Реферат: Российская империя и Кавказ в первой половине XIX в.

Начиная с царствования Петра I, Се­верный Кавказ и Закавказье приобретают для русского правительства все большее военно-политическое значение, которое постепенно возрастает во второй половине XVIII и в начале XIX вв., когда особенно обостряются противоречия между соперничавшими западно-евро­пейскими державами, в частности между Францией, традиционной “покровитель­ницей” Востока, и Англией, только что утвердившей свое господство в Индии и стремившейся распространить его на весь Ближний и Средний Восток. В силу своего географического положения За­кавказье становится главным плацдар­мом для развертывавшейся борьбы Рос­сии против влияния Англии и Франции на Востоке.

Не случайно заключенный в 1783 году в Георгиевске русско-грузинский трак­тат, по которому Грузия приняла протек­торат России, вызвал не только крайнее раздражение Турции и Персии, но и ост­рое недовольство Англии и Франции. Каждая из этих держав стремилась пре­вратить Турцию и Персию в орудие своей политики, подчинить их себе и использо­вать в борьбе против России.

Кавказ издревле являлся во всех отношениях уникальной точкой на Земном шаре. Это определялось, прежде всего, его промежуточным положением меж­ду Азией и Европой, а также геополи­тическим значением в ходе исторического процесса. Через Кавказ проходили многие торго­вые пути, связывавшие Юг и Север, Восток и Запад. Черноморское побережье Кавказа имело важное стратегическое значение в укреплении военного и экономического влиянии в Чер­номорском регионе. Обладание Каспийским побережьем открывало дорогу в Среднюю и Цен­тральную Азию. Не случайно на протяжении веков на Кавказ обрушивались, потоки многочисленных завоевателей – арабов, монголо-татар, турок-сельджуков, персов и других.

Основ­ная масса переселенцев в Предкавказье – в том числе и ка­заков – была помещена туда директивным путем – для закреп­ления и охранения территории.

После завершения Отечественной войны 1812 г. и заграничного похода русской армии император Александр I, к словам которого прислушивалась вся Европа, с удивлением обнаружил, что народы Северного Кавказа, выразившие покорность еще его бабке Екатерине II, фактически считают себя независимыми от России. Петербург уже не мог с этим мириться, так как Кавказ в 20-е гг. XIX в. приобрел для России неизмеримо большее геополитическое и стратегическое значение, чем прежде. В составе империи он открывал широкие перспективы для развития торговли через черноморские порты, а также Астрахань, Дербент, Кизляр на Каспии. Преобладание России на Кавказе в геополитическом плане способствовало укреплению ее южных границ по естественным горным преградам, давало возможность военно-политического давления на Турцию и Персию. Совершенно необходимо было обеспечить устойчивую связь с недавно присоединенным Закавказьем.

С точки зрения стратегических интересов особое беспокойство России еще с конца XVII-начала XIX вв. вызывало английское вмешательство в кавказские дела. Великобритания рассматривала этот регион, с одной стороны, как средство политического давления на Россию, с другой – как фактор зашиты своих интересов на Среднем и Ближнем Востоке. В своих амбициях политические деятели Англии зашли настолько далеко, что рассматривали Кавказ как “средство защиты своих интересов в Индии”. Рвалась на Кавказ, на Черное море и Каспий и британская буржуазия.

Во второй главе — «О племенах Россию населяющих» Павел Пестель говорит: «Земля, в которой они (горцы) обитают издревле, извест­на за край благословенный, где все произведения природы с избытком труды человеческие награждать бы могли и который некогда в полном изобилии процветал, ныне же находится в за­пустелом состоянии и никому никакой пользы не приносит, от­того что народы полудикие владеют сей прекрасной страной. Положение сего края сопредельного Персии и Малой Азии мог­ло бы доставить России самые замечательнейшие способы к ус­тановлению деятельнейших и выгоднейших торговых сношений с Южной Азией и следовательно к обогащению государства. Все же сие теряется совершенно оттого, что кавказские народы суть столь же опасные и беспокойные соседы, сколь ненадежные и бесполезные союзники».[7;82]

