Реферат: Россия в первой мировой войне 1914-1918

тавом миссии покидает Белград. Ещё до этого в Сербии была

обьявлена мобилизация, а правительство и дипломатический корпус вечером покинули столицу и отправились в город Ниш. Утром 26(13) июля кризис вступил в ещё более острую фазу. В утренних телеграммах российского МИД в Рим, Париж и Лононд указывалось, что Россия не может не прийти на помощь Сербии, и выражалась надежда, чтобы Италия подействовала на свою союзницу в умеряющем смысле. В своих дипломатических шагах Австро -Венгрия и Германия утверждали, что Австрия не ищет территориальных приобретений в Сербии и не угрожает её целостности. Её -де главная цель - обеспечить собственное спокойствие и общественную безопасность. Англия выступила с предложением созвать конференцию совместно с Францией, Германией и Италией, чтобы вчетвером обсудить возможные выходы из положения 27(14) июля Россия соглашалась на это, одновременно были начаты прямые переговоры с австрийским посланником в Петербурге, Вечером того же дня в Париже от австрийского посла стало известно, что на следующий день Австрия прдепримет против Сербии "энергичные действия", включая, возможно, и переход границы.

Утром 28(15) июля надежды на переговоры ещё оставались,

но спустя несколько часов сербский посланник М.Спалайкович

принёс Сазонову телеграмму от своего министра иностранных

дел:"В полдень австро-венгерское правительство прямой телег-

раммой объявило войну сербскому правительству". В Берлин было сообщено, что 29(16) июля будет обьявлена мобилизация четырёх военных округов против Австрии (Одесского,Киевского, Московского и Казанского). При этом сообщалось для сведения германского правительства, что у России нет каких-либо наступательных намерений против Германии. Данное сообщение было передано также в Вену, Париж и Лондон. Николай II отправил 28(15) июля личную телеграмму германскому императору Вильгельму II. В ней он просил умерить Австрию, обьявившую "гнусную войну" маленькой стране. " Предвижу,- весьма определённо писал царь, что очень скоро, уступая оказываемому на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры, которые приведут к войне".

Тогда же французский посол Морис Палеолог уведомил Сазонова, что в случае необходимости Франция выполнит свои союзнические обязательства по отношению к России. В Англии в тот день произошёл резкий поворот в общественном мнении от нейтралитета к поддержке Сербии, России и Франции, против Австрии и Германии. Выступая 28 июля в палате общин, Грей заявил, что если попытки созвать конференцию для разрешения конфликта окажутся тщетными, "последует беспримерная война с не поддающимися учёту результатами".

Вильгельм II в ответной телеграмме Николаю II отводил в

сторону все упрёки по адресу Австро-Венгрии и обвинял Сербию

в анте австрийской политике. Австрия мобилизовала уже половину всей своей армии, а также часть флота. 29(16) июля Николай II в новой телеграмме Вильгельму предлагал передать австро-сербский конфликт на рассмотрение Гаагской конференции, чтобы предотвратить кровопролитие. Днём германский посол Пурталес попросил немедленного приёма у Сазонова для вручения ему заявления Германии. В нём утверждалось, что , если Россия не прекратит своих военных приготовлений, германское правительство объявит мобилизацию. Сазонов указал на то, что первой мобилизацию 8 корпусов произвела Австрия . После принятия в Петербурге сообщения об австрийской бомбардировке Белграда царь

разрешил Сазонову провести совещание с высшими военными чинами. Это совещание высказалось за обьявление всеобщей мобилизации, а не только по черырём округам. Доложили об этом царю, и тот согласился. Начались энергичные действия по реализации решения . Но в 23 часа 29(16) июля 1914 г. военный миристр В.А.Сухомлинов сообщил Сазонову о том, что Николай II отменил распоряжение о всеобщей мобилизации.

