Реферат: Социально-политическая борьба в Новгороде XII- нач. XIII вв.

Министерство образования Российской Федерации

Тюменский Государственный университет

факультет истории и политических наук

Кафедра отечественной истории

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

студента V курса

Кулешова Олега Ивановича

Социально-политическая борьба в Новгороде

XII – начала XIII веков

Руководитель:

доцент Пашин С. С.

Тюмень 2000

ОГлавление

Введение2

Глава 1. Социально-политические коллизии 1117-1137 годов11

Глава 2. Волнения после 1137 года_ 39

Глава 3. Смута 1209 года_ 58

Заключение75

Список использованных источников и литературы_ 76

Исследования_ 77

Введение

Так уж сложилось, что Новгород стал не только известнейшим городом России, но и занял особую страницу в ее истории. Именно с ним связаны многие дискуссионные вопросы в отечественной историографии. Например, можно вспомнить о призвании варягов. Еще в большей степени внимание исследователей привлекало внутриполитическое устройство Великого Новгорода. Яркие примеры вечевой деятельности связаны с различными городами домонгольской Руси – Киевом, Владимиром, Смоленском и многими другими. Но только в Новгородской земле возникла особая форма правления - республика. Сложившиеся там выборные органы власти и управления просуществовали до XV столетия. По мнению Н. И. Костомарова, удельно-вечевой принцип политического устройства являлся альтернативным путем развития для всех русских земель, в силу различных причин устремившихся к единодержавному принципу государственности. Удельно-вечевое начало федерации не устояло и возникло огромное государство.[1]

Актуальность темы данной дипломной работы обусловлена современной историографической ситуацией в области изучения Древней Руси, отличающейся поиском новых подходов и решений. С другой стороны, как никогда актуальны слова Н. И. Костомарова: “Как бы то ни было, удельно-вечевой мир для нас неясен; а, между тем, изучение его может не только интересовать праздное любопытство, но составляет насущную потребность разумного знания нашей истории и важнейшую подмогу для уразумения нашего настоящего и, скажу более, для наших практических целей и в настоящем, и будущем. Нужно ли доказывать, что здравое и ясное узнание своего народа есть дело первой важности в настоящее время?”[2] При этом трудно найти более подходящий объект для изучения характера удельно-вечевого уклада, нежели Новгород. Этому способствует относительное богатство источниковых данных. В связи с этим основной целью данной работы является: характеристика социально-политической борьбы в Новгороде XII-начала XIII вв. Цель работы определяет следующие задачи: 1) рассмотреть особенности социально-политической борьбы в период становления Новгородской вечевой республики, 2) выявить основных участников новгородских конфликтов XII - первой половины XIII в., 3)проанализировать взаимосвязь социально-политической борьбы с внешнеполитической ситуацией. Стараясь отказаться от многих стереотипов, свойственных историкам прошлых лет, нельзя зачеркнуть всю историческую науку предшествующей поры. Однажды такой эксперимент был поставлен – результаты плачевны. Только свобода мнений и взглядов, их анализ могут позволить выявить истину. Но, тем не менее, данная работа не претендует на решающее слово по обозначенной проблеме. Истина многогранна и, быть может, одну из граней нам удастся осветить.

Хронологические рамки дипломной работы охватывают целостный период в развитии новгородских социально-политических конфликтов. С одной стороны именно на рубеже XI и XII столетий начинается история социально-политической борьбы как постоянного фактора внутренней жизни средневекового Новгорода. С другой, это связано с началом раздробленности на Руси, заметным ослаблением власти Киева и окончанием домонгольского периода развития русских земель. С этого времени в их истории начинается новый период.

