Реферат: Социальная справедливость
Научная новизна исследования заключается в следующих положениях:
впервые в отечественной историко-философской литературе всесторонне проанализировано содержание дискуссия о проблеме рационального обоснования социальной справедливости в западной философии второй половины 20-начала 21 веков, ведущейся представителями либерализма, коммунитаризма и либерал-коммунитаризма;
раскрыты основополагающие онтологические, эпистемологические и деонтологические основания рационального обоснования социальной справедливости в либеральной концепции Д. Ролза;
выявлены существенные черты рационально-конструктивистского подхода к проблеме установления справедливо организованного общества, предложенного Д. Ролзом;
дан анализ трактовки исторических форм рационального обоснования справедливости и идеала ее видения в ключе этики добродетели в коммунитаристской философии А. Макинтайра;
предложено рассмотрение рационального обоснования критериев справедливости и плюрализма сфер ее реализации в либерально-коммунитаристской концепции М. Уолзера;
дана развернутая интерпретация республиканско-коммунитаристской платформы рационального обоснования справедливого общественного порядка, созданной в рамках теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Среди возможных полярных стратегий подхода к рациональному обоснованию справедливости отчетливо представлены сегодня априористски-конструктивистский и историцистский сценарии, а также вариант их синтеза. Априористский деонтологический конструктивизм предполагает возможность обнаружения универсального содержания понятия справедливости, исходя из рефлексии рационально мыслящих субъектов относительно условий, позволяющих им создать общество, которое позволит им сохранить свою автономию и свободу. Эта позиция обычно характеризуется в западной философии наших дней как либеральная. Противоположный ей историцистский сценарий будет предполагать, что содержание представлений о справедливости задано определенными задачами социальных сообществ, которые в состоянии создать некоторые рамочные условия возможности осуществления прав и свободы индивида. Здесь будет акцентироваться плюрализм представлений о справедливости, и при этом возможно сохранение идеи о своеобразном наращивании универсальности таковых на основе рефлексивного осмысления и синтеза различных социальных практик. Подобная позиция наиболее близка коммунитаристской платформе западной социальной мысли. Синтетический вариант, осуществляющий своеобразное соединение априористского конструктивизма и историцизма, предполагает возможность постоянного уточнения горизонта осуществления универсальных прав и личностной свободы в свете задач, которые решает сегодня общество. Эта платформа современной западной социально-философской мысли обычно характеризуется как либерально-коммунитарная.
В ряду наиболее ярких современных представителей либеральной линии теоретизирования обычно называют таких представителей западной социальной философии как И. Берлин, К. Поппер, Д. Ролз, Р. Дворкин и др. Среди представителей противоположного коммунитаристского крыла наиболее популярны сегодня теоретические построения А. Макинтайра, М. Сэндела, Ч. Тейлора и др. Тенденция синтеза либеральной и коммунитарной установок достаточно интересно представлена в творчестве М. Уолзера и Ю. Хабермаса.
Полемика представителей либерализма, коммунитаризма и либерал-коммунитаризма обнаруживает многие важные грани проблемы справедливости, историко-философские корни этих вариантов современных трактовок таковой, открывая дальнейшие перспективы ее позитивного обсуждения в контексте постметафизической эпохи. Зачастую в западной и отечественной литературе, посвященной анализу проблемы справедливости, констатируется, что современная коммунитаристская позиция в большей мере укоренена в традиции этики добродетели Античности и Средневековья, а либерализм обязан своим концептуальным каркасом по преимуществу философским учениям Нового времени, эпохи Просвещения, и, прежде всего, доктрине И. Канта. Однако, соглашаясь в целом с этим утверждением, не трудно заметить, что либеральная установка вряд ли состоялась бы вне поля идей дистрибутивной теории справедливости Стагирита, а коммунитаризм немыслим вне орбиты притяжения договорных теорий права эпохи модерности и учения Гегеля. Сам стиль теоретического рассмотрения справедливости либералами, коммунитаристами, либерал-коммунитаристами, выдержанный в духе коммуникативной установки, подразумевает обращение к различным версиям ее современного истолкования от лингвистической философии, неопрагматизма до герменевтики и, несомненно, связан с радикальным переворотом, осуществленным Кантом.
