Реферат: Строительство и архитектура Санкт-Петербурга в XVIII веке
1.4 Рост города
Стремясь превратить Санкт-Петербург в столицу государства, Пётр I строго регламентировал городскую застройку. Он даже приказал за счёт государственной казны построить «эталонный» дом, чтобы частные владельцы могли наглядно представить себе, каким должно было быть их собственное жильё.
Особенный размах приобрело каменное строительство в Петербурге после первой большой победы русского флота над шведами, одержанной при Гангуте 27 июля 1741 г. Вскоре царь запретил строительство в новом городе деревянных сооружений. А так как проблемы со стройматериалами оставались, он распорядился организовать централизованную поставку кирпича для петербургских домов.
Ни один из городов мира в XVIII-XIX вв. не знал столь значительных градостроительных работ по укреплению берегов рек и каналов, как Петербург. Первые укреплённые набережные появились с образованием поселения на Городском острове, вблизи Петропавловской крепости, а затем на противоположном берегу между Летним садом и Адмиралтейством. Берега Невы не могли служить надёжной защитой от возможных наводнений. Спустя три месяца после закладки крепости река вышла из берегов, затопив территорию строительства и рабочего лагеря. Начальник гарнизона Аникита Репнин писал Петру I: «Государь, у нас жестока погода с моря и набивает в нашем месте, где я стою с полками, вода аж до моего станишки: ночесь в Преображенском полку в полночь у харчевников многих сонных людей и рухлядь их помочило, а жители здешние, государь, сказывают, что во нынешнем времени всегда то место заливает» [2].
Вначале под застройку выбирали те участки на берегу Невы, где до основания Петербурга располагались русские посёлки, а позднее – шведские. В 20-х гг. XVIII в. за короткий срок возникли Лебяжий, Красный, Зимнедворцовый, Крюков и Адмиралтейский каналы, соединявшие Неву с Мойкой и осушившие Адмиралтейский остров. Выше по Неве, за Фонтанкой, с постройкой Литейного двора (1714 г.) заболоченная местность была перерезана сетью каналов. Васильевский остров тоже застраивался, и там возникла сеть каналов, которые и определили планировку его линий и проспектов.
С ростом города были изданы первые правительственные распоряжения об устройстве набережных. Владельцы домов на набережных, согласно специальному указу 1715 г., должны были приготовить к сентябрю «каждый против дома своего паженые сваи (шпунтовые, т. е. одна свая входит продольным гребнем в паз другой) для обивки берегов, мерою трёхсаженные, числом сколько против каждого двора оных бы столбов могло пойти». Одновременно с укреплением берегов на Адмиралтейской стороне и Васильевском острове сооружали небольшие гавани для причала судов и лодок.
После наводнения 1720-1721 гг., когда набережные были основательно разрушены, вновь последовали указы об их ремонте и строительстве, повторявшиеся вплоть до сооружения «каменного берега» во второй половине XVIII столетия. С начала 60-х гг. строились уже гранитные набережные «от Галерного двора до Литейного дома». В 1764-1790 гг. созданы набережные Екатерининского канала, затем Крюкова канала, реки Фонтанки, в 1798-1811 гг. – реки Мойки и т. д. На набережных, декорированных гранитом, сооружали парапеты и чугунные решётки. В XIX в. были облицованы камнем берега Васильевского острова. Всего до 1917 г. на Неве построили 10 км гранитных набережных. Строительство набережных возобновилось после наводнения 1924 г. Появились новые типы набережных: терраса на стрелке Елагина острова на естественном основании; одно- и двухъярусные набережные откосного типа, мощёные булыжником, диким камнем, брусчаткой; монолитные и сборные железобетонные; с навесной гранитной облицовкой и др. Сейчас в городе около 150 км укреплённых набережных.
После смерти Екатерины I Петербург едва не утратил столичного статуса: Пётр II перевёл свою резиденцию обратно в Первопрестольную. И лишь в 1732 г. царский двор окончательно вернулся в Северную столицу, и Петербург почти на 100 лет стал центром России.