Методологическую основу исследования и выдвинутых в дипломной работе положений составили категории и законы марксистской философии. В течение долгого времени историки ведут дискуссию по поводу классовой природы конфликтов в новгородском обществе. В последнее время все большее распространение получает идея, согласно которой Древняя Русь данного периода не знала сложившихся классов. Таким образом, борьба в Новгороде XII - начала XIII вв. не являлась атрибутом феодального общества и, по характеристике И. Я. Фроянова, имела доклассовой характер. Кроме того, для реконструкции картины новгородского мира и процессов, протекавших в нем, имеет определенный смысл обратится в ряде случаев к исторической антропологии. Это позволяет по-новому понять природу исторической закономерности, не возвышающейся над человеком и обществом, а складывающейся в процессе живой, конкретной общественной практики людей. Оставшиеся от той эпохи тексты дают возможность реконструировать мировоззрение людей и понять некоторые особенности их ментальности, что в свою очередь позволяет приблизиться к пониманию произошедших событий как выражения видения мира и социокультурного представления людей того времени.

Источниками по избранной теме служат летописи. Для нас первостепенное значение имеет Новгородская Первая летопись.[3] Определенное значение сохраняют и поздние летописи новгородского круга, а также летописи, происходившие из других регионов Руси. Надо отметить, что XII-XIII вв. – время, когда переживает расцвет летописание местных центров на Руси. Старейший из них, естественно, Новгород, где общерусские летописи велись еще в предшествующую эпоху. Однако в XII-XIII вв. новгородское летописание уделяет все большее внимание местным событиям. Нам известны здешние летописцы – священник Герман Воята (XII в.), пономарь Тимофей (XIII в.). Текст Новгородской Первой летописи позволяет судить о месте и важнейших вехах летописной работы в Новгороде. В своей основе он содержит летопись, ведшуюся в канцелярии новгородского архиепископа. Летопись эта дошла до нас в двух изводах – старшем и младшем. Старший извод представлен пергаментным списком XIII-XIV вв. – древнейшим из списков русских летописей. Список завершается известием за 1352 г., начало же его утрачено вплоть до 1106 г. В младшем изводе, но в списках более позднего времени, до нас дошло начало летописного свода. Важнейшие из этих списков Комиссионный и Академический, относятся к XV в. (последнее известие под 1446 г.). Для изучения социально-политической борьбы в Новгороде обозначенного периода это основной источник информации.

Кроме того, в работе использованы сведения Лаврентьевской, Никоновской и Тверской летописей. Лаврентьевская летопись содержит копию летописного свода 1305 г., сделанную в 1377 г. группой переписчиков под руководством монаха Лаврентия по заданию Суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича.[4] Текст свода начинается с Повести временных лет и доводится до 1305 г. В летописи отсутствуют известия за 898-922, 1263-1283, 1288-1294 гг. Свод 1305 г. представляет собой великокняжескую летопись, составленную в период, когда великим князем владимирским был тверской князь Михаил Ярославич. В основе ее лежал свод 1281 г., дополненный тверскими летописными известиями.

Никоновская летопись является летописным сводом XVI в., названным по принадлежности одного из списков патриарху Никону. Основная часть Никоновской летописи составлена в 1539-1542 гг.[5] Летопись представляет собой громадную компиляцию, созданную на основе использования многих, в том числе не сохранившихся до нашего времени источников. Среди них летописи, близкие к Новгородской V, Воскресенской, Иоасафовской (с1446 г.), Хронограф и др., а также отдельные повести и сказания о крупных исторических событиях, местные летописи и произведения устного творчества.

Тверская летопись является сборником, составленным в 1534 г. ростовским жителем, не получившим школьного образования.[6] Материалами при составлении сборника, в котором описание событий оканчивается 1499 г., служили: Хронограф, Софийский Временник, Новгородская летопись, Суздальская летопись и Летописец княжения Тверского. Тверская летопись иногда сообщает среди заимствований некоторые новые факты или представляет старые в несколько ином свете. Для нас Лаврентьевская, Никоновская и Тверская летописи прежде всего интересны тем, что позволяют проверить и дополнить известия Новгородской Первой летописи.

