Реферат: Терроризм в Ирландии как метод политической борьбы
Создавалась своеобразная «тирания мертвых». Таким образом, ответственность за несчастья Ирландии переносилась с Бога на человека, и на человека конкретного, на англичанина. Это был способ, средство перекладывания бремени вины с католической Ирландии на протестантскую Англию. При этом преследовалась двойная цель — пробуждение национального сознания и нанесение морального ущерба врагу. Пропагандистское, политическое значение ритуала похорон со времени фениев стало национальной традицией.
Культ смерти получил дальнейшее развитие в идее жертвенного мученичества, связанного с фениями. Ирландский национализм нуждался в мощном и активном мифе, который мог быть создан только с помощью новых героев-мучеников. Мертвый герой прошлого являлся материалом для песен и баллад; современный погибший герой осуществлял связь прошлого с настоящим, пробуждал национальные и анти-британские чувства, был устремлен в будущее. Феномен политического мученичества помог создать общественный климат, при котором могли действовать люди с ружьями.
Тому, кто занимается историей Великобритании и Ирландии, знакомо словосочетание «манчестерские мученики». Это было громкое судебное дело, связанное с убийством полицейского, которое совершили в 1867 г. при попытке к бегству из манчестерской тюрьмы три ирландских фения. Они были осуждены за убийство и публично казнены. Но дело это привлекло в Ирландии всеобщее внимание и получило громкую огласку. Казненные фении превратились не просто в национальных героев, но в мучеников за свободу Ирландии. Толпы людей шли в Дублине через месяц после казни за пустыми катафалками, чтобы почтить память трех фениев; в их честь был написан гимн «Боже, храни Ирландию», ставший национальным; о них были написаны книги и картины; а день их казни 23 ноября стал днем ежегодного паломничества к месту поклонения манчестерским мученикам.
Почему это произошло по отношению к людям, которые совершили акт насилия, убив полицейского, и чьи товарищи месяцем позже осуществили взрыв, при котором погибло 12 и было ранено 120 человек?
Ответ может быть найден в словах известного ирландского националиста, прозвучавших спустя несколько месяцев после указанных событий. Тогда, отвергая обвинения в том, что ирландцы «возводят убийства в ореол», он сказал: ирландцы не признают английские законы, так как это не их законы. Поэтому противники этих законов — не преступники, а герои. Эти аргументы объясняют, почему убийство представителей английских властей было в Ирландии оправданно. Подобные аргументы используются и в настоящее время теми, кто с оружием в руках выступает за единую Ирландию, против присутствия британской армии.
Развитие идеи политического мученичества, связанной с фениями, их террористические действия, получившие признание в обществе, приводят к мысли о том, что политическое насилие оказалось востребованным в Ирландии, вписалось в контекст национальной истории, существовало наряду с конституционными, парламентскими методами.
Огромное значение для развития терроризма в Ирландии имели события 1919-1921 гг., связанные с национально-освободительной революцией. Не в силах открыто противостоять на полях сражений военной мощи профессиональной армии Британской империи, ирландские революционеры стали родоначальниками новой военной тактики, которая в дальнейшем была использована национально-освободительными движениями в других странах. Она заключалась в сочетании партизанских и террористических действий, в применении так называемой «техники селективного убийства». Поскольку целью военной кампании было стремление сделать невозможным существование британских структур в Ирландии, первоочередными объектами нападений являлись полицейские и военные бараки, транспорт, секретные службы, разведка.
Кампанию проводила Ирландская республиканская армия (ИРА), действовавшая как военная организация вновь создаваемого ирландского государства. Ее бойцы были организованы в небольшие мобильные отряды, прозванные «летучими» за внезапность нападения. Засады, убийства, поджоги — это был арсенал средств, которыми они пользовались. Существовал специальный отряд особо обученных и преданных людей, в задачи которого входило уничтожение особо опасных противников. Их хладнокровные, спланированные убийства оправдывались военной необходимостью, считались своеобразным юридическим актом в условиях вражеской оккупации, несли в себе элементы запугивания. Они, кстати, сыграли определенную роль и в современной террористической кампании в Северной Ирландии.
