Реферат: Северные народы горного Алтая

Введение

Алтайцы – тюркский народ. Проживают главным образом в Республике Алтай. Принято делить на две основные группы – северных и южных алтайцев. В дореволюционной литературе северные алтайцы известны как черневые татары. Литературный алтайский язык сформировался на основе южноалтайского языка (в двух вариантах – собственно алтайском и телеутском), разрабатывается для северных алтайцев также тубаларский. Северные алтайцы проживают основном в Турачакском районе. К северным алтайцам относятся следующие родоплеменные группы:

1) Тубалары (туба-кижи), которые занимали долины рек Большой и Малой Иши (притоки Катуни), Кара-Кокша, Пыжи, Уйменя (притоки Бии);

2) Кумандинцы, живущие по берегам Бии от р. Лебеди вниз, почти до самого г. Бийска, а также в низовьях Катуни, где они слились с местным русским населением.

3) Кумандинцы, расселившиеся в бассейне р. Лебеди и особенно ее притока Байгола. Они обобщенно называли себя куу-кижи, т.е. люди реки Лебеди и поэтому в этнографической литературе иногда встречаются под названием лебединцы.

Тубалары

тулабар алтаец кумандинец этнический

Тубала́ры (самоназвание туба ) – тюркоязычный народ, живущий в Республике Алтай. Тубалары Горного Алтая получили это наименование от своих соседей–алтайцев. Сами себя они называли обобщенно «йыш-кижи», т.е. «лесной человек» («лесные люди»), а конкретно по имени того или иного рода или сеока, на которые они делились независимо от официального административного устройства.

Переписи населения советского периода (кроме 1926 г.) включали тубаларов в состав алтайцев. В 2000 году тубалары были отнесены к коренным малочисленным народам Российской Федерации (Постановление Правительства Российской Федерации №255 от 24 марта 2000 г.). Всероссийская перепись населения 2002 года учла их отдельной народностью со своим языком. По переписи населения 2002 года численность тубаларов в РФ составила 1565 чел., в том числе в Республике Алтай – 1 533 чел. – в основном в Чойском районе.

Тубаларский язык относится дискуссионно либо к северноалтайской группе языков, либо к киргизско-кыпчакской (хакасской) подгруппе кипчакской группы (тюркской ветви алтайской языковой семьи). Официально тубалары и тубаларский язык признаны отдельными народом и языком. Однако этнографы согласно новой классификации склоняются к отнесению их в состав северноалтайского (кумандинско-челканского) языка (как тубаларское наречие), либо в состав южноалтайского (собственно алтайского) языка.

Относительно происхождения тубаларов существует несколько точек зрения. Например, В. Вербицкий считал их племенем «сомнительного происхождения», указывая, что «язык и верования их общи с алтайскими калмыками. Но, может быть, они и Финского племени, только слились с народностью Монгольскою». Наибольшее распространение получило мнение В.В. Радлова, который первый обратил внимание на то, что алтайцы называют «черневых татар» этнонимом «туба». В. Радлов, основываясь на том, что термином туба себя называют «сойоты», т.е. тувинцы, а также койбалы, и учитывая то, что в истории Южной Сибири XVII в. часто упоминается имя племени тубинцев, центр обитания которых был на р. Убсе (правый приток Енисея), высказал такое предположение: «Имя туба указывает на то, что они должны были переселиться с востока. По всей вероятности, они являются самодийскими племенами, которые, уже ранее отуреченные, жили в начале прошлого (т.е. XVIII) столетия в области между Телецким озером и Катунью… диалектные особенности их языка указывают на то, что эти самодийские племена были отуречены киргизами. Они еще до сих пор занимаются собиранием корней и кедровых орехов, так же как это писали китайцы в отношении Ду-бо».

В. Радлов вообще все племена Саяно-Алтайского нагорья, именующие себя «туба» (тувинцы, тофалары), считал смесью самодийских и кетских этнических элементов, подвергшихся тюркизации по языку. В. Бартольд же считал слово «туба» тюркским названием самодийцев. Н.А. Аристов, вслед за Радловым, рассматривал северных алтайцев как отюреченных енисейских остяков и самодийцев, за исключением кумандинцев и челканцев (лебединцев), которых он связывал происхождением и с древними тюрками. В.Г. Богораз принимал северных алтайцев за отюреченных праазиатов по признакам их хозяйства, культуры и быта, так же как он относил к праазиатам пеших охотников и собирателей Саяно-Алтаискои горной тайги.

