характер, сопровождается болезненными явлениями в жизни общества) проследить те аспекты мысли, которые способствовали дальнейшему продолжению философского процесса, преемственности в истории философии, даже если на первый взгляд никакой преемственности вовсе не наблюдается.

Трансформация античной философии в средневековую неотъемлемым образом связана с возникновением христианства и с превращением его идеологии в господствующую. В этой ситуации, являясь по сути своей антисистемой эллинистических ценностей, христианство могло радикально прервать развитие философской мысли (по крайней мере в западном ареале цивилизации). Однако этого не произошло. Изучая историю философию нельзя не обратить внимания на это обстоятельство. Попытке проанализировать те факторы, которые оказали влияние на продолжение философского развития, будет посвящена настоящая работа.

Введение

В условиях крушения античной цивилизации, приходу к социально-политическому господству в регионе представителей варварских племен, нагруженных религиозно ориентированным мироощущением молодой христианской религии, еще не растратившей своего харизматического запала, философия просто не могла оставаться на прежнем пьедестале и должна была, как минимум, облечься в одежды новых властителей дум. Такими одеждами были сопряженность с религиозной идеологией, основанной на принципах откровения и монотеизма, общих для иудаизма, христианства и мусульманства, но чуждых античному религиозно-мифологическому мировоззрению. Можно определенно констатировать глубокую озабоченность философии религией и теологией. Теологическая идея выполняла для средневекового философа ту же роль, какую для античного выполняла эстетико-космологическая.

Налицо теологизация философии, обратной стороной чего была философизация и рационализация теологии, этой владычицы средневековой мысли, которая становилась благодаря этой рационализации более терпимой к самой философии. Именно эти обстоятельства привлекают наше особое внимание. Какое именно влияние оказала античная философия в своей актуальности на формирование будущей “царицы наук”? Что в античной философии стимулировало дальнейший ход историко-философского процесса в таких катастрофических (по меркам классической античности) условиях? Ведь, как мы сказали, философия могла бы просто не продолжаться весьма длительное время, не испытай теология прежде формирующего влияния античной философии! Эту задачу выполнила патристика, представлявшая огромный авторитет для последующей (средневековой) философии.

Церковь оправдывала свое исключительное право на суждения в вопросах веры ссылкой на связь с апостольской традицией и древней церковью. Церковь древняя формировала свои представления, наряду с новозаветным каноном, на базе античной философской традиции. Если мы допускаем в трудах Отцов еще что-то, кроме переложения библейского материала и его применения в соответствующей ситуации, то откуда было исходить иному, кроме как из компендиума той мысли, внутри которого воспитывались и получали образование мыслители ранней церкви. Отсюда, представляется крайне важным проанализировать методологическое и содержательное воздействие античных философов (пусть в самом общем, парадигматическом виде) на раннюю христианскую мысль. Конечно, доктринально патристика была неоднородна, но эта неоднородность зависела преимущественно от исторических перипетий христианства в первые века. Это оказывало влияние на большую или меньшую расположенность к восприятию различных сторон античного философского наследия, но влияние историческое не имело определяющего значения. Были восприняты наиболее соответствующие (в плане упомянутого рационализирующего влияния философии на теологию) аспекты античной философии.

Патристические труды являют нам многообразие оттенков и философских позиций их авторов. Одной из причин такого обстоятельства являются непрерывные контакты раннего христианства с эклектичной философией поздней античности. Первоначально в таком контакте происходило заимствование идей и понятий для конструирования, позже - для философского обоснования христианского мировоззрения. Кроме того, влияние философской мысли было различным даже в одно время. Так в Антиохии, где развилась одна из основных богословских школ раннего христианства, преимущественным методом была аристотелианская метафизика. В Александрии же формировалась не менее мощная богословская традиция, пользовавшаяся неоплатонической диалектикой. Вот результат - Антиохия стала одним из оплотов арианства, а Александрия последовательно проводила ортодоксальные идеи.

