Реферат: Санкции СБ ООН в отношении Ирака после аннексии Кувейта
После поражения в войне за Кувейт Ирак оказался в тяжелейшей ситуации, многократно осложненной экономическими санкциями. Для загнанного в угол Багдада практически все отношения с внешним миром сузились до взаимодействия с ООН, а точнее с ее Спецкомиссией по уничтожения иракского оружия и другими органами. Основные события развивались вокруг главной проблемы - выполнение Ираком требований резолюций СБ ООН. Только изредка мировые средства массовой информации затрагивали тему страданий иракского народа, добавляя также сюжеты о “жестоком иракском диктаторе”.
Однако привычные и монотонные сообщения из Багдада прерывались из-за международных кризисов, которые создавал иракский президент своими неординарными шагами. Тогда Си Эн Эн вновь с упоением начинало свои программы новостей так, как будто “победоносное" время “Бури в пустыне" вот-вот вернется.
В действительности эти и другие ходы иракского руководства свидетельствовали о том, что внутри страны проходили определенные процессы, изменения. Вообще характер и степень влияния уникальной ситуации, в которой находится Ирак с 1990 г., на общественные и политические институты еще станет предметом глубокого исследования, однако уже сейчас можно с осторожностью остановиться на некоторых моментах развития страны в этих невероятно тяжелых и болезненных условиях.
Во-первых, следует пересмотреть некоторые устоявшиеся оценки характера режима в Багдаде. Одни видят в нем личную диктатуру С. Хусейна, другие говорят о своеобразной “коллегиальной” или клановой диктатуре тикритского клана, третьи основной акцент делают на роль партии БААС. Распространена точка зрения на режим как систему доминирования суннитских кланов треугольника Мосул - Багдад - города среднего Евфрата.
Существенный фактор, влияющий на любого исследователя, - то, что в процесс осмысления характера режима привнесен значительный элемент эмоций. Официальная позиция Госдепартамента США, заключающаяся в полном отрицании права иракского руководства на продолжение управления страной, растиражирована и вошла в сознание американских избирателей. В мировых средствах массовой информации имя С. Хусейна уже давно стало олицетворением зла, жестокости и коварства.
Не менее мифологизирован образ иракского лидера и в России. Его антиамериканизм, близость в прошлом к СССР, успешное экономическое сотрудничество между двумя странами - все это способствовало рождению образа Ирака как преданного М. Горбачевым и Э. Шеварднадзе друга России. Для определенных оппозиционных политиков С. Хусейн стал своеобразным хранителем традиций и образа мыслей советских лидеров. Определенный дрейф претерпела и официальная внешняя политика России. Однако для того, чтобы отстаивать свои безусловно серьезные интересы в Ираке, все-таки следовало бы иметь четкое представление, с кем мы имеем дело и с кем придется работать в будущем.
Иракское общество имеет очень сложную и неоднородную структуру. Оно формировалось после политической консолидации страны под британским мандатом из совершенно разнородных этнических, религиозных, племенных и локальных сообществ. Даже известная “трехчленная” формула, т.е. южное шиитское большинство, политически лидирующие сунниты центра и курдский север, не отражает всей картины, поскольку все эти группы были разделены не менее серьезными границами, чем остальные сообщества. Первый иракский лидер король Фейсал I писал: “По-прежнему, - и я говорю это с сердцем, полным печали, - не существует иракского народа. Есть только трудно вообразимые массы человеческих существ, лишенных какой-либо патриотической идеи, вдохновленных религиозными традициями и вздором, не связанных никакими общими связями, склонных к пороку и анархии, постоянно готовых восстать против вообще любого правительства”.
