Реферат: Шпоры по введению в языкознание

Разграничение понятий «язык» и «речь» впервые в четкой форме было выдвинуто и обосновано швейцарским лингвистом Фердинандом де Соссюром (1857—1913). Заметим, что под речью (у Соссюра «laparole») совре­менное языковедение понимает не только устную речь, но также и речь письменную. В широком смысле в понятие «речь» включается и так называемая «внутренняя речь», т. е. мышление с помощью языковых средств (слов и т. д.), осуществляемое « про себя», без произнесения вслух.

Отдельный акт речи, речевой акт, в нормальных случаях представляет собой двусторонний процесс, охватывающий говорение и протекающие параллельно и одновременно слуховое восприятие и понимание услышанного. При письменном общении речевой акт охва­тывает соответственно писание и чтение (зрительное восприятие и по­нимание) написанного, причем участники общения могут быть отдале­ны друг от друга во времени и пространстве. Речевой акт есть проявле­ние речевой деятельности.

В речевом акте создается текст. Лингвисты обозначают этим термином не только записанный, зафиксированный так или иначе текст, но и любое кем-то созданное (все равно — записанное или только произнесенное) «речевое произведение» любой протяженности — от однословной реплики до целого рассказа, поэмы или книги. Во внут­ренней речи создается «внутренний текст», т. е. речевое произведение, сложившееся «в уме», но не воплотившееся устно или письменно.

Почему произнесенное (или написанное) высказывание в нормаль­ном случае будет правильно понято адресатом?

Во-первых, потому, что оно построено из элементов, форма и зна­чение которых известны адресату (скажем для простоты — из слов, хотя элементами высказывания можно считать, как мы увидим, и дру­гие единицы).

Во-вторых, потому, что эти элементы соединены в осмысленное целое по определенным правилам, также известным (правда, во многом интуитивно) нашему собеседнику или читателю. Владение этой систе­мой правил позволяет и строить осмысленный текст, и восстанавливать по воспринятому тексту его содержание.

Вот эти-то элементы высказывания и правила их связи как раз и являются языком наших участников общения, частями их языка, т. е. языка того коллектива, к которому данные индивиды принадлежат. Язык (у Соссюра «lalangue») того или иного коллектива и есть находя­щаяся в распоряжении этого коллектива система элементов — единиц разных ярусов (слов, значащих частей слов и т. д.) плюс система пра­вил функционирования этих единиц, также в основном единая для всех, пользующихся данным языком. Систему единиц называют инвентарем языка ; систему правил функционирования единиц, т. е. правил порождения осмысленного высказывания (а тем самым и правил его понимания),— грамматикой этого языка. Соотношение языка и речи и их отдельных аспектов иллюстрирует рис. 1.

Наука вообще, как правило, идет от явления, от непосредственной данности к сущности, к внутренним закономерностям и связям. Не составляет в этом отношении исключения и наука о языке. Когда линг­вист исследует живой язык, ему даны не только тексты — устные или письменные, но и возможность наблюдать речевые акты носителей данного языка. Кроме того, как подчеркнул Л. В. Щерба, лингвист может в этом случае экспериментировать , т.е. создавать сам слова, грамматические формы и целые тексты на исследуемом язы­ке и проверять приемлемость и понятность созданного, привлекая живых носителей данного языка (в том числе и себя самого, если объек­том изучения является родной язык исследователя). Если же изучается мертвый язык, т. е. такой, которым уже никто не пользуется (по край­ней мере в качестве основного средства общения), например латынь, древнегреческий, старославянский и т. д., ученый располагает только письменными текстами, более или менее ограниченными по объему (иногда даже только отдельными словами или формами, так или иначе сохраненными в текстах других языков). Ни наблюдения за актами общения, ни эксперимент здесь уже невозможны.

