Реферат: Педагогика свободного воспитания

В концепции Руссо, обстоятельно изложенной им в романе "Эмиль, или О воспитании" (1762), содержались практически все основные идеи, присущие педагогике свободного воспитания. Требуя следовать "порядку природы" в ходе постепенного воспитания человека, он под­черкивал, что ничто не может привести педагога к успеху, "кроме хо­рошо направленной свободы"¹⁶ . Руссо требовал отказаться от попыток решить судьбу ребенка за него самого, лишая его тем самым выбора и мешая его естественному развитию. Это со всей остротой ставило не только вопрос о поисках принципиально новых путей и способов педа­гогической организации развития человека, но и проблему личной от­ветственности человека за свои дела и поступки.

Первую серьезную попытку реализации некоторых важнейших идей Руссо предприняли в последней четверти XVIII-начале XIX века немец­кие педагоги-филанропинисты КБ. Базедов (1724-1790), Х.Г. Зальцман (1744-1811), Э.Х. Трапп (1746-1818) и др., создавшие школы-фи­лантропины, условия воспитания, в которых - в сравнении с обычными учебными заведениями - значительно более соответствовали природе детей. В работе "Обращение к друзьям человечества и состоятельным немцам" (1768), написанной под влиянием идей "Эмиля", И.Б. Базедов призвал открывать новые школы, действующие в духе установок Руссо. Первый филантропин был создан им в г. Десау в 1774г. Его главной за­дачей провозглашалось формирование "целостных" и "естественных" людей, способных к гражданской деятельности и обретению личного счастья. Подобные цели ставили перед собой и другие филантропины, созданные в Германии и Швейцарии и конце XVIII в.

Огромное влияние идеи Руссо оказали и на педагогическое творче­ство КГ. Песталоцци (1746-1827), с деятельностью которого связан целый этап в развитии гуманистической воспитательно-образовательной тради­ции. Песталоцци утверждал, "что в природе каждого человека изна­чально таятся силы и средства, достаточные для того, чтобы он мог создавать себе удовлетворительные условия существования; что пре­пятствия, противостоящие в форме внешних обстоятельств развитию врожденных задатков и сил человека, по природе своей преодолимы"¹⁷ . Он пришел к выводу, что "совокупность средств искусства воспитания, применяемых в целях природосообразного развития сил и задатков че­ловека, предполагает если не четкое знание, то, во всяком случае, живое внутреннее ощущение того пути, по которому идет сама природа, раз­вивая и формируя наши силы"¹⁸ .

Для Песталоцци воспитание - это помощь развивающемуся челове­ку в овладении культурой, в самодвижении к совершенному состоя­нию; это помощь природе ребенка, стремящейся к общественному раз­витию; это помощь саморазвитию заложенных в человеке сил и спо­собностей.

Песталоцци требовал строить взаимоотношения между воспитате­лем и ребенком на гуманной основе, суть которой, по его мнению, сво­дилась к признанию свободы и независимости детской личности. Вос­питание, по Песталоцци, должно заложить в каждом человеке чувство собственного достоинства и свободы. При этом он придавал исключи­тельно большое значение приобщению детей к опыту предшествующих поколений: суть образования, с его точки зрения, состоит в постижении ребенком принципов познания и способов познавательной, деятельно­сти; только оно и способно обеспечить реальное развитие творческих потенций человека. Возбудить в ребенке стремление к свободному и независимому существованию, по убеждению Песталоцци, можно, лишь развивая в органическом единстве "ум, сердце и руку" человека как целостного мыслящего, чувствующего и действующего существа.

Ребенок, считал Песталоцци, должен как бы сам творить себя, осознавая свои индивидуальные способности по мере роста и развития; воспитание же здесь превращается лишь в способ обеспечения лично­стной независимости. Песталоцци, по словам одного из исследовате­лей его творчества, попытался сблизить крайние позиции, призывая развить в каждом человеке чувство свободы и независимости, стремясь обеспечить свободу человека в обществе через овладение профессией, добиваясь при этом самовыражения личности; фактически его теория воспитания предлагала "решение парадокса Руссо, в рамках которого считалось невозможным одновременно формировать "естественного" человека и гражданина¹⁹ . В отличие от Руссо Песталоцци перешел от умозрительной разработки проблем воспитания к созданию практиче­ских, ориентированных на широкое применение методик, тем самым, усилив влияние гуманистической педагогической традиции.

