Реферат: Присоединение Неопатреи к Афинам
Сам состав этого турецкого государства и происхождение его из разнородных, чуждых провинций делали его подходящим материалом для новой всемирной монархии. Жажда завоевания и дикая храбрость - слишком обычные свойства первобытных варварских племен, чтобы их было достаточно для создания больших государств. Будущее османов своим правильным ростом было обязано постепенному, дальновидному движению от одного завоевания к другому. Разложение сельджукской монархии в Анатолии, прекращение крестовых походов, падение и раздробленность греческой и франкской силы по сю сторону Геллеспонта - таковы внешние условия, благоприятствовавшие возникновению турецкого государства, основатели которого почти все без исключения были не только замечательные полководцы, но и глубокомысленные государственные люди.
Исконная, усовершенствованная Орханом военная дисциплина дала туркам решительный перевес над беспорядочными бандами греческих наемников. Их национальное чувство, приподнятое героической традицией, сообщало им единство и аристократическую гордость, а простое религиозное содержание Корана всецело подходило к их азиатской натуре.
С точки зрения чистого монотеизма ислама, христианство, загроможденное непонятными догматами, извращенное фантастическими уродствами культа святых, казалось туркам язычеством и идолопоклонством. Хотя османы повсюду в покоренных греческих городах Малой Азии обратили лучшие соборы и церкви в мечети, а в монастырях устраивали свои школы или медресе, они все же были терпимее к христианам, чем латиняне или греки по отношению к неверным и еретикам. Их ненависть к христианам и магометанский фанатизм умерялись благоразумием и необходимостью щадить порабощенных греков. Наконец, их фанатизм наполнял их презрением к смерти и делал героев из поклонников пророка, как делало героями крестоносцев их христианское благочестие.
Папа Бенедикт XII старался образовать большую лигу держав против турок, и при этом случае римская курия в первый раз вступила с афинскими каталанцами в дружественные отношения. Посредником в этом сближении был латинский патриарх в Негропонте Генрих. Когда он возвращался из Рима через Афины или Фивы, каталанцы обратились к нему с просьбой примирить их со Святым престолом. Он сообщил об этом папе, который ответил ему, что примет с удовольствием каталанских послов.
После смерти Бенедикта Климент VI поручил патриарху примирить Вальтера де Бриеннь с каталанцами, так как их враждебные отношения служат только на пользу туркам. Против последних папе удалось объединить морские державы Европы в первый большой союз; он побудил Венецию, Кипр, Родос и Геную выступить в крестовый поход Греческие моря должны были быть очищены от турецких пиратов, сельджукские князьки разбиты в своих же портах.
Главнокомандующим морскими силами папа назначил в мае 1345 года по его собственной просьбе дофина Гумберта II де Виеннь. Он известил об этом назначении архиепископов афинского и фиванского, приглашая их к содействию. Гумберт прибыл с несколькими галерами в Негропонт, где должны были соединиться союзные войска, и каталанцы тотчас же явились к нему с предложением своих услуг. Они не забыли, что в то время, когда завоевателей Афин проклинали и папа, и столь многие другие государи, Гюи де ла Тур, дядя этого дофина, предложил им свою шпагу и что сами они тогда, по крайней мере на пергаменте, подарили ему королевство Фессалоники. Акт, верно, еще хранился в их государственном архиве. Дофин виеннский рассчитывал на помощь храбрых каталанцев в крестовом походе, а это было невозможно, пока на них тяготело папское проклятие. Поэтому он написал папе, прося его снять с них отлучение, так как и Вальтер де Бриеннь ничего против этого иметь не будет. Климент VI согласился и освободил каталанцев от отлучения на три года. Хотя это церковное помилование имело лишь временный характер, оно, однако, могло считаться актом примирения папства с афинскими узурпаторами. Крестовый поход увенчался лишь слабым успехом, хотя союзники взяли Смирну и сожгли турецкий флот в тамошнем порту. В 1347 г. дофин был уже во Франции.
Так как отношения каталанцев к Венеции регулировались постоянно возобновляемым перемирием, то они были в мире и с эвбейским представителем республики. Афинский архиепископ по-прежнему управлял подчиненными ему епархиями острова и от времени до времени отправлял там церковную службу и требы. Так, 14 августа 1345 г. митрополит Николай рукоположил в негропонтском соборе болонца Иоанна в епископы.
