Реферат: Царство берендеев в фольклорно-мифологической драме А.Н. Островского "Снегурочка"

Румяными лучами по зеленым

Верхам дерев. И пусть тогда сольются

В единый клич привет на встречу Солнцу

И брачная торжественная песнь.

Угодней нет Яриле жертвы!

Островский опускает ла землю борьбу богов. Здесь, на земле, их продолжения — дети: Снегурочка и Лель, дочь Мороза и сын Ярилы — Солнца. И суть конфликта здесь, на земле, — землая, житейская, человеческая. Лель и Снегурочка — молодые, красивые люди, парень и девушка. Судьба их сводит неспроста. Они должны полюбить друг друга. И если бы так! Тогда бы кончилась вечная борьба тепла и холода. Кончились бы муки берендеев. Однако может ли состояться такое соединение? Ведь оно значило бы гибель Снегурочки! Она бы растаяла от жаркой любви сына Ярилы!.. И так надо. В этом и благо. Таков замысел бога Ярилы.

У некоторых славянских народов весна называлась Лялей или Лелей, что совпадало с древней Ладой, богиней любви и весеннего плодородия. Очевидно родство имени Леля с именем матери Снегурочки – Весны, а также родство их «душ».

Весна – Лель, Весна – Снегурочка, Снегурочка - Лель. Дочь Весны, Снегурочка испытывает влечение к теплым и трепетным стихиям жизни. В этом и кроется разгадка детской привязанности Снегурочки к пастушку.

Снегурочка, сама того не понимая, поступает с Лелем по-детски эгоистично: «Поди от нас, уйди подальше, Лель! / Не я гоню, нужда велит». Снегурочка – дитя, которое может играть или не играть со своей любимой игрушкой (Лелем), но от других оберегает ее болезненно ревностно: «…с другими девицами водиться перестань, ласкаешь их, а мне сердечко больно, целуешь их, а я гляжу да плачу». Но «Солнца любимый сын» и дочь Мороза не будут вместе, так как разные они не только по своей природе , но и по отношению к жизни. Ледяное сердечко Снегурочки еще не только не способно любить, но и не способно к состраданию и жалости, которые свойственны большинству берендеев, в том числе и Лелю.

В стране берендеев образуются союзы без любви. Кажется, что Лель любит Снегурочку, но она холодна, она не может любить. Кажется, что полюбили друг друга Купава и Мизгирь. Но ведь это только кажется, а любви-то нет! Невозможность счастливых союзов обнаруживается при самом их зарождении. Разрушение наметившихся союзов происходит до наступления торжеств в честь Ярилы. Но все дело не в разрушении, а в соединении! В соединении людей на началах любви. Именно — на началах любви. Вот это чудо и должно произойти. Островский творит это чудо.

Можно предположить, что союз Леля и Купавы обусловлен даже их именами. Очень давно празднество Ярилы называлось Купальскими праздниками. Имена Куп-ало (Куп-ава) обозначали одно и то же плодотворящее божество лета. Значит, «Купава», как и «Ярило», может обозначать «свет», «тепло», «солнце».

А Лель? «Его (солнца) тепло в речах моих… в крови и в сердце». Купава – «солнечная», а Лель – «Солнца любимый сын». Их союз словно освящен самым языческим божеством, да и породы они одной – берендеевской.

Сквозь языческий колорит народной безудержной жизни в «весенней сказке» проходит мысль о христианской любви – любви одухотворенной, в основе которой не страсть, а сострадание и жалость. В старину на Руси говорили: «Жалеет – значит любит»

Снегурочка, сердце которой еще не оттаяло, не может понять поступок Леля - принародный поцелуй с Купавой, в основе которого лежит сострадание и понимание чужого горя.

Не случаен выбор Морозом Бобылей, для которых счастье в том только, «чтобы в руках богатство было». Мороз предпочитает худших лучшим, холодные сердца горячим. Ведь Бобылю, «что день – то пир, что утро – то похмелье, - вот самое законное житье!» В холоде Бобылей, думает Мороз, сохранится и холодная наивность Снегурочки.

Нельзя ли найти сходство между Снегурочкой и Мизгирем, привыкшим не дарить, а покупать любовь. Он, как и Снегурочка, которая только собирается взять у матушки «немножечко сердечного тепла, чтоб только лишь чуть теплилось сердечко», не знает настоящей любви, хотя красавиц видел много. То, что он называл любовью, не горячее чувство, а лишь увлечение. Потому, встретив «лучшую красоту», он, не задумываясь, оставляет прежнюю – Купаву: «Любил тебя, теперь люблю другую – Снегурочку».

Мизгирь той же породы, что и Мороз: властный, холодный, эгоистичный. Он из тех, кто не останавливается перед осуществлением своих желаний и прихотей и не задумывается о своих поступках: «Сердце приказывать привыкло… Вольно ему любить и разлюбить». Мизгирь готов заплатить за любовь: «Люби меня… Дарами бесценными красу твою осыплю бесценную», «возьми бесценный жемчуг, а мне любовь отдай».

Снегурочка для Мизгиря не такая, как все девушки-берендейки, которые и «любят без оглядки», и «обеими руками обнимают», и «весело глядят». Мизгирю нравится необычность Снегурочки:

Опущены стыдливые глаза,

Ресницами покрыты; лишь украдкой

Мелькнет сквозь них молящий нежно взор…

Одной рукой ревниво держит друга,

Другой его отталкивает прочь.

Обделённые сердечной теплотой, а потому чужие для берендеев Снегурочка и Мизгирь были отторгнуты слобожанами.

Но и в душе Мизгиря впервые пробуждается настоящее, истинное чувство любви. И хотя этому чувству пока нет ответа, так как Снегурочке еще не дано любить, искреннее чувство само по себе для Мизгиря — высочайшая найграда. Потому что именно оно пробуждает в человеке человеческое.

Заключительные сцены «Весенней сказки» показаны на лесной «Ярилиной поляне» в ночь. Здесь собрались все берендеи. И перед восходом солнца происходят удивительные превращения. Люди объединяются и соединяются в общем веселье. Соединяются душами, сердцами.

Однако соединения эти свершаются не без препятствий и не без драматизма. Происходит особенно страстная, великая борьба за любовь. Огнем, разжигающим эту страсть любви и борений, становится Лель, он находит свою любовь. Любовь ответную, горячую. Пастух Лель, которого Мураш не допускал до своего порога, нашел искреннюю любовь его дочери — Купавы. Отец же Купавы, Мураш, искренне рад за любовь своей дочери. Свершилось то, что ранее казалось невозможным.

«Измена» Леля оскорбляет Снегурочку. В ней рождается чувство тревожной зависти к чужой любви. Она хочет вернуть к себе Леля, вернуть во что то ни стало; Она всюду преследует Леля, умоляет вернуться к ней.

Однако, муки Снегурочки—не от потерянной любви. Ее, любви, не было и нет. Она не способна любить. И страсть ее поэтому — не любовная. И страсть, и муки, и действа ее — от ума, а не от сердца, от оскорбленности, от ущемленности ее самолюбия.