Реферат: Роль религиозного фактора в общественно-политической жизни стран Северной Африки
Духовную и культурную основу подавляющей части населения стран Северной Африки в течение веков формировал ислам. Наряду с элементами и базовыми принципами европейского права Коран и законы шариата определяют правовые нормы, которые в большей или меньшей степени являются составными частями многих конституционных актов и положений стран региона.
Опыт и практика независимого развития стран Северной Африки придали религиозному фактору новое значение, сделав его одним из важнейших компонентов внутриполитического развития, неотъемлемой частью процесса формирования имиджа политических деятелей.
В Тунисе и Алжире в силу исторических особенностей развития этих стран произошло отделение светской власти от ведущей религии – ислама. В Марокко, несмотря на то, что король – верховный правитель и в то же время высшее духовное лицо – прямой потомок пророка Мухаммеда, так же, как в Алжире и Тунисе, доминанта светской власти очевидна.
Вместе с тем ислам во всех арабских странах Африки провозглашен государственной религией, глава государства лично демонстрирует свое полное уважение нормам морали, канонам ислама, в частности, принимает участие в богослужении в главной мечети по праздникам и т.д. Но на практике официальный статус ислама поддерживается в разных странах по-разному, в зависимости от особенностей политического курса и характера режима.
В Алжире в 70-х годах во всех государственных учреждениях, учебных и других заведениях, на промышленных предприятиях в обязательном порядке были выделены и оборудованы специальные помещения для молитв. Было создано министерство исламского образования и религии. Партийно-государственные органы пропагандировали через средства массовой информации основы ислама как религии и исламской морали, а вместе с ними – классический литературный арабский язык. В проведении таких мероприятий правящий режим видел средство национальной консолидации в стране, где пятую часть населения составляют кабилы и другие берберские народности.
В Тунисе либерально-авторитарный режим Бургибы, а затем и его преемника бен Али последовательно проводит политику секуляризации и модернизации ислама. В 1956 г. законодательно ликвидируется система шариатских судов и запрещено многоженство. В 1958 г. была секуляризована система образования, в средних школах отменяется преподавание религиозных предметов. Мусульманский университет аз-Зитуна преобразовали в факультет богословия и религиозных наук в составе созданного в то время Тунисского государственного университета. В школах и государственных учреждениях предписывалось ношение европейской одежды, осуждалось ношение хиджаба (чадры).
Повсеместно государственная власть стремилась контролировать исламское духовенство и исламское образование. Поставив под свой контроль хабусы, тунисское государство взяло на содержание исламское духовенство. В 1962 г. все главные мечети были разделены на четыре категории, в зависимости от которых определялся штат духовенства и размер жалованья. Цель преобразований заключалась не столько в ускоренном создании новой исламской элиты, сколько в образовании особого слоя государственных служащих – улемов, не только лояльных режиму, но и активно пропагандирующих его установки с минаретов мечети.
Для осуществления подобной цели в Алжире было открыто более двух десятков исламских институтов, а при Алжирском университете в 1970 г. – факультет мусульманского права и центр шариатских исследований. От преподавателей и студентов этих учебных заведений, как и от всего исламского духовенства, руководители государства на протяжении трех десятилетий постоянно требовали всемерной поддержки в проведении правительственного политического курса.
Важнейшей составной частью концепции алжирской самобытности стал ислам, представлявший в то же время самостоятельный фактор социальной реальности. Правящие режимы рассматривали мусульманскую религию как существенный фактор преобразований в обществе наряду с революционными догматами, как средство мобилизации масс на решение конкретных проблем. В дальнейшем ислам стал служить законодательным и идейно-мировоззренческим фундаментом проводимых преобразований. Так, традиционный лозунг – джихад был преобразован алжирскими правителями в «производственный джихад», призывающий к совместной хозяйственно-производственной деятельности на благо общества. Осуществляя «социалистические» преобразования, правящий режим стремился донести до народа, что они отнюдь не противоречат исламу. Президент Хуари Бумедьен неоднократно подчеркивал, что «ислам по своему духу не противоречит социализму, так как он является религией единства, справедливости, равенства и гарантирует равные возможности для всех». Построение алжирского социализма отождествлялось с расцветом мусульманских ценностей, которые идеологи трактовали как «основополагающую составную часть самобытности алжирского народа».
Развивая эту мысль, алжирский теолог К.Маммери писал, что ислам и социализм являются «двумя основами алжирского режима». Сопоставляя и анализируя основные положения алжирской конституции и Национальной хартии, он утверждал, что «социализм и ислам великолепно совмещаются, … существует гармония между этой религией и обществом социалистического типа».
В обновленной конституции Алжира 1989 г. религии уделяется возросшее внимание. В преамбуле говорится, что «Алжир – земля ислама», а сама конституция, предусматривавшая создание Высшего исламского совета при президенте республики, признавала и ограждала «собственность религиозных общин и различных религиозных фондов». Усиление роли религии, и до того являвшейся важным компонентом идеологической концепции алжирских правящих кругов, объясняется стремлением нового руководства как бы выправить «левый уклон» в идеологической платформе предшествующих правителей.
