Реферат: Судьбы восточнославянских народов в глобальном контексте
После радикальных изменений, которые несет в себе революция, наступает период инволюции, содержание которого направлено, образно говоря, на “усвоение” качеств, приобретённых обществом в предыдущем цикле своего развития. В определенном смысле можно говорить о формировании в инволюционном периоде новой “мотивационной” основы общественной системы. Эта мотивация формируется во всех сферах жизнедеятельности общества - в экономике, политике, образовании, науке, культуре, искусстве. В результате складываются социальные механизмы (поколенческой и институциональной) преемственности. Период инволюции протекает на фоне относительного “свертывания” прежней (существовавшей до революции) динамики развития социальных процессов и упрощения общественной структуры, что дает в целом основание говорить о социальной регрессии. Вновь укрепляет свои позиции традиционализм. Чем дальше все очевиднее набирает силы модель так называемого “закрытого общества”, ориентированного на собственные силы и экстенсивный путь развития. Коллективный интерес в таком обществе становится высшей ценностью, которая собственно и определяют рамки свободы индивида. Социализация подрастающего поколения здесь ориентирована на формирование “универсального” человека, в основе которого лежит эмоционально-чувственный психологический тип личности.
Период эволюции наоборот, характеризуется социальной прогрессией - расширением социальных процессов, усложнением социальной структуры и инновационной активностью граждан, среди которых доминирует рациональный (когнитивный) психологический тип поведения личности. Есть предпосылки к смене межгосударственных и социокультурных границ. Стабильными являются только изменения.
Нормативные (стабильные) периоды закономерно чередуются переходными (кризисными) периодами в развитии общества.
Коэволюция – является фазовым переходом от нормативного периода “инволюции” к нормативному периоду “эволюции”. С точки зрения академика Н.Н. Моисеева коэволюция – это “стабильное не равновесие”[vii] . Иными словами речь идёт о такой модели общественного развития, при которой достаточно интенсивные количественные изменения ещё не привели, говоря терминологией синергетики, к смене аттракторов, или качественной смене сущности сложной системы. В период коэволюции меняется лишь полярность системных (социетальных) качеств общества.
В период же революции происходит кардинальная смена социетальных характеристик – “обобщение” результатов развития социума на протяжении всего эпохального цикла и открытие нового цикла.
Таким образом, схему универсального эпохального цикла условно можно представить следующим образом: революция – инволюция – коэволюция – эволюция.
Теперь обратим наше внимание на проблему исторической судьбы восточнославянских народов в контексте нашей концепции.
Первый эпохальный цикл истории Украины уходит в историю Киевской Руси. Революционный этап цикла связан с географическим, военно-политическим освоением пути из “варяг в греки”. Это время от княжения Олега до завоевательных походов Святослава (964-969). Начало инволюционного периода первого эпохального цикла идентифицируется с принятием в 988 году христианства по византийскому обряду, то есть с выбором цивилизационной принадлежности. Коэволюционная фаза цикла связана с монголо-татарским нашествием (1237-1240), а эволюционная фаза с существованием украинских земель в составе Великого княжества Литовского.
Революционный этап второго эпохального цикла открывается народно-освободительным восстанием во главе с Б. Хмельницким (1648-1654). Инволюционный период связан с началом периода Руины, инкорпорацией украинских земель в состав России и Польши. Коэволюционный период начался с попыток проведения буржуазно-демократических реформ в Российской империи с 1861 г., однако он прерывается революционными событиями 1917-1921 годов. Весь советский период своей истории Украина оставалась в инволюционном состоянии. Коэволюционный период начался с 1991 года – с момента распада СССР.
Гипотетичная схема российской истории может быть представлена в следующем виде. Революционный этап первого эпохального цикла связан с политическим отделением Северо-восточных княжеств от Киевского княжеского стола. Инволюционная фаза цикла идентифицируется с монголо-татарским нашествием или с выбором “евразийской” геостратегии. Коэволюционная фаза первого эпохального цикла связана с правлением Ивана Грозного. (“Судебник” 1550 г., взятие Казани 1552 г., опричнина 1565-1572 гг.). Эволюционный этап первого эпохального цикла российской истории связан с территориальной экспансией, начавшейся с похода Ермака в Сибирь 1581 г. Этот исторический период метко охарактеризовал В.О. Ключевский: “государство пухло, а народ хирел”.
Революционный этап второго эпохального цикла открывается вестернизаторскими реформами Петра Великого (1698-1725). Инволюционный период, начавшись сразу после смерти Петра, продолжался до поражения России в Крымской войне (1854). Коэволюционный поворот был связан с попытками проведения буржуазных реформ в середине ХIХ века, однако он был прерван революцией 1917 года. Весь советский период идентифицируется с инволюционной фазой развития. Коэволюционный поворот произошёл с распадом Советского Союза.
Методология представленной авторской концепции дала основания говорить о несоответствии циклов развития Украины и России, с одной стороны, и Белоруссии с другой.
Первый эпохальный цикл белорусской истории начинается в ХI веке с политического отделения от Киева. Инволюционная фаза цикла продолжалась до ХVII века. Коэволюционная фаза первого эпохального цикла была связана с подключением белорусской истории к украинской и российской во времена деятельности Б. Хмельницкого. И здесь намечается различие. В конце ХVII века Белоруссия, похоже, вступает в эволюционный этап развития, который был актуальным для неё и в советский период истории. А в 1991 году. Белоруссия, в отличие от Украины и России, вступила в революционный этап развития второго эпохального цикла. Напомним, что для России и Украины актуальным остается коэволюционный этап цикла.
