Реферат: Путь самопознания художника в романе Людвига Тика "Странствия Франца Штернбальда"

Тик не дает описания внешности героя, зато мы получаем подробнейшее изображение его внутреннего мира. Внутренний мир Штернбальда бесконечно текуч, и он подчинен идее, которая утверждается автором в самом начале повествования. Франц - «послушник искусства», герой, который всю свою жизнь посвящает искусству, боготворит его и для которого в мире не будет других ценностей, кроме искусства. Это энтузиаст - самый распространенный тип героя в романтической культуре Германии. «Он хотя и живет в мире реальном, вещном, и вместе с тем обособлен от него. Внешний мир он воспринимает сквозь призму своих состояний и настроений. Он поглощен всезахватывающей мыслью об искусстве.»[10] Он живет в двух мирах, искусства и прозы жизни; мир реальный, обыденный часто угнетает Штернбальда, порождает у него пессимистические мысли и сомнения из-за своей пошлости, приземленности, отстраненности от высокого и прекрасного; мир живописи же, нереальный напротив вдохновляет Франца, пробуждает в нем возвышенные чувства и жизненную силу. Причем, эти два мира, действительный, существующий вокруг главного героя и независимо от него, и мир искусства, находящийся в его сознании, развиваются в романе параллельно, обособленно друг от друга, почти не переплетаясь в ходе повествования.

Франц Штернбальд покидает Нюрнберг, чтобы отправиться в путешествие в Италию. Тик начинает повествование с трогательной сцены прощания героя с его другом Себастьяном, и уже из этого разговора читатель получает полное представление о том, каков молодой художник и каково его отношение к собственной профессии. В начале путешествия Франц находится в смятенном состоянии, его терзают сомнения о правильности его решения. Расставание с другом и любимым учителем мучительно для героя, но все же он не отступает от задуманного, преданность искусству помогает ему преодолеть себя и свои чувства. Уже на первых страницах романа проявляется восторженное, эмоциональное мироощущение Штернбальда, свойственное любому романтическому герою. Франц видит мир с позиции живописца: все, что его окружает, воспринимается им как пейзажи, натюрморты, портреты, сюжеты будущих картин. Он с любовью и уважением отзывается о своем наставнике и о его творениях, при этом считая себя ничтожеством пред ним, ничего не значащим в мире искусства, что свидетельствует о его духовной и профессиональной незрелости: « …мне вспомнилось, сколь многим я ему обязан, какой он замечательный человек, какой прекрасный художник, вспомнилось, что последний месяц он держался со мной как с ровней, хоть я ничто перед ним, впервые я ощутил все это вот так сразу, и потому совсем пал духом…». (с.9) Франц начинает свой путь будучи несформировавшейся личностью.

Личностное самоутверждение Франца происходит постепенно. В начале своего пути он не воспринимает себя, как полноценного художника. Пока он живет в Нюрнберге, он постоянно находится под влиянием творчества своего учителя Дюрера, чьи произведения считает прекрасными, достойными всеобщего восхищения. Созерцая его полотна, герой постоянно констатирует свою профессиональную незрелость, несовершенство своих картин, личность наставника слишком весома, активна и давит на молодого художника, не давая ему осознать себя как профессионала. Отправляясь в свое странствие, Штернбальд расстается с учителем, выходит из под его влияния, что позволяет ему объективно оценивать свое творчество, хотя это удается ему не сразу.