Данная работа построена с максимально большим учетом всей отечественной историографии проблемы и во многом опирается на труды С. М. Соловьева, Н. И. Костомарова, М. Н. Тихомирова, Н. Л. Подвигиной, В. Л. Янина, И. Я. Фроянова, О. В. Мартышина и других историков. Исследования дореволюционных и советских ученых рассматривались в едином потоке развития исторической науки, без противопоставления их друг другу и разделения на «научные» и «ненаучные».

С. М. Соловьев видел в новгородском строе народовластие и относился к нему отрицательно. Необходимость призвания князей для него – результат банкротства народовластия. Он строит новгородско-княжеские отношения периода республики по схеме призвания варягов: раз народовластие беспомощно, не может обеспечить порядка, ему остается только покориться воле князей. В конце концов, все это выливается в победу Москвы, то есть в победу государственного начала над родовым.[7]

Следующий крупный шаг в изучении новгородской темы был сделан В. О. Ключевским. С его именем связано обращение русской исторической науки к социально-экономическим проблемам. Будучи буржуазным либералом, противником как самодержавия, так и революции, В. О. Ключевский дал во многом реалистическую оценку политической истории Великого Новгорода, стремясь вывести ее из экономических условий. Исследователь избежал абстрактного противопоставления республиканского и монархического принципов. Он объясняет слабости государственных учреждений Великого Новгорода глубоким антагонизмом между имущими и неимущими, столкновениями между центром и периферией, распылением власти. Для В. О. Ключевского Новгород не являлся символом народоправства. За формами вечевой демократии он различает контуры боярского совета, скрытой пружины власти. Основы политических учреждений Новгорода исследователь видел главным образом в торговле.[8]

Н. И. Костомаров представляет наиболее характерный пример идеализации Великого Новгорода с либеральных антимонархических позиций. В древней русской истории он выделяет два периода и два уклада «по развитию внутренней народной жизни» - удельно-вечевой и единодержавный. Историк видит идеал удельно-вечевой жизни в самостоятельности земель русского мира во внутренних делах при сохранении связи между всеми ними. Среди причин политической самобытности Новгорода Н. И. Костомаров первой называет этническую. Он предполагает, что новгородцы были выходцами с юга, переселившимися с берегов Днепра. На севере они нашли славянских поселенцев, но южная народность осталась в Новгороде «первенствующею», отсюда «нравственная связь с отдаленным Киевом».[9] Идеализация новгородских устоев проявляется у Н. И. Костомарова по-разному. Он видит в них «механизм независимости и гражданской свободы» и распространяет эту свободу на всех одинаково: “В Новгороде все исходило из принципа личной свободы. Общинное единство находило опору во взаимности личностей. В Новгороде никто если сам не продал своей свободы, не был прикован к месту. Свобода выдвигала бояр из массы, но тогда эгоистические побуждения влекли их к тому, чтобы употребить свое возвышение себе в пользу, в ущерб оставшихся в толпе; но та же самая свобода подвигала толпу против них, препятствовала дальнейшему их усилению и наказывала за временное господство – низвергала их, чтобы дать место другим разыграть такую же историю возвышения и падения”.[10] Н. И. Костомаров не замечает изменений в социальной основе «севернорусского народоправства». Новгород представляется ему воплощением единого для всей Древней Руси общинного духа. Вытеснение общинного духа феодальным не отмечено. Отсюда следует, что конфликты являли собой выступления народа против зазнавшихся и обманувших его доверие должностных лиц, а вовсе не были следствием противоположности бедности и богатства.[11]

Академик Б. Д. Греков стал творцом традиции, согласно которой учреждение республиканских институтов в Новгороде датируется 1136 г. По его мнению, в этом году Новгород пережил настоящую революцию. При этом отмечается активное участие в ней феодально-зависимого населения. Б. Д. Грекова привлекала генеральная линия развития Древней Руси – феодализация. Это предполагало отказ от эксцессов теории торгового капитала М. Н. Покровского и подчеркивание последовательно феодального характера средневекового Новгорода. Такой же позиции придерживались М. Н. Тихомиров, А. В. Арциховский и Б. А. Рыбаков.[12] С наступлением периода феодальной раздробленности возникли условия и для отстаивания независимости, и для вечевых собраний. В советской историографии 30-50-х гг. эта концепция была общепринятой.[13]