1.5 Россия молодая
Санкт-Петербург рос с поражающей быстротой. На пустом месте, среди болот, лесов и мхов вырастал громадный город. Первыми строителями и жителями Северной Столицы стали солдаты войск, расквартированных в Шлиссельбурге, и рабочие, возводившие крепость на Заячьем острове. Навсегда в городе остались некоторые строители, а также ремесленники и мастеровые, посылаемые туда «на вечное житьё». Их набирали в разных губерниях и вместе с семьями насильно переселяли на берега Невы. Купцы и дворяне также весьма неохотно переезжали в новую столицу. Богатых и именитых купцов с большим трудом удавалось заставить покинуть Москву и перенести свою торговлю на берега Невы. С 1712 г. по особым спискам сюда начали переселяться дворяне; здесь они обзаводились домами и усадьбами. А в следующем году царский указ повелел «царедворцам и прочих чинов людям» строить дома в Петербурге. Теперь уклониться от «перемены мест» было уже невозможно. «Дворяне, знатные и богатые люди… нашли здесь печальные перемены в своей жизни. Вместо прежних обширных дворцов и высоких домов в Москве, загородных домов и поместий близ неё, где они всего имели в изобилии, здесь они нашли недостаток во всех припасах и отсутствие большинства удобств. Поскольку это место отвечало замыслам и нраву царя, то он мало обращал внимания на жалобы тех, кто более заботился о собственном спокойствии и удовольствиях, нежели о пользе своей страны. Купцы и лавочники достигли процветания в этом городе, где всё было чрезвычайно дорого», вспоминал Питер Генри Брюс, племянник знаменитого фельдмаршала графа Якова Валимовича Брюса [2].
Петербург Петровского времени был громадной строительной площадкой, где тысячи работных людей рыли каналы, строили верфи, заводы, мануфактуры, дома. В городе, выросшем из пограничной крепости, главное место заняла военная промышленность. Вокруг Адмиралтейской верфи стали возникать канатные, парусные, лесопильные и другие фабрики. В 1714-1715 гг. открылись пороховые заводы на Охте и Красном острове, в 1721 г. – знаменитый Сестрорецкий оружейный завод. Положение резиденции государя обязывало – в первой четверти XVIII в. появились мануфактуры, которые обслуживали двор. Они производили бархат, шёлковую парчу, гобелены.
Население нового города росло с невиданной для России скоростью. Если в 1745 г. в Петербурге было около 40 тыс. жителей, то через 25 лет население составило 95 тыс. человек. Город стремительно рос: каждый год появлялись всё новые и новые улицы и проспекты. Особенно быстро увеличивались в 30-40-х гг. XVIII в. слободы, где селили работных людей, присылаемых из центральных районов страны.
В 1721 г. победой русого оружия завершилась кровопролитная Северная война. Уже за несколько лет до подписания мира Пётр I начал создавать новую систему управления страной. Неразрывно связанные Москвой приказы были ликвидированы, а в Петербурге появились новые центральные учреждения – коллегии, ведавшие разными отраслями государственного управления. Как Петербург не был типично русским городом, так и новая система напоминала больше шведскую или немецкую, чем традиционно русскую.
В 1723 г. из Москвы в Петербург перевели оба гвардейских полка – Преображенский и Семёновский. С тех пор их роль в жизни города, да и всей страны, была чрезвычайно велика. Дворцовые перевороты и блестящие балы, великолепные балы и кровавые сражения – ничто не обходилось без императорской лейб-гвардии. Петербург так и остался основным местом квартирования гвардейских частей, количество которых с каждым десятилетием увеличивалось. К началу Первой мировой войны (1914 г.) русская лейб-гвардия уже включала четыре пехотные и две кавалерийские дивизии, причём большая часть её состава постоянно находилась в столице.