Причины начала войны

Русские появлялись на Северном Кавка­зе не только в составе войск. В поисках луч­шей доли сюда устремлялись тысячи крес­тьян, бежавших от помещичьего гнета. Первые поселенцы появились в горах и предгорьях ещё в XVI в. В бассейне р. Те­рек и на гребнях притеречных холмов воз­никли станицы (поселения) терских казаков. Россия всё теснее общалась с населением Северного Кавказа. Русские переселенцы столкнулись с людьми иной культуры, иных традиций, иного образа жизни. Взаимное сближение не обходилось без ссор и конфликтов. В XIX в. напряжение в межэтнических отношениях усилилось. Кавказская война – многосложное явле­ние. Она вовсе не сводилась к противостоя­нию между Россией и горцами или к постулатам о «национально-освободительной войне против самодержавия», либо о «реакционной» сущности движения во главе с Шамилем. Строго говоря, Кавказская война – это растянувшаяся на десятилетия серия военных конфликтов. Многие; кавказоведы связывают начало войны с активизацией России на Кавказе после назначения Главным начальником Кавказского края А.П.Ермолова (1816). Тем самым исто­ки, корни войны они усматривают в из­лишне жестокой политике Ермолова и, сле­довательно, в самом факте кавказской экс­пансии Российской империи.

После завершения Русско-турецких и Русско-персидских войн 1800-1820-х гг. Россия всё больше укреплялась в Грузии и присоединила Северный Азербайджан. Между Предкавказьем и Закавказьем остава­лась, не контролируемая ею зона Большого Кавказа. Следовательно, сама логика геопо­литического развития вынуждала империю приняться за окончательное и полное присо­единение горских земель, оказавшихся со всех сторон окружёнными российскими вла­дениями. К тому же горцы проявляли себя как довольно беспокойные соседи. Они не только налаживали торговый обмен с окре­стными регионами. В казачьих станицах, что были расположены вдоль Кавказской линии, интенсивно развивалась хозяйственная жизнь, быстро росло благосостояние. Это неизбежно вызвало переориентацию гор­ских набегов с южного (грузинского) на­правления на более прибыльное северное.

В связи с этим Ермолов предложил им­ператору конкретную программу замире­ния неспокойного региона, рассчитанную на два года. Предполагалось перенести Кав­казскую линию с Терека на Сушку; одновре­менно устанавливалась военная блокада для предотвращения набегов на станицы.

Сквозь густые леса в горах войска стали прорубать просеки и насильственно пересе­лять горцев на равнину, под присмотр рос­сийских гарнизонов. Недовольство местно­го населения не заставило себя ждать и всё более нарастало. Одними из первых возму­тились дагестанские ханы и старейшины «обществ» Акуша-Дарго и Табасарани (Да­гестан). Ермолов жестоко подавлял любые выступления.

Набеговая система – это явление, обус­ловленное закономерностями обществен­ного развития некоторых народов Северно­го Кавказа. Оно характерно для эпохи рас­пада родового строя и формирования на­чальной государственности. Разрушение первобытных, архаичных социальных структур неизбежно сопровождается рос­том набегов как средства добывания материальных благ. Набеги способствовали как росту власти и богатства знати, так и удов­летворению материальных запросов рядо­вых горцев. Именно такие процессы разво­рачивались в тейпах Чечни и многих «об­ществах» Дагестана, когда Россия своим проникновением на Кавказ вмешалась в ес­тественный ход вещей. Имперская военная машина создала препятствия для практики набегов. Следовательно, со временем Россия превратилась во враждебную сторону.

По мере присоединения или завоевания кавказских территорий перед Рос­сией вставала проблема управления ими. Предстояло найти такую форму им­перского присутствия в этом регионе, которая прежде всего позволит обеспе­чить там социально-политическую стабильность, необходимую в том числе для решения текущих и грядущих внешнеполитических задач. Дело осложнялось целым рядом факторов. С точки зрения языка, религии, культуры, внутренне­го устройства, кавказские государственные, полугосударственные и догосударственные образования были неоднородными. Внутри них зачастую царили раздробленность и усобицы, а между ними — вражда и соперничество, чаще всего за «местную» гегемонию. Административно-судебное единообразие, да и то порой условное, существовало лишь в пределах одной территориально-политической единицы – будь то царство, княжество, ханство, союз общин и т. д. Однако пользы от такого единообразия, как правило, было немного, ввиду произвола правителей и феодалов, хаоса в поземельных отношениях и налого­обложении, в силу междоусобных раздоров и разбоев, сопровождаемых не­скончаемой кровной местью.

