Реферат: Поэзия символистов старшего поколения

Душа полна стыда и страха

Влачится в прахе и крови...

И нет свободы, нет прощенья.

Мы все рабами рождены,

Мы все на смерть, и на мученья,

И на любовь обречены.

Для 3. Гиппиус жизнь — «унижение». Это царство пьявок, прилипших к человеку с рождения. Таково «прозрение» поэта:

В страшный час прозрения, на закате дней,

Вижу пьявок, липнущих и к душе моей.

Но душа усталая мертвенно тиха.

Пьявки, пьявки черные жадного греха!

Или вот другое ее стихотворение, дающее общую картину земной жизни и поэтому названное «Вcе кругом»:

Страшное, грубое, липкое, грязное,

Жестко-тупое, всегда безобразное,

Медленно-рвущее, мелко-нечестное,

Скользкое, стыдное, низкое, тесное...

Рабское, хамское, гнойное, черное.

Изредка серое, в сером упорное...

Трупно-холодное, жалко-ничтожное,

Непереносное, ложное, ложное...

Однако даже на этом омерзительном фоне выделяется творчество Сологуба как наиболее последовательное воплощение тьмы и ужаса жизни. Царство недотыкомки, нежити, нетопырей, навье царство мертвецов, злое земное житье, безысходное земное томленье — такова действительность по Сологубу. «Лихо — по его признанию — ко мне привязалось давно, с колыбели. Лихо стояло и возле крестильной купели, Лихо за мною идет недоступною тенью» (1893). А далее Лихо связывается «в единый погибельный круг» с недотыкомкой серой, что неизменно «вокруг меня вьется да вертится» (1899).

Позже (1905) Лихо преобразится в «мелкого беса» Передонова, превосходящего по мерзости Федора Карамазова и Иудушку Головлева. Передонов не только сходит с ума от недотыкомки, он сам — недотыкомка, олицетворение бессмысленной жестокости. Но и это еще не венец сологубовских вымыслов: Передонов переродится в Триродова, носителя «навьих чар», занимающегося некромантией и мужеложством, ненавидящего людей, превращающего «черной магией» тела врагов в кубы и призмы, украшающие его стол (роман «Навьи чары», 1907—1909).

Пессимизм символистов в отношении реальной действительности, «земного томления», охарактеризованный выше, закономерно связан еще с двумя мотивами, типичными для старшего поколения.

Во-первых, с сознанием полного своего одиночества. Одиночества не только среди людей — во вселенной. И такое одиночество естественно перерастает в солипсизм.

3. Гиппиус, постоянно жаловавшаяся и в стихах и в статьях на одиночество поэта-современника, утверждает, что это неотвратимо. Человек не в состоянии что-либо знать и видеть: он роковым образом слеп. Мир заткан паучьей паутиной, пишет Гиппиус, и человек в «этом мире — в тесной келье». А по четырем углам «четыре неутомимых паука...плетут, плетут, плетут», застилая все «серой, мягкой, липкой паутиной» («Пауки»). Стихотворение «Мережи» варьирует и, так сказать, уточняет этот мотив. Но здесь фигурируют уже не пауки, а «дьявол» в образе змеи. Он «тянет сети между нами». И вот

Шалун во образе змеином

Пути друг к другу нам пресек.

И в одиночестве зверином

Живет доныне человек.