По мнению В. В. Мавродина, “многолюдный, со сложной социальной структурой, с многочисленными классовыми группировками, Новгород являл собой картину постоянной классовой борьбы”. В ходе борьбы с киевскими князьями новгородцы, тяготившиеся зависимостью от Киева, добились установления в Новгороде вечевого строя с весьма ограниченной княжеской властью. Новгород стал боярской республикой с боярской аристократией во главе. Историк пришел к выводу, что вече нельзя считать выражением народоправства, так как все решения в конечном итоге принимались боярами. Таким образом, частая смена новгородских посадников и тысяцких на самом деле отражала лишь борьбу внутри боярско-купеческой олигархии. Из этого, согласно В. В. Мавродину, следует, что ничего демократического в политическом устройстве Новгорода не было. В целом же в феодальной олигархической вечевой республике не только не устраняли причин классовой борьбы, а, наоборот, обуславливали ее обострение.[14]

В. Л. Янин говорит о принципиальной разнице политических структур, существовавших на севере и юге, так как на севере государственная власть возникла на основе договора, а на юге – завоевания. Потому на севере княжеская власть изначально была ограничена условиями. Исследователь является сторонником концепции «антикняжеской борьбы», согласно которой в Новгороде боролись против самого принципа княжеской власти, инициатором чего являлось новгородское боярство. При этом основным доводом является традиция экстерриториальности новгородских князей. В последнее время В. Л. Янин говорит о том, что начало XII в. ознаменовалось в Новгороде очередным разделом власти между великим князем и новгородским посадником, а результатом было фактическое отделение от Киева. Это привело к укреплению новгородской боярской демократии. Законодательный орган Новгорода фактически сливался с “митингом”, и каждый, кто находился в толпе, воспринимал себя в качестве участника политической жизни. Внутренняя борьба в основном велась между боярскими группировками трех городских концов за передел власти. В XII-XIII вв. не приходится говорить о каком-либо народном движении против бояр. Такое движение появляется, по мнению В. Л. Янина, только в середине XV в.[15]

Н. Л. Подвигина отводит Новгородской республике особое место в истории Древней Руси. Она характеризует Великий Новгород как самостоятельное и очень своеобразное государство, резко отличавшееся от всех древнерусских земель по своему политическому строю. XII-XIII вв. стали веками углубления классовой дифференциации новгородского общества, обострения социальных граней между различными слоями населения, усиливается обособление аристократической верхушки внутри господствующего класса феодалов. Усиление экономического могущества боярства вело к возрастанию его политической роли. В условиях обострения внутрифеодальной и классовой борьбы происходит укрепление боярского государства и постепенное отвоевывание все новых позиций у князя. В конечном итоге это привело к победе боярства к концу XIII в. и фактической ликвидации княжеской власти в Новгороде.[16]

И. Я. Фроянов отмечает, что на рубеже X-XI вв. начинается процесс, в ходе которого племенные союзы постепенно уступают место союзам территориальных общин, то есть городам-государствам, которые в летописях именуются волостями и землями. Перед нами государственность с полным набором присущих ей признаков: наличием еще более окрепшей публичной власти, зачатков налогообложения и размещением населения по территориальному принципу. Но это уже ситуация, когда община приобретает форму государства. Такой государственности соответствовали все другие сферы общественного бытия, в частности, модус социальной борьбы. И. Я. Фроянов утверждает, что социальная борьба в Древней Руси была доклассовой. Она охватывала свободное население, относительно единое и не разделенное еще на феодальные классы, хотя и не однородное в имущественном и социальном отношении. Бояре, по И. Я. Фроянову - лидеры общества, которые, подобно князю, еще не оторвались от народа. Вече играло определяющую роль в политической сфере, а основной военной силой было народное ополчение. Постепенно шел процесс распада городов-государств на более мелкие волости. Такого рода социальные организмы, по И. Я. Фроянову, были характерны для многих обществ, переживших переходный период от первичной первобытнообщинной формации ко вторичной, где на передний план выходят социальные антагонизмы.[17]