«Сии народы не пропускают ни малейшего случая для нанесения России всевозможного вреда, и одно только то средство для их усмирения, чтобы совершенно их покорить; покуда же не будет сие в полной мере исполнено, нельзя ожидать ни тишины, ни безопасности, и будет в тех стра­нах вечная существовать война. Насчет же приморской части, Турции принадлежащей, надлежит в особенности заметить, что никакой нет возможности усмирить хищные горские народы кав­казские, пока будут они иметь средство через Анапу и всю вообще приморскую часть, Порте принадлежащую, получать от ту­рок военные припасы и все средства к беспрестанной войне» Во второй главе — «О племенах Россию населяющих» — Пестель решительно развил свои соображения: «Кавказские на­роды весьма большое количество отдельных владений составля­ют. Они разные веры исповедуют, на разных языках говорят, многоразличные обычаи и образ управления имеют и в одной только склонности к буйству и грабительству между собой сход­ными оказываются. Беспрестанные междуусобия еще больше оже­сточают свирепый и хищный их нрав и прекращаются только тогда, когда общая страсть к набегам их на время соединяет для усиленного на русских нападения. Образ их жизни, проводимой в ежевременных военных действиях, одарил сии народы приме­чательной отважностью и отличной предприимчивостью; но са­мый сей образ жизни есть причиной, что сии народы столь же бедны, сколь и мало просвещенны». [7;83]

Заключенный в 1783 году в Георгиевске русско-грузинский трак­тат, по которому Грузия приняла протек­торат России, вызвал не только крайнее раздражение Турции и Персии, но и ост­рое недовольство Англии и Франции. Каждая из этих держав стремилась пре­вратить Турцию и Персию в орудие своей политики, подчинить их себе и использо­вать в борьбе против России.

В начале XIX столетия сюда зачас­тили английские тайные агенты из спе­циальной группы, возглавлявшейся Д. Уркартом: Белл, Лонгворт, Найт. [9;64]

Разумеется, лондонских политиков меньше всего беспокоила судьба горских племен Северного Кавказа. Эти народы интересовали дельцов из Сити и полити­ков из Форин оффис лишь в качестве орудия расшатывания политической ста­бильности в причерноморском регионе, разрушения добрососедских отношений между Россией и Турцией. Английские интриганы получали существенную под­держку ряда османских и горских феода­лов, традиционно враждебных русским.

Уркарт с ведома и согласия Понсонби помогал отправке в Черкесию поро­ха и оружия, руководил действиями про­никавших туда английских осведомите­лей, вел с ними секретную переписку, снабжая инструкциями и направляя по­слания для местной родоплеменной знати со всякого рола соблазнительными предложениями и посулами. Следуя ука­заниям Уркарта и Понсонби, английские агенты обманывали горцев лживыми обещаниями скорой присылки из Порты и даже от египетского паши огромного флота и войска, открытого вмешательст­ва Англии, составляли от имени черкесов различные послания к Порте н британ­скому королевскому двору с просьбами о помощи. Жившие подолгу на Черномор­ском побережье Белл, Лонгворт, Стюарт, Найт и другие английские резиденты по­буждали местную знать к военным дейст­виям против России. Но горцы столь часто обманывались в своих ожиданиях получить эффективную британскую по­мощь, что в конце концов просто пере­стали в нее верить. Да и занятость Анг­лии колониальной политикой в Индии и других странах не позволяла ей в 30-40-х годах пойти на серьезный конфликт с Россией. Однако Британия не упускала ни малейшей возможности нанести ущерб престижу российской политики.

Среди основных факторов, вызывав­ших напряженность в отношениях горцев с русскими властями, необходимо назвать экстремистскую позицию му­сульманского духовенства, обретавшего не без тайной поддержки Порты все большую политическую власть и влия­ние, особенно в горных селениях Север­ного Кавказа. Примечательно, что испо­ведание мюридизма не позволяло горцам уживаться с иноверцами. Между тем пол одной крышей с мюридом-фанатиком многие месяцы мог жить английский шпион (протестант или католик), и муллы поощряли такую противоречащую заповедям Корана практику.

