Реферат: Семья у селькупов
Если подарки устраивали тестя и он соглашался простить дочь и её мужа, молодые входили в дом, кланялись в ноги родителям жены. Затем они падали наземь у ног отца и ждали его разрешения подняться: "Пока отец не поднимет, лежи вниз лицом, не смей встать". Отец позволял дочери и её мужу подняться, благославлял на брак, принимал подарки. После этого праздновали примирение.
Иногда тесть упорствовал, не желая по той или иной причине простить молодых. В этом случае визит мог быть повторен. Не получив и на этот раз прощения, зять прекращал попытки примирения: «Если тесть не прощает, зять не станет ему очень кланяться: сделает честь, приедет к нему раз, а если придется уехать, не достигнув цели, то, не делая сам новых попыток к примирению, ждет, когда уже сам тесть закажет приехать проститься».
Выходя замуж «убегом», девушка лишала родителей возможности получения калыма. Поэтому и она, в свою очередь, не имела приданого, во всяком случае до «прощения» молодых родителями новобрачной и получения ими подарков. Однако и «прощенная» дочь зачастую получала приданое меньше обычного.
Селькупы обосновывали брак «убегом» нежеланием платить калым, отсутствием средств для его уплаты, опасениями, что девушку могут не выдать замуж из-за личных качеств жениха, например хромоты или иного увечья, из-за того, что его семья далеко живет и дочь не сможет навещать своих родителей и т.д. Главную роль играл всё же экономический фактор и связанное с ним нежелание или невозможность уплатить калым за невесту. Для того, чтобы обойтись без уплаты калыма и в то же время узаконить этот неплатеж, иногда заключали брак обменом. Эта форма не нашла у селькупов широкого распространения, хотя встречаются свидетельства о том, что отцы, имевшие дочерей, могли обменяться ими и женить на них своих сыновей или жениться сами (без уплаты калыма).
Брак «убегом» и брак обменом, несмотря на различия в их природе, существовали как бы в противовес браку с уплатой калыма. При этом брак «убегом» противостоял браку с уплатой калыма не только в экономическом отношении. "Похищение" девушки происходило, как правило, с её согласия, в то время как при браке с уплатой калыма воля невесты вообще не учитывалась. В этом случае брак «убегом» являлся как бы промежуточным звеном между браком с уплатой калыма и браком со свободным выбором партнера.
Обрядность в заключении брака
Промежуточности и «неузаконенности» данной формы заключения брака соответствует неразвитая, находящаяся лишь в процессе канонизации обрядность. В то же время сама процедура «похищения» невесты, будучи стереотипной, приобретает характер обряда. Погоня за беглецами постепенно теряет свою первоначальную сущность, и в ней проступает ритуальный оттенок. Обряд примирения, по форме символизирующий покорность молодых воле родителей невесты, на самом деле уже переосмыслен и является лишь приемлемым для родителей способом выйти с достоинством из затруднительного положения.
При заключении брака со свободным выбором партнера жених (или его дружки) являлся к невесте, чтобы получить её согласие. Чаще всего они были знакомы, нередко встречались и ко времени сватовства жених уже фактически получал согласие девушки выйти за него замуж. Иногда же невеста видела жениха впервые. В любом случае она не должна была соглашаться сразу. Невеста заставляла уговаривать себя, а затем либо заявляла, что полагается на волю родителей, либо выражала, хотя и с оговорками, свое положительное отношение к сватовству. Т.И.Саргина рассказывает: «Если девушка желает пойти [замуж], то говорит: «Я желаю, но ваш характер не знаю». Он ей: «Я тебя не обижу, я не пью, не дерусь». И тогда она дает ему слово выйти за него». Если жених (или его дружки) получал отрицательный ответ, он был вынужден уйти ни с чем. Обращение дружек к отцу невесты, как правило, не приносило желаемого результата. Одна из женщин-селькупок рассказывает: «Меня целые сутки сватали дружки, а я не хочу и не хочу». Отец говорит: «Если хочет пойти, сама скажет».
В случае отказа невесты визиты дружек могли повторяться. Стараясь получить согласие девушки, дружки стремились обратить её внимание на личные качества жениха – удаль, трезвость, расписывали достоинства его родных и т.д. Иногда с целью заставить девушку согласиться на замужество «применялась» шаманская магия. Один из информаторов вспоминает: «Один шаман мою сестру сватал, а она слова не дает… он уехал. Как её стало ломать, ночь кричит… (Родные были вынуждены обратиться за помощью к другому шаману (женщине). Она дня три походила к ней, и опять та же девка стала».