Платформы либерализма, коммунитаризма и либерал-коммунитаризма отмечены, прежде всего, определенными онтологическими установками. Эти исходные онтологические характеристики предполагают расхождения относительно самой природы социальной жизни, которые реализуются в полярности индивидуализма и холизма. Либерализм базируется на платформе методологического индивидуализма, исходит из примата личности и индивидуальных прав. Коммунитаризм, соответственно, предполагает противоположные установки, отправляясь от социального целого и объективно необходимых ему благ. Либерал-коммунитаризм будет связан с попыткой синтеза этих двух установок - индивидуализма и холизма.
В эпистемологическом плане априористский конструктивизм либеральных концепций тяготеет к поиску универсальных принципов справедливости, нормативных моральных оснований таковой, которые становятся общеочевидными в свете задачи обеспечения деятельности рациональных субъектов, способных придти в некоей гипотетической идеальной ситуации к их формулировке. При этом, зачастую выработанным принципам отнюдь не приписывается свойство быть истинными, а речь идет всего лишь об их рациональной обоснованности вне строго определяемого эпистемического поля. Стандартными возражениями против такого хода мысли будут аргументы историцистского плана. Они преобладают в рядах сторонников коммунитаризма и либерально-коммунитаристских воззрений. Внутренние и внешние критики либерально-конструктивистской позиции обычно справедливо порицают ее за достаточно неясный эпистемический статус рациональности, призванной обосновать универсально-всеобщий подход к определению справедливости.
2. Воззрения Д. Ролза оказываются ключевыми в общем корпусе идей западной философской мысли второй половины 20-го - начала 21 столетия, обращающейся к проблеме рационального обоснования социальной справедливости, поскольку, при всей их спорности, они, вне всякого сомнения, инспирировали все последующие поиски в этой сфере. Сформировавшись в поле критики утилитаризма и конгломерата неопределенных интуиционистских построений, теория Ролза стала своеобразным отправным пунктом дальнейшего анализа этого вопроса, осуществленного приверженцами как либеральной, так и коммунитаристской и либерально-коммунитарной ориентации. Свою концепцию социальной справедливости Ролз считает продолжением теорий общественного договора эпохи Нового времени, и, прежде всего, воззрений Локка, Руссо и Канта. Принимая построения философов, рассматривающих общество как продукт договора между его членами, Ролз изначально апеллирует к принципиально неисторичной ситуации выбора априорных принципов справедливого социального устройства, санкционирующих его базисную структуру. Для построения предельно абстрактной модели общественного целого, где будут установлены априорные нормативные принципы справедливости, он опирается на представление о некотором множество рациональных индивидов, обладающих свободой выбора, которые в исходном положении равенства способны прийти к консолидированному решению относительно базисных основ, необходимого им способа существования. Многочисленные критики Ролза справедливо упрекают его в создании принципиально неисторической модели, в которой отсутствует достаточное эпистемологическое обоснование избираемых принципов и единство должного и сущего.
Основополагающие принципы справедливости обнаруживаются в некоторой исходной ситуации первоначального равенства. При наличии определенных доступных альтернатив рациональные индивиды должны осознать, что принятие этих принципов необходимо для достижения их собственных целей. Для чистоты моделирования исходной ситуации достижения справедливости Ролз вводит постулат занавеса неведения. В подобной гипотетической ситуации за рамками анализа оказываются все конкретные обстоятельства жизни субъектов изначального выбора. Субъекты, сообразно с этой установкой, не знают своего места в обществе, классового и социального статуса, не имеют представления о своих собственных особенностях, экономической и социокультурной ситуации в обществе и т.д. На возражения своих критиков, которые действительно в обилии последовали, он заявляет, что высокая степень абстрагированности дает своеобразную чистоту мыслительного эксперимента, ту ситуацию, когда соглашение между субъектами может состояться без вмешательства арбитра. В плане генезиса собственных воззрений он ссылается, прежде всего, на Канта, в произведениях которого, на его взгляд, имплицитно представлена посылка занавеса неведения. Выбор Ролза вполне обдуман и связан с его общетеоретическими установками.
