Реферат: Советско-польская война 1920 года. Рижский мир
Советское Правительство с тем большим изумлением узнало, что 28 ноября помощник статс секретаря Скржыпский в отпет на запрос к польском сейме заявил, якобы Российская Республика никогда не предлагала Польше мира и якобы она угрожала Польше вторжением н нс была нисколько склонна к соглашению, отпечающему желаниям польского народа. Желая устранить всякие недоразумения, могущие затруднить скорое установление мирных и дружественных отношений между обоими народами. Советское Правительство снова подтверждает данные им ранее заверения о своем твердом желании положить конец всякому конфликту с Польшей.
Советское Правительство обращается к Польскому Правительству с формальным предложением немедленно начать переговоры, имеющие целью заключение прочного и длительного мира между обеими странами. Осуществляя тем самым мирные стремления рабочих н крестьян России, Советское Правительство сознает, равным образом, что его предложение отвечает также желаниям, определенно выраженным всеми рабочими организациями Польши, к каким бы партиям они ни принадлежали, многочисленными демократическими организациями Польши, муниципалитетами и другими польскими общественными учреждениями. Мир между Польшей и Россией является жизненной необходимостью для развития обеих стран, для их благосостояния и экономической деятельности. Советское Правительство убеждено, что всякое разногласие между ними может быть устранено дружественным соглашением, которое будут с радостью приветствовать оба народа. Нам небезызвестно, что существуют некоторые препятствия, могущие создать затруднения для Польского Правительства на пути соглашения с Россией, точно так же, как подобные же препятствия затрудняют другие соседние правительства на том же пути. Но эти затруднения проистекают не из интересов или склонностей польского народа, а из иностранных источников, расходящихся в данном случае с его действительными интересами. Советское Правительство выражает надежду, что мирные стремления подавляющего большинства польского народа и сознание его жизненных интересов одержат верх и сделают возможным прекращение военных действий, служащих лишь иностранным интересам. Российское Советское Правительство предлагает поэтому Польскому Правительству указать место и время для начатия переговоров с целью заключения мирного договора между обеими республиками.
Народный Комиссар по иностранным делам Чичерин. ».
Вызывыют удивление действия руководства Польши и, в частности, Пилсудского, который, сосредоточив в своих руках всю военную и гражданскую власть, заключил соглашение не с теми, кто способствовал приобретению самостоятельности, а с германским командованием на занятие территории Литвы и Белоруссии, одновременно поощряя вооруженные столкновения с Советской страной. Руководство германских войск явно провоцировало эти действия и приветствовало захват польскими войсками городов Вильнюс, Брест, Луцк, Минск, Ровно.
Экспансия на Восток отвечала устремлениям правящих кругов Польши. Пилсудский выступал за восстановление Польского государства в границах 1772 г., что на практике означало включение (хотя бы в форме федерации) Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии, большей части Украины. Так что представление о войне между Польшей и Советской Россией как о «третьем походе Антанты» является несколько упрощенным, хотя и не безосновательным.
Объективности ради надо признать, что Советское правительство немало сделало, чтобы не допустить этой войны. В одном из своих выступлений Ленин говорил: «Мы знаем, что величайшим преступлением было то, что Польша была разделена между немецким, австрийским и русским капиталом, что этот раздел осудил польский народ на долгие годы угнетения, когда пользование родным языком считалось преступлением, когда весь польский народ воспитывался на одной мысли ~ освободиться от этого тройного гнета. И поэтому мы понимаем ту ненависть, которой проникнута душа поляка, и мы им говорим, что никогда ту границу, на которой стоят теперь наши войска,-а они стоят гораздо дальше, чем живет польское население,- мы не перейдем. И мы предлагаем на этой основе мир, потому что мы знаем, что это будет громадное приобретение для Польши. Мы не хотим войны из-за территориальной границы, потому что мы хотим вытравить то проклятое прошлое, когда всякий великоросс считался угнетателем».
Однако польские руководители думали по-иному. Неоднократные мирные советские предложения Пилсудский принимал за проявления слабости и полагал, что, воспользовавшись трудностями соседа, сможет решить собственные проблемы. Пилсудскому и его сторонникам удалось провести через комиссию сейма по иностранным делам требование отвода советских войск «за границы 1772 года». Одновременно было разрешено Врангелю формировать «3-ю русскую армию» на территории Польши.*
В апреле 1920 г. правительство Польши заключило с С. Петлюрой договор о совместных военных действиях против Советской России. Последний в случае своей победы обещал Польше часть украинской территории. И уже к маю польские войска не только захватили Киев, но и вышли на левый берег Днепра.