Эти эмоциональные, но очень правильные слова можно с известной долей условности отнести и к современному Ираку. Вся система общественных связей в стране существует на двух уровнях. Имеется общенациональная консолидированная политическая структура. Но вместе с ней продолжает жить сложная запутанная и не всегда явная сеть традиционных связей. Самый идеологически подкованный борец за дело партии БААС все равно принадлежит какой-либо ашире, племени. И он должен периодически посещать племенные собрания у шейха, вникать в проблемы аширы и помогать соплеменникам. Если кто-либо ведет себя недостойно, если вспыхнула ссора или неприятности в семье, люди обращаются не в партийные или государственные органы, а к шейху. Такая система не является чем-то уникальным. Но особенностью именно Ирака является то, что сообщества, объединенные традиционными связями, не только не имеют каких-либо отношений друг с другом, но зачастую враждебны. Действительно, трудно вообразить наличие единства у курдов, туркоманов, персов, ассирийцев, армян, езидов, халдеев, сабейцев. Сунниты и шииты также разделены на многочисленные племена и группировки.
Это обстоятельство исключало и исключает на данном этапе возможность формирования какой-либо демократической системы государственного устройства Ирака. Это понимал король Фейсал I. Саддам Хусейн прекрасно осознает, с кем он имеет дело и кем он управляет.
Формирование общенациональной консолидированной политической структуры всегда относилось к главным приоритетам иракских правительств. Прогресс в этом направлении всегда был относителен, но, главное, как он достигался. Монархический режим, особенно в первые десятилетия своего существования, пытался идти к цели эволюционно-реформистским путем, пытаясь найти баланс, равновесие между традиционным и современным. Но и он не смог сохранить эту линию, когда под вопрос было поставлено само его существование.
Революционный режим, пришедший к власти в 1958 г., окончательно похоронил идею эволюционного развития. Насилие стало основным средством захвата и сохранения власти, а заодно и удержания “трудно вообразимых масс человеческих существ" в рамках единого государства. Трудно представить, что какое-либо другое средство могло помочь в этих условиях.
После серии переворотов в 1968 г. к власти пришел баасистский режим, который использовал данное средство так успешно и беспощадно, что до сих пор, потерпев поражения в войнах и лишившись большей части национального богатства, сохраняется у власти. Режим ловко пользовался социальной демагогией для прикрытия основной цели - установления полной монополии на власть и национальное достояние - нефть в интересах новых социальных групп. Такими группами стали выдвинувшиеся в результате переворота кланы Тикрита, Мосула и Рамади. Эти кланы не относились к числу благородных или традиционно занимающих привилегированное положение.
Это уже новые кланы, объединенные жаждой власти и денег, живущие по новым законам борьбы без правил. Новый режим не просто рвал с прошлым и вел к консолидации иракского общества под лозунгами панарабизма, социализма и единства. Паразитический капитализм, выращенный им, также не имел целью только лишь передачу полного контроля над национальной экономикой в руки группы высших партийных бюрократов. Баасизм в Ираке окончательно разрушал сложную традиционную систему отношений, имевшую определенную иерархию и упорядоченность. На место представителей старых уважаемых фамилий пришли новые лидеры. Они самоорганизовались по привычному клановому принципу, но внутри новых кланов царили другие законы и порядки. Полная ими монополизация власти представляет собой грубое нарушение традиции. И в 1997 г., спустя 29 лет после захвата власти, тикритцы остаются в глазах родовитых багдадцев узурпаторами.
Политика “кнута и пряника" стала единственным способом сохранения власти. “Кнут" стал использоваться не просто умело, а повсеместно, а “пряник" благодаря росту доходов от нефти стал достаточно весомым. Национализировав Иракскую нефтяную компанию (консорциум крупнейших ТНК), правительство полностью захватило в свои руки все доходы от нефти и довело экспорт до 3,3 млн. баррелей в день в 1979 г. Огромные средства позволили не только реализовывать программы развития и вооружения, но существенно повысить жизненный уровень населения.
Вместе с этим росла роль государства в экономике (80% ВВП). Частный сектор, сконцентрированный в сельском хозяйстве, строительстве и торгово-посреднической деятельности полностью контролировался режимом, поскольку все инвестиционные программы базировались на государственном финансировании. “Режим, который стал синонимом "Саддам Хусейн и его круг", контролировал экономику в значительно большей степени, чем кто-либо из его предшественников. Он оказался в положении, позволяющем ему предоставлять патронаж и контракты почти без ограничений”, - писал один иракский исследователь. Система была построена так, что только небольшая группа контракторов и посредников, связанных напрямую с членами тикритского клана, получила возможность получать сверхприбыли.