Надо отметить при этом, что действовали они на тот период единственно возможными методами. Как указывал создатель и лидер ИРА Майкл Коллинз: «мы создали нашу армию и противостояли военному вторжению единственно возможным путем», используя максимум из ограниченных военных ресурсов. К тому же военные успехи использовались в пропагандистских целях. Каждый инцидент, каждое поражение полиции или королевских вооруженных сил представлялись как пустая трата денег британских налогоплательщиков, а репрессии по отношению к ИРА использовались, чтобы сделать политику Британии одиозной в глазах мирового общественного мнения.
Вооруженная кампания ИРА, поддерживаемая местным населением, не дала армии противника использовать полностью свою военную мощь. Весной 1921 г. британский лорд-канцлер вынужден был заявить, что история последних месяцев продемонстрировала превосходство военных методов противника. Наряду с другими условиями, это способствовало прекращению англо-ирландской войны и началу мирных переговоров.
Таким образом, с самого начала своего существования ИРА использовала террористические методы в политической борьбе и осталась привержена им, уверовав в их эффективность. Ирландские республиканцы трансформировали тактику в принцип, получив, как им казалось, благословение истории. Начиная с 20-х годов поколения молодых ирландских католиков полагали, что с помощью терроризма им удастся определять ход ирландской истории.
После раздела Ирландии в 1921 г. идея создания единой ирландской республики продолжала жить в умах и сердцах тех, кто причислял себя к республиканскому движению. Между сторонниками англо-ирландского договора, по которому было создано два ирландских государства, и его противниками началась гражданская война. Против ИРА выступила вновь созданная армия Ирландского Свободного Государства (таково было его официальное название). Потерпев поражение, ИРА ушла в подполье. Надо заметить, что к этому времени ирландцы устали от многолетней войны, и поддержка ИРА населением снизилась. Со своей стороны, ирландское правительство, заботясь о безопасности молодого государства, поддерживало в стране чрезвычайное законодательство, по которому проводились аресты и интернирование. Множество республиканцев оказалось в тюрьмах. К тому же в их стане произошел раскол, из ИРА выделилось более умеренное, прагматичное крыло под руководством Де Валеры, будущего премьера и президента Ирландии. Заявив, что отказывается от вооруженных методов борьбы за республику, Де Валера создал новую партию, которая включилась в политическую борьбу.
Оставшаяся часть «твердолобых» республиканцев отказалась признать Ирландское Свободное Государство и участвовать в парламентской политике. ИРА продолжала существовать как запрещенная, подпольная организация, причем как на юге, так и на севере страны. В 1939-40 гг. она провела в Британии кампанию взрывов в знак протеста против сохраняющегося раздела Ирландии, что вызвало репрессивные меры со стороны трех правительств: британского, северо-ирландского и ирландского. Сотни известных республиканцев оказались в тюрьмах и концлагерях и провели там всю войну. Это нанесло тяжелый удар по ИРА и всему республиканскому движению, поскольку ИРА являлась его основной движущей силой.
После войны началось возрождение. Можно сказать из пепла, из горсточки людей, сохранивших старые идеалы. ИРА, возникшая из руин 40-х годов, не была, конечно, новой, ибо в Ирландии не может быть ничего абсолютно нового. Но это была другая организация по людским ресурсам, устремлениям, возможностям. В ее задачи того периода входила реорганизация и возобновление вооруженной борьбы.
В 1950 г. ИРА обладала лишь слабым подобием своей былой силы, и вполне оправданным было заявление ирландского премьера о том, что оружие исчезло с ирландской политической сцены. Однако уже в 1951 г. военным советом ИРА было принято решение о проведении в Северной Ирландии антибританской кампании.
Во время пятилетней подготовки приобреталось оружие, обучались волонтеры, осуществлялись серии нападений на британские военные объекты, казармы. Основные действия начались в 1956 г. и продолжались до 1962 г. В этот период были разрушены мосты, дороги, сжигались полицейские бараки и правительственная собственность. ИРА была сосредоточена на военной стратегии и тактике, считала их приоритетными для достижения успеха и игнорировала политические, моральные и психологические факторы, ей не хватало контактов с массами. Она не ставила конкретной политической цели улучшить положение католиков в Северной Ирландии. Не удалось привлечь внимание британской общественности. В начале кампании казалось, что население в обеих частях Ирландии поддерживает ИРА, но вскоре стало очевидно, что, выступая против раздела Ирландии, католики на севере и националисты на юге не поощряли террористические акции.
