Реферат: Становление системного мышления в первой половине ХХ века

Все беды европейской цивилизации вызваны распадом целостного мировосприятия, переходом к осколочной, мозаичной системе мировоззрения, когда целостность мира признается, ощущается, декларируется, но не обеспечивается доминирующей в сознании научной картиной мира. Мифологические и религиозные представления воспринимаются в нашу эпоху как архаические и реликтовые, (что, пожалуй, соответствует истине), а значит – всерьез в расчет не берутся. Философия же, предлагая серьезные и значимые мировоззренческие концепции, остается в роли свадебного генерала. Распад синкретического сознания ведет к неадекватному миропониманию. И так было всегда! Утрата мистического чувства целостности вела к десакрализации человеческого бытия, лишала деятельность сакральных критериев оценки истинности и ложности, ценности, цели и средства.

К ХХ веку европейская цивилизация подошла с тугим узлом проблем, которые осознавались лишь немногими мыслителями, поскольку упоение техническим прогрессом загипнотизировало людей. Сегодня понятна тревога тех немногих, кто видел тупики прогресса, шаткость социального равновесия и неспособность спасения с помощью технократических методов.

В то же время, к началу ХХ века, наука созрела для новых обобщений и выработки новых методов. Она нуждалась в новом системном видении мира и системном методе познания.

Безусловно, системные представления не являются открытием ХХ века. Их можно найти в седой древности. Слово «система» появилось в Древней Греции 2000...2500 лет назад и означало сочетание, организм, устройство, организация, строй, союз. Первоначально оно было связано с формами социально-исторического бытия, позднее принцип порядка был перенесен на Вселенную. В античной философии термин «система» характеризовал упорядоченность и целостность естественных объектов, а термин «синтагма» – упорядоченность и целостность искусственных объектов.

В средневековой философии для выражения интегративности познавательных образований появились новые термины: сумма, дисциплина, доктрина. Трактовка бытия как космоса сменяется рассмотрением его как системы мира, понимаемой как независимая от человека, обладающая своим типом организации, иерархией, имманентными законами и суверенной структурой. Бытие из предмета созерцания становится предметом социально-научного анализа. Возникают науки, каждая из которых анализирует в природном мире свою область своими методами.

Астрономия – первая такая наука. Николай Коперник создает гелиоцентрическую систему мира. Принятие системы Коперника как онтологической модели ведет к построению гносеологических систем. Большой вклад внесла в это немецкая классическая философия (И. Кант, И.Г. Фихте, Г. Гегель).

В I половине ХХ века наука вынуждена была переосмыслить многие фундаментальные понятия и выработать ряд новых, адекватных новым научным данным. Переход к изучению сложных систем практически во всех областях знаний потребовал переосмысления основ научной методологии и самого понятия наука. Изучение квантово-механических систем в физике (Планк, Бор, Резерфорд, Гейзенберг, Борн, Шредингер, Йордан, Зоммерфельд и др.); изучение химических процессов и систем (Ле-Шателье, Вант-Гофф, Аррениус, Гиббс, позже – Хиншелвуд и Семенов и др.); появление теоретической биологии (Дарвин, Геккель, Мендель, Пастер, И. Мечников, Лоеб, Гендерсон, Кеннон и др.); формирование геохимии (Вернадский, Кларк, Ферсман, Гольдшмидт и др.), а также биогеохимии и экологии (Г. Марш, Геккель, Зюсс, Вернадский, Клемент, Форбс, Тенсли, Высоцкий и др.); изучение высшей нервной деятельности (Шерингтон, Павлов, Анохин, Вулдридж, Дельгадо и др.); развитие социологии как реакция на усложняющийся социум (Парето, Ле-Бон, П. Сорокин, Вебер, Дюркгейм и др.), экономики (Кондратьев, Кейнс и др.), менеджмента (Ф. Тейлор, М. Вебер, А. Файоль и др.) привели к переосмыслению понятий «система», «организация», «порядок», «хаос», «изменчивость», «устойчивость», «причинность», «взаимодействие», «управление», «обратная связь», «сигнал», «часть», «целое», «компонент», «элемент», «иерархия» и других. На повестку дня был поставлен вопрос изучения систем любой природы в плане, я бы сказал, экзистенции систем, включая их структуру и динамику развития, а поскольку многие системы либо искусственно создавались человеком и управлялись им (технические, химико-техлологические сиетмы), либо человек активно влиял на естественные системы (биоценоз, ландшафт, биосфера), то возникла проблема эффективного управления и сохранения целостности систем. Таким образом, поддержание внутреннего динамического равновесия, или как теперь говорят «гомеостазиса», становится важнейшей задачей практики, что требует глубокой теоретической разработки проблемы. Как мне кажется, вокруг понятия «гомеостазис» и вращалась наука ХХ венка. И неважно об устойчивости чего идет речь – атома или политического режима. Важно понять и описать систему любой природы в терминах структуры, динамики, управления, границ существования. А дело конкретных наук и их методов определять конкретные параметры и механизмы, в традиционных и специфических, или абстрактно-формальных терминах.