За это время шел быстрый процесс урбанизации. Значительная часть населения получила возможность работать в госаппарате или на госпредприятиях. Широкая программа социального обеспечения, субсидий существенно подняла уровень жизни населения, поставив в полную зависимость от государства.
Саддам Хусейн еще со спецбюро партии БААС начал строить всеобъемлющую и сложную систему специальных служб. Убийства противников внутри страны и за рубежом, устранение заговоров, пытки и показательные процессы стали постоянным фоном жизни в стране.
К моменту “Бури в пустыне" иракское общество подошло в очень сложном состоянии. Его традиционная структура была довольно сильно деформирована революционным режимом. Общенациональное единство поддерживалось не столько за счет адекватных связей, сколько насильственно и из-за общего интереса в получении своей доли от государственного пирога.
Нельзя не отметить, что режиму удалось сыграть на инстинктах и привычках иракцев не самого лучшего свойства. Длительная зависимость от государства и невозможность самореализации в независимых от него сферах деятельности привели к распространению паразитических настроений. Захват, а главное, разграбление Кувейта были не просто авантюрой высшего руководства . Они были поддержаны большинством населения, а особенно теми военными и сотрудниками спецслужб, которым удалось поучаствовать в дележе кувейтских сокровищ. До последнего времени в Багдаде без каких-либо моральных ограничений свободно продавалось и перепродавалось то, что удалось вывезти из оккупированного Кувейта.
Поражение в войне, экономическая блокада и восстание на юге и севере страны поставили режим на грань выживания. Именно “естественное" падение режима и образование нового предвидели американцы, но этого не произошло. Один из основных факторов, определивших его выживание, - клано-племенной. “Иные государства уже потерпели бы крах, подвергнувшись массированному шоку событий 1991 г., но система отношений патрон-клиент оказалась слишком прочной. Это в значительной степени объясняет, почему режим по-прежнему существует” .
Военное поражение в сочетании с экономической блокадой и репрессивной практикой режима глубоко потрясли и без того хрупкие основы иракского общества. Результатом стала примитизация всех сторон общественной жизни, замедление темпов развития или даже распад общенациональных связей. Социальная активность все более стала замыкаться в рамках семьи и традиционных этно-конфессиональных групп. Этому способствовал целый ряд причин. Деловая активность снизилась и приобрела самые примитивные формы. Привлекательность бюрократической карьеры или перспективы работы в госсекторе потеряли свою былую привлекательность. Система образования быстро деградировала. Иракцы лишились привычной возможности выезжать за рубеж. Мир как бы сузился. Естественной реакцией стало обращение к традиционным ценностям. В системах племенных отношений, кланах, узких конфессиональных групп рядовые иракцы находили защиту, понимание и заботу, чего они лишились на общегосударственном уровне. Парадоксально, но именно это помогло выжить режиму, так много сделавшему для их уничтожения.
Тикритский клан в свое время сумел монополизировать политическую власть только путем использования насилия и благодаря С. Хусейну. Однако сохранил ее он во многом потому, что за революционной партийной фразеологией он всегда скрывал глубоко традиционную опору на суннитские кланы среднего и северного Ирака, выходцы из которых составили костяк спецслужб, армии и бюрократии. Режим за годы своего правления укрепил эти кланы тем, что в главу угла поставил силовые методы достижения целей, подчинив им все остальные. Паразитический слой военных стал основной социальной силой, стоявшей за вторжением в Кувейт.
На связанных племенными обязательствами и традициями элитных военных, сотрудников спецслужб и бюрократов в военной униформе опирался С. Хусейн, когда в результате поражения в войне против сил коалиции, режим оказался на грани падения.
Иракский лидер в первую очередь попытался консолидировать правящий тикритский клан. От всех его членов в критической ситуации требовалась не просто лояльность, а активная "работа" на всех направлениях по возвращению контроля с использованием любых крайних методов. Именно поэтому с весны 1991 г. на первый план в президентском окружении выдвинулись братья С. Хусейна по матери Ватбан и Сабауи Ибрагим Аль-Хасан и двоюродный племянник президента Али Хасан Аль-Маджид.
