Реферат: Русский язык в условиях формирования российской нации

П. Расскажи, какая ты?

Ю. (говорит медленно) Мне скучно, просто как-то невыносимо скучно. Я не хочу никуда идти, ничего делать не хочу, мне все надоело: тряпки, дискотеки... Ничего не хочу (зевает).

А папа все время предлагает какие-то варианты - то поехать учиться за границу, то пойти к нему на фирму поработать, а потом нотации читает. Достал! (начинает говорить быстрее, постукивая ребром ладони по столу). Вечно им от меня что-то надо. П. Тебе не больно? Ю. Не-а.

П. А сильнее можешь?

Ю. (бьет ребром ладони по столу сильнее).

П. Ты кого бьешь?

Ю. (почти кричит) Да достали вы все меня! П. Кто это - все?

Ю. (успокоившись) Я сейчас понимаю, что я сама себя доставала, что папа и мама ни при чем здесь. Я себя сейчас наказываю, что была такой дурой, вместо того, чтобы учиться, жить, я эту дрянь колола, да еще друзей притянула.

На этом примере, во-первых, отслеживаются основные способы срыва контакта Ю. родителями, которые иерархизированы по типу «этажерки». Сначала, как бы на поверхности, проекция (нам лучше знать, что необходимо ребенку - учиться, работать на моей фирме и пр.), под которой лежит интроекция (нужно жертвовать ради своего ребенка, мне пришлось многое пережить, пусть ребенок ни в чем не нуждается, ни в чем себе не отказывает).

Несомненно, проекция родителей - патологична, т.к. она проявляется в индивидуальной истории Ю. как стереотипный механизм защиты от реальных потребностей и желаний ребенка.

Во-вторых, можно выявить и способы срыва контакта Ю. Человек, не имеющий на собственной границе - контакт четко оформившейся фигуры, но имеющий различные варианты фигур собственных родителей, сначала пытается быть послушным и интроецируется («заглатывает») предлагаемым. Он пассивно принимает предложения, не затрачивая усилий на определение собственных потребностей и желаний. Ему становится скучно. Ребенок пытается оставаться в контакте с теми, кто не поддерживает, а иногда и не задумывается о существовании собственных потребностей ребенка. Возбуждение быстро истощается, ребенок устает и стремится выйти из ситуации.

Подходящего повода нет (как можно отказать в контакте таким заботливым родителям), контакт становится чрезмерным, а потом и болезненным. В этом примере уход в интенсивную зону связан с «захватом» экстенсивной зоны взрослыми. Доверчивость и открытость миру оказывается подорванной внешними авторитетами, оценки которых разрушают собственную идентичность личности.

Эти не присвоенные (на языке Гештальта - не прожеванные и не переваренные) правила, полученные из вторых рук, мешают собственному выбору. В это время и начинается борьба. Человек настолько устал от постоянных вторжений, что готов пожертвовать чем угодно, лишь бы реализовать собственную актуальную потребность. Если в 5 лет он говорит «нет», то в юности готов на многие протестные реакции. На переднем плане наконец прорисовывается «я сам».

Однако, имеющийся паттерн поведения («быть послушной девочкой») требует, чтобы интроецирование родителей было заменено интроектами значимой группы. Причем сначала это друз