Реферат: Славянские древности
Огни горят великие,
Вокруг огней скамьи стоят,
Скамьи стоят дубовые,
На тех скамьях добры молодцы,
Добры молодцы, красны девицы
Поют песни колядушки.
Ой колядка, ой колядка!
В середине их старик сидит,
Он точит свой булатный нож.
Котел кипит горючий,
Возле котла козел стоит,
Хотят козла резати.
Ой колядка, ой колядка!...
По совершении общественного жертвоприношения следовало съедение мяса жертвенного животного - жертвенная трапеза (пиршество) и попойка с играми, песнями и плясками.
В песне, исполняемой при изгнании "коровьей смерти", старцы, прежде чем приступить к закланию животных,
Ставят столы белодубовые,
Стелят скатерти браные.
Очевидно, в этих стихах изображены приготовления к предстоящему жертвенному пиршеству. Мясо жертвенных животных варится в "котлах кипучих", с тем, чтобы впоследствии быть съеденным жертвователями. Такое же назначение, несомненно, имеет и мясо упоминаемого в святочной песне козла, обреченного на заклание. Его собираются резать возле пылающего костра и кипящего "котла горючего". В некоторых местах России крестьяне при запашке варят брагу, носят в церковь освящать часть баранины, черного петуха и хлебы, и потом пируют сообща целой деревней. Кроме того, существует обычай, в известные праздничные дни, например, Ильин день, Петров день, день Прокопия - жатвенника и прочие, убивать и затем варить или жарить и съедать купленного на общественный счет быка, теленка или барашка, резать и съедать "рождественского кабана", "пасхального барашка" и тому подобное.
Все это представляет несомненные остатки языческих жертвоприношений со следовавшими за ними общественными пирами. Барашка, зарезанного в день Прокопия - жатвенника, едят с песнями и плясками. Несъедобные части жертвенного животного (голова, кости, внутренности и прочее), по совершении над некоторыми из них гадания, если оно входило в обряд жертвоприношения, вероятно, зарывались в землю, сжигались или топились в воде, или же, наконец, сохранялись как чудодейственный талисман. На это указывают ныне соблюдаемые обычаи зарывать кости пасхального барашка на нивах, с целью предохранения последних от града, или сберегать, и затем бросать их в огонь во время грозы, что бы молния не ударила в избу, зарывать в укромном месте кости рождественского кабана, также кости зарезанного под новый год поросенка, топить перья, внутренности и кости "кур - троецыплятниц" и тому подобное.
Пиры и попойки естественно соединялись с играми и песнями: "Схожахуся на игрища, - пишет Нестор, - на плясанья и на все бесовские игрища", и в другом месте: "но сими дьявол льстит и другими нравы, всяческими лестьми, прибавляя ны от Бога, трубами и скоморохи, гусльми и русальи".
У северных славян жрецы гадали с помощью коней. В Арконском храме держали белого скакуна, и люди не сомневались, что Святовид ездит на нем каждую ночь. Ожидая какого - то важного пророчества, коня принуждали переступать через копья: если он ступал правою, а не левою ногой, народ ожидал славы и богатства, всяческой удачи. Ну а в Штетине такой конь - пророк был вороной и предвещал успех, если ни разу не касался ногами девяти копий, когда перешагивал через них. В Ретре гадатели обращались к земле, к ее недрам. Некоторые жрецы, вопрошая будущее, бросали на землю три маленькие дощечки, у которых одна сторона была черная, а другая белая: Если они ложились вверх белою, то обещали что - то хорошее; черная же предвещала беду.
Праздники
Уже около двух тысяч лет известны славянские календари. На одних из них "чертами и резями" воспроизводился весь год, на других - его летняя или зимняя часть, отмечались главные празднества.
В древности год начинался 1 марта, когда праздновали Авсень (Овсень, Таусень, Усень). Чтобы закликать весну, выпекали из теста "жаворонков", "куликов", дети забирались с ними на крыши сараев, на деревья и призывали теплую раннюю весну. Тем временем взрослые собирались на пригорках, пели "веснянки", обращаясь к аистам и журавлям: скорее несите на крыльях благодатное весеннее времечко. На берегах рек раскладывали костры, водили хороводы. С крыш домов сбрасывали снег, талою водою поили больных. И наконец при всеобщем ликовании сжигали чучело Мары - олицетворение смерти и зимы.
Спустя три недели, в день весеннего солнцестояния, справляли веселую разгульную Масляницу. Обычно облачали соломенную куклу в кафтан, надевали шапку, обували лапти и усаживали в большие сани, куда впрягали несколько лошадей. За санями шествовали ряженые, причем девушки были в мужской одежде, а парни - в женской. Объехав всю деревню, направлялись в соседнюю, где буйствовали весь следующий день. А на третий день Масляницу сжигали - с шуточками, непристойными выкриками, бранью и глумлением над раздетым чучелом. В конце недели поминали предков, выпускали на волю птиц из клеток, окуривали одежду над кострами - то, было, начало как бы новой жизни, прощание с зимою, подготовка к лету.
Зеленые Святки или Семик, - праздник подрастающих семян, молодой листвы, первых цветов. В эту "русальную неделю", когда начиналось лето красное, веселье не утихало ночью и днем. "Похороны русалок", "Похороны кукушки", "Похороны Костромы" - этими ритуалами прощались с весною, а наступившее лето олицетворяла береза. Ее ветками украшали жилища, а само дерево - цветными лентами и полотенцами; иногда березоньку обряжали в платье и водили вокруг нее хороводы. В Семицкую неделю поминают усопших и совершается обряд крещения кукушек (наши древние верования рисуют человеческую душу в образе кукушки; в народных украинских песнях кукушка прилетает горевать над умершим; она - олицетворение сердечной печали по покойникам. В свадебной песне невеста - сирота посылает кукушку за своими умершими родственниками, чтобы они пришли с того света благословить ее на новое счастливое житье). Девицы приходят в рощу, отыскивают две плакучие березки, надевают на них венки из цветов, нагибают и связывают их ветви разноцветными лентами, платками и полотенцами в виде венка; над венком кладут траву - кукушку или рукодельное чучело птицы, а по стор?