Сами принципы справедливости обладают, по Ролзу, различной степенью общности и могут быть классифицированы по основанию их адресованности определенной сфере. Первое применимое к ним требование - необходимость их общности. Предикаты, используемые при определении таковых, должны выражать наиболее общие свойства и отношения, присутствующие в социальном мире. Второе требование - универсальность их применения. Третье важнейшее условие - публичность их принятия на договорной основе. И, наконец, к числу важнейших формальных требований теории справедливости относится окончательность договоренности относительно принимаемых принципов.
Первый из базовых принципов, развиваемых Ролзом, декларирует наличие равных прав и свобод граждан. Второй же принцип содержит своеобразное смягчение первого, в силу того обстоятельства, что общественная реальность отмечена очевидным существованием неравенства. Он предполагает, что социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех, а также доступ к положениям и должностям был бы открыт всем. Люди, согласно Ролзу, не равны по своим способностям, социальному и имущественному статусу. Но это обстоятельство не должно препятствовать развитию общества как целостности. Ролз декларирует субординацию второго принципа по отношению к первому. Он отвергает возможность оправдания нарушения основных свобод, защищенных первым принципом, а также компенсацию нарушения большими социальными и экономическими преимуществами. Понимание их конкретной взаимосвязи свобод контекстуально и зависит от обстоятельств, превалирующих в том или ином обществе. Одновременно, сообразно с ролзеанскими построениями, распределение богатства и дохода, власти и ответственности должно быть совместимым как с основными свободами, так и с равенством возможностей. Такое общественное устройство позволяет, на его взгляд, исповедовать принцип честности, базирующийся на соблюдении двух базовых принципов и использовании открываемых ими возможностей в интересах рационального субъекта.
Оппоненты Ролза из числа коммунитаристов справедливо утверждают, что формализация им изучаемой предметности ведет к разрушению живой ткани анализируемых феноменов. Ролз выявляет на базе постулатов своей деонтологически ориентированной теории систему принципов, говорящих о должном, а не о реальных возможностях воплощения обоснованной таким путем дистрибутивной справедливости в различных социальных условиях. В результате реальный мост между сущим и должным так и остается принадлежащим к области его замыслов. Кроме того, от его внимания уходит то обстоятельство, что осуществление дистрибутивной справедливости предполагает внимательное отношение к природе распределяемых благ, коррелятивных той или иной сфере общественной жизни.
3. Конструктивисткая философия Ролза исходит из возможности создания институциональной структуры общества и определения ориентиров общего блага его граждан на базе основополагающих принципов социальной справедливости. Эти принципы рассматриваются как вытекающие из имманентной природы деятельности субъекта, наделенного даром рациональности. Хотя Ролз и критикует трансцендентализм Канта, его собственные построения со всей очевидностью отмечены приверженностью априористской установке, которая выдержана в коммуникативном ключе. В отличие от К. - О. Аппеля и Ю. Хабермаса, Ролз не развивает методологические посылки своей доктрины, отказываясь от последовательного построения трансценденталистски обоснованной теории коммуникации. Он пытается выстроить на априорной базе иерархию принципов справедливого социального устройства, чтобы затем дедуцировать из них идеализированную модель конституционно-демократического общества, его институциональных оснований. При этом, возникает очевидная проблема верификации его модели, ее "стыковки" с реальностью. Конструктивистская теория подобного типа должна опираться в идеале на генерализации идеально-типического толка, наполненные исторической конкретикой и содержащие возможности выведения из них положений, потенциально доступных верификации и фальсификации на эмпирической основе. Эта работа остается за рамками конструктивистской теории ролзеанского типа. В равной мере, незаземленными на эмпирию оказываются и априористки-дедуктивистские конструкции общественного блага. Они также выстраиваются, исходя из представлений о структуре рациональной деятельности субъекта и ее предполагаемых приоритетах. Телеология социального целого выглядит производной от имманентных целей индивидуальной деятельности, которая в финальной инстанции предполагает признание другого индивида в качестве достойного и равного партнера. Нормативная модель общества, основанного на рациональном консенсусе относительно принципов социальной справедливости, и в плане ее целевых ориентиров также порождает проблему своего конкретно-исторического наполнения и эмпирической соотнесенности с социальными реалиями.