Каждая наука, решая свои проблемы, вырабатывает свой специфический язык, но приходит время перехода на уровень философских обобщений. Конец ХIХ, начало ХХ века как раз такой период. Имена Маха, Больцмана, Пуанкаре, Эйнштейна, Бора, Гейзенберга, Вернадского золотыми буквами вписаны как в историю науки, так и в историю философии. Не случайно Бергсон, Гуссерль, Башляр, имея естественнонаучное и математическое образование, переходят в сферу философских исследований. В это же время возникает три варианта нового интеллектуального направления, которое предполагает обобщенное описание организации, «поведения» и управления системами любой природы:

· Тектология, Александр Александрович Богданов (Малиновский), 1913...1928 гг.;

· Общая теория систем, Людвиг фон Берталанфи, конец 40-х годов ХХ века;

· Кибернетика, Норберт Винер, 1948 г.

Эта история общеизвестна и составляет как бы видимую часть айсберга. Но история науки должна бы показать нам и «подводную часть» становления этого интеллектуального подхода, показать предысторию, латентный период созревания новой интеллектуальной идеологии. Помимо генеральной тенденции рождения и развития идеи системного мышления, мне интересны конкретные условия, в которых проходило вызревание и становление новых представлений. С точки зрения социологии науки интересны структура и динамика развития научного сообщества, научные коммуникации, личные связи, организация и финансирование науки, подготовка специалистов. Особенно это интересно в связи с созданием системного подхода, поскольку сложность и комплексность проблемы требовали помимо недюжинного таланта, еще и решения массы организационных проблем. Об этом хорошо пишет Н. Винер в своей знаменитой «Кибернетике» [1].

Я сосредоточу свое внимание на предшественниках Винера. Прежде всего я хочу сказать, что как-то незаслуженно обходится стороной роль философов в создании определенного интеллектуального климата. В 1907 г. вышла книга Анри Бергсона «Творческая эволюция» [2]. Ее идеи повлияли на взгляды целой эпохи. Бергсона цитирует А.А. Богданов, а у Н. Винера I глава так и называется – «Ньютоново и бергсоново время». Лоуренс Гендерсон, на котором я остановлюсь подробнее ниже, посвящает Бергсону параграф «Телеология Бергсона» в своей книге «Среда жизни» [3]. В 1915 г. была опубликована работа Н.О. Лосского «Мир как органическое целое» [4], название которой говорит само за себя. Кстати, он с 1891 по 1894 гг. изучал психофизиологию на естественнонаучном отделении физико-математического факультета Петербургского университета, т.е. имел естественнонаучное образование. Лосский также уделяет большое внимание взглядам Бергсона. Чем же так привлекательны работы французского мыслителя? Прежде всего переосмыслением понимания времени как естественнонаучной и философской категории, анализом идеи эволюции, которую он рассматривает с позиций целесообразности, телеологичности. Он рассматривал мир как процесс, «жизненный порыв», разворачивающийся во времени и порождающий все многообразие видимых форм.

В 1926 г. южноафриканский философ Я. Смэтс сформулировал методологический принцип целостности, получивший название «холизм». Идейно он также восходит к представлениям «Творческой эволюции» А. Бергсона. Появление этого принципа говорит о том, что на рубеже XIX...XX веков закончилась эпоха «аналитической», расчленяющей мир философии и адекватной ей науки. На смену им пришла идеология органической целостности, системности, взаимосвязанности и взаимозависимости всех частей мира, которые в свою очередь также представляют собой некие «целостности», рождающиеся в процессе эволюции.

Безусловно, философские концепции Бергсона и Лосского умозрительны и высоко абстрактны, но раз к ним обратились интересующие нас в плане системных представлений естествоиспытатели, значит они находили в их работах нечто важное, что не следовало из их собственного профессионального опыта, но требовалось для объяснения и понимания этого же опыта. С другой стороны, имея глубокие познания в естествознании и математике, Лосский и Бергсон вышли за пределы естествознания, обратились к метанауке, поскольку явно ощутили потребность в выработке и обосновании новых взглядов, опирающихся на целостный, системный подход к миру.

Вернемся к истории становления системного мышления самими естествоиспытателями. Для иллюстрации той мысли, что разработка системного подхода потребовала колоссального синтеза знаний, а значит и образованности от ученых, приведу несколько штрихов к биографиям Богданова и Винера.

