Реферат: Развитие социологической мысли в России

В 1968 г. появился первый переводной сборник трудов по структурному функционализму, сыгравший заметную роль в развитии отечественной социологии.

Несмотря на почти непримиримое противостояние советского марксизма и «буржуазного» функционализма, между ними не было непреодолимой пропасти. Обе парадигмы были выражением относительно жесткого структурализма, отдавали приоритет (хотя и в разной степени) социетальному уровню, характеризовали общество как интегрированную стабильную систему, стремились к монистическому определению социального порядка. К тому же ортодоксальный марксизм применительно к изучению советского строя был начисто лишен и властного, и собственнического измерений. Этот «беззубый» марксизм, игнорирующий социальные конфликты и отвергающий любые элементы классовой борьбы в условиях победившего социализма, уже мало что мог противопоставить «всеядному» функционализму. В результате они неплохо уживались. И их причудливый альянс хорошо характеризовал то состояние, в котором советская социология приблизилась к концу социализма.[4]

Будущая социология развивалась по двум линиям: социологии труда и анализа социально-классовой структуры общества. Именно эти два направления были ключевыми в ортодоксальном марксизме и потому занимали привилегированное положение общества.[5]

Социология чаще всего не упоминалась или преподносилась в качестве одной из полутора десятков «внутриотраслевых» социологических дисциплин, занимавшихся изучением трудовой сферы. Экономическая социология в советский период развивалась, как социология труда. Появилась тенденция выдвинуть «труд» на роль центральной объясняющей категории и представить вообще всю социологию как социологию труда.

Наряду с работами по социологии труда публиковалось и огромное количество работ, посвященных социально-профессиональным и экономическим аспектам социальной структуры общества в рамках развития классовой теории марксизма. Эти исследования также имели явный крен в сторону анализа характера труда и производственных отношений.

В то же время, поскольку ряд явлений в советском хозяйстве отсутствовал или их наличие отрицалось, многие будущие направления экономической социологии не могли возникнуть или ютились на периферии, проходя исключительно по разряду «критики буржуазных теорий». Это касалось, например, социологии предпринимательства и трудовых конфликтов, безработицы и бедности.

Определим основные особенности формирования советской экономической социологии: это специфика кадрового состава советских экономсоциологов (и социологов в целом), состоявшая в принципиально разнородном образовательном профиле преподавателей и исследователей. Поскольку первые факультеты социологии в стране были открыты лишь в 1989 г., никто из ведущих специалистов не имел (и не мог иметь) базового социологического образования. Будущими экономсоциологами оказывались специалисты, получившие образование в смежных областях, главными из которых были: экономика (политическая экономия); история; философия; психология.

Выходцы из этих областей имели свои методологические и тематические пристрастия: «философы» концентрировали свое внимание на истории социологической теории; «психологи» занимались изучением трудовой мотивации; «экономисты» тяготели к проблемам социально-экономической дифференциации; «историки» проявляли интерес к анализу сдвигов в социальной структуре общества. Подобная разнородность порождает противоречивые эффекты. С одной стороны, экономическая социология обретает способность к более широкому видению и заимствованию элементов из разных сфер социального знания. С другой стороны, затрудняется выработка теоретических конвенций и объединяющих исследовательских программ.

Чтобы показать еще одно отличие советской социологии, стоит обратиться к венгерскому экономсоциологу Д. Ленгелю, который ввел различие между парадигмально-ориентированной и проблемно-ориентированной социологией. Первая четко определяет себя по методу, который применяется по отношению к разным объектам. Вторая же заботится в первую очередь о нахождении наиболее острых (актуальных) проблем и имеет относительно размытую методологическую приверженность. Ленгель утверждал, что исследователи в Восточной Европе, в отличие от своих западных коллег, тяготеют в большей степени к проблемно-ориентированному подходу – они классифицируются прежде всего по объектным областям (что изучается), а не согласно парадигмальным пристрастиям (как изучается). Тяготение к проблемно-ориентированному подходу в полной мере характерно и для российского академического сообщества, причем данная черта еще более развилась в постсоветский период.[6]

