Реферат: Принципы, методы и средства обучения с позиции православной педагогики
Когда апостол Иоанн, любимейший из учеников Христа, ослаб от старости и не мог более проповедовать, он только повторял всем: «Дети, любите друг друга». А святитель Амвросий Медиоланский говорил: «Люби и делай, что хочешь». И по словам Господа, на двух заповедях - любви к Богу и ближним — «утверждается весь закон и пророки» [Мф. 22, 37—40]3 .
«Любовь... есть совокупность совершенства» [Кол. 3, 14]4 ,—говорит апостол Павел, оставивший нам гимн любви - тринадцатую главу 1-го послания к Коринфянам. Эта глава написана с неподражаемой силой и глубиной мысли. По ней мы можем поставить диагноз и для своего состояния в отношении любви — этой основы всех добродетелей.
Все мы думаем, что любим наших детей. Это кажется естественным, это благодатный закон природы, из которого мы не считаем себя исключением. Да и кого же любить, как не своих детей? Но апостол Павел глубоким анализом свойств любви обличает нас.
«Любовь не раздражается», - пишет апостол Павел. Проверим себя - так ли мы любим своих детей, чтобы никогда не раздражаться на них?
«Любовь... не ищет своего». А наши запросы на свою «личную жизнь», «личные интересы», развлечения и т. п.?
Не будем же удивляться, что путь к сердцу ребенка не открыт для нас в полной мере. Признаем этот факт, и пока еще есть время, постараемся исправить наши упущения и овладеть сердцами своих детей. Для этого надо самих себя всецело отдать детям, сделаться не только их наставниками и воспитателями, но и ближайшими друзьями, сродниться с их интересами и запросами.
И, наконец, прозвучал принцип смирения. По мнению многих святых отцов Церкви смирение — главная христианская добродетель. В чем же может выражаться смирение педагога? В понимании, что истинным детоводителем является Господь, мы же не должны мешать Его действию. Но все ли нам открывается в этом Божественном замысле о человеке? Конечно, нет. И дело не только в духовном уровне педагога, а, в первую очередь, в том, что человек никогда не может быть нам до конца открыт и понятен. Мы не должны им руководить. Мы — соработники Богу, по словам апостола Павла, и должны дать Ему возможность действовать. Наше педагогическое усердие должно иметь четкие границы — перед таинственным промыслом Божиим надо отступать.
2) Дидактические принципы
Принцип освоения наследия края.
Как уже было сказано родной край — святыня. Понятие родного края является одновременно и мистическим и родовым (родным). Мистическим он становится через стояние на земле храма, как живого и конкретного места соединения Божественного и человеческого. Храм — это место воссоединения горнего и дольнего. Родовым оно является через мистику земли, ибо от этой земли были взяты наши предки. Здесь их могилы и дома. Здесь нынче и мы сами. Из земли вышли и в землю возвратимся телом.
Патриотизм — это, прежде всего, осознание русской земли как своей, это осознание себя ответственным за эту землю, за ее благосостояние, это осознание себя в диалоге с живой историей земли. Это, наконец, и осознание себя в ряду поколений, населявших эту землю. Уточняя последнее, можно говорить о формировании ответственности за прямое наследование хозяйствования на земле. Это, наконец, формирование готовности простить (не осудить) ошибки отцам и дедам и стремления искупить их своей жизнью. Последнее можно назвать выпрямлением пути рода (семьи) и народа в целом.
Нормальный, цивилизованный патриотизм не базируется на ненависти к другим, каким бы то ни было народам. Патриотизм не должен носить агрессивного характера. Это сила, которая в Церкви именуется добролюбезной.
Но в основе настоящего образования всегда должна лежать "любовь к Родине, к ее истории, к ее святыням и ее святым. Человек неполноценен, если не испытывает чувства «родного пепелища», если его не созидает «любовь к отеческим гробам». Такого человека можно только от души пожалеть, столь многого он лишен в жизни.
Принцип меры.
На этот принцип указывали все великие педагоги. В образной и красивой форме он был сформулирован еще в четвертом веке Антонием Великим. Египетский патерик повествует: «Пришел некто в пустыню поохотиться на диких зверей и застал авву Антония, когда тот говорил братии речи нешуточные, и подумал о нем хорошо. А старец, желая изъяснять ему, что иногда братки должно быть оказано снисхождение, говорит ему:
— Положи-ка стрелу на лук твой и напрягай тетиву.
Тот сделал по слову его. Старец опять говорит:
— Еще напрягай!
Тот напряг вовсю, а старец снова за свое:
— Напрягай!
Отвечает ему охотник:
— Знаешь, если напрягу чересчур, тетива порвется.
И тут молвил ему старец:
— Вот так то и с делом Божиим. Если беседуя с братьями, напрягать тетиву превыше данной им меры, они скоро сорвутся. Вот и нужно в кои-то веки явить им чуточку снисхождения.
И охотник, получив многую пользу душевную, удалился; и братья, утешаясь от шутки, отошли восвояси».
Принцип меры имеет и аскетический аспект. В особенности это касается молитвенной нагрузки наших детей. Она должна быть, если можно так выразиться, строго дозирована — не больше и не меньше. В молитве присутствует момент трудничества, но для ребенка она, прежде всего, должна быть в радость.
Часто мы строим различные образовательные программы (особенно альтернативного типа), не учитывая уровней утомляемости и истощаемости наших вполне современных синюшных и диатезных детей. В частности, не мешало бы призадуматься в связи с этим — насколько необходимо сегодня нашим детям изучение греческого и латинского языков. Не стоит ли за этим слепой, чисто механический, реставрационный подход. Вынь да положь уровень прошлого века! Забываем, что век назад и воздух и вода и капуста были другого качества!
Принцип единства мистического и рационального.
Принцип здравого, трезвенного вхождения в духовную жизнь является основой православной аскезы. Глубина веры должна сочетаться с безвидной молитвой. Это значит, что во время молитвы не нужно ничего себе представлять. Отцы Церкви говорят: если молодой подвижник полез на Небо, тащи его за ноги оттуда. Поэтому то в повседневной монашеской жизни очень много вполне конкретного физического труда. Высшие ступени духовной жизни доверяются только тем, кто прошел так называемый монашеский искус. В этом запечатлена великая мудрость. Церковь предостерегала людей от духовных опасностей. Древняя практика постепенного вхождения в духовную сферу предохраняла людей от психических расстройств, от состояний одержания и прелести, прельщения, погружения в мир, которого нет.