Уходя из-под опеки Дюрера Франц по-прежнему боится писать, так как считает себя недостойным воплощать на холсте возвышенные образы, являющиеся его воображению. В разговоре с Лукой Лейденским он признается: «…когда я представляю себе какое-либо из чудес нашего Спасителя во всей его славе, когда с благоговением увижу мысленным взором апостолов, его окружающих… когда воображу себе одного из тех святых мужей, которые стояли у истоков христианской церкви… когда, стало быть, я вижу перед собой эти возвышенные фигуры в их небесной славе и притом еще понимаю, что существует немного избранных, кому открывается вся полнота чувства, кому те герои и сын божий являются в более характерных для них образах и красках, нежели остальным… я не смею причислить себя к тем избранным и, вместо того чтобы усердно работать, предаюсь пустому и праздному изумлению.» (с. 51)

Чрезмерная чувствительность и нерешительность не дают Францу преодолеть себя, именно поэтому слова Луки о том, что Штернбальд сбился с пути, легко вводят его в подавленное состояние и понимаются им как призыв оставить искусство. К его первоначальной цели возвращает героя Альбрехт Дюрер, и все же становление художника происходит в дальнейшем в отсутствии мастера.

Со временем к Францу приходит спокойствие и мужество, сомнения отступают и он убеждается, что выбрал верный жизненный путь. Он пишет картины и совершенствует свое мастерство, посещает европейские страны и знакомится с новыми людьми, в том числе и с людьми искусства, он находит себе друга поэта, с которым проходит большую часть своего пути, является участником множества увлекательных событий, и чем больше и глубже он познает окружающий мир, его негласные законы и порядки, тем больше чувствует свою отчужденность от него, отстраненность и в, некоторой степени, отвращение. Вся эта суетная жизнь, полная холодного расчета, праздности и деловитости, торговых сделок и банковских счетов чужда и неприятна молодому художнику, она подавляет в нем творческое начало, художественный потенциал. Штернбальд осознает, что принадлежит лишь миру искусства, существующем только в душе романтика, что путь художника есть его судьба, проявление божественной воли и он не может оступиться или сойти с него, ибо тогда потеряет себя. Героя уже не смущает несовершенство, неточность собственных полотен, он просто продолжает писать картины, положившись на интуицию. В одном из своих писем другу Себастьяну он пишет:

«…И потому я решил положиться на время и на самого себя. Ежели мне суждено стать художником, ежели способен я стать им, наверняка и стану; мой друг Рудольф не перестает смеяться над моей нерешительностью и робостью, которые мало-помалу проходят. В чистой душе отражаются и оставляют след все впечатления, и даже то, чего не сохраняет память, втайне питает художнический дух и не пропадает даром. Это утешает меня и сдерживает тоску, которая раньше слишком часто овладевала мною.» (с. 107)

Наконец, Франц Штернбальд достигает цели своего путешествия и приезжает в Италию. Эта страна искусства производит на героя неизгладимое впечатление:

«Только художнику дано подлинное и благороднейшее наслаждение миром и его радостями, он открыл великую тайну претворения всего сущего в золото. Италия – страна, где певчих птиц вдохновляет сладострастие, где каждому ручейку заповедано весело журчать о блаженстве. На далеком севере сама радость оборачивается жалобой, люди там не смеют схватить пролетающего ангела за огромные золотые крылья и стянуть вниз.» (с. 210)

В Италии герой ведет светский образ жизни, посещает балы, заводит любовные интрижки, не прекращая при этом писать. Его вдохновляют полотна итальянских художников. Для Франца открывается новое искусство, новая жизнь. Он постоянно ходит в церкви, картинные галереи, в мастерские художников, желая узнать как можно больше нового, продвинуться вперед в своих представлениях, постичь истинную сущность и природу искусства, и чем дольше он изучает итальянское искусство, чем глубже всматривается в творения итальянских мастеров, чем сильнее проникается он их великолепием, величием и одухотворенностью, тем все чаще и чаще признает их превосходство над собой и над всем, что он считает настоящей живописью. Франц вдруг понимает, что мир и искусство гораздо богаче, нежели он мог предполагать. Он восхищается произведениями Тициана и Антонио Аллегри, который как никто другой может изображать любовь и наслаждение, его завораживают полотна Рафаэля. Огромное впечатление на него производит «Страшный суд» Микеланджело, вызвавший у него смесь восторга, преклонения и ужаса. Более того, итальянское искусство, итальянская музыка оказывает на него настолько мощное влияние, что он решается сменить веру и переходит в католичество.