Явилось ли начало войны неожиданностью для Советского правительства? Вряд ли. Еще в марте 1920 г. наркоминдел Чичерин, сообщая Ленину о том, что в Польшу прибыло 5 тыс. французских офицеров, писал: «Мало шансов избежать войны. Наше систематическое миролюбие доказывает польским массам, что им нечего нас бояться, угрозы же будут использованы империалистами, чтобы испортить благоприятное для нас настроение масс. Но абсолютно необходимы достаточные военные приготовления. Надо быть готовыми к наихудшему».
Когда война началась, советская сторона предприняла все меры к тому, чтобы остановить противника и нанести контрудар. ЦК партии большевиков, Совет Труда и Обороны, Совнарком, Реввоенсовет определили задачи по мобилизации сил, наметили пути усиления Западного фронта.
26 и 28 апреля 1920 г. состоялись заседания Политбюро ЦК РКП (б), где было определено отношение партии к новой войне и решено подготовить тезисы ЦК РКП (б) о задачах партии и всех трудящихся в связи с создавшимся положением. 30 апреля Троцкий представил в Политбюро тезисы «Польский фронт и наши задачи», впервые опубликованные 23 мая 1920 г. в «Известиях ЦК РКП (б)». *А днем раньше - 29 апреля ВЦИК и СНК РСФСР приняли обращение «Ко всем рабочим, крестьянам и честным гражданам России». Мало кому известно, что автором и этого обращения является Л.Д. Троцкий. Недавно в архиве среди многочисленных дел секретариата РВСР обнаружен его проект, направленный Троцким Ленину, Калинину, Каменеву, Сталину, Чичерину: «Войска польских помещиков и капиталистов захватили Житомир и угрожают Киеву. При содействии своего наемника Петлюры и при помощи французского золота польские белогвардейцы вовлекли в измену галицийские части...буржуазная польская пресса требует захвата всех тех земель, которые принадлежали Польше 150 лет тому назад-почти до Смоленска».
Разоблачая захватнические планы польского правительства, Троцкий писал о миролюбивой политике советского руководства, о том, что на переговорах в Бресте именно власть Советов подняла свой голос в защиту польского народа: «Мы за независимость Польши, но мы и за независимость трудовой России и Советской Украины... Мы хотели и хотим мира,- и советская дипломатия по-прежнему готова пойти навстречу первому проблеску здравого смысла у польских белогвардейцев, чтобы добиться мира на основах, отвечающих интересам польского и русского народов... Красноармейцы! Красные моряки, красные казаки! Вам надо нанести такой удар польским помещикам и капиталистам, чтобы эхо его прозвучало на улицах Варшавы и во всем мире...» (так написано в проекте, но на полях есть карандашная правка: «Улицы Варшавы будут резать ухо польским рабочим,-лучше Варшаву не упоминать»). Далее в обращении дается характеристика войны: «Война против нас со стороны польской буржуазии есть грабеж, захват, кровавая авантюра. Наша война против белогвардейской Польши есть революционная самооборона, священная защита независимости трудящихся, счастливого будущего наших детей и внуков.
И после разгрома банд Пилсудского независимость Польши останется для нас неприкосновенной. С польским пролетариатом и польским крестьянством, которые станут полными хозяевами в своей стране, мы без труда установим братский союз. Только общий наш шляхетско-буржуазный враг разделяет нас».
4 мая Совнарком РСФСР принял постановление об организации всеми народными комиссариатами и другими центральными учреждениями помощи Западному фронту. Через два дня ВЦИК принял обращение к польским трудящимся с призывом прекратить братоубийственную войну. Иллюзия, что польские рабочие и крестьяне не будут воевать с первой страной победившего пролетариата, была такой огромной, что реввоенсоветы армий Западного фронта начали массовым тиражом печатать на польском и русском языках пропуска для польских солдат: «Пропуск в Российскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику. Всякий командир, комиссар и красноармеец обязаны встретить по-братски польского солдата, предъявившего сей пропуск, и препроводить его в штаб своей части для отправки в Реввоенсовет 16-й Армии. Деньги и вещи не подлежат конфискации»^. Были выпущены также многочисленные листовки па польском языке, которые распространялись среди польских солдат. Но и они, естественно, не нашли отклика у поляков. Вместе с тем в мае - июне 1920 г. была проделана значительная работа по укомплектованию войск Западного и Юго-Западного фронтов, разработке плана разгрома польских войск, которые, захватив планируемые территории Украины и Белоруссии, готовы были заключить перемирие и даже мир. «Получена нота от Керзона, -сообщал Ленин в Харьков,- Керзон предлагает перемирие с Польшей на условиях удаления польской армии за линию, назначенную ей мирной конференцией в прошлом году... Я прошу ускорить распоряжение о бешеном усилении наступления».
