Реферат: Податная реформа Петра Великого

Порядок движения армии на «вечные квартиры» был определен указом 6 августа 1724 г. Полки, находившиеся далее чем в 500 верстах от квартир, посылали офицеров, которые и принимали квартиры от ревизоров. Полки, на­ходившиеся ближе, чем в 500 верстах, следовали на квар­тиры походным маршем. Закончить размещение надле­жало в течение 1724 г. Однако донесения, поступившие от ревизоров в конце 1724—начале 1725 г., свидетель­ствовали, что квартиры были приняты представителями лишь нескольких полков. Эти известия вызвали гнев Петра, который излил его в письмах к ревизорам в на­чале 1725 г. В категорической форме он предписал реви­зорам не позже 1 марта 1725 г. доложить о приеме пол­ками квартир и размещении их в уездах.

Петру не было суждено выслушать рапорты ревизо­ров — 28 января 1725 г. он умер. Но постановления на­чала 1725 г. сохраняли силу и после его смерти. В итоге к весне 1725 г. ревизоры в основном закончили размеще­ние полков. Несколько замедлило доведение его до конца перераспределение между губерниями душ, «оставшихся за расположением».

К весне 1725 г. были выбраны и земские комиссары. Выборы их предусматривались уже в инструкциях реви­зорам, но непосредственное распоряжение появилось 14 мая 1723 г. В нем указывалось, что к октябрю в каж­дом уезде должно съехаться шляхетство и выбрать «из лучших людей, которые б могли чистую отповедь в сборе своего года дать». 18 ноября ревизоры вновь подтвер­дили, «чтоб... в выборе в земские комиссары дворян при­нуждали, дабы конечно к 724-му году ко вступлению в по­душный збор оные учреждены были». Одновременно в указе 18 ноября отмечалось, что в тех уездах, где нет дворян, населению выбрать комиссаров из своей среды, «кому они между себя верят».

Попытка разместить более чем 100-тысячную регуляр­ную армию на «вечных квартирах» предпринималась в России впервые и не могла не вызвать массы проблем практического порядка. Поэтому Петр и его помощники приложили немало усилий для написания таких инструк­ций, которые, став руководящими документами в деятель­ности военных и гражданских администраторов, могли бы охватить наиболее важные вопросы содержания армии. Среди таких документов, написанных в течение 1723— 1724 гг., выделяются три важнейших — Плакат, Инструк­ция полковнику и Инструкция земскому комиссару.

Подготовка этих документов началась летом 1723 г. в Военной и Камер-коллегии. Осенью в разработку этих документов включился и сам царь. Повторное слушание инструкций и Плаката пришлось на весну 1724 г., а окон­чательно документы были подписаны Петром 6 ноября 1724г.

Все три документа взаимосвязаны и хорошо дополняют друг друга. В этом можно усмотреть замысел их состави­телей. В Инструкции земскому комиссару (п. 10) после изложения основных принципов его деятельности мы чи­таем: «В прочем должен ты поступать во всем так, как в данной инструкции полковнику и офицерам изображено и по... Плакату во всем непременно, чего ради сообща­ются тебе с той и Инструкции, и Плаката копии[7] ».

Вместе с тем каждому документу присущи свои особенно­сти. В Инструкции полковнику подробно рассматриваются разнообразные вопросы содержания полка на средства, по­лучаемые с крестьян. Регламентации сборов с них посвя­щена Инструкция земскому комиссару. Плакат же явля­ется указом, изданным для «народного известия». С его помощью власти хотели ознакомить широкие слои населе­ния с принципами новой податной системы и предотвра­тить тем самым возможные злоупотребления, проистекаю­щие, как тогда полагали, от незнания законов. Не слу­чайно в ноябре 1723 г. Сенат постановил: «Когда состоитца расположение полков на души, тогда публиковать печатными указами и роздать те указы по приходом, чтоб им зборы свои платить в урочныя сроки и больше того ничего б им не платить»[8] .

В январе 1724 г. Сенат (по инициативе Петра) установил размеры выплаты за отработки сверх подушной по­дати. Этот указ без существенных изменений вошел в Плакат.

Особое место занял вопрос о натуральных повинностях крестьян. В конце Северной войны правительство предприняло ряд мер по реорганизации существовавшей системы снабжения армии провиантом (создание постоян­ных магазинов складов, образование института провиант­мейстеров и т. д.). Все это позволило правительству в 1723 г. декларировать отмену всех провиантских поста­вок и выплат, Однако намеченные мероприятия по обес­печению армии провиантом и фуражом через систему ма­газинов к началу сбора подушной подати осуществлены не были.

Централизованно армия снабжалась лишь во время по­ходов. В этом случае провиантские деньги поступали из полков к генерал-провиантмейстеру. Но и тогда населе­ние не избегало провиантской повинности. Плакат уза­конил практику изъятия продовольствия и фуража (правда, с уплатой стоимости по местным ценам) с «ближ­них жителей»[9] .

