Реферат: Преступление, наказание и судебный процесс по Законам Ману

Принцип множественности в абстрактной форме закреплен в ст. 130 главы VIII, которая предписывает царю, если он не может удержать преступников даже телесными наказаниями, тогда следует приме­нить к ним все четыре вида наказаний вместе. В казу­альной форме данный принцип отражен многими статьями: «для девушки, которая растит другую девушку, полагается штраф в двести пан, пусть она уплатит двойное брачное вознаграждение, а также пусть получит десять розог», т.е. к виновной применялось три наказания, два из которых имущественные (штраф и уплата двойного брачного вознаграждения), а третье – телесное болезнен­ное (битье розгами) наказание (cм. Приложение).

Итак, Законы Ману определяли наказание как силу, которая правит людьми и охраняет их, предписывая применять его с учетом всех обстоятельств совершения преступления, степени его осознанности. Несправедливое наказание «лишает неба в другом мире». Вместе с тем при определении наказания довольно ярко проявляются классовость, множественность, неопределенность и принцип талиона. Взгляд на наказуемые проступки, преступления соответствовал уровню состояния правовой мысли. Система наказаний получила детальную разработку, хотя Законы Ману не содержат исчерпывающего перечня наказаний. Часто в судебном процессе появлялись новые наказания.

3. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА ПО ЗАКОНАМ МАНУ

В отличие от дру­гих отраслей права, нормы которых содержатся во многих главах Законов Ману, нормы процессуального права более упорядочены и содержат­ся исключительно в VIII главе, в которой первых более 120 статей касались состава суда, порядка судопроизводства, видов доказа­тельств, а ст. 252–263 регламентировали рассмотрение межевых споров о границе смежных участков земли. Такое компактное расположение процессуальных норм свидетельствует, во-первых, о том, что законодатель уже в то время различал нормы процессу­ального и материального права; во-вторых, законодатель прида­вал большое значение процессуальному праву, понимая его важ­ность в деле эффективной реализации норм материального права (уголовного, гражданского и др).

В процессуальном праве Древней Индии закреплялся по Законам Ману принцип коллегиальности, который должен был неукоснительно соблюдаться даже царем. Так, ст. 1 главы VIII предписывала, что «царь, желая рассмотреть судебные дела, пусть является подготов­ленным в суд вместе с брахманами и опытными советниками». Более того, требовалось, чтобы свидетели в споре о границе должны быть допрошены в присутствии большого числа поселян и обеих спорящих сторон.

При рассмотрении дел в суде соблюдался установленный зако­ном определенный ритуал (ст. 79–88 главы VIII). Ст. 4 предписы­вала рассматривать дела в такой последовательности: первое – неуплата долга, затем «заклад», продажа чужого, соучас­тие в «торговом, или другом объединении», неотдача данного, а только после указанной категории дел суд мог приступать к рас­смотрению исков о неуплате жалованья, нарушении соглашения, отмене купли-продажи, споре хозяина с пастухом (ст. 5 главы VIII) (см. Приложение).

Поскольку законодатель не делал различий между уголовным и гражданским правонарушениями, то и процесс являлся, как пра­вило, единым. Правда, иногда при рассмотрении уголовных дел допускались отступления от общих правил, например, «во всех случаях насилия, воровства и прелюбодеяния, при оскорблении словом или действием не надо проверять свидетелей слишком тщательно» (ст. 72) [2, c.44].

Первоначально применялся обвинительно-состязательный процесс и проходил по установленным законом правилам судопроизводства, в ходе которого, надо иметь в виду истину, предмет иска, себя самого, свидетеля, место, время и обстоятельства. В данном предписании выражено требование законодателя рассматривать дела в суде тщательно. Характерной чертой процесса был формализм. Так, истец при наличии определенных моментов проигрывал дело, если он указывал на свидетеля, не бывшего при сделке, отрицал или изменял свои показания, разговаривал со свидетелями в ненадлежащем месте и т.д. Истец, заявивший о наличии у него свидетелей и не приведший их в суд, лишался права на иск. Истец, безусловно, проигрывал дело и в том случае, если его свидетель в течение семи дней после показаний заболевал, или с ним случалось несчастье от огня, или умирал его родственник: во всем этом видели кару богов [4, c.54].

