Реферат: Русская православная церковь в Северо-Западной Сибири (конец XVI-XIX вв.)

В 1898 году настоятелем Миссии становится иеромонах Иринарх . При нем осуществилась идея открытия миссионерского стана в поселке Хэ, прямо напротив Хаманельского мыса. С этого времени постоянно один из миссионеров находился там, совершая путешествия по берегам Обской губы и на Ямал. По «Справочной книге Тобольской епархии» за 1913 год настоятелем Миссии в это время был игумен Иннокентий, членами — иеромонах Никон и священник А. Крыжановский. Последним известным членом Обдорской миссии был священник о. А. Шихалев, работавший в 1919 году.

Следует отметить, что на рубеже XIX-XX вв. на Обдорский Север устремились многочисленные научные экспедиции. Нередко в их состав включались и представители Миссии, которые получали возможность миссионерского «разведывания» и знакомства с местным населением. Усиление внимания к проповеди на Ямале было связано с тем, что Ямал оставался последним крупным регионом в Тобольской епархии, где «инородцы» составляли подавляющее большинство населения.

В 1908 г. на полуострове Ямал побывала экспедиция Императорского Российского географического общества под руководством Б. Житкова. Одним из членов этой экспедиции стал священник Мартиниан Мартемьянов. Он был прикомандирован к экспедиции для знакомства с жизнью ненцев на местах их летних стоянок. Мартемьянов оказался полезен экспедиции как второй переводчик и помощник во всех работах. После поездки он сообщал, что миссионерской работы непосредственно на Ямале не ведется, и что сам он проповедью там не занимался.

К сожалению, полными и точными сведениями о прекращении деятельности на Обском Севере различных церковных организаций и учреждений мы не располагаем. Например, по Акту с перечнем фондов церквей, хранящемся в окружном архиве (г. Салехард), известно, что на территории автономного округа прекратили свою деятельность:

Хэнский стан — в 1918 г.

Обдорская миссионерская церковь — в 1916 г.

Обдорская церковно-приходская школа — в 1916 г.

Обдорский миссионерский приют — в 1902 г.

Березовская церковно-приходская школа — в 1910 г.

Вместе с тем, по сохранившимся разрозненным архивным документам можно говорить, что еще и в начале 20-х годах миссионерский стан в поселке Хэ действовал и, следовательно, церковная жизнь осуществлялась. Известны предписания Хэнского сельревкома местной церкви с разрешениями на проведение крестного хода, крещений и похорон. Вскоре Хэнский стан, как, видимо, и вся Миссия, вынуждены были прекратить свою работу.

Говоря об итогах деятельности Обдорской духовной миссии, следует признать, что ей не удалось привлечь в православие сколь-либо значительное число представителей коренного населения Крайнего Севера. За 25 лет, с 1872 по 1897 год, были крещены по официальным данным 2734 человека. В среднем в год крестилось от 100 до 200 человек; самым удачным был 1888 год (295 человек), и самым неудачным — 1882 год, когда было крещено всего лишь 16 человек.

И все же христианство оказало влияние на религиозные представления и традиционную обрядность аборигенов. В процессе проникновения православия в течение нескольких столетий в духовную жизнь аборигенов сложился своеобразный религиозный синкретизм, или двоеверие. Это выражение сами миссионеры наиболее часто использовали, когда говорили о состоянии православия в Обдорском крае, считая при этом, что перевес в этой паре не за православием, а за традиционными верованиями. Но отдельные положения, так или иначе связанные с христианством, в местной культурной среде все же закрепились. Во-первых, очевиден тот большой авторитет, который имела в глазах коренного населения края фигура святого Николая Чудотворца. Причин тому можно назвать несколько: здесь и влияние народного русского православия, чтившего этого святого; и действия самой Церкви, которая во множестве строила на Севере Никольские храмы; и своеобразная «приземленность» этого святого. Элементы христианства закрепились и во внешней культовой атрибутике, во внутреннем, духовном мире коренного населения Ямала. У многих групп аборигенов появились обряды крещения, венчания и отпевания. Хотя в целом семейная обрядность аборигенов все же сохранила свои традиционные черты.

При рассмотрении вопросов миссионерской деятельности дореволюционного российского православия, следует обратить особое внимание на правовую базу вероисповедной политики государства. Прежде всего отметим, что в законодательстве утверждался принцип веротерпимости при твердом господстве православного исповедания. В Основных законах Российской империи провозглашалось: «Первенствующая и господствующая в Империи вера есть Христианская Православная Кафолического Восточного исповедания. Но и все не принадлежащие к Господствующей Церкви подданные, также иностранцы, состоящие в Российской службе или временно в России пребывающие, пользуются повсеместно свободным отправлением их веры и богослужения по обрядам оной; сия свобода веры присвояется не только Христианам иностранных исповеданий, но и Евреям, Магометанам и язычникам».

Но только православная церковь имела право в пределах государства убеждать не исповедующих православие к принятию этой веры. О православной вере в законе говорилось: «Сия вера поддерживается благодатию Господнею, поучением, кротостию и более всего добрыми примерами». Исходя из этого господствующая церковь не могла позволить себе «ни понудительных средств» при обращении в православие, ни преследования тех, кто не захочет стать ее членом, «поступая по образу проповеди Апостольской». Но переход из одного нехристианского вероисповедания в другое законодательно был запрещен. Согласно принятому в 1822 г. «Уставу об управлении инородцами» кочующие иноверцы пользовались свободой в вероисповедании и богослужении, а православное духовенство, обращая аборигенов в православие, должно было действовать кротко, без принуждения, одними убеждениями.

Конечно, практика миссионерской деятельности и обращения «инородцев» в христианство подчас разительно отличалась от того, что предписывали законы. Подчас епархиальные органы стремились привлечь к своей миссионерской работе государственные органы, опереться на силу принуждения. Так, Тобольский архиепископ Георгий в 1849 г. требовал от генерал-губернатора Западной Сибири П.Д. Горчакова пресечь в некоторых местах Березовского округа деятельность шаманов. Любопытно, что губернатор отверг претензии церковного руководства, указав, что «согласно ст. 98 Устава о предупреждении и пресечении преступлений, сибирские инородцы, не исповедывающие Христианской веры, имеют свободу отправлять богослужение по их обрядам и обычаям и им дозволяется, в отдалении от церквей, иметь приличные места для моления». Генерал губернатор считал также, что гражданское начальство «не вправе принимать меры к воспрещению им следовать вере предков, тем более что склонение их к принятию христианской веры мерами кротости, без малейшего принуждения, относится … до власти Духовной» .

В конце XIX в. правила обращения из язычества в православие изменилось в сторону более строгого соблюдения добровольного принятия православия. При крещении совершеннолетних аборигенов с них в присутствии двух грамотных свидетелей необходимо было брать подписку об искреннем их желании принять христианскую веру. Установлен был и образец такой подписки:

«Я, нижеподписавший тамгу остяк Обдорской волости Панакоче роду Солинтер, старшины Сямми, дал сию подписку в том, что искренне желаю присоединиться к Греко-Российской Православно-Восточной церкви и обещаю всегда пребывать в верности ей неизменно.

Остяк Панакче Солинтер (здесь прилагается тамга)

При сем присутствовали:

Самоедин Обдорской волости старшина Вэнда

Григорий Мартемианов

остяк Василий Ядон

В крещении Панакче назван Симеоном (15 лет)

Кре?