Реферат: Понятие, сущность и функции государства

В этом случае, по его мнению, ученый должен был бы неизбежно обращаться к общим представлениям о самом мире, на разработку которых отваживалась лишь философия.

"Рассматривая физическую теорию как гипотетическое объясне­ние материальной действительности, — писал П.Дюгем, — мы ставим ее в зависимость от метафизики".

Однако ставить науку в зависимость от философии, считал П.Дюгем, — это значит вовлекать ее в бесплодные споры о природе реальности, которые без всякой надежды на прогресс ведутся филосо­фами с незапамятных времен.

Работая на уровне явлений, ученый, по мнению Дюгема, принципиально не может выйти за их предел. Поэтому у него нет средств для того, чтобы утвердить или, напротив, опровергнуть какие-либо суждения о самом объективном мире.

И хотя тесная связь науки с метафизикой проявляется со всей очевидностью в творениях выдающихся ученых прошлого, она противо­речит подлинно научному познанию.

В теориях этих ученых всегда можно выделить чисто описатель­ную часть, которая базируется на наблюдении и эксперименте, и ту, в которой ставится задача истолковать эмпирические данные как следст­вие сущности, лежащей за явлениями. Между этими частями, считает Р.Дюгем, нет органической связи. С развитием науки первая часть неизменно совершенствуется, переходя из одной теории в другую и передавая новой теории в наследство все ценное, что имелось в прежней, вторая же просто отбрасывается и заменяется новой, тем самым со всей очевидностью обнаруживая свою паразитическую сущность.

"Что многие из гениальных умов, которым мы обязаны современ­ной физикой, строили свои теории в надежде дать явлениям природы объяснение, — пишет П.Дюгем, — в этом не может быть ни малейшего сомнения. Но отсюда ничего еще не следует против нашего мнения о физических теориях, которое мы изло­жили выше. Фантастические надежды могут дать толчок к удиви­тельным открытиям, но отсюда еще не следует, чтобы эти открытия давали плоть и кровь химерам, давшим толчок к их нарождению. Смелые изыскания, давшие мощный толчок к раз­витию географии, обязаны своим происхождением искателям приключений, искавшим страну, богатую золотом. Этого, однако же, далеко еще не достаточно для того, чтобы наносить Эльдорадо на наши географические карты".

Феноменологическое истолкование научной теории как описа­тельной, как схемы, классифицирующей эмпирические данные, устра­няет из нее объяснительную часть, а тем самым освобождает теорию от метафизики, предоставляя ученым решать все научные проблемы дос­тупными ему средствами, специально разработанными в его области науки. Идеалом научной теории с этой точки зрения является термоди­намика, в которой отсутствуют понятия, содержание которых выходит за пределы наблюдаемого, за пределы опыта.

Отсюда не следует, как отмечает Э.Мах, обязательность исключения из арсенала современной физики таких понятий, как атом, масса, сила и т.п.

Не нужно только впадать в теоретико-познавательное заблуждение, приписывая им реальность, не следует "считать основанием действитель­ного мира те интеллектуальные вспомогательные средства, которыми мы пользуемся для постановки мира на сцене нашего мышления".

На определенном этапе развития науки они вполне могут быть полезны как орудия экономного, рационального "символизирования опытного мира".

Пусть атом остается "средством, помогающим изображению явле­ний, и служит тем, чем служат математические функции".

Но постепенно, по мере развития науки, естествознание, полагает Мах, найдет возможность освободиться от такого способа упорядочения эмпирического знания. И все эти псевдообъекты и характеристики так называемой объективной реальности останутся лишь в пыли библиотек.

Однако теоретические построения в науке вовсе не произвольны.

Да, по мнению П. Дюгема, который видел в физических теориях образец научного мышления, "теоретическая физика не постигает ре­альности вещей, а ограничивается только описанием доступных воспри­ятию явлений при помощи знаков или символов", она "не в состоянии рассмотреть позади явлений, доступных нашему восприятию, действи­тельные свойства тел".

Вместе с тем научные теории в процессе развития науки дают нам все более и более совершенные и естественные классификации наблю­даемых явлений. У нас имеется чувство соответствия теории действи­тельности, которое, с точки зрения П.Дюгема, не может быть обосновано средствами самой науки, а является достоянием здравого смысла.

"В основе всех наших учений, — пишет он, — самым ясным образом сформулированных, строго логически выведенных, мы всегда найдем это беспорядочное стечение тенденций, стремле­ний и интуиции. Нет такого глубокого анализа, который мог бы разделить их, чтобы разложить их на элементы более простые. Нет такого языка, достаточно тонкого и гибкого, чтобы опреде­лить и сформулировать их. И тем не менее истины, которые открывает нам здравый человеческий рассудок, столь ясны, столь достоверны, что мы не можем ни признавать их, ни усомниться в них".

Того, кто заявил бы, что научные теории представляют собой мираж и иллюзию, писал П.Дюгем, "вы не могли бы заставить замолчать из принципа противоречия; вы могли бы только ска­зать, что он лишен здравого смысла".

Итак, согласно позитивизму, подлинным знанием являются факты и эмпирические закономерности. Научные теории дают лишь система­тизацию фактов и эмпирических закономерностей, которые имеют тенденцию становиться все более совершенными. Наука не беспредпосылочна. Она прочно опирается на здравый смысл. Ученый, стремящий­ся достичь успеха в науке, не нуждается ни в какой философии. Информированность о результатах научных исследований, профессио­нальное владение специальными методами, хорошее чувство здравого смысла и немного везения — вот все, что ему нужно.

Эти идеи, хотя они и не были поддержаны большинством ученых, несомненно, содействовали развитию представлений о науке. Вокруг работ позитивистов велись бурные дискуссии, которые выявили суще­ственные расхождения в трактовке проблем методологии науки.

В XX в. позитивизм О.Конта, Э.Маха, П.Дюгема бьш подвергнут острой критике за феноменалистическую трактовку науки, которая вопреки заявлениям ее авторов, вовсе не была свободна от метафизиче­ских аргументов.

Кроме того, развитие самой науки привело к очевидному пораже­нию феноменализма.

Ученым удалось проникнуть в мир атома и элементарных частиц. Их реальность теперь уже невозможно было отрицать. В науке стали привычными смелые обобщения, далеко выходя­щие за пределы наблюдаемого.

Теоретические идеи опережали и направляли эксперимент и наблюдение.

Радикально изменившиеся представления о пространстве, време­ни, закономерности, причинности, уровнях реальности стали основой новой научной картины мира, которой стали руко­водствоваться ученые в своей деятельности.

3. "КОПЕРНИКАНСКИЙ ПОВОРОТ" В ФИЛОСОФИИ

Однако позитивизм обрел новую силу в контексте бурного разви­тая науки в XX столетии и вновь привлек внимание к проблемам философского осмысления науки. По мнению неопозитивистов, их предшественники в критике философии и выявлении природы науки, хотя и наметили правильное направление, сами не могли пойти по нему достаточно энергично и последовательно.

Это было не случайно, замечают неопозитивисты. Ведь до самого последнего времени для решения этих проблем не было необходимых средств.

Положение радикально изменилось в результате невиданного прежде развития логики.