Как правило, процесс начинался с подачи заявления истца, ко­торый должен был сам представлять и доказательства (свидете­лей, вещественные доказательства). На суде сначала заслушивали истца, затем ответчика, после чего исследовались судьями пред­ставленные сторонами доказательства. Последние действия суд осу­ществлял лишь в том случае, если ответчик не признавал своей виновности или признавал частично. Если ответчик полностью признавал предъявленные к нему претензии, то дело слушанием прекращалось и судьи приступали к вынесению решения «приго­вора» по данному делу.

К доказательствам относились свидетели, которым законода­тель уделил большое внимание (ст. 60–83 и др.), клятва (ст. 109 и 113), ордалии (суды божьи – ст. 114, 115) и вещественные дока­зательства (договоры, межевые знаки, следы побоев, найденные у лица украденные вещи – ст. 249, 252 и др.). Из всех указанных видов доказательств особое место занимали свидетели, которых за­конодатель разделял на две категории: свидетелей, видевших слу­чившееся, т.е. свидетелей-очевидцев, и свидетелей по слуху, кото­рые не видели происходившего деяния. Но несмотря на это, зако­нодатель считал их показания одинаково важными (ст. 74) (см. Приложение).

Для подтверждения вины ответчика, отрицавшего свою винов­ность, достаточно было показаний трех свидетелей, изобличавших его (ст. 60). Но не все лица могли выступать на суде в качестве свидетелей, т.к. законодатель давал перечень тех людей, которые не могли свидетельствовать в суде, и тех, кто мог. Домохозяева, имеющие детей, коренные жители, кшатрий, вайший и шудры, вызванные истцом, достойны давать показания, а не всякий, кроме крайних обстоятельств. Но не все лица, допускавшиеся законом в качестве свидетелей, могли быть таковыми, т.к. к ним предъявля­лись довольно жесткие требования. Свидетелями могли быть лишь достойные доверия, из всех варн, знающие всю дхарму, чуждые жадности, но обладающих противоположными качествами надо избегать. Первая категория свидетелей называлась законодателем «надлежащими свидетелями» (ст. 70).

Содержание ст. 64–67 свидетельствует о довольно широком применении в суде свидетельских показаний и большом опыте, накопленном в судебной практике по применению этого вида до­казательств при рассмотрении самых разнообразных дел. Этот опыт законодатель использовал, когда в Законах Ману дал значительный перечень лиц, которые не могут выступать в качестве свидетелей в силу социального происхождения (например, раб), своего бедственного положения (мучимый голодом и жаждой); родственных связей, своего ненадлежащего физического состояния (безумный, пья­ный, изнуренней усталостью, лишенный какого-либо органа чувств, пораженный болезнью), в силу плохой своей репутации (осужденный людьми, опороченный, ранее изобличенный, вор); в силу своего возраста (старец, дитя), рода занятий (актер, ремесленник, знаток Веды и др.) и заинтересованности в данном деле. Не допускались в качестве свидетелей враги и царь. Думает­ся, что при подобных требованиях к свидетелям найти «надлежа­щего» свидетеля было весьма сложным делом. Законы Ману содержат еще дополнительное общее правило относи­тельно свидетелей: «дают свидетельские показания относительно женщин – женщины, относительно дваждырожденных – такие же дваждырожденные, честные шудры – относительно шудр, относи­тельно низкорожденных – низкорожденные» [3, c.159].

Определяя правила, которыми суд должен был руководствоваться в своем отношении к свидетелям, и, понимая сложность, а порой и невозможность со­блюдения предъявляемых к ним тр