Находясь под воздействием всего пережитого он чувствует, что душа его переменяется, как бы рождается заново, и искусство овладевает им с новой мощной силой. Впервые в жизни меняются идеалы молодого художника и он больше не считает своего наставника Альбрехта Дюрера вершиной живописи, он освобождается от чрезмерного влияния его авторитета, что вовсе не значит потерю уважения к нему, но помогает Францу начать творить свободно, привнося в искусство что-то новое, свое. В своем последнем письме другу он пишет: «…Но что сказал бы или почувствовал я, если бы моим детским глазам предстали просветленные лики с картин Рафаэля? Если бы дано мне было их понять, то я наверняка упал бы на колени и вся моя юная душа изошла бы в благоговении, слезах и восторге; ибо у нашего великого Дюрера можно еще увидеть земное, понять, какими путями искусный и умелый человек пришел к этим лицам и этим идеям; а если пристально вперить глаза в картину, то мы даже как бы можем согнать с нее раскрашенные фигуры и открыть под ними обыкновенную голую доску, - но у этого мастера, мой дорогой, все сделано так удивительно, что ты совершенно забываешь про краски и искусство живописи и только испытываешь сердечное смирение перед небесными и в то же время такими задушевно человечными образами, и любишь их горячей любовью, и отдаешь им свою душу и сердце.» (с. 229)

Несомненно, в формировании личности Франца большую роль играет его отношение к искусству. Множество раз в романе герой высказывает мысли по поводу своего ремесла. Живопись, творчество вызывает в нем восторг и восхищение, бурные эмоции; он не может представить себя без искусства, оно является смыслом, целью его жизни, призванием. Искусство по мнению молодого художника в первую очередь должно служить средством выражения человеческого духа. Нет ничего прекраснее творений человеческой души, являющихся доказательством ее абсолютной свободы и совершенства. Герой считает, что только через творчество, созидание возможно развитие человеческой личности. Наиболее полно и четко свою позицию Франц высказывает на званном ужине у Вансена в споре со стариком, он говорит: «Что может быть великолепнее зрелища человеческого духа, смело изливающегося в самых разных направлениях, подобно бесчисленным струям искусно сделанного фонтана, играющим на солнце? То-то и радует, что не все люди хотят одного и того же: и потому оставьте в покое невинное ребячливое искусство. Ведь именно в нем величие человеческого духа проявляет себя самым чистым, приятным и непосредственным образом, оно не сурово, как мудрость, а подобно смиренному ребенку, чьи невинные игры не могут не трогать и не радовать всякую чистую душу.» (с.94)

Интересным моментом, выражающим отношение Штернбальда к искусству является эпизод, когда молодой художник отправляется в родную деревню, чтобы навестить своих родителей, и по дороге знакомится с кузнецом, с которым завязывает разговор об искусстве. Здесь он впервые сталкивается с человеком, не видящим пользы от его занятия. Такая точка зрения возмущает его и, вместе с тем, погружает в раздумья, ведь «он никогда еще не задумывался над тем, полезно ли людям его занятие, а просто отдавался своему влечению». (с. 13) Как убедить простого необразованного человека в истинной значимости искусства, если оно, действительно, не приносит никакой материальной выгоды? Франц приводит не совсем убедительные с позиции деревенского обывателя доводы в своей попытке, которая все же имеет успех, тем самым выражая собственное отношение к ремеслу живописца, то, как он сам понимает его назначение. Отсюда читатель узнает, что для героя очень важны эстетическая и просветительская функции:

«Картины радуют человеческий глаз и душу, они приумножают славу господню, поддерживают веру, чего же больше требовать от благородного искусства… Ну так не прекрасно ли, что всякий с усердием трудится, дабы еще более возвысить искусство и еще правдивее представить живое лицо человеческое? Не правда ли, для всех апостолов, для всех тогдашних христиан были великим утешением написанные Лукой изображения умершего Спасителя, и Марии, Магдалины, и других святых? Они словно бы видели их перед глазами и могли коснуться». (с. 13-14)