Адаптация двух фундаментальных принципов справедливости к конкретной социальной реальности с целью создания адекватной им институциональной системы видится Ролзу и его ученикам и последователям поступательным процессом, предполагающим ряд стадий. Вслед за первоначальным этапом выбора общих принципов, по Ролзу, необходимо перейти к конституционному собранию. На этой стадии нужно принять решение относительно справедливости политических форм и выбрать конституцию. Эта фаза предполагает, что стороны должны разработать систему конституционных полномочий правительства и систему основных прав граждан. На этой стадии Ролз полагает возможным снять предельные идеализации относительно состояния общества, в котором надлежит обрести набор определенных социальных институтов. Это означает, сообразно с метафорикой Ролза, что занавес неведения частично поднимается. Ролз считает, что, имея теоретическое знание и соответствующие общие факты о своем обществе, субъекты должны выбрать наиболее эффективную справедливую конституцию, удовлетворяющую принципам справедливости. Справедливая конституция предполагает, прежде всего, защиту общегражданских свобод, к каковым относятся свобода совести и свобода мысли, личная свобода и равные политические права. Только принятие этих свобод делает политическую систему некоторым типом конституционной демократии.
Следующей после установления справедливого общественного устройства стадией является законодательная. Законы же должны удовлетворять не только принципам справедливости, но и ограничениям, которые заложены в конституции. Ролз осознает, что проблема справедливости и несправедливости законодательства, в особенности, когда речь заходит об экономических и социальных вопросах, отнюдь не побуждает к всеобщему согласию, но гарантом к обретению определенной дозы такового выглядит принцип различия, предполагающий демократическое равенство.
Характеризуя значимость первопринципов справедливости, Ролз замечает, что первый принцип равной свободы является первичным стандартом для конституционного законодательства. Он требует защиты фундаментальных личных свобод, свободы совести и свободы мысли, а также призывает к организации политического процесса как справедливой процедуры. На этой базе обретается статус равного гражданства и политическая справедливость. Что же касается второго принципа, то он начинает действовать на стадии законодательства, призывая выстраивать социальную и экономическую политику в перспективе максимизации долговременных ожиданий наименее преуспевших в условиях честного равенства возможностей, предполагающего наличие равных свобод. В этом ракурсе желательно и возможно учитывать широкий спектр общеэкономических и социальных факторов. Так могут быть выстроены законодательные рамки социального сотрудничества. Первенство конституционного права, таким образом, задано самой структурой принципов, вводимых изначально Ролзом.
На последнем этапе применения первопринципов разработанные правила должны применяться к реальным жизненным ситуациям должностными лицами и гражданами в целом. Здесь должна присутствовать максимальная конкретность, подразумеваемая ситуативностью. Здесь возможен максимальный доступ ко всем фактам, не остается ограничений на знание, общие правила должны быть применены к жизненной конкретике. Поскольку идея рационального и беспристрастного применения принципов определяет тип допустимого знания, на этой финальной стадии нет никаких причин для сохранения занавеса неведения в какой-либо форме. Таким образом, Ролз пытается последовательно провести стратегию социального коструктивизма путем поэтапной конкретизации предельных идеализаций. Однако стыковка изначальных теоретических принципов и многообразия эмпирического материала, принадлежащего различным сферам реализации справедливости, остается для него во многом не реализованной задачей.