Границы между княжествами, различными государственными образованиями восточнославянских народов были подвижными на протяжении всей истории.
Напомним, что украинско-российская государственная граница существенно преобразилась после событий 1917-1921 годов.
В докладной записке в ЦК ВКП (б) “Об урегулировании государственной границы между УССР и РСФСР” говорилось, что за это время к УССР были присоединены территории с 278081 жителем, а в состав РСФСР переданы территории с 478009 жителями[viii] . Однако в советский период это была только административная граница.
Ситуация изменилась в связи с распадом СССР. В августе 1991 года тогдашний пресс-секретарь президента Бориса Ельцина П. Вощанов заявил о необходимости пересмотра границ между союзными республиками. Это был бы прямой путь в ад гражданской войны, которая развивалась бы по сценарию, худшему, чем балканский, поскольку на постсоветской территории было ядерное оружие. Единственно верным было решение о признании де-факто существовавших на то время границ между союзными республиками государственными.
После подписания 31 мая 1997 года в Киеве Договора о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве между Украиной и Российской Федерацией ускорился переговорный процесс о делимитации и демаркации государственной границы, что является естественным процессом с точки зрения международного права.
Это не означает, что между восточнославянскими народами автоматически вырастает стена отчуждения. Нас связывает слишком многое. Зримым подтверждением этого стало открытие 22 декабря 2000 года в Санкт-Петербурге памятника Тарасу Шевченко, гений которого пробудился в вашем великом городе.
Следует отметить, что достаточно нестабильными являются внутренняя федеральная территориальная структура Российской федерации. Решение чеченской проблемы военными методами является лишь паллиативом. Однако эта проблема ставит под угрозу сохранение евразийского российского цивилизационного пространства как арены взаимодействия между различными культурами и мировыми религиями.
Создание в мае 2000 года семи федеральных округов по идее должно было гарантировать единство политико-правового и рыночного российского цивилизационного пространства. Не секрет, что существуют стратегические планы расчленения и овладения российским пространством, например, З. Бжезинский серьёзно рассматривает перспективу создания Сибирской республики (Якутия-Саха занимает особо важное положение в любом геополитическом раскладе), суверенизации мусульманских республик (Татарстан, Башкортостан, Ингушетия, Чечня). Новодворская видит гарантию сохранения демократической России только как национального государства, а не как евразийской квазиимперии, пусть даже в пределах “Московского княжества”.
Против политико-географической централизации власти выступает, например, Союз правых сил (СПС), считающий, что Россия как демократическое государство может существовать только как федерация.
Но это уже тенденция следующего - эволюционного периода, который вступит в свои права в начале эпохи Водолея (после 2003 года), если этому будет содействовать “глобальный контекст” - необходимые “социетальные” изменения в нынешних странах-лидерах социального прогресса, прошедших в 20-30 –х годах опыт “Великой депрессии”.
Украина после апрельского 2000 года конституционного референдума также двигается в направлении федерализации. Однако решение этой проблемы будет связано также с переходом к эволюционному этапу исторического развития.
Максимум через лет пять западная граница Украины станет восточной границей Европейского союза. Вместо “железного занавеса” времён “холодной войны” возникнет “золотой занавес”, отделяющий Европу богатых от восточноевропейских “бедных родственников”.
Если представить модель евро-континентального развития в виде эллипса, мы можем говорить о переносе центра тяжести от одной его части к другой. В данном случае речь идёт о возможности погружения в начале ХХІ века Европейского союза в период потрясений, который ещё А. Тоффлер назвал “футурологическим шоком”[ix] . В этом случае инициатива развития перейдёт к Восточной Европе. В этом регионе весьма вероятно, что Украине может быть отведена культурно-цивилизационная роль Бельгии в нынешней Западной Европе. То есть речь идёт об особой миссии культурно-политического центра.
“Путь России в материнскую Европу лежит через Киев. Это не великодержавный путь нового присоединения Украины к России, а покаянный путь присоединения России к Киеву как к центру возрожденческого византийского движения. Историческая судьба Киева стать духовной столицей возрождённого славянства”[x] . Можно согласиться с этой прогностической точкой зрения российского политолога Панарина. Ясно, что восстановление в старой форме бывшего Советского Союза является утопической идеей, которая всё больше теряет социально-политическую поддержку. Однако это не исключает, а, наоборот, предполагает поиск новых форм интеграции. Будет ли это модель Европейского Союза или модель Евразийского Союза покажет будущее. Ясно одно, что переход Украины и России к заключительной фазе коэволюционного этапа универсального эпохального цикла предполагает усложнение в том числе и пространственных структур. Возможно, будет преодолена тенденция конца ХХ века, связанная с распадом больших социокультурных пространств, ведь процесс глобализации имеет две одинаково значимые составляющие – регионализацию и интеграцию. Соотношение между этими тенденциями и будет определять судьбу восточнославянских народов в ХХI веке.
Список литературы :
[1]Генон Рено. Кризис современного мира. – М., 1991.