В положении герцогства Афинского не происходило никаких перемен, кроме смены викариев и герцогов. Храброго и воинственного Иоанна де Рандаццо унесла чума 3 апреля 1348 года; герцогство наследовал его малолетний сын Фредерик под опекой знаменитого Бласко де Алагона. Юный король Людовик, наследник Педро II, с большим торжеством утвердил его в его звании, но и он умер от моровой язвы 11 июля 1355 года. Преемником его был четырнадцатилетний Фредерик, сын Педро, еще в ноябре ставший после смерти брата своего Людовика королем Сицилии. Герцогства Афины и Неопатрея до сих пор были уделом второго сына в его роде; он уничтожил этот порядок и присоединил их к короне сицилийской
4. Первым наместником Фредерика III в Греции был оставшийся еще со времен его преемника Рамон Бернарди, который оказался настолько неспособным, что тамошние города просили короля заменить его другим, по возможности туземцем. Как на особенно желательных им, они указывали на одного из братьев
Хайме и Хуана Фадрике или Орландо де Арагона, побочного сына Фредерика II Выяснилось вообще, что управление чужих, не знакомых с местными условиями викариев пагубно для страны, тем более что возрастающая строптивость и честолюбие крупных каталанских ленников еще затрудняли их управление. Аттика и Беотия, где уделом греков было постоянное рабство, одичали, как Морея под властью анжиовинсках наместников
Король Фредерик исполнил желание представителей городов, назначив генеральным викарием Хайме Фадрике де Арагона, который отправлял эту должность от 1356 по 1359 год. Вероятно, однако, власть над герцогством потеряла всю прежнюю ценность в глазах государя Сицилии, если верно известие арагонского летописца, будто Фредерик, сильно теснимый в своей стране неаполитанцами и партией Киарамонти, просил помощи у Педро Арагонского, предлагая уступить Афины и Неопатрею жене последнего, своей сестре Леоноре. Намерение это осталось невыполненным, потому что король арагонский не мог оказать ему никакой помощи Хайме сменил на непродолжительный срок Гонсальво Хименес де Аренос Затем Фредерик назначил викарием герцогства сенешаля Маттео Монкада, графа Адерно и Августа, одного из самых выдающихся баронов Сицилии. Монкада - старинный каталанский род, носящий имя по замку Монтекатено у Барцелоны.
Они блистали в истории этой страны начиная с XI столетия; звание сенешаля было наследственным в их доме. Гюиллермо Рамон прибыл с Педро в Сицилию, где получил лены и основал сицилийский дом Монкада. Фредерик даже пожаловал ему Аргос и Коринф, если он завоюет эти земли.
Арголидой по-прежнему владели де Бриеннь или с 1356 года их наследники. Ибо и последнего из этого геройского рода постигла участь его предков - смерть на поле битвы. Вальтер, приобретший себе не в сане герцога Афинского, а в качестве тирана флорентийского бессмертную славу сомнительного достоинства, пал, как коннетабль Франции, в резне при Пуатье 19 сентября 1356 года.
Два года ранее умерла его мать, последняя афинская герцогиня французского происхождения; в Труа, в церкви якобитов, до сих пор сохранилась ее могила. Так как единственный сын Вальтера от его первого брака давно уже умер, а второй его брак с Жанной, дочерью графа Рауля д'Э (Ей), остался бездетным, то права его наследовали Энгиены Лечче-Бриеннь, сыновья сестры его Изабеллы, которая в 1320 году вышла замуж в графстве Геннегау за Вальтера III д'Энгиен. В завещании Вальтера она была назначена универсальной наследницей всех его владений во Франции, Апулии, Кипре и Романии Первым герцогом Афинским из сыновей Изабеллы был Сойе.
Единственными греческими владениями, которые могли оставаться в руках Вальтера де Бриеннь, были крепости Аргос и Навплия. Каталанцы не раз делали тщетные попытки захватить эти твердыни; равным образом не удалось им забрать Коринфский перешеек. Их предприятиям, направленным против Пелопоннеса, мешали Анжу, так же как и греки в Мизитре.
А здесь, в древней Спарте, с 1349 года возникло византийское деспотство под рукой благородного дома Кантакузенов, который благодаря разложению государства вследствие партийных смут и придворных интриг достиг императорского пурпура и в течение нескольких лет оставался на троне наряду с Палеологами, не свергая этой династии. Великому доместику Иоанну Кантакузену был обязан победой и троном порочный Андроник-младший во время своей борьбы с дедом, который благодаря ему умер в нищете монахом. Кантакузен отклонил титул Augustus, предложенный императором своему верному приверженцу, но когда Андроник в 1341 году умер, он стал править государством за его девятилетнего наследника Иоанна Палеолога, сына Анны Савойской. Враги его, патриарх константинопольский и главный адмирал Апокаукос, подготовили его падение при дворе подозрительной императрицы, и Византия распалась на две партии: Кантакузенов и Палеологов.
Пятилетняя междоусобная война, в которой приняли участие сильнейшие враги византийской монархии, султан Орхан и сербский король Стефан Душан, призванные различными партиями, истощила вконец провинции. По собственному признанию Канта-кузена, после этой отвратительной распри от монархии осталась одна слабая тень
Возложив на себя пурпур в Дидимотихе в 1341 году, он успел, при помощи турецкого султана, женатого на его дочери Феодоре, взять верх над своими противниками и в феврале 1347 года вступить в Константинополь. Признанный императором, Иоанн Кантакузен заключил с Анной Савойской договор, по которому сын ее Иоанн V делался его зятем и соимператором, сам же он сохранял за собой права са