Реферат: Произведения-речи Александра Вертинского
Все бывает не так, как мечтаешь под лунные звуки,
Всем понятно, что я никуда не уйду, что сейчас у меня
Есть обиды, долги, есть собака, любовница, муки
И что все это - так… пустяки… просто дым без огня!
(3, 282; "Дым без огня", 1916 г)
Вертинский как "языковая личность" пел о фатализме и неустроенности человеческой жизни, о хрупкости счастья мгновений ("минуточек"), о тоске по несбыточной мечте, о романтическом величии и выстраданной боли. Он взял у отмирающего символизма "серебряного века" пристальное внимание к внутреннему миру одинокого героя/героини, интуитивное прозрение сущности бытия рядовым человеком, музыкальность стиха. Только его произведения не были зашифрованы и туманны, как у символистов, да и мистика в них практически отсутствовала. В свою очередь, от акмеизма поэт-актер усвоил обращенность к реальной, пусть даже и оберточной жизни, изображение предметного мира и деталей, грустный взгляд на существование обывателей в эпоху потрясений, интерес к экзотике (подобно Н. Гумилеву), склонность к эстетизму и изысканный слог. Но в отличие от акмеистического культа "сильного человека" он провозглашал культ слабого, "маленького человека", его право на негероическое каждодневное существование. Даже написанное до эмиграции дерзкое и тревожное по духу произведение "То, что я должен сказать" (1917 г) не звало к бунту, а просило в память о погибших "просто стать на колени"…
В дальнейшем, после эмиграции из России в 1919 году, Александр Вертинский все более избавлялся от сентиментально-романтических черт, отдавая в своих художественных произведениях речи предпочтение горькому реализму. Он отказался от образа-маски Пьеро, комментируя это так: "Маска Пьеро отброшена, и я выхожу на сцену самим собой. Любительское пение забыто, теперь я певец с правильно поставленным голосом…" [3, 529]. Выходит, что маска скрывала школу ученичества.
Произведения 1919-1942 годов объединены важнейшей для поэта темой глубинной взаимосвязи русских эмигрантов с родной страной, ее природой и историей. Его стихотворные миниатюры наполнены чувством боли за соотечественников, вынужденных прибывать в эмиграции на чужбине ("О нас и о родине", "Наше горе"), а пытливый глаз художника кинематографично подмечает сценки человеческих драм ("Ракель Меллер", "Концерт Сарасате", "Джимми"). "Языковая личность" мудро и грустно "отражает действительность", не скрывая ни грязи жизни, ни тщетности грез, ни жалкой будущности своих героев:
Ничего от тебя не осталось,
Только кукла с отбитой ногой.
Даже то, что мне счастьем казалось,
Было тоже придумано мной [3, 337].
Сложившимся мастером с неповторимой манерой "сказания" текстов он вернулся в 1943 году на родину. Жить оставалось еще 14 лет...
В целом Александр Вертинский сформировался как "языковая личность" в эпоху "серебряного века" под воздействием модернизма и реализма. Как художник он проделал путь от сентиментального романтизма до романтического реализма, органически используя в своем творчестве элементы символизма, акмеизма, футуризма (разрушение традиционных жанров и форм) и натурализма (воспроизведение мельчайших деталей обстановки). Его герой первоначально - типичный представитель богемы или мещанства, "маленький человек", демонстрирующий мечтательность и вызывающий жалость, но не стремящийся стать "сильной личностью". Позже к подобному типу героев Вертинского добавятся ностальгическая фигура изгнанника и обреченные судьбой на неудачу люди. Свое кредо поэт-артист определял так:
Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство мое, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло [3, 352].
Кстати, тема поэта/автора требует специального исследования и не укладывается в рамки статьи.
Обращение к высказываниям поэта-артиста позволяет не только судить о школе его мастерства, но и соотнести его синкретическое искусство с "авторской песней" 1960-х-1970-х годов. Для наглядности размышления А.Н. Вертинского разделим на несколько подпунктов:
О музыкальной выразительности, с помощью которой передается смысл и содержание художественных текстов: "Надо помнить, что вещь, которая хороша на бумаге, далеко не всегда звучит так, как нужно, в музыке" [3, 548].
Об уникальности исполнения каждого произведения: "Повторять пропетую вещь - это то же самое, что раскрывать перед слушателем тайны колдовства. И если мне все-таки приходится петь на бис, я каждый раз пою по-новому" [3, 538].
О приоритетности слова в словесно-музыкальном жанре: "К своему творчеству я подхожу не с точки зрения артиста, а с точки зрения поэта. Меня привлекает не только одно исполнение, а подыскание соответствующих слов и одевание их в мои собственные мотивы" [3, 529].
О составных жанра: "… нужно сразу соединить в себе четыре главных качества: быть поэтом, композитором, певцом и артистом. Пусть даже не в большой мере, но все эти данные необходимы. Для своих песен я ищу особые слова, особые мотивы, особо их исполняю и вкладываю в исполнение особую игру" [3, 531].
Примечательно, что после смерти Александра Вертинского обнаруженные и апробированные им законы стихопесни стали затребованы "поющими поэтами" второй половины ХХ века, хотя барды не знали, что их утвердил художник еще в самом начале столетия. С изучением истории "авторской песни" начинается новый этап исследования творчества человека, завещавшего потомкам свое Слово:
И в хаосе этого страшного мира,
Под бешеный вихрь огня
Проносится огромный, истрепанный том Шекспира
И только маленький томик - меня… [3, 357]