Ответ со стороны властей Северной Ирландии и Ирландской Республики был традиционен: аресты, интернирование, полицейские налеты и обыски, ужесточение цензуры и очередное осуждение насилия.
К 1962 г. стало ясно, что кампания себя исчерпала, и было официально объявлено о ее окончании. Сложив оружие, ИРА лишилась основной движущей пружины своего существования — борьбы с помощью насильственных методов против раздела Ирландии, за ее объединение в единую Республику. Армия продолжала существовать, но большинством ирландцев воспринималась как отживший, исчезающий пережиток романтичного прошлого. Образ ирландского повстанца был больше связан с балладами, мифами, патриотической историей и школьными уроками, чем с реальной жизнью. Тень ирландского стрелка переросла реального волонтера ИРА, растворившегося в возрождающейся экономике, размытости национальной цели и застывшей реальности расколотого острова.
Здесь проходит водораздел между прошлым ИРА и ее настоящим. История дала ей еще один шанс. Новый отсчет времени начался для республиканского движения с развитием современного североирландского кризиса, который продолжался на протяжении 30 лет.
Что привнесли современные события в проблему ирландского терроризма, как повлияли на его эволюцию? Возможно ли решить ирландскую проблему с помощью террористических методов? Эти вопросы мне бы хотелось поставить во второй части работы.
Говоря о событиях в Северной Ирландии последних трех десятилетий, затрагивающих также Ирландскую Республику и Великобританию, и не вдаваясь в излишние детали, нужно отметить следующее.
В конце 60-х годов Северная Ирландия вступила в полосу глубокого структурного кризиса, связанного с технико-экономическими преобразованиями и политическими реформами. Модернизация североирландского общества как следствие европейских интеграционных процессов затронула традиционные, казавшиеся неизменными устои ольстерской жизни, основанные на протестантском правлении без консенсуса, на дискриминации католического меньшинства населения, которое, в свою очередь, отказывало в легитимности североирландскому государству и на этом основании считалось нелояльным.
Изменения, коснувшиеся католической общины, вызвали к жизни движение гражданского протеста, явившись новым фактором политического противостояния. Католическое население, прежде ориентированное на воссоединение Ирландии, под влиянием многочисленных факторов изменило свои политические установки и выступило с требованием реформ. Под угрозой оказалась тщательно оберегаемая юнионистами Северной Ирландии на протяжении полувека структура власти, обеспечивающая господство протестантов. Это ощущение усиливала политика «нового юнионизма», проводимая премьер-министром Северной Ирландии Т.О'Нейлом под давлением английских лейбористов и направленная на самом деле лишь на подновление существующего режима.
Протестантская община откликнулась на происходящие изменения расколом своих рядов, крушением юнионистского консенсуса, что в конечном итоге привело к развалу североирландского государства и введению прямого правления Лондона.
Новому юнионизму противостояли традиционно настроенные протестанты, выступавшие против политики модернизации и реформ, за возвращение к исконным ценностям юнионизма. Они группировались вокруг новых структур, политических и религиозных, которые, как им казалось, могли вернуть утраченную точку опоры, восстановить равновесие в потерянном мире. И поскольку конституционная, парламентская политика себя не оправдывала, особенно после роспуска Стормонта, возникали вооруженные организации, нарастала экстремистская активность.
Процессы, происходившие в протестантской и католической общинах Северной Ирландии, развивались разнонаправленно, но стремительно. Напряжение возрастало. Программа демократических преобразований североирландского общества, приобретя реальные очертания, вызывала у протестантов ощущение надвигающейся катастрофы, приводила их в состояние крайнего возбуждения, готового в любой момент обратиться против «истинных врагов — католиков». Эти чувства активно подогревались экстремистскими популистскими лидерами типа небезызвестного Яна Пейсли.
