При этом высок уровень латентности преступности, когда преступление совершено, но правоохранительным органам об этом неизвестно. Например, не все жертвы изнасилований, рэкета, карманных и квартирных краж, мошенничества заявляют о совершенном на них факте преступного посягательства. Причины высокого уровня латентности самые различные: характер совершенного преступного посягательства, неверие в возможности органов милиции изловить и привлечь к уголовной ответственности преступников; выбор наименьшего зла, самообвинение и т.п.

В связи с уменьшением рождаемости 14-17 лет назад в настоящее время наблюдается уменьшение численности подростково-юношеского населения (очередной демографический спад), а количество преступлений в этой среде растет. В некоторых регионах -- каждое четвертое преступление совершается подростком или юношей.

Очень рано значительная часть подростково-юношеского населения попадает в преступный мир и приобщается к его страшным законам жизни. Отсюда наибольшая вероятность рецидива: чем раньше встанет человек на этот путь, тем быстрее достигнет уровня особо опасного рецидивиста. Это -- закономерность. Поэтому за последние 15 лет средний возраст особо опасного рецидивиста снизился на 4-5 лет (с 28-30 лет до 23-25 лет). Рецидивист опасен не только и не столько потенциальной возможностью совершения им нового преступления, сколько возможностью приобщения неустойчивых подростков и юношей к преступному образу жизни. Он в одиночку не действует, а организует преступные группы, втягивая в них новичков, т.е. начинает криминализировать подростково-юношеское население, порождать первичную преступность. Рецидивист становится учителем и наставником подростков и юношей в сфере преступного промысла.[5]

Молодой рецидивист опасен и тем, что по своему возрасту (23-25 лет) он недалеко «ушел» от подростков и юношей и поэтому как личность психологически привлекателен для них. Значит, чем больше несовершеннолетних становится на путь преступлений, тем больше опасность эскалации преступности, т.е. ее самопорождения, саморазвития по присущим ей внутренним законам. Вместе с тем преступность несовершеннолетних характеризуется неравномерностью динамики по различным временным показателям (времени суток, дням недели, сезонам года), что объясняется не только рядом объективных факторов, но и возрастными психологическими особенностями подростков.

Чаще всего несовершеннолетние совершают преступления в свободное от учебы время в учебные дни (с 15.00 до 24.00). Интересно отметить, что «пик» преступных проявлений приходится на 20.00-21.00. В этот же промежуток времени фиксируется наибольшее количество обращений подростков в службу «Доверие» по возникающим у них трудностям в разрешении жизненных ситуаций. До 7% преступлений совершается в учебное время, когда подростки должны были быть на занятиях в школе. До 10% преступлений совершается в период производственной практики и других работ. При этом до 18-20% преступлений совершается в выходные и праздничные дни. Меньше всего совершается преступлений в понедельник. В течение года «пик» преступных проявлений приходится на каникулы, что связано с ослаблением социального контроля за несовершеннолетними, свертыванием работы лагерей труда и отдыха, разрушением ранее существовавшей системы работы с учащимися в каникулярное время.[6]

Еще один всплеск преступности несовершеннолетних приходится на март месяц, что предположительно можно объяснить перестройкой организма подростка в связи с наступлением весеннего времени и изменением уровня тестостерона в крови. Знание динамики преступности несовершеннолетних имеет практическую значимость для более эффективной разработки стратегии и организации системы профилактики, распределения обязанностей и ответственности между субъектами профилактической работы.

Групповой характер преступности несовершеннолетних. Известно, что истоки формирования криминогенных и криминальных групп несовершеннолетних находятся в семейном неблагополучии подростков, их неудовлетворительном положении в первичном учебном коллективе (классе, учебной группе), в нарушении принципа социальной справедливости в отношении отдельных учащихся, в заформализованности воспитательной работы с ними. Все это они стремятся компенсировать свободной деятельностью «на улице» в среде таких же отвергнутых сверстников.

Именно потребность в общении (у подростков она особенно обострена), потребность в самоутверждении, в реализации своих возможностей и способностей, в признании окружающих, не удовлетворенная в семье и в учебно-воспитательном заведении, поиск психологической и физической защиты от необоснованных притязаний окружающих заставляют их объединяться в группы.