Хозяйство и быт алтайских тубаларов характеризовались чертами, типичными для древней культуры ряда охотничьих племен и народностей, обитавших разбросанно в горнотаежных районах Алтае-Саянской и Хангайской горных систем. Материальной базой этой культуры была охота на зверя (мясного и пушного) в соединении с широко развитым собирательством съедобных диких растений (стеблей, корней, клубней, луковиц, орехов и т.п.) и с заготовкой их впрок на зимнее время. Местами этот хозяйственный комплекс дополнялся мелким мотыжным земледелием с маленькими посевами ячменя и разведением оленей в качестве транспортного средства. Встречались среди этих племен и очаги металлургии в виде домашнего производства железных изделий, основанного на умении добывать и плавить железную руду.

Для алтайских тубаларов в качестве основного занятия была характерна охота на зверя: в зимнее время на лыжах, летом пешком. Охотничью ношу тащили зимой на волокуше из куска сыромятной кожи (с шерстью) или на маленьких деревянных нартах, а летом несли на лямках за плечами. В конце XIX – начале XX в. для летней охоты использовалась верховая лошадь.

Еще в XVII–XVIII вв. большое значение в их хозяйстве имела плавка железа и выделка из него различных изделий, которые они обменивали у южных алтайцев на войлок, овчины, лошадей, коров и т.д. и которыми платили дань телеутским, телесским и джунгарским князьям. В XVIII в. выплавленное железо тубалары в значительном количестве продавали русским кузнецам. Только во второй половине XVIII в. железоделательное производство потеряло для тубаларов экономическое значение, хотя местами сохранялось почти до конца XIX в.

С упадком железоделательного производства охота на зверя стала господствующей отраслью хозяйства. Техническая база пеших оседлых охотников-тубаларов имела весьма архаические черты: большое место занимали различные деревянные ловушки-капканы опускного устройства, луки-самострелы, ловчие ямы и деревянные загороди, применявшиеся при охоте на крупных копытных зверей, добываемых ради мяса и шкуры.

Охота загоном с сооружением деревянных загородей была коллективной. В проходах загороди настораживали луки-самострелы и ставили петля. Лук со стрелами был широко распространен в качестве орудия охоты вплоть до XIX в., когда его вытеснило охотничье шомлольское ружье. Первостепенное значение охоты у алтайских тубаларов ярко выступает в том факте, что их обширные охотничьи угодья находились в монопольной собственности отдельных родов – сеоков. Например, род Кузен считал своими родовыми промысловыми территориями территории, расположенные по правобережью верхнего течения р. Бии и в районе Телецкого озера «тайги»: Актыган, Солог, Яшпу и Чорбок. Сеок Комдош промышлял зверя по долине р. Уймень (левый приток Бии), а также в верховьях Абакана. Кроме того, он охотился по некоторым определенным логам, выходящим в долину р. Кара-Кокши (левый приток Бии). Сеоку Юс принадлежали охотничьи лога и речки также в бассейне р. Кара-Кокши. В этом же обширном районе находились промысловые угодья сеока Тогус. Угодья рода Ярык были в бассейне Уйменя и т.д.

Право собственности сеоков тубаларов на их обширные охотничьи угодья не оспаривалось ни кумандинцами, ни челканцами, ни алтайцами, что говорит о древнем освоении этих территорий алтайскими тубаларами. Как утверждают старики-тубалары, роды пришельцы, вошедшие в состав волостей алтайских тубаларов, получили свою охотничьютерриторию уже от тубаларов. Например, телеутский род Тонгул или Ялан, переселившийся на Бию с р. Чумыша (видимо, во второй половине XVIII в.), получил охотничьи угодья и находившуюся на ней почитаемую родовую гору в верховьях р. Лажы от сеока Комдош. Сеок Ярык также получил для охоты отдельные районы на родовой промысловой территории рода Комдош и почитал родовую гору Комдошей. Сеок Чыгат, телесского происхождения, по-прежнему промышлял на своей старинной родовой территории и в верховьях Абакана. У алтайских тубаларов, как и других северных алтайцев, священные почитаемые родовые горы находились всегда на родовой территории сеока и культ священных гор был отражением родовой собственности на промысловую территорию. Промышлять на родовой территории могли только члены своего рода, поэтому обычно охотничьи артели составлялись из сородичей. Обнаружив на промысле в своей тайге чужеродцев, их, как правило, прогоняли. Ведущее значение охоты отразилось и в обычном праве. Например, охотничье ружье нельзя было взять с ответчика за долг, за убийство же охотничьей собаки виновный штрафовался лошадью.

Охотничий образ жизни в горной тайге наложил отпечаток на все стороны быта тубаларов. Их одежда была короткополой, в виде куртки из войлока, покрытой грубым самодельным холстом из кендыря (дикая конопля); штаны и рубаху нередко изготовляли из кожи козули, выделанной наподобие грубой замши, обувь делали составной с кожаным передом и холщевым голенищем, подвязываемым ниже колена, вместо чулок ноги завертывали в сухую траву (вид осоки). Сапоги зимние шили из камуса, снятого с ног марала, шапку – из войлока, зимнюю шапку покрывали шкуркой утробного мараленка. Летом в руках носили деревянную палку, а к поясу подвешивали нож и мелкие ловушки.