Утром 30(17) июля Сазонов, поддержанный военным министром Сухолиновым и начальником Генерального штаба генералом Н.Н.Янушкевичем, пытался убедить Николая II в необходимости обьявления общей мобилизации. Николай отказывался. Надо прямо признать, что царь не хотел войны и всячески старался не допустить её начала. В противоположность этому высшие дипломатические и военные чины были настроены в пользу военных действий и старались оказать на Николая сильнейшее давление. В телеграмме утром 30(17) августа царь вновь убеждал "Вилли" оказать немедленно давление на Австрию. Именно только против

Австрии, указывал император, направлены и мобилизационные мероприятия России. Затем царь послал в Берлин личное письмо кайзеру с генералом В.С. Татищевым, в котором также просил о посредничестве в деле мира. Сазонов попытался переломить эти настроения Николая II. Германия вполне могла бы образумить Австрию, если бы уже не решилась на войну, говорил министр, поэтому нужно встретить войну во всеоружии. "Поэтому лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне, быть застигнутым ею врасплох". Несколько часов царь сопротивлялся и только к вечеру уступил и дал разрешение приступить сразу к общей мобилизации. Однако почти сутки были потеряны. Передавая разрешение царя генералу Янушкевичу, Сазонов сказал ему:"Теперь вы можете сломать телефон!"

Германский посол, отражая колебания,которые имелись и на

австро-германскоеёй стороне, посетил Сазонова и спроси, удов-

летворится ли Россия обещанием Австрии не нарушать целост-

ность Сербии. Сазонов дал такой письменный ответ:"Если Авс-

трия, осознав, что австро-сербский конфликт приобрел

европейский характер, заявит о своей готовности исключить из

своего ультиматума пункты, нарушающие суверенные права Сербии, Россия обязуется прекратить свои военные приготовлиния". Этот ответ был жёстче, чем позиция Англии и Италии, которые предусматривали возможность принятия данных пунктов. Это обстоятельство свидетельствует о том, что и российские реководители в это время решились на войну. В телеграммных комментариях послам Сазонов заявлил, что мобилизационные меры России должны проходить в обстановке глубокой тайны. Во избежание осложнений с Германией он предлагал не объявлять все народно о начале мобилизации. Но его ожидания не оправдались. Обрадованные генералы поспешили провести мобилизацию с наибольшим шу-

мом. С утра 31(18) июбя в Петербурге пояились напечатанные на

красной бумаге обьявления, призывавшие к мобилизации. Взволнованый германский посол пытался добиться обьяснений и уступок от Сазонова. Николай же в эти часы отправил телеграмму Вильгельму II, в которой благодарил его за посредничество."

Приостановить мобилизацию уже технически невозможно, писал он, но Россия далека от того, чтобы желать войны. Пока длятся переговоры с Австрией по сербскому вопросу, Россия не предпримет вызывающих действий.

Учитывая эти настроения императора, Сазонов несколько

смягчил условия к Австрии, изложенные им накануне, делая шаг в сторону позиций Авглии и Италии в вопросе о базе для переговоров. Сазонов считал, что какие-то шансы на успех имеют только шаги в Лондоне, Николай же требовал продолжения и прямых переговоров с австрийским послом. Но мир доживал уже свои последние часы. В Берлине Ягов вызвал французского посла Ж. Камбона и заявил ему, что ввиду общей мобилизации русской армии Германия вводит положение "кригсгефар" (военной опасности). Германия просит Россию демобилизоваться, иначе она начнёт свою мобилизацию . Собравшийся совет министров Франции под председательством президента республики Раймонда Пуанкаре решил ответить на германскую мобилизацию своей. В 18 часов 30 минут 31(18) июля германский посол в Париже явился к министру иностранных дел Вивиани и заявил, что ввиду полной мобили-

зации русской армии и флота Германия вводит положение "кригс гефар". России дан 12-часовой срок для отмены мобилизации.

Если мобилизация в России не будет прекращена, Германия объявит свою. В 12 часов ночи Пуртале посетил Сазонова и передал ему по поручению своего правительства заявление о том,что если в 12 часов дня Россия не приступит к демобилизации не только против Германии, но и против Австрии, Германское правительство отдаст приказ о мобилизации.

Накануне Николай II принимал германского посла. Он честно убеждал его, что мобилизация не означает угрозы для Германии