Винер упоминает следующие науки, которые так или иначе «пригодились» ему в работе:

· Математика; математическая логика; статистика;

· Биология; медицина; физиология; нейрофизиология;

· Психология;

· Социология;

· Теория связи;

· Теоретическая электротехника, электроника.

Поскольку полная лишений жизнь А.А. Богданова представляется мне ярким контрастом благополучной жизни Норберта Винера, любопытно привести некоторые факты его биографии. А.А. Богданов родился 10(22) августа 1873 г. в г. Соколка Гродненской губернии. Был вторым из шести детей народного учителя, выходца из вологодской семьи. «Отец скоро дослужился до учитель-инспекторства в городском училище, и благодаря этому я лет в 6...7 получил доступ в библиотеку училища и в его маленький физический кабинет. Учился в Тульской гимназии, жил в условиях казарменно-тюремных, там злостно-тупое начальство научило меня бояться и ненавидеть властвующих и отрицать авторитеты» [5, с. 36]. Он окончил гимназию с золотой медалью. В 1893 поступил на естественное отделение Московского университета, а в 1894 (декабрь) за участие в народовольческом Союзе Северных землячеств был исключен, арестован и выслан в Тулу. Там в рабочих кружках увлекся экономикой, Марксом и написал «Краткий курс экономической науки» (1897 г.). Запросы со стороны рабочих побудили его к самообразованию. В результате появилась его философская работа «Основные элементы исторического взгляда на природу» (1899). В 1899 Богданов закончил медицинский факультет Харьковского университета и вскоре опять попадает в тюрьму. За ней следует ссылка в Калугу, откуда за неблагонадежность он был выслан на три года в Вологду, где работал врачом в психиатрической больнице. В 1904 г. Богданов выехал в Швейцарию.

Чем он занимается в эти годы в эмиграции? В 1904...1906 гг. – написана работа «Эмпириомонизм», 1905 г. – «Из психологии общества». В 1909...1910 гг. – редактирует перевод «Капитала» К. Маркса. Перед Первой мировой войной начал работу над «Всеобщей организационной наукой», т.е. к этому времени он идейно созрел для создания такого труда. В 1913 г. написана брошюра «Между человеком и машиной», посвященная проблемам научной организации труда и анализу системы Тейлора. Значит, он был знаком и с этими идеями.

Во время войны Богданов фронтовой врач. После войны, 1918...1921 гг. – профессор политэкономии 1-го МГУ. В 1926 г. он основал первый в мире Институт переливания крови. Опыты он ставил на самом себе и 12-й оказался роковым. Он закончился трагически 7 апреля 1928 года. Богданову было неполных 55 лет. Широчайший кругозор и спектр интересов, уникальный жизненный опыт, неуемная энергия позволили ему вопреки обстоятельствам сформулировать в работе «Тектология: (Всеобщая организационная наука)» [5] идеи системного подхода. Он опередил работы Н. Винера и Л. фон Берталанфи более чем на 30 лет и справедливо считается автором первого варианта общей теории систем (ОТС) и предшественником кибернетики [5, с. 13...14].

Полным контрастом жизненному пути Богданова выглядит судьба Норберта Винера. Он родился 26 ноября 1894 г. в г. Колумбия, штат Миссури. Его отец Лео Винер (1862...1939) был родом из Белостока (тогда – Россия, теперь – Польша), учился в Германии. Стал известным филологом – профессором современных языков в Миссурийском университете, потом профессором славянских языков в Гарвардском университете. Перевел на английский язык Льва Толстого. В 1915 г. в Кембридже, в двадцати минутах ходьбы от Гарвардского университет, открылся знаменитый ныне Массачусетский технологический институт (по-английски – «MIT»). Эти два учебных заведения и стали крупнейшим центром, в котором усилиями математиков, философов, химиков, биологов, физиологов, экономистов и прочих специалистов разрабатывалась системная методология.

По семейному преданию Винеры происходят от известного еврейского ученого и богослова Моисея Маймонида из Кордовы (1135...1204 гг.), лейб-медика при дворе султана Саладина Египетского. Винер с гордостью отзывался об этой легенде, но не ручался за ее достоверность.

Я думаю, его сомнения небеспочвенны. Как выходец из польских евреев, он скорее всего принадлежал к ашкеназской ветви евреев, тогда как Маймонид как выходец из Кордовы (Испания) скорее всего был сефардом. Хотя после изгнания евреев из Испании в 1492 г. многие переселились во Францию и далее продвигались на восток. Но тут другая трудность: семья Маймонида долго скиталась, переселилась в северную Африку и в конце концов осела в Каире. Но легенда красивая. У гения должен быть гениальный предок (для красоты).

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--