В пищу тубалары употребляли преимущественно мясо зверей, ячменную муку из поджаренных зерен ячменя и различные виды диких растений, особенно клубни кандыка, луковицы сараны, стебли черемши, ягоды (калины, черемухи) и кедровые орехи. О роли растений в питании говорит название одного из подразделений рода Комдош – Палан-Комдош («калинщики»), а одно подразделение рода Юз именовалось «Саргайчы-Юз», что значит «саранщики». О хозяйственном значении собирательства свидетельствует и заготовка корней, добываемых из нор некоторых зверьков, запасающих себе корм на зиму.

Жилищем тубаларам служил либо конический шалаш из жердей, покрытый корой лиственницы или берестой (аланчик, каз-айыл), либо деревянная юрта со срубным четырех-или шестиугольным остовом и конической крышей, покрытой корой, называлась она «кереге айныл», так же как круглая войлочная юрта у скотоводов.

Несколько слов следует сказать об обычаях и обрядах тубаларов. Например, при заключении браков за невесту платили «калым» продуктами в виде сушеных тушек зверька сеноставки, колобков из зерен кедрового ореха, смешанных с талканом, сушеными клубнями кандыка или сараной. Невесте давали при переезде в дом жениха традиционный комплект имущества (одежду, постель, деревянную посуду, мотыгу и корнекопалку). Эти вещи назывались «кыстынг енчизи» и составляли личную собственность женщины в семье мужа. Название «енчи» представляет исторический интерес и связано с миром тюркских и монгольских кочевников-скотоводов. У средневековых уйгуров и монголов оно означало личную наследственную собственность на земельные уделы, на скот и на так называемое приданое невесты.

Умерших тубалары хоронили на деревьях или в наземных деревянных срубах. Религиозные верования тубаларов отражали то большое значение, которое имела охота в их жизни. Наиболее популярными и почитаемыми охотничьими божествами были Каным и Шангыр-бий. От них зависели результаты охотничьего промысла.

Остановимся кратко на шаманских атрибутах. Шаманский бубен у тубаларов, как и у телеутов, носил тюркское название «чалу», в отличие от челканцев, кумандинцев и шорцев, которые называли бубен «туур» (термин, относящийся к монгольской лексике). Собственно тубаларский бубен – каным-чалу–был типичным «черневым». Его обтягивали только кожей марала, обечайку делали из кедра. Внешним отличием тубаларского бубна являлась вертикальная деревянная рукоятка в виде антропоморфных голов, расположенных антиподально. По существу рукоятка – это вставленное в бубен изображение божества Каныма – хозяина одноименного горного хребта, которое делали и хранили у себя многие охотники тубалары, шорцы, челканцы и кумандинцы. У шорцев это изображение (идол) называлось «Тайгам». Любопытно и характерно для «черневых» жителей – тубаларов, челканцев и др. – представление об образе жизни божества Каныма – хозяина всех зверей тайги. Его изображали в виде человека, одетого в железный панцирь, и поэтому называли «Темир куяктык Каным». Осенью перед охотой ему устраивали моление, приглашая шамана, чтобы испросить удачу на промысле. Шаман камлал не с бубном, а с березовой палочкой в виде рогульки, концы которой соединяла веревочка с подвешенными на ней кусочками угля и старого железа. Так отразился в верованиях хозяйственный быт оседлых пеших охотников и металлургов.

Кумандинцы

КУМАНДИНЦЫ – (варианты самоназвания тадар-кижи, тадарлар, куманды-кижи) – тюркский народ, проживающий в верхнем и среднем течении р. Бия. В административном отношении это территории Красногорского и Солтонского районов Алтайского края, Турочакского района Республики Алтай и Таштагольского района Кемеровской области. По итогам переписи 2002 г. кумандинцев насчитывается 3114 чел. Из них 1704 проживают в городах: Барнаул, Бийск, Горно-Алтайск, Таштагол и др.

Антропологический тип кумандинцев, наряду с другими северными этносами алтайцев (челканцами и тубаларами), выделяется в самостоятельную северо-алтайскую расово-систематическую единицу, занимающую промежуточное положение между уральским и южно-сибирским антропологическими типами.

Язык кумандинцев является северным диалектом алтайского языка, входящего в уйгурскую группу тюркских языков. В языке Кумандинцев. выделяются три говора: турочакский, солтонский и старобардинский. Письменность создана в начале XX в. на основе кириллицы, но в наст. время язык кумандинцев существует только в разговорном виде.

Принято выделять верхних (орё куманды) и нижних (алтына куманды) кумандинцев, проживающих соответственно в верхнем и нижнем течении р. Бия. В основу выделения этих групп положены некоторые отличительные особенности культуры и хозяйства у верхних и нижних кумандинцев.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--