Что касается природных носителей живых языков, то уних владе­ние языком создается постепенно, начиная с раннего детства, и созда­ется в принципе тем же путем, каким идет и ученый лингвист: каждый человек познает свой родной язык, «добывая» его из речи. Только про­цесс этого добывания носит в этом случае не вполне осознанный харак­тер, протекает в основном интуитивно, особенно в детстве. Слушая речь окружающих, т. е. встречаясь с различными высказываниями, произ­носимыми в той или иной ситуации, ребенок постепенно научается свя­зывать с повторяющимися элементами этих высказываний определен­ные смыслы, т. е. начинает понимать и выделять эти элементы, запоми­нает, а позже начинает и сам воспроизводить их в соответствующих ситуациях. Шаг за шагом он усваивает и практически применяет правила комбинирования этих элементов и так незаметно овладевает системой родного языка. Известную роль играет и целенаправленное сообщение взрослыми ребенку тех или иных элементов инвентаря (слов), а на более поздних этапах — и правил грамматики. Но в основ­ном знание родного языка все же добывается индивидом из собствен­ного речевого опыта ; в процессе переработки данных этого опыта из всей массы услышанного, а затем и прочитанного неуклонно и постепенно отбирается, обобщается и складывается в систему все повторяющееся, все более или менее устойчивое и все это тут же про­веряется на практике, «пускается в ход» в новых и новых высказыва­ниях. Так «сырой» речевой опыт индивида превращается в его «органи­зованный» языковой опыт, и в сознании человека вырабатывается почти автоматический механизм владения родным языком и «контро­лер» этого механизма — так называемое языковое чутье, или «языковая компетенция».

Язык и речь различаются так же, как правило грамматики и фразы, в которых использовано это правило, или слово в словаре и бесчислен­ные случаи употребления этого слова в разных текстах. Речь есть фор­ма существования языка. Язык функционирует и «не­посредственно дан» в речи . Но в отвлечении от речи, от речевых актов и текстов всякий язык есть абстрактная сущность.

Абстрактный характер языка можно ясно показать также на его отдельных элементах. Возьмем, например, следующий текст, начало известного стихотворения Пушкина:

Ворон к ворону летит, Ворон ворону кричит...

Сколько слов в этом отрывке? Можно ответить, что семь. Отвечая так, мы говорим о «речевых словах» или отдельных «словоупотребле­ниях», о конкретных экземплярах слов в тексте. Можно ответить, что пять (ворон, к, ворону, летит, кричит). В этом случае мы уже перешли от речи к языку, так как считаем два экземпляра формы ворон за одно слово и два экземпляра формы ворону также за одно слово. Таким образом, мы уже отвлекаемся от конкретных эк­земпляров и считаем некие абстрактные единицы — словоформы. Словоформа представляет собой абстракцию «первой степени». Но мы можем пойти дальше, к абстракции «второй степени» и сказать, что здесь всего четыре слова: в этом случае мы уже считаем две слово­формы ворон и ворону за одну единицу, т е. говорим о слове ворон, отвлекаясь от его грамматических видоизменений — отдельных слово­форм. Слово, понимаемое в этом смысле, называют «лексемой». Лек­сема , таким образом, есть слово как абстрактная единица в системе данного языка.

РЕЧЬ (речевая деятельность) акты акты говорения понимания тексты (высказывания)

ЯЗЫК (языковая система) инвентарь + грамматика (система (система единиц) правил»

5. Взаимоотношение языка в мышления

Будучи орудием закрепления, передачи и хра­нения информации, язык тесно связан с мышлением, со всей духовной деятельностью людей, направленной на познание объективно суще­ствующего мира, на его отображение (моделирование) в человеческом сознании. Вместе с тем, образуя теснейшее диалектическое единство, язык и мышление не составляют, однако, тождества: они разные, хотя и взаимосвязанные явления, их области пересекаются, но не совпа­дают полностью.

Так же, как и общение, мышление может быть вербальным и невербальным. Невербальное мышление осу­ществляется с помощью наглядно-чувственных образов, возникающих в результате восприятия впечатлений действительности и затем со­храняемых памятью и воссоздаваемых воображением. Так, невербальной является мысли­тельная деятельность при решении творческих задач технического характера (например, связанных с пространственной координацией и движением частей механизма). Решение подобных задач обычно не протекает в формах внутренней (и тем более внешней) речи. Это — особое «техническое», или «инженерное», мышление. Близко к этому мышление шахматиста. Особый тип наглядно-образного мышле­ния характерен для творчества живописца, скульптора, компози­тора.

Вербальное мышление оперирует понятиями, закреп­ленными в словах, суждениями, умозаключениями, анализирует и обобщает, строит гипотезы и теории. Оно протекает в формах, устано­вившихся в языке, т. е. осуществляется в процессах внутренней или (при «размышлении вслух») внешней речи. Можно сказать, что язык определенным образом организует знания человека о мире, расчленяет и закрепляет эти знания и передает их последующим поколениям. Понятийное мышление может опираться и на вторичные, искусственные языки, на построенные человеком специальные системы общения. Так, математик или физик оперирует понятиями, закрепленными в услов­ных символах, мыслит не словами, а формулами и с помощью формул добывает новое знание.