Оправившись от шока поражения в войне, С. Хусейн спешно стал искать опору не просто в лице наиболее способных тикритцев, а в кровных родственниках, привязанных к нему еще и узами кровавых преступлений. В критических условиях методы манипулирования кровными родственниками, просто тикритцами и старыми доверенными людьми типа Т . Азиза и достижения баланса путем противовесов различных по степени, характеру и источнику влияния фигур не могли обеспечить сохранения власти. Саддам Хусейн стал создавать не просто коллегиальный орган руководства, а именно клан, спаянный кровным родством, соучас тием в преступлениях, контролирующий все без исключения стороны жизни. Все люди этого клана понимали и понимают, что их судьба и будущее неразрывно связана с судьбой С. Хусейна. Без него они, их дети и родственники не могут не только участвовать во власти и получ ать материальные блага, но просто сохранить жизнь. Пример Х. Кямеля показывает, что и за пределами Ирака они не смогут найти себе места, и никакие деньги не способны решить эту проблему. Все они стали заложниками режима, вместе с которым они должны выжить или погибнуть.
Уже на Xрегиональной конференции партии БААС в сентябре 1991 г. были закреплены новый состав и новые негласные правила игры. Этой конференции предшествовала сложная комбинация. Восстание шиитов на юге, курдов на севере и потеря контроля над целыми районами и племенами требовали жестких и компетентных действий. Для руководства ими был выбран двоюродный племянник президента Али Хасан Аль-Маджид. До войны в Заливе он с 1984 г. возглавлял Главное управление безопасности Министерства внутренних дел, основной задачей которого была борьба с внутренней оппозицией. Получив пост министра по делам местного самоуправления, он до 1990 г. фактически контролировал провинциальные органы управления, используя широкий спектр методов иракских спецслужб.
Наконец, во время войны С. Хусейн назначил его губернатором Кувейта со всеми сложными задачами по организации кувейтского “народного правительства”, созданию агентурной сети. Он проявил себя как блестящий организатор упорядоченного “вывоза" кувейтского имущества. Поскольку награблено было так много, что основной проблемой был транспорт, все военные чины получили право на использование определенных средств по перевозке товара в соответствии с рангом. Например, старшие офицеры могли вывозить по несколько грузовиков в месяц. Кроме этой индивидуальной добычи, кувейтский губернатор организовал широкомасштабный вывоз всего промышленного оборудования и другого имущества для нужд государства. Были демонтированы и перевезены в Ирак даже опоры линий электропередач. Административный талант Али Хасана проявился и в том, что начался процесс перерегистрации автотранспорта и выдачи иракских номерных знаков с обозначением провинции Кувейт.
В критической ситуации потери контроля над большей частью страны и перспективой падения режима в марте 1991 г. он был назначен на ключевой пост министра внутренних дел. Сведения о многочисленных заговорах, раскрытых при его личном участии в этот год носят отрывочный и противоречивый характер. Очевидно многие из них представляли собой превентивные активные мероприятия служб безопасности с целью спровоцировать и нейтрализовать ненадежных и неугодных лиц. Однако никто не может оспаривать факт крайне неустойчивого положения С. Хусейна в это время. Дипломатические источники в Багдаде подтверждали сам факт подготовки заговоров и некоторые попытки уничтожить иракского лидера, давшие основания для Администрации США надеяться на скорую смену режима.
Широкие масштабы приобрело восстание в Курдистане, лидеры которого в течение уже длительного времени вели борьбу против властей в Багдаде за обретение независимости и использовали ослабление режима для организации крупномасштабного восстания. Его подавление было возможно только с использованием армии. Для выполнения этой задачи был выбран Хусейн Кямель Хасан Аль-Маджид из семьи президента. Под его непосредственным руководством во время войны элитные пять дивизий республиканской Гвардии были выведены из под удара сил антииракской коалиции.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--