Это связано с их психофизиологическими и социально-групповыми особенностями. Подросток, особенно социально-неблагополучный, всегда тянется к силе, а объединение в группы намного ее увеличивает. Нравственные установки и психологическая атмосфера ближайшего социального окружения несовершеннолетних приобретают решающее значение для развития и закрепления асоциальных привычек и стереотипов поведения. Особенно велика в психологическом отношении роль «тусовок» (мест сбора подростков и юношей), где группируются подростки и юноши, оформляясь в криминальные и криминогенные группы. Здесь они заводят знакомства, находят друзей -- единомышленников по криминальной деятельности, обмениваются информацией, употребляют токсические и наркотические вещества.

Исследования, проведенные в ряде городов страны, свидетельствуют, что несовершеннолетние придают большое значение «тусовочным» встречам. Около 60% из числа обследованных ежедневно проводят свободное время на «тусовках». В последние годы «тусовки» переродились в своеобразные «клубы по криминальным интересам», в школы по повышению «криминального мастерства». Если в недалеком прошлом для «тусовок» выбирались места, скрытые от милиции и мало контролируемые взрослыми (подвалы, чердаки, подворотни, подъезды, дальние скверы, отдельные нежилые строения и т.п.), то теперь подростки «тусуются» порой на глазах у милиции (на дискотеках, в кафе, ресторанах, казино), оставив подземелья и чердаки для бомжей.[7]

В основе высокой криминальной активности и мобильности преступных групп несовершеннолетних лежат социально-психологические механизмы переживания успеха в групповой деятельности. Если преступление совершено и безнаказанно «сошло с рук» для членов группы, то группа переживает состояние после преступной эйфории. Члены группы красочно пересказывают друг другу свои похождения, бравируют своей смелостью и удалью, которую они проявили в совершенном деянии. Над допустившим осторожность или струсившим издеваются, его осуждают и клеймят. Это служит уроком для всех членов группы.

Боясь группового осуждения и издевательств, даже самые осторожные подростки начинают брать на себя наиболее рискованную часть нового задуманного преступления, и в новых преступлениях эти «тихони» действуют особенно активно и дерзко. Возникшее после первого «удачного» преступления чувство безнаказанности, подогреваемое переживанием успеха, беззащитности жертвы, «опьяняет» участников группы, стимулирует их к совершению новых все более дерзких преступлений. Поэтому важно не допустить совершения группой первого преступления, после которого ей «терять нечего». Учитывая высокий динамизм групповой преступности и криминальную активность и мобильность преступных групп несовершеннолетних, важно внимательно следить за процессом группирования учащихся, вовремя выявлять лидеров, группы асоциальной ориентации и оперативно принимать меры по их переориентации, разобщению. К сожалению, сотрудники ОППН, социальные и педагогические работники с этим запаздывают и занимаются профилактикой не «сегодняшней» и не «завтрашней», а «вчерашней» групповой преступности учащихся.[8]

Организованный характер преступности несовершеннолетних. Группирование -- начало организованной преступности, но без определенного руководства со стороны взрослых рецидивистов и мафиозных структур она так и останется лишь групповой преступностью. Именно мафиозные структуры и рецидивисты придают ей организованный характер. Что значит организованная преступность?

Об этом идут длительные дискуссии у криминологов. На наш взгляд, организованность предполагает:

- включение подростковой группы в преступную группу более высокого порядка (взрослых преступников), связанную с органами власти, с ее коррумпированными элементами.

- подчинение криминальной подростковой группы и ее деятельности «общему командованию», т.е. мафиозным руководителям, их стратегическим замыслам.

- организованность связана с функциональным разделением преступной деятельности подростковых групп (с четким разделением территорий и зон преступного промысла: транспортировка наркотиков, оружия, рэкет).

- организованность предполагает в качестве обязательного элемента профессионализацию в тех или иных видах преступной деятельности подростковых групп, а также профессионализацию внутри групп.

- организованность предполагает также общие для всех преступных групп, входящих в данную преступную организацию, правила поведения, «законы», «нормы», ценности, получившие наименование «криминальная субкультура».

- важным элементом организованности является специальный подбор «кадров» в преступные группы из числа несовершеннолетних и молодежи и их подготовка на специальных полигонах (обучение стрельбе, приемам каратэ, дзюдо, способам преступной деятельности) и тотальный контроль за поведением каждого члена организации.

- наличие определенных «судебных» инстанций, наделенных правами проводить «разборки», наказывать виновные группы или отдельных участников. Однако здесь приведены признаки организованной преступности, характеризующие место в ней подростковых преступных групп.