Чрезвычайная сложность структуры человеческого мышления подтверждается и современными данными о работе головного мозга человека. Принципиальная особенность нашего мозга состоит в так называемой функциональной асимметрии , т.е. в определенной специализации функций левого и правого полушарий. У большинства людей в левом полушарии расположены зоны порожде­ния и восприятия речи, так называемые зоны Брока и Вернике, таким образом, левое полушарие является «речевым», а тем самым, обычно, и «доминантным» (т. е. «главенствующим»); точнее, оно ответственно за логико-грамматическую расчлененность и связ­ность нашей речи, за ее форму, а также, по-видимому, и за абстракт­ную лексику, короче — за аналитическое, абстрактное мышление. При афазиях (нарушениях речи), обусловленных травмами ле­вого полушария, речь теряет грамматическую правильность и плав­ность (причем по-разному, в зависимости от того, какие участки коры поражены — лобновисочные или задневисочные). В противополож­ность левому правое полушарие теснее связано с наглядно-образным мышлением, со зрительными, пространственными, звуковыми или ины­ми образами, а специально в области языка — с предметными значе­ниями слов, особенно конкретных существительных. Оно характери­зуется нерасчлененным, но зато и более целостным восприятием мира и является источником интуиции. При заболеваниях и травмах, пора­жающих правое полушарие, грамматическая правильность высказы-' ваний может сохраняться, но речь становится бессмысленной. Интерес­но, что в детском возрасте асимметрия мозга еще не проведена полностью и в случае частичного поражения того или иного участка коры головного мозга другие участки могут взять на себя его функции. Вообще в норме оба полушария работают в непрерывном контакте друг с другом, совместной работой обеспечивая все поведение человека, его мышление и речь.

6. Язык и общество

Язык всегда — достояние коллектива . Орга­низация совместной трудовой деятельности, функционирование социальных институтов, развитие культуры имеют своим непремен­ным условием постоянное и активное речевое общение членов коллектива. В громадном большинстве случаев коллектив людей, говорящих на одном языке («языковая общность»), — это коллектив этнический (нация, народность, племя). Языки некоторых этнических коллективов используются и как средство межэтнического общения. Так, русский язык является национальным языком русских и одновременно языком межнационального общения ряда других наций и народностей. Русский язык является также одним из мировых языков. Язык этнической общности, как правило, не является абсолютно единым на всей территории своего распространения и во всех сферах своего использования. В нем обнаруживаются определенные внутрен­ние различия: более или менее единый литературный язык обычно противостоит заметно различающимся между собой местным диалек­там, а также профессиональным и другим разновидностям языка, отражающим внутреннее членение данного языкового коллектива. Диалекты и групповые различия в языке изучает диалектоло­гия , а всю совокупность вопросов, связанных с воздействием общества на язык и с языковыми ситуациями, складывающимися в обществе,— так называемая социолингвистика. Даже на сравнительно небольшой территории диалекты порой заметно отличаются друг от друга. Такие более дробные диалекты называют говорами . Они объединяются лингвистами-диалектологами по тем или иным признакам в группы, называемые наречиями . Так, например, северно-русское наречие характеризуется «оканьем», т. е. |произношением звука «о» не только под ударением (оросить, водный), но и в неударных слогах (бро сать, во да, бо ро да), а также «стяженными» формами в спряжении настоящего времени (бываш, быват), сов­падением тв. п. мн. ч. с дат. п. (пойти за грибам, с рукам, с ногам), многими специфическими словами (орать в смысле 'пахать') и т. д., причем каждая такая особенность имеет свою географическую зону распространения, не вполне совпадающую с зоной других диалектных особенностей. В результате диалектолог имеет дело не столько с «гра­ницами диалектов», сколько с границами отдельных диалектных яв­лений, так называемыми изоглоссами. Между «типичными севернорусскими» и «типичными южнорусскими» говорами выделяется полоса переходных (среднерусских) говоров, сближающихся одними чертами с севером, а другими, в частности «аканьем» (произношением «брасать», «вада», «барада»),— с югом.

Литературный язык — вариант общенародного языка, понимаемый как образцовый. Он функционирует в письменной форме (в книге, газете, в официальных документах и т. д.) и в устной форме (в публичных выступлениях, в театре и кино, в радио- и теле­передачах). Для него типично наличие сознательно применяемых пра­вил, т. е. нормы , которой обучают в школе. Письменная разновидность литературного языка наиболее строго кодифицирована, устная тоже регламентируется, в частности орфоэпическими нормами (нормами правильного произношения), отвергающими, например, севернорусское «оканье». Наименее регламентирована существующая в русском и в ряде других литературных языков обиходно-разговорная разновидность. Еще дальше, собственно уже за пределами кодифика­ции, лежит так называемое просторечие. Оно содержит эле­менты, имеющие широкое территориальное распространение, но не включаемые в литературную норму либо как «грубые» (например, сквалыга, кумекать, оттяпать, выпендриваться, катись, ему до лам­почки), либо просто как оттесненные параллельными формами (так дожить оттеснено литературным класть), а также новообразования, литературным языком не принятые (захочем, выбора, пекёт).