В этом эпизоде затрагивается также еще один интересный вопрос: приносит ли искусство материальную пользу и должно ли оно ее приносить? Штернбальду такой вопрос кажется неуместным: «Зачем ему приносить пользу государству, обществу? Когда великое и прекрасное унижалось до того, чтобы приносить пользу … истинно высокое не может и не должно приносить пользу; эта полезность совершенно чужда его божественной природе, и требовать ее значит втаптывать в грязь возвышенное, низводя его до низменных потребностей человека». (с. 94) Материальную выгоду можно искать в любом грубом ремесле, но никак не в возвышенном занятии. Искусство не должно быть полезным государству, обществу, науке; оно не должно служить для обеспечения телесных потребностей человека. Интересно, что Франц совершенно отвергает мысль о том, что живопись – его профессия, хотя она приносит ему доход; он часто говорит, становится противен сам себе при осознании того, что получает за свои картины деньги. Живопись для героя – это целый мир, пристанище его души, он не отделяет себя от искусства, от творчества, так как осознает свою предназначенность свыше этому занятию. Вопрос об избранности также часто ставиться в романе. Тик убежден, что искусство не есть достояние многих, оно может быть понято и воспринято только посвященными. Свою позицию писатель передает и главному герою. Штернбальд, создавая свои картины, не надеется на их всеобщее признание. Осознание того, что гений никогда не будет понят толпой приходит к нему сразу, так как перед ним длительное время находится живой пример – его учитель Альбрехт Дюрер – талантливейший художник, ведущий скромную бедную жизнь. В споре со стариком на ужине у Вансена Франц говорит: «Великий человек, благородный поступок пробуждают огонь в груди у индивида; толпа же тупо удивляется и не понимает, и не чувствует; точно также смотрела бы она на невиданного зверя, она насмехается над возвышенным, полагая его вымыслом. Кого почитает свет и кому поклоняется? Лишь низменное понятно черни, лишь на презренное взирает она с восторгом.» (с. 94)

Признание приходит к мастеру лишь через много лет после его смерти, ибо настоящий художник всегда опережает свою эпоху. Франц понимает это и не стремится к славе и популярности при жизни, хотя желает создать произведение, способное увековечить его имя. Юношеский максимализм ли это или доля тщеславия, это не мешает ему развиваться и совершенствоваться.

Большое влияние на жизненное самоопределение Франца Штернбальда оказывает окружающий его мир. Реальная жизнь со всем ее многообразием очень часто ставит ловушки и преграды на пути нашего героя как бы проверяя его преданность собственной цели. Впервые с подобным препятствием он сталкивается, когда знакомится с управителем фабрики господином Цойнером. В его обществе художник как бы впервые сталкивается с заманчивыми возможностями действительного мира. Цойнер предлагает нашему герою оставить неперспективную по его мнению затею стать настоящим художником и посетить Италию и пойти к нему на службу надзирателем. На сей раз против искусства приводятся более веские доказательства. Цойнер говорит о бедной и убогой жизни художников, в том числе и Дюрера, об отсутствии уважения, признания, заслуженных наград. Франц проходит первое испытание на верность выбранному пути. Туманное, смутное будущее живописца или реальная возможность благополучно прожить жизнь до самой старости. Управитель фабрики получает отказ: «Я же не представляю, как мог бы бросить живопись, я запутал бы ваши счета и все вообще, ибо думал бы лишь о том, как лучше передать такую-то позу или такое-то выражение лица, а на ваших рабочих смотрел бы как на натурщиков; из вас вышел бы плохой художник, а я не гожусь для ваших серьезных дел, ибо они не кажутся мне важными, я не испытываю благоговения перед богатством, я не смог бы жить без искусства.» (с. 21)