Помимо подводной, отработочной и натуральной по­винностей на плечи крестьянства легла хотя и временная, но весьма обременительная строительная повинность.

Первоначально предусматри­вался комбинированный принцип размещения армии. По желанию населения (прежде всего помещиков) оно могло либо строить слободы для солдат, либо содержать их в своих домах. Перспектива быть вовлеченными в новую и довольно тягостную повинность не вызывала энтузиазма не только у крестьян, но и у помещиков. В 1721 г. с упорным нежеланием помещиков размещать полки столкнулся в Новгородской провинции М. Я. Волков. Лишь после грозного окрика из Петербурга новгородские дворяне подчинились Волкову.

Вместе с выборными от дворянства Волков объехал Новгородский, а также часть Старорусского уезда и опре­делил места для строительства слобод из расчета: одно капральство на «квартире», состоящей из 14—15 изб. Всего на два размещенных в Новгородском уезде полка предстояло соорудить 1281 избу строго установленного об­разца.

Строительство слобод являлось весьма тягостной повин­ностью. Предстояло только срубить и вывезти из леса не один десяток тысяч бревен. Летом 1722 г. дворяне в своей челобитной сообщали, что вывезена лишь часть необходи­мого леса, но и это составляло более 32 тыс. бревен. За­готовкой леса повинности населения не ограничивались. В 1723 г. новгородские помещики писали в Сенат, что подрядчики берут на постройку избы по 25—30 руб., т. е. не менее 22 тыс. руб., или около 1.35 руб. с души м. п. Кроме того, населению предстояло выкупить земли под слободы, за которые владельцы «просят денег великих»[10] .

К весне 1724 г. выяснилось, что большинство помещи­ков не хочет строить слободы, а готово разместить солдат по деревням. Это не устраивало царя. Если в 1722— 1723 гг. Петр не возражал против комбинированного рас­селения армии (по слободам и дворам), то теперь он резко изменил свое мнение, опасаясь за сохранение бое­способности армии. В Плакат (ч. I. п. 19) было внесено положение, разрешавшее населению содержать солдат, но лишь временно. В течение двух лет слободы должны были быть построены для всех полков с тем, чтобы в 1726 г. солдаты уже не стояли на крестьянских дворах.

Возведение слобод возлагалось на тяглое население. Лишь там, где полки находились на зимних квартирах постоянно, слободы строились силами солдат, но и тогда все расходы на заготовку материалов и покупку земель должны были оплачиваться населением.

Сбор подушной подати поручался земскому комис­сару. Пункты Плаката и Инструкции земскому комис­сару не вносили ничего принципиально нового в те поло­жения указа 26 ноября 1718 г. и инструкции Волкову и Чернышеву, в которых шла речь о земских комиссарах. Эти положения сводились к следующему. Земский комис­сар выбирался из дворян сроком на год на общем собра­нии дворян каждого военно-административного округа (дистрикта), на территории которого располагался полк. «Выбор» — документ об избрании — подписывался всеми участвовавшими в собрании помещиками и сдавался на хранение полковнику. По окончании срока работы комис­сар отчитывался на перевыборном собрании дворян, кото­рые давали оценку его работе и за совершенные в течение года проступки могли оштрафовать его или передать в ве­дение надворного суда и местной администрации. В том случае, если дворянское собрание было удовлетворено дея­тельностью комиссара, оно могло переизбрать его на но­вый срок.

Деятельность первого комиссара, избранного на 1725г., начиналась с того, что он принимал от ревизора перепис­ную книгу и на ее основе составлял окладную книгу — «означа все села и деревни, и в них число мужеских душ, и что с них подушных денег с каждого села и деревни на год в сборе быть имеет[11] » (Инструкция земскому комис­сару, п. 1). Для сбора денег земскому комиссару выдава­лись приходная и расходная книги, присланные из Камер-коллегии. Порядку при сдаче денег плательщиками и при­еме их земскими комиссарами уделялось особое внимание. Зная повсеместность злоупотреблений в податных делах, правительство стремилось подробно регламентировать процедуру сдачи и приёма денег. Передав деньги комиссару, плательщики должны были расписаться в приходной книге и получить от земского комиссара расписку – «отпись».

Взаимоотношения военных с гражданским населением являлись одним из сложнейших вопросов нового размеще­ния армии. Наученное горьким опытом квартирования полков в годы войны, правительство стремилось регламен­тировать отношения крестьян и военных так, чтобы в бу­дущем предотвратить возможные недоразумения и стычки.

В основу законов, регулирующих эти отношения, был положен незыблемый принцип охраны помещичьей соб­ственности. Военным предписывалось «ни в какие, как помещицкие, так и крестьянские, владения и в их управления и работы... не вступать и помешательства отнюдь не чинить» (Плакат, ч II, п. 2). Полковых лошадей разрешалось пасти лишь по отводу крестьян и помещиков вместе с их табунами. Запрещалось без разрешения поме­щиков выезжать в их угодья для охоты и рыбной ловли,, а также привлекать крестьян к заготовке дров для солдат.