Глава 3. Социология в постсоветский период

В перестроечный период возникли два подхода к пониманию «исторического места» экономической социологии. Сторонники первого пытались сохранить в качестве ее дисциплинарного «ядра» былую социологию труда, выделив экономической социологии место ее «рыночного приложения». Будучи одной из отраслей социологии труда, такого рода «экономическая социология» должна была заниматься «новыми явлениями», возникшими в реформенный период, – проблемами предпринимательства, приватизации, маркетинга и т.п. Подобный подход весьма слабо отражал ситуацию в мировой социологии, где роль традиционной социологии труда (особенно в ее марксистских вариантах) заметно снижалась. Суть второго подхода, который был предложен автором данного текста, состоит в обратном: экономическая социология становится общим методологическим основанием для множества направлений, вбирая в себя значительную часть традиционной трудовой проблематики. Период доминирования социологии труда завершился, началась экспансия экономической социологии.

Свою роль в ослаблении внимания к трудовой проблематике сыграл и развал заводской социологии, которой в советское время были заняты тысячи специалистов. В постсоветское время частные компании проявляют значительно больший интерес к маркетинговым и рекламным сюжетам, нежели к вопросам содержания и характера труда работников.

С методологической точки зрения, в постсоветский период в экономической социологии произошли следующие изменения:

· утверждение методологического плюрализма;

· появление новых исследовательских направлений;

· освоение опыта западной экономической социологии;

· усиление связи с экономической теорией;

· попытки интеграции экономической социологии как единого направления.

Правда, указанные тенденции реализуются в разной степени. Что касается методологического плюрализма, он развился весьма сильно на фоне общего снижения влияния марксистской теории. Появилось множество новых течений, фактически неизвестных в советское время, что следует считать несомненным плюсом. Возникло и большое количество новых исследовательских объектов, которые ранее отсутствовали в хозяйственных практиках или находились под идеологическим запретом.

Развернулся процесс освоения западных теорий (американских и европейских), но к началу 2000-х гг. он далек от завершения. В течение 1990-х гг. обращение к западному наследию во многом ограничивалось «открытием» западной классики – работ М. Вебера, Г. Зиммеля, Й. Шумпетера. В то же время труды большинства современных авторов (пожалуй, за исключением, П. Бурдье) оставались вне поля зрения, не упоминались даже их фамилии. Серьезным ограничением (на фоне общего низкого уровня знания иностранных языков) выступило фактическое отсутствие вплоть до начала 2000-х гг. профессиональных переводов работ ведущих западных экономсоциологов.

Связь экономсоциологии с экономической теорией также оставалась слабой. Большинство советских социологов (как, впрочем, и экономистов) имели о неоклассической экономической теории весьма приблизительные представления. И ситуация в среде социологов в этом отношении изменилась незначительно. Исключение составляет их более широкое знакомство с новой институциональной экономической теорией (Р. Коуз, Д. Норт, О. Уильямсон), благо появились переводы нескольких книг, а также трудов представителей новой австрийской школы (Л. Мизес, Ф. Хайек). Но этим список, по большому счету, и ограничивается. Делались также первые попытки интеграции экономической социологии как особого исследовательского направления. Об одной из них (предпринятой новосибирской школой) уже упоминалось. Помимо этого, во второй половине 1990-х гг. появилось сразу несколько книг под названием «Экономическая социология». В 1995 г. в Санкт-Петербурге под таким названием была опубликована книга Ю.В. Веселова, имевшая подзаголовок «История идей», и посвященная преимущественно экономико-социологической классике. В этот же период в Белоруссии (по умолчанию причисляемой в обзорных трудах к России) появляется книга «Экономическая социолония» Г.Н. Соколовой, продолжающая функционалистскую линию, начатую ранее Заславской и Рывкиной.[7]

Несмотря на эти первые усилия, вряд ли есть основания утверждать, что к началу 2000-х гг. сложилось какое-либо единое пре