К концу первой четверти XVIII в. Петербург прочно занял положение военно-политического центра, крупнейшего порта страны, центра просвещения и светской культуры. При Петре I в Северной столице устраивались многочисленные праздники, маскарады и ассамблеи[4] . Император, придавший ассамблеям государственное значение, установил порядок их проведения особым указом. «Поскольку царь очень близко к сердцу принимал благополучие и возвышения своего народа, он не упускал ни единой возможности к просвещению подданных… он распорядился устраивать ассамблеи: приказал проводить их дважды в неделю попеременно в домах вельмож. Одна комната предназначалась для бесед, вторая – для карт, третья – для танцев. Начало назначалось на 8 часов и окончание – в 11. Хозяину дома надлежало обеспечить буфет с винами, не предлагая их, пока не спрашивали, а также карты и музыкантов. На ассамблеи допускались господа всех званий, русские и иностранцы, со своими жёнами и дочерьми. Это нововведение чрезвычайно понравилось дамам, поскольку освобождало от суровых ограничений их жизни… Посредством же ассамблей они учились и одеваться, и вести беседу», – писал П. Г. Брюс, современник Петра, шотландец, принятый на русскую службу [2]. Права посещать ассамблеи были лишены представители духовенства и лакеи. Для простого люда организовывались всевозможные «потехи». С особой пышностью отмечались события, связанные с любимым детищем Петра Великого – российским флотом, будь то морская победа или спуск большого судна на верфях.
1.6 Город на Неве
Санкт-Петербург – самый богатый мостами российский город. В нём, включая пригороды, насчитывается около 800 мостов и мостиков. Это неудивительно для города, треть территории которого лежит на островах. Тем не менее начинался Петербург с полного отрицания мостостроения. Чтобы приучить жителей к воде, Пётр I требовал преодолевать водные преграды на лодках или в крайнем случае на паромах. Мосты разрешалось строить только на улицах и дорогах, по которым перевозили важные грузы. Именно так в 1703 г. возник первый в городе Петровский мост (с 1887 г. – Иоанновский), соединивший Берёзовый (Городской) остров с Заячьим, где началось строительство Петропавловской крепости. Затем появился Аничков мост (1715 г.), представлявший собой несколько досок, перекинутых через Безымянный Ерик (позже река Фонтанка), с ограждениями по обеим сторонам. Он был назван в честь полковника М. О. Аничкова, который руководил его строительством. Мост находился в центре города и постоянно перестраивался, пожалуй, чаще всех остальных. Сначала его сделали подъёмным, а затем – разводным. В 1741 г. он превратился в типовой мост с романтическими каменными башнями наподобие сохранившихся Чернышёва или Старо-Калинкина.
Уже после смерти Петра I, в 1727 г., появился первый мост через Неву – Исаакиевский. Мост был наплавным, т. е. состоял из поставленных борт к борту лодок с положенными на них досками. Такие мосты наводили ранней весной и разбирали осенью, к началу ледостава. По легенде, соорудить его повелела Екатерина I, после того как при переправе на лодке волна залила её с ног до головы. Вскоре возникли и другие подобные мосты, которые в течение 150 лет соединяли берега Невы и Невки. Они были непрочными и часто разрушались во время наводнений.
В золотой век Екатерины II Петербург украсили каменные набережные и мосты. Первыми появились Прачечный, Верхне-Лебяжий и Эрмитажный мосты, затем Казанский и Каменный. Эти мосты были относительно короткими – от 15 до 22 м, но широкими, чтобы по ним могли проезжать громоздкие кареты. Сооружали их в основном из гранита, без особых архитектурных излишеств. Однако вскоре сообразили, что мосты могут служить украшением города. В 80-х гг. XVIII в. были возведены семь однотипных каменных мостов через Фонтанку, включая Аничков, Обуховский и Старо-Калинкин. По краям их стояли гранитные башни с фонарями, гармонирующие с гранитом набережных. Старо-Калинкин, а также более поздние Ново-Калинкин и Мало-Калинкин мосты получили своё название не от ягоды калины, а от финской деревушки Каллина. Эти мосты были уже более длинными – до 70 м. Их впервые сделали не подъёмными, как прежние деревянные, а разводными, чтобы пропускать в центр города военные суда и баржи с товарами. Именно тогда мосты обрели свою главную особенность, которой петербуржцы гордятся до сих пор.