Психологическая характеристика группового характера преступности несовершеннолетних

При рассмотрении особенностей преступности несовершеннолетних необходимо учитывать прочную и гибкую ее связь с молодежной модой. При этом имеют в виду преимущественно связь групповой преступности с модой на вещи (одежду, обувь, другие предметы), которые становятся объектами группового преступного посягательства. Однако это представление однобокое, неполное, поверхностное.

Молодежная мода многолика, она проявляется не только в вещно-предметной сфере, но, прежде всего, в образе жизни (поведении, проведении досуга, в занятиях спортом, межличностных отношениях, в выборе друзей, в получении образования, выборе престижной профессии и т.п.). В криминологической и социологической литературе обычно отражается только механизм связи моды с корыстными преступлениями, где объектами посягательства становятся модные вещи (одежда, обувь, стерео- и видеоаппаратура, автомотосредства, диски, драгоценности и т.п.). Это и понятно, поскольку данная связь наиболее зрима и наиболее полно отражается в материалах уголовных дел и уголовной статистике.[9]

Однако связи групповой преступности несовершеннолетних с модой более многообразные и сложные. Так, в свое время мода на все итальянское породила группы подростков-«итальянцев», мода на одежду типа телогрейки -- «фуфаечников» и т.п. Мода на людей, имеющих доступ к дефициту, в прошлом порождала спекуляцию и мошенничество, в условиях перехода к рынку -- занятие незаконной предпринимательской деятельностью или рэкетом. Мода на особый тип поведения, характеризующийся бравадой, неуважением правил общежития, может проявляться в глумлении над личностью, злостном групповом хулиганстве, групповых актах вандализма, жестокости и т.п.

Культуризм как мода в спорте побуждает подростков к занятиям боксом, карате, самбо. И это полезно. Однако полученные навыки защиты и нападения часть из них использует против безоружных жертв, что нередко приводит к телесным повреждениям. Такие «культуристы», как правило, не соразмеряют и не хотят соизмерять силу удара голым кулаком, хотя экспериментально доказано, что эта сила удара значительно превышает силу удара в боксерской перчатке. Это то же самое, как если бы удар наносился кирпичом или кастетом. Еще опаснее приемы самбо, дзюдо, карате, применяемые против неподготовленных людей. В современных условиях участились случаи, когда спортивные навыки под массированным воздействием кинобоевиков несовершеннолетние применяют в преступных целях, например, при рэкете, различных «разборках» и т.п.[10]

Вечно модным было, есть и, наверное, долго еще будет в спорте «болеть» за ту или иную команду, с межгрупповой враждой несовершеннолетних, приверженцев разных спортивных команд -- фанатов. К сожалению, часто эта «болезнь» заканчивается массовыми побоищами и актами вандализма.

Мода на отдельные виды преступного проведения досуга стимулирует появление подпольных диско- и видеотек, секс-притонов, дикого туризма с нанесением урона окружающей среде, конспиративных казино. Мода на автомототранспорт в недалеком прошлом стимулировала угон автомототранспорта и его переоборудование в картинги и багги. А сейчас это выражается в угоне иномарок и их перепродаже. Мода на цветомузыку порождала преступления, совершаемые на железнодорожном транспорте (размонтирование светофоров, кражи проблесковых приборов, «мигалок» и т.п.). Мода на определенный тип отношений между лицами мужского и женского пола стимулирует распространение порнографии, специфические групповые половые преступления, групповой секс и половые извращения, сутенерство и организацию детской проституции и т.п.

Однако нельзя обвинять молодежную моду как главную причину групповой преступности несовершеннолетних и видеть фатальную зависимость групповых преступлений несовершеннолетних от капризов молодежной моды. Эта зависимость чаще всего является опосредованной. Она имеет место при крайних проявлениях моды и действует не прямо, а через извращенные потребности, уже сформировавшуюся потребительскую психологию несовершеннолетних, когда человек становится рабом своих потребностей.

Крайние проявления моды особой своей заразительности достигают именно в группе. Если ближайший друг обладает модной вещью, то это особенно стимулирует проявление потребительской психологии несовершеннолетнего. Обладание модной вещью, модное поведение, модное проведение досуга, «болезнь» за модную спортивную команду становятся мотивообразующими факторами и вместе с тем, по мнению подростка, способами наиболее эффективного самоутверждения, демонстрации им мнимого превосходства над окружающими.