Свадебный обряд при данной форме брака был большей частью заимствован у русских. Это и понятно. Проживая по соседству с русскими, нередко вступая с ними в браки, подвергаясь интенсивному воздействию церкви, селькупы в значительно степени усвоили основные моменты русской свадебной обрядности. Вместе с тем в ритуале отчетливо проявлялись отголоски прежних селькупских свадебных традиций, интегрированных в заимствованную у русских обрядность.
ГЛАВА IV . СЕМЕЙНЫЕ ОБЫЧАИ
Система взаимопомощи
Исследователи XIX века обращали внимание на то, что каждая селькупская семья считала своим долгом помочь соседям (тем более родственникам), попавшим по тем или иным причинам в затруднительное положение. Практиковалась помощь хлебом, более в затруднительных положениях – оленями. Помимо помощи продуктами (рыбой, хлебом, солью), огнезапасом, оленями практиковалась и доставка на ярмарку пушнины малоолененных охотников их более обеспеченными соседями: «На ярмарку надо ездить в Туруханск. Бедный как пойдет? А у которого олени есть, тому пушнину дают. Он продает, привезет табак, чай». Такого рода помощь селькупы называли «пособка».
Другим обычаем, распространенных среди нарымских селькупов, являлись «помочи». В них испытывала нужду каждая семья, и, естественно, каждая семья принимала участие. Глава семьи, нуждавшейся в помочах (обычно во время сенокоса), оповещал об этом жителей селения (юрты), они собирались, подкреплялись приготовленной хозяйкой пищей и отправлялись вместе с хозяином на работу. После окончания работу все вновь и вновь шли во двор к этому хозяину, где уже было приготовлено угощение.
К числу обычаев взаимопомощи следует отнести и практиковавшуюся совместную охоту двух семей на угодьях, принадлежащих одной из них с согласия общины. Такая помощь оказывалась очень действенной в случаях временного оскудения промысловой территории семьи.
Запасы продуктов семьи хранились обычно на лабазе вблизи постоянного жилища (избы, землянки). Любой путник, нуждавшийся в продовольствии, мог в отсутствии хозяев взять необходимые ему продукты. О таких случаях обязательно ставили в известность хозяев лабаза.
Выполнение обычаев помощи, взаимообразно оказываемой селькупскими семьями, являлось необходимым условием их существования.
Обычаи опеки
Семья осуществляла опеку сирот – детей, потерявших родителей. Обычно воспитанники по достижении совершеннолетия наделялись (в случае женитьбы или замужества) частью имущества и средствами производствами наряду с родными детьми. Однако иногда этим обычаем скрывались элементы эксплуатации.
Семье было свойственно заботиться и о старших родственниках, оставшимися на склоне лет одинокими. В этих случаях стариков либо брали к себе родственные им семьи, либо с ними вместе проживали их взрослые внуки по коллатеральным линиям (двоюродные, троюродные), племянники
Обычаи гостеприимства
Непременной чертой жизни семьи было гостевание, особенно широко распространенное у северных селькупов. Обычно оно приурочивалось к периоду больших морозов (в декабре), когда возникал естественный перерыв между «малой» охотой и «большой» охотой – «большим аргышом». Гостевание вносило большое разнообразие в жизнь селькупов. Гости (приезжали обычно семьями) обменивались с хозяевами новостями, совместно выезжали на ярмарку, где продавали добычу и запасались необходимыми товарами.
Приезд гостей всегда был радостным событием для селькупской семьи. Гостям предлагали самые удобные места для отдыха, почетные места в доме, хозяйка ставила все самое лучшее на стол: «женщину… кормившую гостя… худшими кусками, муж убивал». Иногда долгое гостевание наносило ущерб промысловой деятельности семьи – откладывались сроки охоты.
У селькупов было принято, чтобы человек человек ощущал себя своим и в чужой семье, чтобы он мог вести себя непринужденно, свободно и естественно.
Обычаи, связанные с положением женщины в семье
Селькупка сталкивалась с обычаем избегания, будучи еще девушкой и живя в семье родителей: «девушка около 13 лет перестает говорить с братом и начинает есть особо». Конкретный срок избегания определялся временем полового созревания девушки (появлением месячных). В селькупской фольклорной традиции сохранились представления о том, что в прошлом с целью изоляции девушек устраивались особые юрты, где помещались юноши, которые до зрелого возраста (до 17 лет) не имели права «видеть девушек своего рода».