Для петровской податной и социальной политики в целом характерно ужесточение ее принципов. Как изве­стно, в XVII в. законодательство признавало существова­ние «вольных и гулящих» людей, которыми, согласно Уло­жению 1649 г., признавались те, кто находился вне трех, отчасти дублирующих друг друга общественных состоя­ний (служилого, крепостного и тяглого). В петровскую эпоху наметилось существенное изменение позиции го­сударства по отношению к «вольным и гулящим», что, как уже отмечалось выше, фиксировала Палата по со­ставлению Уложения 1700г[12] .

Перед самым началом (или немного позднее) податной реформы Петру был подан проект, автора которого мы, к сожалению, не знаем. Проект, по-видимому, привлек внимание правительства, ибо в фонде Кабинета сохранились помимо полного списка проекта еще две краткие ре­дакции, составление которых, как правило, было связано с рассмотрением проектов в верхах. Автор, приветствуя податную реформу и считая, что подушное обложение более удобно для государства, чем подворное, обращает особое внимание на полицейскую функцию подушного об­ложения. Он считает, что реформой нужно воспользо­ваться, во-первых, для вывоза беглых и, во-вторых, для укрепления в стране паспортного режима. Но мнению ав­тора, нельзя разрешать выход всем желающим. Паспорта, называемые автором «ерлыками за гербом», должны выда­ваться лишь одной четвертой части населения, внесен­ного в подушный оклад. Положенные на данную вот­чину «ерлыки» должны были получить у ландрата до­веренные люди помещика, а затем уже распределять между желающими выйти па заработки. «Ерлык» выда­вался на пять лет, причем в нем указывались даты вы­хода и возвращения крестьянина. Без «ерлыка» поме­щики не имели права отпускать своих крестьян и дер­жать чужих.

Автор не ограничивается предложением ввести «ерлыки» только для крестьян. Он видит систему паспортов-пропусков всеобщей, распространяемой и на другие кате­гории населения. Купцы должны были иметь документы, в которых отмечался не только путь их следования, но и товары, которые везли с собой. «Також, — пишет ав­тор, — и всяких чипов людем давать подорожные за та­ковыми ж гербами, в чем болыни вси в верности сим могут утвердиться и за сроки в отпусках своих жить нигде больше не станут, по коим всяк везде тем изобли­чен будет»[13] .

Автор выступает перед нами энтузиастом полицейских порядков, изобретая изощренные формы контроля за под­данными. Так, выезжающий в другой город должен был в обязательном порядке представить по возвращении до­мой особое письмо из канцелярии того города, где он находился согласно подорожной, подтверждающее, «что он был тама, а не в других местах, от чего верно о себе всяк будет знатен». Реализация этих мер должна, по мнению автора, укрепить порядок в уездах и городах, способствовать «прибытку государственному».

В Плакате 1724 г. многие предложения неизвестного автора получили отражение и развитие. Он предусматри­вал два варианта выхода крестьянина-отходника на за­работки. Во-первых, он мог выйти на работу в «ближние места», точнее в пределах своего уезда, по не далее чем на 30 верст от дома. Для того чтобы покинуть жилище, крестьянин' должен был получить паспорт — «отпуск», подписанный помещиком или в его отсутствие приказчи­ком (ч. II, п. 12). Во-вторых, крестьянин мог выйти за пределы своего уезда на продолжительный срок. Такой выход предусматривал особую процедуру оформления до­кументов. Крестьянин должен был получить не только письменное разрешение своего помещика, но, и подписан­ное земским комиссаром и заверенное полковой печатью «пропускное письмо». Комиссар был обязан внести запись о выходе данного крестьянина в особую книгу. Понимая, что процедура оформления «пропускного письма» может привести к злоупотреблениям, составители Плаката пре­дусмотрительно оговорили, что за каждое письмо кре­стьяне платят пошлину 2 коп., и «болше того отнюдь не требовать», и, кроме того, «болше ж двух дней, под же­стоким наказанием, крестьян не задерживать».

Плакат требовал обязательной отметки в паспорте срока, в который крестьянин-отходник был обязан явиться домой. Категорически запрещалось отпускать и прини­мать отходников с семьями, и при предъявлении писем на семью надлежало немедленно ее высылать на прежнее место жительства (ч. II, п. 14). Включая это положение в Плакат, законодатели стремились предотвратить бегство крестьян под видом выхода на заработки. Теми же сооб­ражениями было продиктовано запрещение жениться кре­стьянам-отходникам в период работы на заводах (ч. II, п. 15). Эту же цель преследовало положение об ограни­чении времени отхода тремя годами (ч. II, п. 16). Власти понимали, что отзыв квалифицированного работника, ка­ким мог стать за это время отходник, приводил порой к ущербу производства и нарушению «государственного интереса». Поэтому Плакат предусматривал выплату ком­пенсации за такого работного его владельцу в размере 50 руб. После этого к?