Итак, предметом нашего рассмотрения оказывается влияние античной философии на христианских мыслителей первых веков. Сам факт такого влияния по разному оценивался (и просто не признавался) в разные эпохи. Мы рассмотрим в этой связи то, чем по сути считалось такое влияние в истории - чем то формальным, или же конституирующим. Прежде обращения к интеллектуальной судьбе конкретных персонажей необходимо проанализировать принципиальные слои античной философии в связи с их последующим усвоением. Основная часть работы посвящена аспектам влияния в историческом разрезе. После этого можно перейти к характеристике наиболее характерных черт и представителей становящейся христианской мысли, более или менее конститутивных в дальнейшем. В заключение мы попробуем рассмотреть тот вид, который приняла христианская теология в ходе взаимодействия (или столкновения) с античной философской мыслью, увидеть конкретный результат в те годы и суть всех этих контроверз для современного религиозно-философского диалога. Для начала предпримем краткий обзор понимания рассматриваемого отношения в исторической перспективе.

История понимания вклада античной философии в христианство

Сам Новый Завет , как первоисточник христианского мировоззрения, вовсе не вовлекает античную философию в предмет своего рассмотрения. В фундаменталистских кругах иногда склонны приписывать новозаветному богословию антифилософскую направленность, но такое толкование не выдержано. Часто упоминаемый текст Кол. 2:8 концентрирует свое внимание на увлечении местных верующих малоазийскими герметическими культами. Слово “философия” здесь не коннотирует с представлением о греческой (эллинистической) академической традиции (см. TDNT). Кажется, что говорить о влиянии античной философии на новозаветное богословие не приходится. Новый Завет является документом изначально пророческого, харизматического содержания. Редактура, приведшая новозаветные тексты к каноническому виду не затронула основных апостольских интенций и не внесла здесь принципиально нового в смысле философской рефлексии.

В обстановке, когда христианство оставалось в Империи religio illicita , зародилась ранняя апологетика . Целью апологетов было, прежде всего, продемонстрировать языческому обществу приемлемость христианства с культурной точки зрения. Это было трудной задачей, так как христианам приходилось сталкиваться с нападками по многим направлениям. Их обвиняли в варварстве, за то, что они почитали боговдохновенными никому неизвестные и противоречивые еврейские писания (ВЗ). В этой связи апологеты стремились найти вечный смысл ветхозаветной истории. Нужно было также найти параллели между греческой философией и христианской мыслью, но одновременно представить греческую философию предшественницей христианства, а его, в свою очередь, - откровением того, что предшествующая философия лишь предчувствовала. Таково было понимание взаимосвязи христианства и античной философии в среде апологетов II-IV вв.

На новом уровне понял место философии в христианском мировоззрении Климент Александрийский (150-251? гг.). Климент являет нам лицо типичного христианского интеллектуала, которых во множестве представит дальнейшая история. Не будучи связан жесткими догматическими категориями, которые на рубеже II и III вв. еще не были разработаны, Климент, в своих попытках обосновать христианство в категориях современного ему знания зачастую делает собственно христианство, как учение, и комплекс воззрений эллинистической философии просто таки двумя сторонами одной медали. В его понимании часть истин христианского учения содержатся в язычестве, и между философией и Евангелием нет полной противоположности - обе стремятся к достижению высшей истины. Стремясь обратить греков в христианство Климент проводит мысль, что как для евреев закон Моисея был “детоводителем” (Гал. 3:24) ко Христу, так для греков - философия.

Климент стоит у начала мощнейшей струи определенного понимания рассматриваемого вопроса. В соответствии с ней разум, понимаемый в качестве общего корня бытия как Бога, так и человека, сообщающий миру единство, предписывающий проверять любые суждения им же установленными критериями, придерживаться системы доказательств, а также уверенность в том, что мышление, основанное на нем, в состоянии добывать истину о предмете веры, составили основу схоластической методологии христианского богословия.