Согласно А. В. Петрову, главная особенность новгородского народовластия в том, что оно было властью составлявших Новгород общинных корпораций, которые образовывали самоуправляющиеся части города и придавали городской общине как целому федеративный характер. Общеновгородское вече, в первую очередь, являлось совещанием сторон и концов. Отношения вражды и соперничества, издавна существовавшие между сторонами и концами и унаследованные ими от ритуалов дуальной организации, служили традиционным фоном для распрей территориальных боярских группировок из-за власти. До середины XII в. внутренние коллизии на берегах Волхова в значительной мере сглаживались столкновениями городской общины с князем как ставленником Киева, а после событий 1136-1137 гг. появилось больше возможностей для развития внутренней борьбы – в первую очередь, борьбы вечевых группировок, состоявших из жителей отдельных территориальных подразделений Новгорода, за государственные должности. А. В. Петров, как и И. Я. Фроянов, не принимает концепцию «антикняжеской борьбы».[18]

О. В. Мартышин отмечает, что в Великом Новгороде шел процесс постепенного превращения родовой организации в политическую. Однако скудость сведений не позволяет последовательно и исторически конкретно проследить все его этапы и выявить их качественное своеобразие. По мнению исследователя, нельзя абсолютизировать определенные моменты исторической действительности. Так, например, советские историки отвергли взгляд на исконную самобытность Новгорода, выводимую Н. И. Костомаровым из сообщений летописи о том, что новгородцы призвали князей, тогда как другие земли были завоеваны варягами. В безапелляционном отрицании особенностей политического строя Новгорода до начала XIII или даже до середины XII в. О. В. Мартышин отмечает некоторое преувеличение в угоду определенной исторической концепции И. Я. Фроянова. По его мнению, верный путь лежит где-то посередине и состоит в синтезе двух интерпретаций. Специфика Новгорода в период полного развития республиканских институтов заключается не в том, что там часто собиралось вече, а в том, что была создана система избираемых и сменяемых по воле веча должностных лиц; что приглашение и изгнание князя рассматривалось как нормальный ход государственных дел. Антикняжеские веча напоминали народные возмущения, восстания, каковые случались и при явно монархическом строе во всех странах мира. Монархические концепции вовсе не исключают таких случаев и даже объявляют их неизбежными, если государи нарушают свой долг и забывают о благе подданных. Власть бояр была постоянна и незыблема с момента консолидации бояр в качестве стойкой социальной группы до падения республики, потому не стоит придавать особого значения пребыванию конкретного боярина в должности и его смещению. В политике Новгорода никак не просматривается стремление к единению с Русской землей. Такое стремление, несомненно, было, но диктовалось оно не столько идеальными соображениями, сколько экономическими, политическими и военными интересами. Новгород был поглощен собой и думал, главным образом, о сохранении всеми средствами своей самостоятельности. О. В. Мартышин старается избежать установления узких хронологических рамок появления новгородских вольностей, так как нет достаточной доказательной базы для их выделения.[19]

Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы. Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи работы, даются краткая характеристика источников и обзор историографии вопроса. В первой главе рассматриваются социально-политические коллизии в Новгороде 1117-1137 гг. Во второй главе дипломной работы анализируются новгородские волнения после 1137 г. XII в. Последняя глава посвящена событиям 1209 г., выразившимся в полной смене высшего новгородского руководства и мятеже. В заключении исследования подводятся итоги.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--