Аналогичную записку Ленин пишет Склянскому: «Международная обстановка, особенно предложение Керзона(аннексия Крыма за перемирие с Польшей, линия Гродно-Белосток), требует бешеного ускорения наступления на Польшу. Делается ли? Все ли? Энергично ли?»
Условия ми ра, выдвинутые польской стороной и поддержанные Керзоном, не были приняты Советской Россией. Советское правительство, в свою очередь, предложило по сути неприемлемые контрусловия перемирия, включающие и разоружение, и передачу оружия рабочим, и землю, и прочее.
Тем временем части Красной Армии пересекли «линию Керзона», установленную Антантой в качестве во сточной границы Польши. Тогда Англия предложила Советской России заключить перемирие с Польшей и остановиться на «этнической» границе. Советское правительство отклонило посредничество Англии, но выразило готовность вести мирные переговоры непосредственно с поляками, соглашаясь даже на некоторые отступления от «линии Керзона» в пользу Польши. Однако Варшава не ответила, и наступление продолжалось.
В связи с эт им возникают вопросы. Почему Красная Армия - армия государства, так настойчиво провозглашавшего свое миролюбие, не остановилась на «этнической» границе Польши, отбросив войска Пилсудского за Буг? Что заставляло ее двигаться с боями на Варшаву? Может быть, были отголоски брестской полемики и концепции мировой революции, когда выдвигалась установка на подталкивание мировой революции методом «революционной войны»? Перелом в войне, победы на фронте породили эйфорию у части советских политических и военных руководителей, никогда не забывавших о мировой революции. Казалось, история улыбнулась ей. Красноармейцы шли по польской земле не как завоеватели. Ни в центре, ни на местах не существовало идеи порабощения польского народа. Об этом свидетельствует и письмо Ленина Чичерину, написанное 14 августа накануне решающей битвы, когда Красная Армия стояла на пороге Варшавы. В нем Ленин рекомендует, чтобы К. X. Данишевский, председатель русско-украинской делегат ции на мирных переговорах с Польшей, начал свою деятельность с «торжественного заявления а) независимости и суверенности, б) границ больше Керзона, в) никаких контрибуций...».
И руководители страны, и бойцы Красной Армии руководствовались тогда идеей помощи братьям по классу и в этом видели объяснение пребывания советских войск на польской земле.
Однако после первых неудач в боях у Вислы и контрнаступления польских войск наступила растерянность среди командования Красной Армии, и Ленин как руководитель Совета Труда и Обороны вынужден был принять решительные меры, о чем свидетельствуют его телеграммы:
Э. М. Склянскому: «Главком не смеет нервничать. Если военное ведомство или Главком не отказывается от взятия Варшавы, надо ее взять (какие для этого экстрамеры? скажите?).
Говорить об ускорении перемирия, когда неприятель наступает,- идиотизм.
Раз поляки перешли по всей линии в наступление, надо не хныкать (как Данишевский), ибо это смешно.Надо обдумать к о н т р х о д : военные меры (обход, оттяжка в с е х переговоров и т. п.)».
К.Х.Данишевскому: «Жаловаться на коварство врага, пока перемирия нет, смешно. Держите себя хладнокровно и архитвердо, не уступая ни йоты, пока поляки не докажут, что они серьезно хотят мира».
В телеграммах, адресованных И. Т. Смилге в Минск 18 и 19 августа, Ленин настоятельно рекомендует сделать все возможное для достижения победы: «Необходимо налечь изо всех сил, чтобы белорусские рабочие и крестьяне, хотя бы в лаптях и купальных костюмах, но с немедленной и революционной быстротой дали Вам пополнение в тройном и четверном количестве.
Затем удесятерить агитацию с аэропланов для польских рабочих и крестьян, что их капиталисты срывают мир и осуждают их на бесцельное кровопролитие».
В. П. Затонскому, председателю Галицийского ревкома, Ленин рекомендует поднять галицийских крестьян: «Беспощадно громите панов и кулаков, чтобы батраки, а равно масса крестьян, почувствовали крутую перемену в их пользу».
Тем не менее боевые действия советских войск не имели успеха. Они вынуждены были отступить от предместий Варшавы почти на 600 км.
Не только рядовые участники борьбы за социализм, но и многие руководители партии и Советского государства не могли понять: почему по мере продвижения красноармейцев к Варшаве симпатии населения сменялись враждебностью? Это было неожиданностью. Более того, вызывало горечь и недоумение. Организаторы похода на Варшаву стремились объяснить происходящее несознательностью масс, умелой антисоветской пропагандой правящих классов.