1.7 Послепетровские времена
В высших слоях столичного дворянства после смерти Петра I обострилась борьба за власть. В 1725 г. представители новой знати, опираясь на гвардию, возвели на престол Екатерину I. При ней жизнь в Петербурге текла своим чередом: те же ассамблеи, балы и праздники по случаю спуска новых кораблей на верфях. Но уже её преемник Пётр II, сын царевича Алексея, задумал вернуть резиденцию двора в Москву. Осенью 1727 г. в Санкт-Петербург был назначен воевода, как в рядовой город страны. В январе следующего года царский двор выехал в Петрвопрестольную, а за ним потянулись сенаторы, знать, гвардия, коллегия, конторы. Всё это не могло не отразиться на судьбе Северной столицы: город запустел, многие дома стояли недостроенными, сократились работы на Сестрорецком заводе, в Адмиралтействе.
Правда, уже через четыре года, в начале 1732 г., императорский двор во главе с новой императрицей Анной Иоанновной, племянницей Петра I, вновь вернулся на берега Невы. Анна Иоанновна не жалела денег для себя и своего окружения: содержание двора обходилось в огромную по тем временам сумму – 2 млн рублей золотом в год. Балы при дворе сменялись маскарадами, маскарады – иллюминациями, иллюминации – балами…
В октябре 1740 года Анна Ионовна заболела и умерла. Наследником стал внук императрицы Иоанн Антонович. После этого в течение года столичные жители были свидетелями целой череды ночных переворотов. Все они завершались красочными шествиями с факелами и барабанным боем победителей. Аресты всесильного фаворита Анны Иоанновны Э. И. Бирона, фельдмаршала Б. К. Миниха, родителей нового императора Антона Ульриха Брауншвейг-Бевернского и Анны Леопольдовны Мекленбургской, племянницы покойной государыни, в конце концов увенчались «благополучным», как сказано в манифесте, восшествием на престол дочери Петра I Елизаветы Петровны.
В правление дочери Петра столица начала быстро расти. По Фонтанке, в нескольких сотнях сажен от Невского, тянулись загородные дома елизаветинских вельмож. На месте памятного по событиям ночи 25 ноября Преображенского двора был построен прекрасный Аничков дворец. Столицу украсили смольный монастырь, Никольский морской собор и многие другие величественные здания. Двор Елизаветы и дома вельмож поражали роскошью и великолепием.
25 декабря 1761 г. во дворце на Мойке у Зелёного (Полицейского) моста Елизавета Петровна скончалась. На престол вступил её племянник Пётр III Фёдорович, сын Анны Петровны, герцогини Голштинской. Супруга нового императора Екатерина Алексеевна рано утром 28 июня 1762 г. из Петергофа отправилась в Петербург, в казармы Измайловского полка, а затем в Семёновский полк, где ей присягнули гвардейцы. В новом здании Зимнего дворца Екатерину уже ожидали члены Сената и Синода. Пётр III, после неудачной попытки примериться с Екатериной, попытался укрыться в Кронштадте, однако вскоре был вынужден подписать отречение от престола. Бывшего императора отправили под гвардейским конвоем в поместье Ропша, где он вскоре ушёл из жизни при загадочных обстоятельствах.
Санкт-Петербург – центр политической жизни страны – превратился при Екатерине II в один из крупнейших городов России. Императрица уделяла большое внимание строительству, стремясь предать столице парадный облик. Вскоре Петербург благодаря регулярной застройке стал символом абсолютистской империей с её идеей всеобщего порядка. «Трезубец» улиц, сходящихся к воротам Адмиралтейства, означал связь города с бескрайними морскими просторами. Отличавшийся пышностью и великолепием, двор императрицы был сравним с самым блестящим двором Европы – французским. Итальянский путешественник Дж. Казанова описал один из придворных маскарадов того времени: «Я обнаружил, что в Петербурге всё, кроме простонародья, говорят на немецком языке… хозяин сообщил, что при дворе дают бал-маскарад, gratis (лат. «бесплатно»), на 5 тыс. человек. Длился он 60часов. Была тогда суббота. Хозяин дал мне требуемый билет, каковой надо было только показать у ворот императорского дворца… Я посылаю за маской, и носильщики доставляют меня ко двору, где вижу великое множество людей, танцующих в комнатах, где играли всякие оркестры… вижу буфетные, где все, кто желал утолить голод и жажду, ели и пили. Вижу всюду веселие, непринуждённость, роскошь, обилие свечей, от коих было светло как днём… Я слышу, как рядом маска говорит соседу:
– Гляди, гляди, государыня; она думает, что её никто не признаёт…