Католическая община оказалась слишком «перегретой» длительными ожиданиями и умеренностью реформ. И хотя движение за гражданские права внешне было облечено в демократическую секуляристскую форму, люди, его представляющие, продолжали мыслить в старых сектантских категориях. Столкновение казалось неизбежным, и оно наступило. Оно началось осенью 1968 г. в ходе маршей протеста борцов за гражданские права, маршруты которых проходили через протестантские кварталы (жилье в Северной Ирландии, как и многие другие сферы жизни, сегрегировано). По мысли его участников это должно было символизировать отход от сектантской традиции. Но мирные демонстрации в глазах протестантов означали вторжение на чужую территорию в прямом и переносном смысле. Они превратились в кровавые побоища. Межобщинные столкновения, за которыми стояла трехсотлетняя история, грозили перерасти в гражданскую войну. В этих условиях Лондон был вынужден ввести в провинцию войска, которые первоначально воспринимались гражданским населением, особенно католическим, как беспристрастные защитники их интересов. Но вскоре стало очевидно, что британская армия не оправдывает возлагавшихся на нее надежд и не в состоянии защитить католическое население от протестантских погромов. И тогда взоры католиков обратились к ИРА, и ее возвращение в католические кварталы стало неизбежным. ИРА вернулась на политическую сцену Северной Ирландии как защитница католического населения от протестантских ультра, а затем и от самой британской армии.
К началу 70-х годов в республиканском движении, которое представляла ИРА, произошли изменения. После неудачной кампании конца 50-х — начала 60-х годов традиционная тактика «физической силы», террористических методов, казалось, ушла в небытие, доказав свою бесперспективность. Республиканское движение переживало период переосмысления своих действий. В 1969г. в ИРА произошел раскол. Большая часть республиканцев, разочаровавшись в вооруженной борьбе, перешла на позиции парламентской политики. Меньшая по составу и менее продвинутая часть бойцов ИРА, которую не затронули процессы обновления, сформировали Временную ИРА, объявив себя официальными наследниками республиканской традиции «физической силы». Они сохранили традиционную структуру ИРА, организованную по территориальному признаку в отделения, роты, батальоны и бригады, хотя до набора 1970-71 гг. военная структура существовала чисто номинально. Каждый год делегаты собирались на всеармейский съезд, где решались политические вопросы и избиралось руководство. Съезд избирал исполком, обычно из 11 человек, а они, уже на секретной встрече, голосовали за состоящий из 7 человек армейский совет, высший орган, который назначал начальника штаба, начальника разведки и других должностных лиц. На начальном этапе организации Временной ИРА из-за нехватки людей эти должности часто совмещались. Помимо военной организации существовала политическая партия Шин Фейн, которая также раскололась на Временную и Официальную. Временная Шин Фейн являлась легальным крылом Временной ИРА, и там действовали те же люди из руководства армией. То же можно сказать и о других организациях: женских, бойскаутских и др.
Армия, как и прежде, существовала на общеирландской основе, хотя на командных должностях и активной службе преобладали северяне. Это вполне объяснимо, поскольку дублинец или представитель других южных областей легко узнавался благодаря акценту, а военные действия проводились преимущественно на Севере. Поэтому боец Временной ИРА из Республики находился в резерве. За небольшим исключением в армию вступала не состоящая в браке молодежь в возрастном диапазоне от 16 до 26 лет, как мужчины, так и женщины. Временная ИРА в социальном плане опиралась на низшие слои общества: неквалифицированных рабочих, безработных, преимущественно городских жителей, хотя имела поддержку и в части сельской местности. Что привлекало молодежь в ряды Временной ИРА? Это-романтика вооруженной борьбы, наличие оружия, возможность отличиться и продвинуться в армейской иерархии и защита своих сограждан от протестантского экстремизма, а впоследствии и от британской армии. Приток молодежи в армию в начале 70-х был весьма значителен, и руководство стремилось организовать рекрутов, обучить их специфическим навыкам ведения террористической кампании и превратить романтику в преданность республиканским идеалам, в готовность к самопожертвованию, которые наряду со структурой были унаследованы от прежней ИРА.