Вершиной схоластики несомненно является фигура Фомы Аквинского . Фома строит грандиозное здание системы христианского богословия (Сумма Теологии), где наиболее эксплицитно видна роль аристотелианской метафизики. Фома делает акцент на гармонизации веры с разумом. Его богословие проникнуто стремлением подчеркнуть рационалистическое содержание божественной деятельности, истолковать ее в понятиях знания и разума и устранить тем самым противоречия между ними и верой. Вера необходимо предполагает знание объекта: прежде чем верить, надо знать: “Должно, чтобы цель была заранее известна людям, для того, чтобы они соотносили с ней свои усилия и действия” (Сумма теологии 1q.,1,1c). Для Фомы (и современного ему богословия) несомненной кажется пригодность системы и метода Аристотеля для выражения христианского содержания. Уже тем, что он упоминает Аристотеля как “Философа” становится наглядно видно, что Фома видит органическую связь древней мысли и христианской религии.

Протестантская Реформация была прежде всего движением за освобождение христианства от множества исторических традиций, ставящих, по мнению Мартина Лютера , препятствия для хождения верующего перед Богом. Одной из составляющих Реформации было стремление преодолеть аристотелизм и дать альтернативу рационалистическому богословию. Лютер резко критически отзывался о связи христианских мыслителей с античной философией. Философский разум как принцип унификации трансцендентного бытия и имманентной реальности был изгнан Лютером из богословия. Однако на этом этапе не удалось перейти к новому методу богословия, и продолжатели дела Лютера приступили к созданию знаменитых “протестантских сумм”, только роль античных мыслителей для этих авторов резко упала.

С приходом Нового Времени начинают ставиться под сомнения самые привычные, казалось бы, формы и стили философствования. После Фридриха Шлейермахера оказывается уже невозможно проводить знак равенства, хотя бы и приближенного, между философией и богословием. Это оказываются области, хотя и имеющие общие предметы, но различные по источникам и приложению. Шлейермахер сознает влияние античной философии на раннее христианство, но разделяет влияние парадигматическое и специфическое. Будучи одним из зачинателей современного научного метода в платоноведении он уже сознает различие вкладов Платона и Аристотеля, сократический пафос в поиске истины. Здесь начинаются современные представления в рассматриваемом нами вопросе.

Позже в среде протестантского либерального богословия сложились даже представления о том, что раннее христианское мировоззрение формировалось исключительно под влиянием античной философии, а протохристианский (иудеохристианский) импульс был элиминирован. Классическим образцом такого подхода служат труды “Нестора протестантских теологов” Адольфа Гарнака . Но эта историографическая традиция представляет собой гиперкритицизм, который позже был пересмотрен на новом уровне синтеза.

Парадигматическое созидание античной философии в плане развития христианской мысли

Софисты

В VII в. до н.э. Афинское государство претерпевает значительную трансформацию политической организации, заключающуюся в возникновении письменного законодательства. Реформы Солона и Клисфена в VI в. до н.э. способствовали ликвидации пережитков родового строя, укреплению основ демократии. Это в свою очередь содействовало развитию критического характера мышления в области политической идеологии и права. Отсюда следовали уже вопросы более принципиального порядка, о природе закона вообще и, далее, об объективности мышления как такового. Появившийся недогматический стиль мышления с особым радикализмом подхватили софисты, учившие, что мысли и цели людей выше законов и явлений природы, что личные побуждения человека имеют все права духовной свободы. Их представления об оценочной трактовке реальной “данности” через человека, а также положение о толковании всего соответственно человеческой природе как бы узаконивали антропоморфизацию всего сущего. Очень характерно в этом отношении высказывается у Платона один из крупнейших софистов Протагор: “…Каким каждый воспринимает все, таким, скорее всего, все и каждому и будет” (Теэтет 152 a–b).