Тик показывает здесь торжество возвышенных стремлений к прекрасному над приземленными желаниями. Зов призвания не позволяет прокрасться сомнениям в душу молодого художника. Как истинный романтический герой он отвергает материальное благосостояние во имя духовности. Франц и в дальнейшем подвергается подобным испытаниям. Его мачеха тоже пытается уговорить его остаться в Германии, в деревне и заняться хозяйством. Хотя в данном случае искушение не сильно, ведь герою предлагается всего лишь спокойная и однообразная жизнь в деревне. Гораздо более привлекательное предложение делает ему купец Вансен. Штернбальду уже не так легко однозначно выбрать в пользу искусства, «…никогда еще жизнь действительная не подступала к нему так близко, угрожая вытеснить его внутреннюю, поэтическую жизнь; она и привлекала и вместе отталкивала его, прекрасный образ его фантазии то отчетливо вставал перед его глазами, то отодвигался далеко в глубины души. Здесь ему совершенно неожиданно предлагалось обеспеченное будущее, тот образ жизни, о котором он всегда мечтал, а требовалось от него лишь, чтобы он пожертвовал тенью, образом из сновиденья, который даже и не принадлежал ему… ». (с. 97)

Франц смятен, изумлен, даже напуган. Отказаться от детской мечты, призрачного идеала, предать его, - значит ли это свернуть с жизненного пути? Смятение энтузиазма – характерная тема многих романтических произведений, в том числе и у Людвига Тика. Молодой художник размышляет над тем, сможет ли он в действительности всю свою жизнь положить на алтарь искусства, стоит ли это делать, «ведь рано или поздно упоение юности пройдет» (с. 98), идеи, кажущиеся совершенными в молодости, в зрелости покажутся нелепыми. Герой и на этот раз отказывается от заманчивого предложения, но в данном случае неясно, что движет им: преданность любимому ремеслу или любовь к таинственной незнакомке? В своем романе Тик объединяет эти понятия, ибо жизнь художника, человека искусства, немыслима без возвышенного, недоступного женского образа, то есть без любви.

Любовь, поиск возлюбленной – вторая внутренняя цель путешествия Франца Штернбальда. Прекрасный образ, хранимый в памяти, запечатленный на маленьком клочке бумаги, волнующий сердце, движет героем и его поступками изнутри. Он часто представляет свою возлюбленную в мечтах рядом с собой, видит ее в других женщинах, изображает ее в своих картинах, она является для художника источником вдохновения, музой, которая воодушевляет всех романтиков. Своими переживаниями Франц делится с Себастьяном в письмах:

«Каким-то прямо-таки чудодейственным образом, уж не знаю, дар ли это небес или колдовство, - фантазию мою всецело занимает тот ангельский образ, о котором я так часто тебе говорил. Как не подивиться! Фигура, взгляды, очертания губ, все это стоит передо мной отчетливо, и с то же время неопределенно, ибо тут же превращается в смутное мимолетное видение, которое я тщусь удержать, страстно раскрываю объятья чувств и воспоминаний, чтобы заключить его в свое достояние.» (с. 107). Несомненно, герой любит прекрасную незнакомку всем сердцем, но не всегда остается ей верен: заигрывает с Ленорой и Лаурой во Флоренции, с головой окунается в любовное приключение с очаровательной Эммой, которая в какой-то момент затмевает своим земным обаянием возвышенный образ. Все же художник не отрекается от своей возлюбленной, ибо любовь является тем духовным началом, без которого творчество не возможно.

Заключение

Тема пути, дороги проходит через всю романтическую культуру, романтизм всецело сосредоточен на пути, путь для него совершенно естественен. Большинство героев романтических произведений, как и Франц Штернбальд, - люди дороги, странствия, путешествия; но внешнее путешествие есть одновременно путешествие внутреннее, духовное; в физическом движении воплощено движение духа.

Первопричиной любого странствия в романтической культуре является томление, томление отдельной личности, наполняющее сознание вечным движением, стремлением к воплощению, к совершению, выводящее человека на дорогу. Герой Тика же, будучи художником, обречен на томление,