Итак, можно выделить группу причин, которые вызвали вооруженный конфликт на Кавказе: отсутствие четкого плана действий у правительства, постоянная смена наместников; противоречия кавказских народов между собой и с русскими переселенцами. Нельзя не отметить влияние этнических особенностей: кавказские горцы всегда занимались набегами, грабежами и разбоем. Также важную роль сыграли появление радикальных исламских движений на Кавказе и старания европейских государств (Англия, Франция, Турция) подорвать стабильность в регионе, чтобы остановить продвижение России за Кавказ.

ХОД ВОЙНЫ

Боевые действия

Следует отметить, что ни Александр I, ни по­зднее Николай I, ни крупные сановники в Петер­бурге не представляли себе всей сложности за­думанного дела, наивно полагая, что оно может быть выполнено в сжатые сроки, с минимальны­ми людскими и финансовыми потерями.

Ермолов, прибыв на Кавказ, пришел к прямо противоположному мнению. Он полагал, что исполнение поставленной перед ним задачи по­требует как длительного времени, так и значи­тельных материальных и человеческих ресурсов. «Кавказ, – писал он, – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями». Сам он высказался за осаду. Идея длительной войны осадного характера выразилась в соору­жении военных линий, создании кордонов про­тив Чечни и горного Дагестана для предотвра­щения широко распространенной среди горских народов так называемой набеговой системы.

В 1817-1819 гг. Ермоловым были построены крепости Грозная и Внезапная, что дало возмож­ность контролировать плодородную долину реки Сунжа (Сунженская укрепленная линия). Для обороны Военно-Грузинской дороги был создан второй кордон - от Моздокской крепости до Дарьяльского ущелья. Он должен был защищать грузинское направление от набегов чеченцев. В 1821 г. возведена крепость Бурная (ныне - Ма­хачкала), прикрывавшая южные районы и каспийское побережье Дагестана. [11;108]

Одновременно со строительством укреплен­ных линий Ермолов в ответ на продолжавшие­ся набеги чеченцев, черкесов (общее название племен, проживавших на Северо-Западном Кав­казе) и адыгов предпринимал военные экспедиции в Чечню, Ингушетию, Кабарду, Закубанье. Они имели явно выраженный карательный характер, сопровождались излишней жестокостью по отношению к мирному населению. (Однако следует подчеркнуть, что горцы первыми использовали варварские методы, а понятие мирное население носило условный характер.)

В бесконечных кровавых стычках русские сол­даты постоянно сталкивались с действиями, обусловленными горским менталитетом и пред­писаниями Корана: «В возмездии – жизнь: душа – за душу и око – за око, и нос – за нос, и ухо – за ухо, и зуб – за зуб, и раны – отмще­ние». Это порождало их ответную жестокость. [5;21]

Попытки Ермолова привлечь местную знать на сторону России, в том числе используя под­куп, не давали желаемого эффекта.

Таким образом, действия Ермолова на Кав­казе не только не привели к желаемому резуль­тату - окончательному покорению горцев, но и явились одной из причин складывания осо­бой антирусской идеологии – мюридизма.

Идеология кавказского мюридизма начала формироваться в условиях антироссийского движения, а также внутренних социально-по­литических процессов среди горских народов. Мюридизм не являлся сектой, не отличался от ислама ни в обрядах, ни в учении. Его основ­ной особенностью была вера в то, что пророк Аллаха Мухаммад выдвигает из народа новых пророков, которые стараются сохранить учение Корана в чистоте; правоверные должны повиноваться им как избранным людям. Этим пророкам, отказавшись от всего земного, должны служить их последователи-мюриды.

Основателями мюридизма стали Мухаммед Ярагский, духовный глава Дагестана, и Гази-Магомед (Кази-мулла). Первоначально они считались учениками известного на Кавказе богослова, шейха Джемал-эд-Дина. Его взгляды опирались на одну из разновидностей имама – тарикат. Он подразумевал равенство всех мусульман, стремление к чистоте магометанской веры, постоянные занятия молитвами, раскаяние в грехах, повиновение «ниспосланной книге» (Корану), испрашивании прощения у обиженных и т.д. [3;23]

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--