Реферат: Раскол русской православной церкви в 17 в

Позиция А.П. Богданова, стремящегося, широко цитируя таких авторов, как Н.Ф. Каптерев и протоиерей Георгий Флоровский, и, пользуясь их материалами, в то же время высечь из них некую "атеистическую искру", представляется несколько двусмысленной. Но большим достоинством его труда является превосходное знание источников и литературы о Расколе, несомненный дар популяризатора и писательский талант автора. Несмотря на научно- художественный характер своей работы, А.П. Богданов снабдил ее обширным научным аппаратом, в котором дается и подробная библиография Раскола.

Отдельный сюжет в историографии Раскола – судьбы и взаимоотношения его главных __________________________________________________

¹ См. С.М. Соловьев. История России с древнейших времен. 2-е изд. СПб., 1896 г. Кн. 5.

действующих лиц – патриарха Никона и протопопа Аввакума. О Никоне, по словам Георгия Флоровского, "говорили и писали слишком много уже его современники. Но редко кто писал о нем бескорыстно и беспристрастно, без задней мысли и без предвзятой цели. О нем всегда именно спорили, пересуживали, оправдывали или осуждали"¹. Его имя до сих пор – тема спора и борьбы.

Одни историки, воздавая должное уму и таланту Никона, в то же время, стремятся к возвышенной и осторожной оценке его деятельности, признавая в ней как явные достижения, так и непростительные промахи, во многом обусловленные временем, в которое он вышел на историческую сцену. К таким авторам принадлежали, в частности, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский, Н.Ф. Каптерев, А.В. Карташев.

Но есть и авторы, склонные оценивать седьмого патриарха Всея России не только как замечательного церковного деятеля, но и чуть ли не святого угодника Божьего. На таких позициях стоял, в частности, историк зарубежья - М.В. Зазыкин, профессор Варшавского Университета. Его перу принадлежит одна из наиболее обширных и обстоятельных монографий о Никоне – "Патриарх Никон: Его государственные и канонические идеи" (Ч. 1-3. Варшава: Синод, типография, 1931 г.). Формируя задачи своего исследования, автор подчеркивает, что "не имеет в виду давать полную биографию Никона или систематическое изложение его деятельности, а намерен прежде всего представить его идеи о церковно-государственных отношениях и касаться его личности и деяний постольку, поскольку это нужно для уяснения его идей"². М.В. Зазыкин опирался на показания о Никоне его современников, Шушерина и архидиакона Павла Алеппского, исследования о деле Никона и документы, опубликованные иностранными историками его патриаршества Гюббенетом и Пальмером, а из сочинений самого патриарха, главным образом, написанное Никоном в свое оправдание и ответ своим противникам "Разорение". В итоге исследования государственных и канонических взглядов Никона М.В. Зазыкин пришел к выводу од их полной каноничности и соответствии святоотеческому учению, а самого патриарха называл не иначе как «Великим Святителем Божьим, прославленным Богом удостоверенными чудесами»³. Он категорически отметал обвинения Никона во властолюбии, «царепапизме». В основе конфликта патриарха с царем Алексеем Михайловичем Зазыкин видел попытку первого «спасти Церковь от грозящего ей поглощения в государстве», «отстоять идею симфонии властей как идею разграничения двух сфер жизни, светской и духовной»⁴.

Таких ученых, как С.М. Соловьев и Н.Ф. Каптерев, он упрекает в одностороннем использовании источников, враждебных патриарху, не замечая, что сам впадает в искушение использования источников одиозно-панегирических или апологических.

Среди современных историков Церкви большой интерес к патриарху Никону и его правлению проявляет курский священник, протоиерей Лев Лебедев. Ему принадлежит обширная и, к сожалению, пока не изданная отдельной книгой работа "Патриарх Никон: Очерк из жизни и деятельности" (Богословские труды. М., 1982 г. Вып. 23, с. 154-199; Вып 24, с. 139-170.). Автор считает, что отрицательное отношение к «Предстоятелю Церкви» многих историков объясняется предвзятым судебным процессом 1666 г. против него, который был проведен в угоду царю Алексею Михайловичу. На этом судилище явилась на свет крайне отрицательная оценка его деятельности, затем некритически воспринятая светскими и церковными историками.