Рассмотрим различия в языке, отражающие профессио­нальную дифференциацию общества. Каждая отрасль производства и науки нуждается в громадном количестве специальных слов и выражений, в богатой и разветвленной терминологии (например, термины автомобильного дела: карбюратор, карданный вал, задний мост, коробка передач, бампер, буксовать и т. д.). Кроме официальных терминов в каждой отрасли производства есть еще неофициальные обозначения тех или иных понятий, то, что называют профессиональным арго. Так, в арго шоферов встречаем мигалку (официальное обозначение — «лампа указателя поворота»), дворники («щетки стеклоочистителей») и т. д.

Близко к профессиональным и ремесленным арго стоят арго тех или иных коллективов, объединенных общими интересами. Таковы спе­цифические выражения в речи охотников, рыболовов, шахматистов, школьников, студентов и т. д.

Стилистические различия в языке

Обслуживая общество в самых различных областях его жизни и деятельности и как бы приноравливаясь к различным формам и случаям человеческого общения, язык, естественно, обнаруживает еще один тип внутренних различий — различия функционально-сти­листические. Ср. нейтральные, вполне уместные и в случаях официаль­ного общения слова отец и мать с неофициальными, употребляемыми в семье и в кругу близких друзей словами папа и мама, или поэтиче­ское очи и нейтральное глаза, или разговорное картошка и книжное картофель и т. д.

Имея в виду такого рода различия, говорят о языковых стилях, изучением которых занимается стилистика . Каждый стиль, кроме, пожалуй, лишь нейтрального, характеризуется прежде всего своими особыми, стилистически окрашенными словами, выражениями, оборотами. Их «окрашенность» выступает отчетливо на фоне слов ней­трального стиля. В известной мере для языковых стилей типичны и грамматические особенности.

Так, в русском языке для высокого стиля характерны, в част­ности, такие слова и выражения, как година (вместо нейтрального время), гордыня (вместо гордость), отчизна, возмездие, чаяния, сокро­венный, незыблемый, извечный, предначертанный, обуять, осенить, краеугольный камень, с открытым забралом, сжечь свои корабли и т. д., более частое, чем в других стилях, использование устаревших церков­нославянизмов (страждущий вместо страдающий, разверстый вместо раскрытый и т. д.).

В научном и научно-популярном стилях исполь­зуются в большом количестве элементы специальной терминологии и такие слова и выражения, как являться (тем-то, таким-то), представ­лять собой (то-то), подразделяться (на), состоять (из того-то или в том-то), как правило, по определению, такой и только такой, необхо­димое и достаточное условие и т. д. Некоторые из этих выражений употребительны и в газетно-публицистическом сти­ле, но здесь к ним присоединяются новые: поднять (или поставить) вопрос, взять обязательство, в центре внимания, тревожный сигнал,

реагировать на критику и др.

Для официально-делового стиля характерны такие слова и выражения, какпроживать (вместо нейтрального жить), жилплощадь, место жительства, наложить резолюцию, на повестке дня, в рабочем порядке, академическая задолженность.

В области грамматики для рассмотренных стилей более или менее типичны широкое использование сложных предложений, обилие при­частных и деепричастных оборотов, сравнительно частое появление страдательнойконструкции, замена глаголов отглагольными суще­ствительными.

Противоположными признаками характеризуется разговор­ный стиль, и особенно его бытовая разновидность. Разговорными являются, например, такие слова и выражения, как белиберда, око­лесица, проныра, пустомеля, хлипкий, горланить, ляпнуть, удосужить­ся, втирать очки, без году неделя, качать права; такие варианты слов, как печка, надо (нейтральные — печь, нужно). В грубом сниженном стиле к этим словам присоединяются элементы просторечия и арго ). Особо выделяется так называемый сленг — стиль, ха­рактеризуемый сознательным, нарочитым отказом от принятых норм, ироническим переименованием некоторых понятий (предки вместо родители, приварок в значении 'незаконный приработок', жестян­ка — о легковой машине), демонстративной грубостью (эабалдеть, балдёж) и цинизмом.