Оно, используя некоторые положения ислама, стремилось придать политической власти миссию исполнителя высшей воли и таким образом воздействовать на сознание населения, чтобы привлечь его к участию в выполнении поставленных задач, в реализации алжирской модели общественного устройства, создании новой социально-политической системы.
В 80–90-е годы происходившие в мире перемены (распался СССР, прекратилось противостояние двух великих держав) затронули и арабские государства. Пришедшие к власти политики стремились разрешить социально-экономические, политические противоречия, вывести свои страны из кризиса. Однако проводившиеся демократические реформы и модернизация по многим причинам не могли принести быстрых положительных результатов. Изменения традиционной формы бытия, углубление различных общественных противоречий связывались в сознании широких малоимущих слоев населения с экономической и культурной экспансией Запада, порождая неприятие «порочной» западной идеологии и культуры. Непродуманная деятельность политического руководства, нерешенность многих социально-экономических проблем привели к укреплению позиций радикальных исламистов, призывавших к свержению существующих «прозападных» режимов, «неверных» мусульманских политиков, к возрождению ислама и построению исламского государства по законам шариата. В сложившейся обстановке более понятными и близкими большинству населения оказались идеи представителей крайнего спектра исламистов, опиравшихся на коранические нормы и законы шариата. К тому же в условиях жесткого авторитарного правления радикальный исламизм оказался практически единственным оппозиционным правящему режиму движением, через которое можно было выразить недовольство своим положением и существующими порядками.
В разных арабских странах отношение властей к исламистам неоднозначно.
Политическая ситуация в Алжире, например, представляет непрерывную борьбу руководства страны с исламскими экстремистами. Ни конституционный запрет деятельности исламских группировок, ни попытки вести с ними переговоры, ни карательные операции властей против вооруженных отрядов экстремистов не подавили антиправительственные вооруженные движения.
Находящийся в настоящее время у власти в Алжире президент Бутефлика начал свою деятельность с принятия закона о «гражданском согласии», основная суть которого сводилась к реабилитации некоторых категорий бывших участников исламистских вооруженных формирований и взаимодействии с исламистскими партиями, признанными «умеренными». Несмотря на осуждение подобной политики как со стороны части радикальных исламистов, так и представителей демократического лагеря, положительным результатом ее проведения можно назвать самороспуск Исламской армии спасения (боевого крыла Исламского фронта спасения – запрещенной исламистской организации страны). Параллельно с проводимой президентом политикой гражданского согласия в Алжире начал формироваться антиинтегристский фронт. Его стремится создать ряд светских политических партий и общественных организаций. Их декларируемая цель – не допустить сползания страны к ситуации, когда внутреннюю обстановку в ней будут определять исламисты. Согласно точке зрения инициаторов создания антиинтегристского фронта, которых процитировала газета «Матэн», «многочисленные обещания Бутефлики о мире и возрождении экономики рискуют спровоцировать наступление периода социально-политической нестабильности». Эту ситуацию используют «усиленные амнистированными боевиками» исламисты, с тем чтобы «перегруппироваться на национальной политической сцене и предстать в виде альтернативы обанкротившейся власти».
В этих условиях (вооруженные исламские формирования продолжают свои акции, от которых страдает мирное население; исламские партии, представители двух из них входят в состав коалиционного правительства Алжира, усиливают давление на власти) президент Бутефлика идет на все большие уступки. Например, при формировании действующего правительства министром иностранных дел был назначен А.Белькадем, считающийся близким к запрещенным в Алжире «Братьям-мусульманам», но официально состоящий в ФНО, где примыкает к «миротворческому крылу», выступающему за всеобъемлющее политическое урегулирование внутриалжирского кризиса, в частности, реабилитацию ИФС и освобождение его лидеров. Группа «примирителей» внутри ФНО (Фронт национального освобождения) противостоит «терминаторам», проповедующим полное искоренение исламизма. Таким образом, можно говорить о том, что в правительстве не существует единого мнения в отношении исламистов. А в целом Бутефлику критикуют со всех сторон. Либералы и демократы недовольны тем, что они называют «заигрыванием» с исламистами, снижением эффективности действий алжирских силовых структур против радикалов, стремлением Бутефлики к монополизации власти. Легально действующие в стране исламистские партии подтверждают масштаб сделанных президентом уступок. Не остаются в стороне даже политические партии, входящие в правительственную коалицию. Многие из них выражают разочарование тем, что глава государства принимает важные решения без консультаций с ними. Недовольные политикой действующего президента полагают, что, по сути, изменений обстановки в стране не происходит, радикальные исламисты бесчинствуют, считая, что единственный действенный способ оказания давления на правительство – пролить как можно больше крови.