4. Коммунитаристская концепция взаимосвязи рациональности и социальной справедливости Макинтайра - итог полемики с трактовкой этого вопроса в либеральной философии Ролза. Критикуя Ролза и других либеральных авторов, Макинтайр достаточно интересно и конструктивно анализирует тему истолкования справедливости в различных существовавших в истории традициях мысли, опирающихся на несхожие типы рациональности. Заслуживает внимания его взгляд на соперничество различных типов рациональности, возможность их синтеза, переводимость традиции в иных контекстах. Содержательны его мысли относительно аналогов теоретических построений в социальных практиках той или иной эпохи. Побуждает к размышлениям его критика проекта Просвещения и постмодерна. Однако вряд ли Макинтайру удалось создать последовательную и детально проработанную оригинальную коммунитаристскую концепцию социальной справедливости. Декларируя свою приверженность аристотелевско-томистской трактовке справедливости, этике общего блага и добродетели, он всего лишь предлагает выдержанную в ее русле собственную интерпретацию этого вопроса. Вслед за призывом отправляться от заслуг индивида в деле достижения общего блага при рассмотрении вопроса справедливости Макинтайр отнюдь не стремиться создать целостную концепцию решения проблемы. За рамками его анализа остается и определение критериев справедливости применительно к различным сферам жизни общества.
В трудах Макинтайра несомненно влияние таких разных версий историцистского мышления, как марксизм, ницшеанство, герменевтика, постструктуралистский деконструктивизм, но все же наиболее сильное воздействие на его построения оказали идеи Р. Дж. Коллингвуда, который создал неогегельянскую версию историзма, позволяющую рационально реконструировать воззрения людей, релевантные определенной исторической ситуации, с точки зрения их имманентного проблемного содержания и значимости для современности. При всей своей приверженности рациональному обоснованию справедливости и одновременно историзму, Макинтайр не скрывает, что в рационально-теоретическом плане его в наибольшей степени привлекает аристотелевско-томистская традиция и свойственное ей понимание справедливости.
В своих конкретных построениях, касающихся философской теории справедливости, Макинтайр вступает в откровенную полемику с концепцией Ролза и ее общеметодологическими посылками. Его аргументы направлены против базовых посылок ролзеанской концепции рационального обоснования справедливости как честности. Недаром Макинтайр изначально атакует тезис Ролза о возможности обнаружения универсальных принципов справедливости, способных удовлетворить всех рационально мыслящих субъектов. История, с его точки зрения, знала множество вариантов истолкования справедливости, которые возникали на базе несхожих традиций и сопутствующих им типов практической рациональности. Кантианские посылки ролзеанского видения справедливости не устраивают Макинтайра своей предельной абстрактностью, недостаточной аналитичностью и отсутствием историзма. В том случае, когда Макинтайр ведет речь о несравнимости и несоизмеримости традиций практической рациональности, его концепции вполне может быть приписана характеристика релятивизма. Однако американский автор считает, что его понимание справедливости далеко от релятивизма и перспективизма, Когда в полемике с Д. Дэвидсоном Макинтайр ведет речь о несравнимости и несоизмеримости традиций практической рациональности, его концепции вполне может быть приписана характеристика релятивизма. Однако американский автор считает, что его понимание справедливости далеко от релятивизма и перспективизма, ибо он утверждает возможность обнаружения наиболее релевантной реалиям современности и обладающей адекватными имманентными эпистемологическими критериями корректности знания концепции справедливого общественного устройства. Под таковой им понимается аристотелевско-томистская модель рационального обоснования справедливости.
Отсутствие четких моральных и социально-политических оснований человеческой жизнедеятельности, крайний релятивизм рисуются Макинтайром как общеочевидные черты современной эпохи. Симптомом сложившегося положения дел является этический эмотивизм, за которым угадываются более сложные явления социокультурного плана, явившиеся итогом истории европейской модерности и, прежде всего, эпохи Просвещениия. Эмотивизм рассматривается Макинтайром не просто как определенная этическая программа, возникшая в границах аналитической философии, но как явление более глубинного порядка, связанное с уходом со сцены истории классической этики добродетели и утратой объективных оснований моральной теории, а также с исчезновением коррелятивных им практик социального действия. Эпистемологические выкладки Макинтайра интересны для понимания его выбора аристотелевско-томистской традиции трактовки справедливости как наиболее адекватной рассмотрению проблем, занимающих современного человека. Реставрация традиции этики добродетели, предполагающей учет заслуг человека перед сообществом, выглядит, в его понимании, единственной достойной альтернативой либерализму в трактовке проблемы справедливости.
5. Либерально-коммунитаристская концепция социальной справедливости, развиваемая М. Уолзером, выглядит достаточно конструктивн