Автор, в общем справедливо, отмечает, что патриаршество Никона – это далеко не только обрядовые исправления и судебное дело. Это целая эпоха важнейших и интереснейших решений, событий и начинаний, определивших во многом дальнейший ход отечественной истории и общественной жизни, оставивших и целый ряд «завещаний» и загадок, которые еще нуждаются в расшифровке. Патриарх Никон – это проблема Вселенской Православной экклезии и места в ней Русской Церкви, проблема развития иконографического учения Православия, острейшая проблема отношений монархии и Церкви, когда была предопределена неизбежность падения самодержавия в России. "Никон –это дивное и уникальное явление в русской архитектуре…"- пишет автор (имеется в виду построенные патриархом Новоиерусалимский Кийский Крестый и Иверский Валдайский монастыри - прим. мое (А.Т.)).

__________________________________________________

¹ См. Протоиерей Георгий Флоровский. Пути русского богословия. YMCA-Press, 1938 г.

² См. Зазыкин М.В. Патриарх Никон: Его государственные и канонические идеи. Варшава: Синод, типография, 1993 г.

³ Там же, стр.8.

⁴ Там же, стр. 13.

Именно эти направления деятельности Никона и вместе с тем проблемы истории Церкви XVII века и раскрываются в статьях протоиерея Льва Лебедева. Он стремиться взглянуть на знаменитого иерарха во всем многообразии его трудов и, кажется, небезуспешно сочетает в одной работе историческую критику, искусствоведческий анализ и богословствование. В то же время, автор порой слишком сильно для исследователя подпадает под обаяние личности Никона, закрывает глаза на серьезные ошибки и просчеты его деятельности, а в ряде случаев, от беспристрастного исследования склоняется в сторону апологии. Тем не менее, в современной литературе о патриархе Никоне нет аналогов работе Льва Лебедева, и достоинства его изысканий превышают их недостатки.

Источниковедение.

Большая интересная литература во второй половине XVII века возникла в связи с расколом. На первом месте среди этой литературы стоит автобиография протопопа Аввакума. Жизнь Аввакума была полна резких контрастов в его общественном положении. В начале царствования Алексея Михайловича протопоп Аввакум пользовался большой славой, но вскоре за противодействие нововведениям патриарха Никона попал в опалу и был сослан в Сибирь. Расстриженный на Соборе 1666г.¹, Аввакум был сослан в Пустозерск и кончил жизнь на костре. Упрямый и раздражительный, но в то же время принципиальный и до конца преданный своим идеям, Аввакум Петров (Петрович) бесхитростно рассказывает про свою жизнь. Озлобление его направлено, главным образом, против патриарха Никона. Автобиография Аввакума, написанная простым и образным языком, является прекрасным литературным памятником и не менее ценным историческим источником по истории раскола.

Для знакомства с ранней историей раскола большое значение имеют также послания Аввакума к его единомышленникам. Они ярко рисуют быт XVII века, являясь в этом отношении совершенно незаменимым источником. Чего стоят, например, упоминания Аввакума об его молодости: «смолода голубей держал, попович голубятник был». «В земле сидя, яко кокушки кокуют», - пишет он о боярыне Морозовой и княгине Урусовой, «резаными языками» называет он раскольничьих попов, наказанных отрезанием языка².

Сохранились также произведения других старообрядцев: дьякона Феодора, Инока Авраамия, Епифания, Корнилия и некоторых других. Особенно интересно житие казанского протопопа Неронова, впоследствии отошедшего от старообрядчества. Подробности священнической жизни Ивана Неронова в Нижнем Новгороде и Москве рельефно рисуют быт посадских людей и деятельность духовенства в первой половине XVII века. Автор жития Неронова рассказывает, как по Нижнему Новгороду ходили скоморохи «с бубны, и с домрами, и с медведями». В церквях для ускорения службы зараз пели и читали в два, три, даже в четыре голоса, «и от самих священников и причетников шум и козлогласование в святых церквах бываше странно зело»³.