К естественному ходу развития ребенка пытался приблизить воспи­тание современник Песталоцци, немецкий религиозный философ и пе­дагог Ф. Шлейермахер (1768-1834). Отказываясь рассматривать чело­века как продукт воспитания, он видел смысл педагогической деятель­ности в "охранении", сопровождении детей, в выборе их окружения и участии в происходящих в их жизни событий. Для Шлейермахера зада­ча воспитания заключалась в поддержании позитивных влияний на ин­дивидуальное и социальное развитие ребенка и противодействии нега­тивным влияниям.

Предоставить человеку возможность свободного проявления его ду­ховной сущности стремился, разрабатывая свою педагогическую кон­цепцию, последователь Песталоцци Ф. Фребель (1782-1852), отстаивавший идеал воспитания свободной, мыслящей, самостоятельной лич­ности. Задача воспитания, по Фребелю, заключается в создании усло­вий для реализации того духовного начала, которое заложено в каждом человеке от рождения. Именно Фребель сформулировал великий прин­цип гуманистической педагогики XIX столетия: "Придите, будем жить для наших детей!"

Однако на практике процесс становления массовой школы на Западе в XIX в. проходил отнюдь не под знаком реализации той гуманистиче­ской тенденции, которая все более усиливалась в педагогической тео­рии. На характер массовой школы особенно большое влияние оказали идеи И.Ф. Гербарта (1778-1841). Система Гербарта - классический пример авторитарной педагогики, где учитель предстает в качестве субъекта, а ученик - объекта воспитания и обучения, где особенно тща­тельно разработана система средств управления ребенком (угроза, над­зор, приказание, запрещение, наказание и т.п.), где в основе наказания лежит не физическая боль, а страх перед ней (устрашение), где урок жестко регламентирован и особое значение придается воспитывающе­му обучению, где путь к формированию личности ребенка лежит через развитие его интеллекта, а в обучении господствуют вербальные мето­ды. Педагогика Гербарта в своих сущностных чертах соответствовала характеру того общества, которое формировалось на Западе в первой половине XIX в., поэтому она интенсивно проникала в практику массо­вой школы.

В середине ХГХ в. капиталистические отношения в Западной Европе стали всеохватывающими - сформировалось то, что можно назвать бур­жуазной цивилизацией, обществом индустриального типа. Изменения за­тронули и сферу образования и воспитания: в этот период буржуазная мас­совая школа (как средняя, так и начальная) и связанная с ней педагогиче­ская идеология (предполагающая ориентацию на изолированного индиви­да, обучаемого и воспитываемого с помощью стандартных, одинаковых для всех методов и средств, нивелирующих индивидуальность и вклю­чающих человека в безличный государственный порядок) получили повсеместное распространение.

Наиболее последовательно и откровенно эту позицию формулировал Г. Гегель (1770-1831), утверждавший необходимость подавления и отчуж­дения личности ради высших государственных целей. По его мнению, на­учное образование, воздействуя на дух человека, отделяет его от природно­го бытия, вырывает из несвободной сферы чувств и влечений и заставляет мыслить; начиная осознавать свои поступки, индивид освобождается и благодаря этому достигает власти над непосредственными представлениями и ощущениями. Эта свобода, по Гегелю, и есть формальная ос­нова нравственного поведения.

Не только формальная школьная наука, отчуждающая личность от самой себя, но и военная муштра, согласно Гегелю, способствует раз­витию духа, так как противостоит природной лени и рассеянности и вынуждает точно выполнять чужие распоряжения. Отчужденный с по­мощью формальной выучки от самого себя человек приобретает спо­собность изучать любую чуждую ему науку, любой незнакомый навык. Через отчуждение личность отрывается от конкретного, освобождается от его власти и получает способность воспринимать общее, жить инте­ресами государства и общества. Нельзя не заметить, что Гегель абсо­лютизирует "общее" и идеализирует отчуждающее воздействие органи­зованного по безличным рационалистическим законам школьного по­рядка.

В середине XIX в., когда построенное почти "по Гегелю" массовое образование начинает работать в полную силу, оказывается, что вместо того, чтобы в соответствии с гегелевским рецептом органически слить­ся с "общим", с государственным "целым", личность б?