Более жесткой и последовательной политики в отношении исламских фундаменталистов придерживались марокканские монархи. Правящий режим при каждом удобном случае подчеркивает верность принципам ислама. Государство вмешивается в религиозные дела, что выражается в монопольном праве властей на интерпретацию ислама, а также контроле над текстами проповедей. Средства массовой информации во многом трактуют ислам с выгодной для власти позиции. На исламе основана этатистская конструкция Марокко. Для государства характерна довольно широкая интерпретация Корана.
В течение 80-х годов король Хасан II предпринял ряд мер, направленных на обеспечение поддержки режима со стороны официального духовенства. В феврале 1980 г. монарх создал Высший совет улемов, в функции которого входит распространение традиций «классического» ислама, борьба со всевозможными подрывными течениями, религиозная поддержка всех акций властей, решение принципиальных вопросов теологического характера. Король разрешил региональным советам улемов иметь свой бюджет, их представителям работать в государственных учреждениях, заниматься пропагандистской деятельностью, приглашать улемов из других мусульманских стран; было увеличено число и объем передач религиозного характера на радио и телевидении, назначены стипендии студентам-богословам для получения религиозного образования в мусульманских университетах стран Ближнего и Среднего Востока. Правительство расширило сеть высших исламских учебных заведений. Иными словами, правящий режим проводил «исламизацию сверху».
Примерно с 1993 г. власти в Марокко взяли курс на неконфронтационное сосуществование с исламистами. В результате амнистии, проведенной в 1994 г., свыше 100 исламистов были выпущены на свободу и получили разрешение вернуться из эмиграции. Утверждают, что в этот период существовала особая инструкция избегать любых столкновений с исламистами.
Политика властей имеет целью выбить почву из-под ног у исламистов и самим частично занять их позиции. Некоторые университеты пользуются покровительством монарха, в них созданы отделения исламских исследований. Государство оказывает всемерную помощь кораническим школам. Власти поощряют печатание проповедей периодическими изданиями.
Говоря о соблюдении предписаний мусульманской морали, Хасан II отмечал: «Самое худшее из бедствий, которое угрожает современной цивилизации – это пренебрежение моралью».
По государственному устройству Марокко – «конституционная демократическая и социальная» монархия. В одних случаях ее называют теократической и абсолютистской, в других – парламентской и демократической. Тем не менее бесспорным является тот факт, что королевская власть играет первостепенную роль в социально-экономической и политической жизни страны.
В Марокко сильна традиция абсолютизма, что подтверждают слова Хасана II: «… Ислам запрещает мне создавать конституционную монархию, в которой король передал бы все свои полномочия и царствовал не правя».
Сталкиваясь с проблемой подъема движений политического ислама, король Хасан II имел определенные преимущества по сравнению с другими главами арабских государств, т.к. являлся прямым потомком Пророка через его племянника имама Хасана бен Али. Монархи имеют титулы «Наместник Бога на земле» и «Повелитель верующих», что поднимает их авторитет среди подданных.
Из-за опасения вызвать сопротивление структур мусульманского общества в Марокко никогда не предпринимались попытки проведения светских реформ в системе образования, как это было в Алжире и Тунисе.
Одну из причин распространения исламизма Хасан II видел в низком уровне грамотности населения. В январе 1992 г. в интервью французской газете «Фигаро» он сказал: «… Необходимо заставлять лучше учить арабский язык, так как он является языком Корана. Мусульманин, который плохо знает арабский язык, вынужден обращаться к переводчику – мулле, который, прикрываясь Кораном и Пророком, может говорить что угодно. Я убежден, что если бы каждый мусульманин мог непосредственно читать Коран, было бы меньше исламистов». По его мнению, лучшим способом борьбы с исламизмом является «свобода и хорошее образование». Такого же мнения придерживается новый король Марокко Мохаммед VI, видящий основу исламского фундаментализма в «жестокости и невежестве», которые необходимо искоренять.
Ислам всегда играл существенную роль в политической системе Марокко. Его значение в современном марокканском обществе двояко. С одной стороны, ислам способствует усилению позиций режима, укреплению системы органов государственной власти, с другой – противостоит им. Последнее обстоятельство связывают со стремлением монархии монополизировать не только светскую, но и духовную власть, что приводит к значительной радикализации некоторых мусульманских деятелей.
Возникавшие исламские организации сначала пользовались благосклонным отношением со стороны режима, так как их тактические цели совпадали с интересами двора: фундаменталисты выдвигали лозунги борьбы с сионизмом, марксизмом, левыми профсоюзами, антимонархически настроенными представителями интеллигенции. По заявлению одного из лидеров Ассоциации исламской молодежи, его организация была создана для «ликвидации влияния политических и интеллектуальных деятелей, являвшихся врагами ислама». Однако по мере выдвижения исламскими организациями политических требований, затрагивавших устои государственного устройства, они начали подвергаться суровым преследованиям. Власти были вынуждены для борьбы с исламистами использовать силу.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--