В XVII веке было написано большое количество житий святых, но значение этих произведений как исторических источников для указанного столетия значительно меньше, чем для предыдущих веков. Ведь сказания о жизни святых и их чудесах с их условностью изложения дают только некоторые подробности о важных исторических событиях.

Тем не менее жития святых нельзя полностью игнорировать как исторический источник. В житии Варсонофия, архиепископа Казанского, например, есть интересные сведения о церковных спорах в Пскове, связанных с вопросом о том, как надо петь на богослужении припев "аллилуйя" – дважды или трижды, «сугубо» или «трегубо». Этот вопрос позже стал предметом разногласий между господствующей и старообрядческой церковью, стоявшей за «сугубую» аллилуйю, и стал одной из причин Раскола.

__________________________________________________

¹ См. Карташев А.В., Очерки по истории русской церкви. М.: Терра, 1992 г.. Том II.

^2,3 См. Протопоп Аввакум. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Сост. Сарафанова Н.С. М.: Госполитиздат, 1960 г.

3. Начало исправления церковных книг.

Церковные книги из века в век являлись той незыблемой материальной скрепой, которая позволяла обеспечить непрерывность духовной традиции. Поэтому неудивительно, что по мере оформления единого централизованного Русского государства вопрос о состоянии книгоиздания и пользования духовной литературой превращался в важнейший вопрос церковной и государственной политики.

Еще в 1551 году Иоанн IV созвал собор, имевший целью упорядочить внутреннюю жизнь страны¹. Царь самолично составил перечень вопросов, на которые предстояло ответить собранию русских пастырей, дабы авторитетом своих решений исправить изъяны народной жизни, препятствовавшие душеспасению и богоугодному устроению Русского царства. Рассуждения собора были впоследствии разделены на сто глав, откуда и сам он получил название Стоглавого. Предметом его внимания, среди многих других, стал и вопрос о церковных книгах. Их порча через переписывание неподготовленными писцами, допускавшими ошибки и искажения, была очевидна для всех. Собор жаловался на неисправность богослужебных книг и вменил в обязанность протопопам и благочинным исправлять их по «хорошим» спискам, а книг непересмотренных не пускать в употребление. Тогда же возникло убеждение, что надо завести вместо писцов типографию и печатать книги.

После Стоглава вплоть до половины XVII века дело исправления книг существенных изменений не претерпело. Книги правились с «добрых» переводов по славянским древним спискам и неизбежно несли в себе все ошибки и неисправности последних, которые в печати становились еще распространеннее и тверже. Единственное, чего удалось достигнуть, было предупреждение новых ошибок — патриарх Гермоген установил для этого при типографии даже особое звание книжных справщиков.

В Смутное время печатный дом сгорел, и издание книг на время прекратилось, но, как только обстоятельства позволили опять, за издание взялись с завидным рвением. При патриархе Филарете (1619—1633), Иоасафе I (1634—1641) и Иосифе (1642—1652) труды, предпринятые по этой части, доказали необходимость сверки не по славянским спискам, а по греческим оригиналам, с которых когда-то и делались первоначальные переводы². В ноябре 1616 года царским указом поручено было архимандриту Сергиевской лавры Дионисию, священнику села Климентьевского Ивану Наседке и канонархисту лавры старцу Арсению Глухому заняться исправлением Требника³. Справщики собрали необходимую для работы литературу (кроме древних славянских рукописей было у них и четыре греческих Требника) и принялись за дело с живым усердием и должной осмотрительностью. Арсений хорошо знал не только славянскую грамматику, но и греческий язык, что давало возможность сличения текстов и обнаружения многочисленных ошибок, сделанных позднейшими переписчиками.