Из этого вытекало, что всеобщих критериев, а, следовательно, и безусловной достоверности знания нет. Античные скептики, солидарные с Протагором в плане воздержания от всеобщих положений и характеристик, выступающих за пределы доступного человеку сущего, так подытоживали софистическое кредо: “Протагор… утверждает, что человек - мерило всех дел, для существующего - бытия, для несуществующего - небытия. И поэтому он устанавливает только то, что кажется каждому, и таким образом вводит троп относительности” (Секст Эмпирик. Три книги пирроновых положений I, 216).

Сократ

Против софистов, отрицавших возможность аподиктического знания, против их волюнтаризма и релятивизма выступил Сократ. Как и софисты, Сократ не признавал власти ни внешних обстоятельств, ни каких-либо авторитетов, будь то материальная действительность, или гражданский порядок. Вместе с тем для него была неприемлема голая раскованность софистов. Сократ был убежден, что при всем многообразии человеческого опыта в нем есть нечто объективно общее, неизменное, выражающееся понятием, идеей. Необходимо только понять, что свобода личности от господства фактов обретает смысл в том случае, если их место заступят внутренние (духовные) ценности, безусловность которых основана на универсальной идее, наличной в каждом человеке и потому непреложной. Идеал, который надлежит при этом реализовать, - пойти дальше мнения, индивидуального убеждения и разработать универсальное и критически проверенное знание.

Начало мудрости есть понимание того, что человек ничего не знает (Менон 80 c–d). Однако напрасно пытаться составить правильное знание о мире, не выяснив природы познающего, его назначения и ценности (Федр 230 a). Поэтому Сократ сосредотачивает свое внимание преимущественно на вопросах нравственности, этики, намереваясь в их сфере обнаружить безусловное, общезначимое (Аристотель. Метафизика I, 6).

Основная предпосылка метода Сократа состояла в допущении существования бесспорных истин (аксиом). Он упорно убеждал собеседников в том, что мире нет произвола, в нем все - люди, их мышление, боги - подчиняются непреложному разуму. Разум - средоточие всеобщих истин, мудрый демиург, целесообразно устраивающий мироздание и человека, универсальное мерило, удостоверяющее объективную ценность и истинность суждений и поступков (Ксенофонт. Воспоминания IV, 3, 13).

У Сократ (у Платона) предлагает собеседнику поразмыслить над вопросом: благочестивое потому ли благочестиво, что любезно богам, или же потому любезно богам, что есть нечто благочестивое? Далее он поясняет, что благочестивое является таковым потому, что оно благочестиво само по себе (Евтифрон 7 e – 10 e). Иначе говоря, благочестивое благочестиво в силу своей внутренне, имманентной природы и вовсе не зависит от одобрения или неодобрения богов. Оно первично по отношению к богам, оно - принцип, разумная норма, которой руководствуются боги, вынося оценку тому или иному поступку.

Здесь Сократ совершает чрезвычайно важный для будущего христианства переход, без которого оно вряд ли смогло бы рационально организоваться, закрепить в сфере представлений о трансцендентном божестве положительный нравственный идеал, придавший христианству нравственно практическую целесообразность (в ее рациональном аспекте). Исходя из того, что разум есть всеобщий принцип, равным образом действующий и в сфере божества, Сократ полагал, что определение добродетели, даваемое человеком, совпадает с божественным , поскольку и там, и тут определяющим является универсальный разум. В христианстве вполне сознается важность этого положения (в классической богословской трактовке): если сохраняется понятие трансценденции, то им нельзя пользоваться, чтобы полагать религию отдельной от разума.

Выдвинутая Сократом апелляция к разуму предполагала наличие стандартов рационального, поддерживала веру в разумное устройство мира, позволяла действовать в согласии с ней. Таким образом, эпистемологическому скептицизму софистов, отрицавшему рациональность самого обоснования знания, разумность как путеводитель жизни, было противопоставлено заданное универсальным разумом мировое единство, на котором только и может основываться рациональное познание.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--